Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Книга на завтра < Вы здесь
Пища для изгоя
Хренов Н. Культура в эпоху социального хаоса. М.: Эдиториал УРСС, 2002. 448 с.

Дата публикации:  9 Января 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Никто не отрицает переходный характер наступившей эпохи и в стране, и в мире, но возможно ли этот переход окультурить, и если да, то как? Книга известного историка культуры Николая Хренова посвящена выявлению закономерностей социальной психологии переходного времени и его реальным героям.

Переход рассматривается автором в наиболее универсальном его значении и развертывается как смена исторических циклов. Автор предлагает свое понимание структуры переходного процесса и его слагаемых, выделяя такие признаки переходности, как распад универсальной картины мира, кризис коллективной идентичности, интенсивность субкультурной стратификации, взрыв эсхатологических настроений, активизация диалога.

По мнению Н.Хренова, специфика развертывающегося по своим собственным законам исторического времени заключается в интегрировании мифологического и архитепического уровней времени, но к ним не сводится, представая не только самостоятельным, но и определяющим в поздние эпохи уровнем. Так, "Вечным возвращением" история начинает восприниматься лишь в ситуации перехода (как только ситуация переходности преодолевается, такое восприятие истории перестает быть привлекательным и подвергается критике, что и произошло в ХХ веке). В такие - переходные - эпохи в историю втягиваются пласты реальности, не имевшие до сих пор статуса истории. Тогда вновь становится актуальным представление о времени как циклическом времени, то есть возвращающем в финале каждого цикла к его истокам. Такое представление предшествует появлению представления о времени как линейном. Переживание истории как регресса способствует возрождению представлений о времени, складывающихся в эпоху активности мифа. Рубеж XIX/XX веков как переходная эпоха вызывает к жизни не только активность мифа, но и научные парадигмы, в основе которых оказываются складывающиеся в ранние эпохи представления, когда миф был определяющей формой коллективной идентичности. Н.Хренов не согласен с З.Кракауэром, отождествлявшим кино со способом натуралистической или фотографической регистрации. По его мнению, кино - один из способов архетипической и мифологической реальности.

Можно выделить культуры, тексты, ориентированные на начало, и именно ему придающие особую семиотическую значимость, ссылается автор на Ю.Лотмана, - и, напротив того, ориентированные на конец. Размышляя о позиции В.Шубарта, представляющего русскую культуру как культуру, ориентированную на конец, он усматривает в этом залог выведения этой культуру не столько из бинарного принципа, сколько из ментальной природы русского мессианского типа личности, отличающегося от прометеевского, то есть западного. Искусство выражает потребность человека выйти на пределы существующей реальности в иные миры, и сюжетность здесь - выражение архетипа перехода. Обычно сюжетные тексты связаны с активностью своих героев, с событиями и аномалиями. Однако особенность русского романа заключается в том, что в его глубинных структурах продолжает быть активным и циклическое, то есть безличное, упорядочивающее время, в котором значения не имеют не только конец и начало, но и событийный ряд в его отношениях к человеку. Ведь циклическая организация времени также не имеет отношения к человеку, а скорее к природе, космосу. Человек Нового времени ощущает себя прежде всего во времени истории, а его индивидуальная память организует события в границах исторического времени. В этом случае космологические представления как древняя основа циклизма вытесняется в подсознание.

Нам, полагает Н.Хренов, неизвестно, будет ли историческое время и впредь навсегда определять мировосприятие людей - или же оно будет лишь выражением определенного этапа истории культуры.

"Можно предположить, что за историческим периодом будет следовать новый период, в котором определяющую роль будут играть ценности духовного плана. В своих высших проявлениях эти ценности не могут быть удовлетворительно описаны исторически и, тем более, в прогрессивной перспективе; хронологическая последовательность, циклы, линии восхождения или нисхождения не могут сколько-нибудь удовлетворительно описать различия между Эсхилом, Данте, Шекспиром, Гете, Достоевским; нужны иные средства классификации и интерпретации. По-видимому, в этом послеисторическом (или "надысторическом") периоде должны отразиться все основные достижения исторического периода, но в иной, не временной, аранжировке".

Вот тут-то и приходит, по мнению Н.Хренова, время реализации потенциала мессианского типа личности, вдохновляющегося не волей к власти, а стремлением к соединению разобщенного, к примирению и любви.

Переходность связана с интенсивным развертыванием в истории принципа "всеединства" В.Соловьева как истинной глобализации

В свое время Н.Лосский отметил одаренность русского народа способностью к высшим формам опыта, более значительным, чем чувственный опыт. Теперь неугасающая стихия сверхчувственного в очередной раз не позволила России включиться в новое "осевое" время.

Предмет истории - все меньше биографии индивидов, все больше коллективные индивидуальности - народы, государства, классы. Исторические разрывы порождают массовую потребность в харизме и носителях харизмы, то есть реформаторах, вождях, пророках, художниках. Во многом оказавшиеся способными реализовать себя в экстремальных ситуациях, такие индивиды начинают определять коллективную идентичность. Происходит трансформация индивидуального кризиса в коллективный. Плохо, когда, не будучи объектом контроля со стороны общества, государство из средства давать творческие ответы на вызовы истории трансформируется в перманентный вызов истории. В России государство - не свободное и добровольное творение человека, поэтому оно воспроизводит не только функции, но и дисфункции. Чтобы дать ответ на этот внутренний вызов, российская цивилизация вызвала к жизни особую субкультуру, которой трудно найти аналогии в мировой истории, - русскую интеллигенцию.

По аналогии с пассионарием, ощущающим полноту жизни в драматическом противостоянии, Н.Хренов формулирует понятие лиминария. Последний ощущает жизнь в состоянии бесструктурности и кризиса идентичности, не позволяющего ему отождествить себя целиком, вместе со своей социальной ролью. Лиминарий - это "пороговый", пограничный тип личности между структурой, то есть системой социальной иерархии, и "коммуноте" или общиной. Этот архетип, предрасположенный не к закреплению на собой определенной идентичности, связанной с постоянно утверждаемыми ценностями, а к ее перманентному разрушению. Это утопический тип личности, слабо связанной с земным, практическим, хозяйственным настоящим. Такой архетип, как можно предположить, актуализировался в цивилизации, которую Э.Тоффлер называет земледельческой. Н.Хренов утверждает, что именно этот архетип и является доминантным для русской культуры. Поэтому русское искусство Нового времени соотносится с такими архетипами, как дорога и странник, а не дом и мещанин. Отсюда желание Петра I не просто перенести, а заново сотворить столицу на новом месте, на границе тверди и воды, то есть в неопределенном пространстве вечного выбора, где преодолевается хаос, но пока еще не возникает космос. Не случайно в фильме Андрея Тарковского "Жертвоприношение" герой, стремясь быть более близким к богу, сжигает свой дом, что можно назвать программной для русского искусства акцией. Русский этнос - движущийся с сознанием оседлого, хотя движение не похоже здесь на перемещения классических кочевников: оно подспудно и постоянно. Между прочим, переселение или кочевье ослабляет напряжение греха. "А в горах - вендетта. Никуда не девается добро и зло, действует их накопленная энергия". (Г.Гачев)

На ранних этапах культ герой и трикстер не разделялись, а когда разделились, трикстер всегда оказывался жертвой - и заместителем царя. Петр I опять объединил героя с трикстером, оказался способным внести в сознание то коллективное бессознательное, что хранилось в психологии массы. Разрушая сакральное как религиозное, он смог создать сакральное в светских формах.

Завершающий раздел книги посвящен трансформации смеховой стихии в русской культуре в переходные эпохи, в частности, в эпохи смуты и раскола XVII (когда кризис идентичности не закончился обретением новой идентичности, подобной западной протестантской) и XX веков. Автор полагает, что с Гоголя начинается какое-то жуткое осознание бесперспективности всех благих начинаний, каждого гражданского порыва к идеальному мироустройству и начинается не только проникновение в формах смеха в глубинные слои русской ментальности, связанные с восточными элементами, но и ощущение философской подпочвы смеха, не сводимого к чистому комизму, пронизанного трагическим чувством.

Н.Хренов полемизирует с А.Ахиезером, увлекающимся принципом инверсии и забывающим о методологии изучения цивилизаций. Переход от цикла к циклу в тойнбианском смысле в реальности произойти не может. Цивилизация - объединение разных обществ. Их объединение объясняется их способностью дать на вызовы истории творческий ответ. Отталкиваясь от мнения М.Мид, что судьба любого общества зависит от той духовной пищи, которой питаются его изгои, Н.Хренов вручает судьбы мира в руки именно изгоям. Наше будущее зависит от того, строят ли они свою философию перемен из идей, достаточно родственных своей культуре, закладывая основы реальных перемен, либо же обращаются к источникам, настолько чуждым их культуре, что остаются бесплодными интеллектуалами-мечтателями.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Ревекка Фрумкина, Предпринимательство, а еще и культура /08.01/
Предпринимательство и городская культура в России. 1861-1914 / Под ред. У.Брумфилда, Б.Ананьича, Ю.Петрова. - М.: Три квадрата, 2002.
Василий Костырко, Парадоксы бурятоведения /03.01/
Обряды в традиционной культуре бурят / Д.Б.Батоева, Г.Р.Галданова, Д.А.Николаева, Т.Д.Скрынникова. Отв. ред. Т.Д.Скрынникова. - М.: Вост. Лит., 2002.
Майя Кучерская, Вылетает Аленка в окно /03.01/
Рукописный девичий рассказ. Составитель С.Борисов. - М., ОГИ, 2002 (серия "Фольклор/постфольклор").
Александр Уланов, Эксперименты с зеленой жидкостью /30.12/
Фил Бейкер. Абсент. - М.: Новое литературное обозрение, 2002.
Майя Лавринович, Революционный характер России /27.12/
Элис К. Виртшафтер. Социальные структуры: разночинцы в Российской империи. Пер. с англ. Т.П.Вечериной / Под ред. А.Б.Каменского. - М.: Логос, 2002.
предыдущая в начало следующая
Александр Люсый
Александр
ЛЮСЫЙ
URL

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Книга на завтра' на Subscribe.ru