Русский Журнал / Круг чтения / Книга на завтра
www.russ.ru/krug/kniga/20021001_term.html

Ничего нет
Термидор: Сборник статей. - М.: Модест Колеров и "Три квадрата", 2002. - 69 с.

Лев Усыскин

Дата публикации:  1 Октября 2002

Модест Колеров выпустил в свет небольшой сборник статей разных авторов, озаглавленный "Термидор". В общем, жанровая принадлежность данного события прозрачна донельзя: в ряду вех, сменавех и изподглыб выходит очередное групповое высказывание публицистов, имеющее целью как-то отрефлексировать в целом текущий российский исторический момент, причем не с академических позиций, а с донельзя прагматических, ибо ужасно хочется знать, что же дальше случиться с родиной и с нами. Понятно, почему сборник этот выходит именно сейчас, а не, допустим, в январе 2000, равно как понятно и то, что таких сборников будет нам еще, ибо в нынешнюю эпоху телепузиков значимо лишь то, что повторяется.

Собственно, генеральный пафос "Термидора" вычитывается без труда. Сформулировать его можно так: никаких определенных, однозначных тенденций у нас сейчас нет. А стало быть, сказать что-либо достоверное о будущем также никак нельзя. Возможны различные варианты, включая крайне неблагоприятные. Предваряя очерк статейной конкретики, скажем, что сей вывод - в принципе, не диво. История России знает много разного - и много грустного. Знает, к примеру, периоды, когда после десятилетий вестернизации, модернизации и экономического роста все вдруг шло прахом в одночасье. Знает, в частности, как Иван Грозный, вполне энергичный и эффективный царь-реформатор в течение первых 27 лет своего правления, в последующие 23 года угробил все, что мог и что не мог: страну, ее элиту, Москву, треть населения, армию и правящую династию в придачу. Так что ж гадать о перспективах режима Путина через два года после его прихода к власти... Ну, да ладно - обратимся непосредственно к статьям "Термидора".

Вот составитель сборника в своей статье "Смерть политического" справедливо критикует тиражируемые в некоторых СМИ, и на многих кухнях обвинения нынешнего режима в "зажиме свободы слова" и удушении многопартийности. Нет, считает Колеров, в первом случае это лишь флуктуации, по которым затруднительно построить долгосрочный тренд, тогда как во втором вообще говорить не о чем: нельзя обвинять в убийстве человека за то, что он оторвал голову манекену. Вообще, по мнению Колерова, власть не делает ничего необычного, опасного, неожиданного, рискованного - и сложно предъявить кому-либо претензии в том, что само это неделание рискованно и опасно для страны и народа.

Николай Плотников в статье "Философия для внутреннего употребления" пишет о русской философии - получается, что никакой русской философии у нас нынче нет, да и не было никогда. Что плохо и чревато. А Кирилл Кобрин с присущей ему увлекательностью рассказывает о сегодняшних буднях гуманитарной ветви провинциальной высшей школы. Понятно, что выходит Содом и Гоморра - картина пышноцветущей коррупции, некомпетентности, произвола и мракобесия. По мысли Кобрина, имеют место отнюдь не руины советских институций, а качественно новая, сложившаяся, самовоспроизводящаяся система, генерирующая лажу, называемую гуманитарным образованием. Разумеется, и в этой статье тот же предостерегающий пафос, что и в предыдущих: рассматриваемая псевдообразовательная система - вполне годный агар-агар, питательный субстрат для какой-нибудь мерзости - фашистской или еще какой-либо...

Менее четко выстроена статья Дмитрия Шушарина "DISCIPULA VITAE". При сохранении общей для сборника тональности констатации грустно-нервозного безвременья, автор то рассуждает о внеисторичности тоталитарного сознания, то о правом популизме власти, приходя попутно к выводу о том, что "пока не наблюдается самого главного - не идеологической даже, а эстетической составляющей тоталитарного государства. Ведь тоталитаризм - это явление прежде всего эстетическое, стилистическое. Пока же стиль правого популизма сер и убог. Его формируют духовник раба Божьего Владимира, с большим удовольствием дающий интервью, в коих обсуждаются и темы сугубо политические, да Патриарх всея Руси, призывающий одергивать на улице "развратно одетых женщин". Есть в статье и достаточно банальные суждения о гражданском обществе, и достаточно небанальные о литературе: "...Павел Иванович Чичиков, оболганный своим создателем, назвавшим его "подлецом". И возведенный великим комментатором Гоголя - Владимиром Набоковым - в ранг нечеловека, демона, женатого на своей шкатулке. Между тем Павел Иванович есть подлинный, настоящий, единственный "лишний человек" в русской литературе, так и не давшей обществу санкцию на частную жизнь и жизненный успех. Он борется только за одно - за свою частную жизнь, за право быть "господином средней руки". Его афера с мертвыми душами, в конечном счете, направлена на облегчение жизни помещиков, платящих подати за мертвецов, а уж заложить этих жмуриков и с казны слупить - милое дело. Не злодейство, не подлость". Кроме того, весьма оригинальны представления автора о том, что есть революция, а что - контрреволюция: "...именно революционному периоду русской истории положил конец Ельцин в октябре 1993 года: это был первый в России (ну разве что после Александра III) победивший контрреволюционер. События 19-21 августа 1991 года именуют "революцией". Между тем, это верно лишь по отношению к действиям ГКЧП. Тогда в России первую победу одержала контрреволюция, окончательно закрепившая свой успех в октябре 1993 года, когда был положен конец тому, что Ленин именовал "двоевластием", то есть было преодолено параллельное существование советов и демократических институтов национального русского государства. <...> Революционеры из ГКЧП своими действиями доказали тождество революции и реакции. Они апеллировали к прошлому, к советским традициям, но при этом восстали против складывающейся государственной системы". Попутно, говоря об августовских событиях 1991 года, Шушарин подмечает широко распространенное самоуничижение (как публичное, печатное, так и частное, разговорное!) тех самых людей, что в те дни вышли на улицы. Дескать, дураки мы были - сейчас бы ни за что не повелись на такое... Шушарин называет это явление и дает ему какое-то путаное и пространное объяснение. А между тем все здесь куда как просто: человек, некогда проявивший в полной мере чувство собственного достоинства, однако затем вновь опустившийся на уровень холуйского бытия, всегда именно так себя и ведет. Он не может признаться самому себе в собственной деградации и, вместо этого, будет убеждать окружающий мир, что нынче ведет себя адекватно внешним непреодолимым обстоятельствам, а вот тогда был гордым дураком...

Таким же примерно образом в статье "Когда наступит Жерминаль: в ожидании новой русской левой" Павел Черноморский пишет о разных и малосвязанных между собой вещах - о левых идеях и конфликте поколений, о развитии российской публицистики (считая почему-то ее нынешней вершиной недалекого пустобреха А.Архангельского) и западной рецепции российских обстоятельств. Строятся довольно сложные схемы, согласно которым поколения одних "мальчиков" приходят на смену поколениям других и, таким образом, в итоге вычисляется чаемое российское будущее. Беда лишь в том, что, употребляя слова "правые", "левые", "поколения", "шестидесятники", "семидесятники", "евреи" и т.д., каждый публицист имеет в виду что-то свое и обычно не утруждается расшифровкой своих дефиниций.

И странное чувство возникает в результате по прочтении всех статей "Термидора". Вроде бы правильно почти все, и страшновато, и следует что-то делать, бить в колокола, идти там на выборы - ан все же не очень-то и страшновато. Потому как правильно, да не совсем о том, - у нас есть свой опыт, и мы знаем, что российская жизнь богаче и разнообразнее, при всех ее проблемах, и происходит она не только и не столько в окрестностях Кремля или среди маргинальных нижегородских доцентов, вымогающих аспирантские взятки. Право, то, о чем пишет Кобрин, к примеру, ужасно, и государство должно бы заняться, там, провинциальными (и не только!) гуманитарными вузами - однако ж вспомним: а ведь и в прежние времена на том месте по большому счету ничего путного не росло!

Так что - пусть мертвые хоронят своих мертвецов - сегодняшняя Россия великолепна именно как непревзойденное пространство вызова, в ней многое можно начать с чистого листа и многого добиться. И чем большее число граждан это поймет, тем привлекательнее станет их совместное будущее.