Велика ли разница между мемуарами и воспоминаниями? Вроде бы не особенно. Однако в данном случае слово "мемуары" кажется совсем неподходящим. Ибо в книге графа с привычной фамилией и с традиционным русским именем Иван Иванович нет монументального дистанцирования от событий - она написана по горячим следам. Это даже и не "Воспоминания", а, так сказать, "Записки" с "дневниковым" уклоном.

Стиль книги (да и личности автора) улавливается с первых двух страниц ("Вместо предисловия"): "За исключением последней (11-й) главы, я старался быть, по мере сил моих, по возможности объективным, а факты передавать с доступной моей памяти точностью; иными словами, я нигде ни разу не подтасовывал фактов. Ни разу в своих записках сознательно не врал и не выдумывал <...> Последняя глава имеет характер крайне субъективный, и за нее я заранее прошу у читателей извинения". Разумеется, по закону рекламы тянет сразу же перейти именно к "предосудительной" 11-й главе. Оказывается, автор размышляет здесь о том, каковы должны быть принципы нормальной жизни в России (то есть, по его логике, фантазирует): предлагает разумный, спокойный проект государственного и общественного устройства.

Но начнем все же по порядку, ибо большинство читателей, скорее всего, не знает (как не знал и ваш покорный слуга), кем был И.Толстой. В течение полугода он занимал пост министра просвещения; об этом и рассказывает. Интрига возникает, когда понимаешь, на какой период пришлись эти полгода: октябрь 1905 - апрель 1906 гг. В стране революция; 17 октября 1905 г. издается известный царский Манифест; премьер-министр С.Витте формирует новый состав правительства и по мере сил пытается революцию усмирить: успокоить, урезонить, подавить - одним словом, вернуть в берега. Вот в его-то правительстве И.Толстой и участвовал. Когда это осознаешь, в воображении возникает образ этакого холодного "кризисного менеджера"; но чтение показывает, что это абсолютно не соответствует действительности.

Автор книги родился в 1858 г.; значит, студенческая юность (по образованию он был юристом) совпала с рубежом 1870 - 1880-х: время, скажем прямо, неспокойное. И вот, через четверть века, снова общенациональный кризис - на который он теперь смотрит, так сказать, "с вершин власти". Однако И.Толстой вовсе не был "человеком власти": это не функционер, а крупный ученый - историк, искусствовед, археолог, нумизмат. До того, как стать министром, 12 лет являлся вице-президентом Академии художеств; по существу создал в стране систему художественного образования. Впрочем, профессия министра оказалась как бы наследственной: отец и тезка "нашего" И.Толстого служил министром почт и телеграфа. (А для довершения семейного портрета скажем, что автор "Записок" был правнуком фельдмаршала Кутузова.)

Пережить следующую революционную волну И.Толстому уже не довелось: он умер накануне самых грозных событий - в 1916 г. Но мировая война была в разгаре, и в это время И.Толстой около двух лет занимал должность городского головы Петрограда (подобный пост тоже не назовешь синекурой). В статье-некрологе, написанной известным историком С.Жебелевым, утверждается, что главной причиной смерти 58-летнего графа стало "сверхчеловеческое исполнение ответственного долга". Не так трудно поверить в справедливость этих слов, если знать, допустим, в каком темпе создавались в 1906 г. "Записки" И.Толстого.

Что должен сделать министр "кризисного" правительства, получив отставку? Если он профессиональный историк и подлинный гражданин, то должен прежде всего зафиксировать виденное и слышанное. И.Толстой делает это незамедлительно: на весь сезон уезжает на дачу и за четыре месяца исписывает там 300 страниц мелким почерком. В августе 1906 г. возвращается в Петербург и передает рукопись на хранение в Российскую национальную библиотеку. Можно сказать, перед нами нечто вроде служебного отчета. Конечно, и самое бесчеловечное начальство не потребовало бы изваять столь обширный отчет в столь сжатые сроки; но тут, наверное, дело шло о "начальстве" повыше, чем премьер-министр или даже государь император. "Записки" И.Толстого - просто-таки образцовый поступок высококультурного человека, осознающего ответственность перед Историей, понимающего, в какое время он живет и действует, и потому стремящегося не упустить ни одной мелочи.

Рукопись свою автор для печати не предназначал, считая это "неделикатным"; он предполагал, что "Записки" могут увидеть свет лишь после его смерти (так оно и случилось). Впрочем, сугубо профессиональные аспекты своего "министерства" И.Толстой представил также в виде небольшой книжки "Заметки о народном образовании в России", которая увидела свет в 1907 г. (текст этой брошюры публикуется в качестве приложения). Вопросы образования занимают первостепенное место и в самих "Записках" - только здесь больше внимания уделено не тому, что должно быть сделано в перспективе, а объективному положению вещей и "фоновой" исторической ситуации. Уже названия некоторых глав говорят сами за себя: "Высшая школа", "Средняя школа", "Низшая школа", "Национальный вопрос в школе (инородческая школа)".

Последнее заглавие, кстати, отражает еще один из постоянных "лейтмотивов" деятельности И.Толстого. Именно с 1905 г. он стал активно заниматься защитой прав "инородцев"; в частности, был создателем "Кружка равноправия и братства", члены которого (государственные деятели, ученые, публицисты) пропагандировали национальное равенство и свободу вероисповедания. Вскоре после "Записок", параллельно с "Заметками о народном образовании", И.Толстой пишет для книги Ю.Гессена "Факты и мысли. Еврейский вопрос в России" (1907 г.) предисловие и главу "Антисемитизм в России" - примечательный факт из жизни "царского министра". А в должности городского головы Петрограда И.Толстой в 1915 г. вместе с М.Горьким, Л.Андреевым, Ф.Сологубом и другими представителями интеллигенции издаст сборник "Щит", посвященный проблеме равноправия еврейского населения, и напишет для него статью "По поводу правового положения евреев".

Автор "Записок" не склонен к экзальтации и патетике; но, вчитываясь в них, понимаешь, что ситуация, в которой автор начал свое "хождение во власть", была безнадежна (в самых лучших романтических традициях). Манифест 17 октября не только не успокоил страну, но, напротив, подлил масла в огонь. Подготавливая его, С.Витте верил в "такт" русского общества - а И.Толстой замечает: "Я думаю, что русскому обществу можно приписывать все, что угодно - добродушие, доброту, терпение, разум, но только не такт". Да и сам Витте, пригласивший его стать министром, особого доверия И.Толстому не внушает: "мне казалось, что он должен быть человеком беспринципным, фальшивым и честолюбивым".

Со страниц "Записок" встает образ абсолютно не самообольщающегося человека, прекрасно понимающего, что срок его министерства будет недолгим, а наследство досталось крайне тяжелое: "возможно ли сделать что-нибудь в 3-4 месяца в ведомстве, которое систематически самоуничтожалось, дойдя до сплошного позора?" (это о Министерстве просвещения). И.Толстой полагает, что все самое плохое для того, чтобы школа (особенно средняя) потеряла авторитет в российском обществе, уже сделано - и правительством, и министерством, да и самим обществом. И, например, приводит забавную сцену беседы с премьер-министром, когда тот, услышав доклад И.Толстого о ситуации в средней школе, заявил, что теперь-то он, Витте, понимает, почему дети идут в революционное движение: "Это черти, а не педагоги".

Предложение занять министерское кресло было для И.Толстого полной неожиданностью; в подобных условиях аргумент "за" мог быть только один - любовь к Отечеству; как раз он и перевесил все остальные. Ибо ситуация, которую застает новый министр, выглядит так: высшие учебные заведения закрыты, и студенты готовятся не больше не меньше как к вооруженному восстанию; профессура настроена оппозиционно к министерству; средняя школа то работает, то нет, причем школьники тоже политизированы до крайности; учителя во множестве ведут революционную агитацию; и к тому же - по всей стране сильнейшее "центробежное" национальное движение в противовес "русификации" школы.

Заявляя премьеру о своем согласии, И.Толстой предупреждает, что намерен резко изменить "направление деятельности министерства". А на следующий день при аудиенции у Николая II сообщает ему (отняв у царя полчаса вместо трех минут), что является "решительным врагом существующего правительственного режима" как режима бюрократического, который, по мнению И.Толстого, вреден как лично для императора, так и для России; да еще говорит о необходимости изменить внутреннюю политику (в частности, решить еврейский вопрос).

Основное содержание "Записок" - рассказ о конкретных "профессиональных" проблемах и поисках их решения (далеко не всегда удачных). Всего не перечислить, но одна из главных задач - "деполитизация" школы, борьба с втягиванием детей в революционные игры. Не случайно первый раздел книги "Заметки о народном образовании в России" И.Толстой назвал "Политика в школе". Он пишет: "Главари новейшего революционного движения замечательно верно сообразили ту пользу, которую можно извлечь для дела, втянув в него подростков и детей: с одной стороны, дети легко подбивались на чисто героические действия, благодаря игре на их юном честолюбии, и, будучи поставлены в первые ряды революционных действий, являлись естественною защитою для более взрослых "товарищей", а с другой - не было, конечно, лучшего средства взбудоражить все общество и вселить самое яростное неудовлетворение в родительскую среду, как поражая ее в лице ребят; сколько родителей присоединилось к движению только потому, что их дети исключались из учебных заведений или были иначе наказываемы начальством из-за политических убеждений..." А помимо этого - попытки реформ, многие из которых и сегодня (к сожалению) воспринимаются как актуальные: облегчить нагрузку учащихся, выбросить из учебных программ все ненужное; организовать систему подготовки педагогических кадров и нормально платить учителям... и т.д.

Рассказывает И.Толстой и о работе государственных органов - Совета министров, Государственного совета - причем не только с официальной, но и с повседневно-"бытовой" стороны. Интересно говорится о так называемых "всеподданнейших докладах", то есть личных встречах министров с императором без присутствия Председателя кабинета.

В "Заключении" (помните 11-ю главу?) автор "Записок" формулирует основные принципы своего мировоззрения - в том числе и как государственного деятеля: 1) интересы личности важнее интересов государства; 2) государство должно защищать слабых от сильных; 3) деятельность государства должна начинаться там, где не хватает сил отдельных граждан или общественных организаций; 4) государственная власть, наряду с утилитарными целями, должна руководствоваться этическими соображениями. Гарантия прав граждан, считает И.Толстой, отнюдь не в парламенте и не в верховной власти вообще, а в местном самоуправлении. Земля, по его убеждению, должна быть передана в руки тех, кто ее обрабатывает. С идеями социализма решительно не согласен, но признает, что "рабочий вопрос" действительно весьма болезнен и должен быть решен путем соответствующих реформ.

В общем, к финалу "Записки" И.Толстого окончательно перерастают рамки "мемуарного" жанра, приближаясь к политическому трактату. Но, независимо от жанра, книга интересна и по-своему занимательна - не говоря уже о том, что она весьма поучительна и многие проблемы кажутся вполне актуальными (впрочем, в России мемуары почему-то часто читаются как сводки последних новостей).