Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Книга на завтра < Вы здесь
Новаторство традиционалистов
Панченко А.А. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. - М.: ОГИ, 2002. - 544 с. ISBN 5-94282-106-2.

Дата публикации:  28 Января 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Многие из нас читали "Легенды русского народа" Афанасьева, где рассказывается о том, как Христос с апостолами ходил по земле, заходил к бедной вдове, богатому мужику и прочим лицам, весьма отдаленно напоминающим евангельских персонажей, зато очень характерным для отечественного повествовательного фольклора. Однако далеко не все знают, что так и было "в действительности": после Раскола по Руси в немалом количестве ходили люди, называвшие себя "христами", а своих сподвижников - апостолами. В основе этой религиозной практики лежало исихастское представление о том, что если на протяжении трех лет каждую минуту мысленно творить "Иисусову молитву", можно стать Христом.

Именно этому движению, а точнее - отпочковавшейся от него впоследствии "христовщине" (в искаженном и более привычном для нас варианте "хлыстовщине") и скопческой ереси, и посвящена монография Александра Панченко. По замыслу автора, эта книга в первую очередь должна компенсировать фактологические и методологические недостатки новейших "сектоведческих" работ Лоры Энгельштайн и А.М.Эткинда. Если американская исследовательница, с точки зрения Панченко, недостаточно места уделяет вопросам генезиса скопчества, скопческой ритуалистики и фольклора, замечания, которых удостаивается отечественный автор, оказываются особенно ядовитыми. По мнению Панченко, подход Эткинда следовало бы признать правильным лишь в том случае, если бы самих сектантов вообще никогда не существовало бы на свете, а был лишь дискурс о них.

В пику своим предшественникам Александр Панченко пишет нарочито "скучную" книгу, то есть начинает ее с обстоятельных рассуждений о методологии.

Для начала Панченко корректирует общераспространенное представление об устойчивости официального, "книжного" христианства и текучести христианства народного, "устного". Как показывают примеры Панченко, обмен идеями между этими полюсами был весьма интенсивным. Так что не следует преувеличивать ни верность букве в среде приходских священников (иные могли прихожанам и заговор вместо молитвы сунуть), ни самодостаточность крестьянской обрядовой традиции (церковная составляющая обрядов перехода была для крестьян не менее важной, чем собственно фольклорная, а главное - была от нее неотделима).

Вторая, достаточно курьезная задача монографии (здесь методологические штудии обретают неожиданную злободневность) заключается в том, чтобы отделить сектантский фольклор и сектантскую ритуалистику от "фольклора второго порядка", а именно от фольклора про сектантов. Истории о свальном грехе, которому хлысты якобы предавались в своих темных подвалах, и о причащении кровью младенцев, зачатых таким образом, были весьма популярны не только среди простого народа. Эти, с позволения сказать, "нарративы", бытующие обыкновенно в местах компактного проживания разных этносов и конфессий (этносы и конфессии обычно рассказывают такое друг о друге), оказались неожиданно близки церковным иерархам и "служивой интеллигенции" царских времен. С точки зрения Феофана Прокоповича, Дмитрия Ростовского, Владимира Даля, П.И.Мельникова-Печерского и многих других - иначе просто и быть не могло. Результатом столь трогательного духовного единства "интеллигенции" с народом обычно становились самооговоры: во время хлыстовских и скопческих процессов просвещенные следователи "успешно" (в XVIII столетии "для установления истины" применялись и пытки) заставляли сектантов сознаваться в ритуальных убийствах.

Однако книга Панченко была бы не столь интересна, если бы он подобно своим предшественникам ограничился "дискурсом о...". Ее главное достоинство - собственно "история", которую рассказывает автор. Панченко прослеживает трансформацию православия от Раскола до появления заявленных в заглавии сект. Процесс оказывается очень постепенным. У его истоков, как уже говорилось выше, ушедший в народ исихазм, а также вынужденное обрядовое новаторство традиционалистов - попытки наиболее радикальных старообрядцев найти собственный эквивалент дониконовской церковной службе. В результате народные пляски превращаются в хлыстовские и скопческие "радения", а крестьянская обрядовая поэзия, преимущественно свадебная лирика, - в религиозные гимны.

Переиздание этих текстов - большая заслуга Александра Панченко. Речь о сборнике песен хлыста Василия Степанова (1740-е годы) и одного из основоположников скопчества, Александра Шилова (1790-е).

Анализ этих памятников частичным образом подтверждает некогда популярный тезис о том, что в России имелась своя, правда довольно специфическая, протестантская этика, породившая столь же специфический отечественный "дух капитализма". К примеру, баллада о богатом "госте", который везет по Дону на своем корабле "товары безценныя", становиться у сектантов иносказательным описанием пути в рай, товары же в хлыстовских и скопческих "песенках" покупаются исключительно "верой и радением". Благодаря работе той же Лоры Энгельштейн нам известно, что метафора эта вполне себе материализовалась. Успехи скопцов в сельском хозяйстве, промышленности и торговле были заметны невооруженным глазом.

Весьма занятными оказываются и другие наблюдения Панченко. Институционально и догматическое оформление обеих заявленных в заглавии сект оказывается очень медленным и противоречивым. На протяжении трех столетий и следователи, и исследователи изрядно преувеличивали организованность и принципиальность сектантов: многие сектанты считали незазорным посещать церковь, представители прицерковной среды, со своей стороны, также оказывались нечувствительной к догматическим тонкостям и, к примеру, почитали могилы сектантов как свои местные святыни.

Панченко удается доказать, что хлыстовская и скопческая ритуалистика произошла из обрядовой практики радикального крыла старообрядцев, вследствие чего по своей обрядности (если не считать, конечно, ритуала оскопления в скопчестве) эти религиозные движения мало чем отличались и друг от друга, и от современных им русских сект. Однако, как часто бывает, решение одной научной проблемы сразу же порождает другую. Получив ясную и внушающую доверие "интегративную" картину русского сектантства, мы ощущает явный недостаток данных о специфике каждой из сект. Так же, как у Эткинда и Лоры Энгельтейн, за рамками исследования, к примеру, остаются предания хлыстов и скопцов об основателях своего учения. Поэтому 500-страничный труд Панченко, несмотря все свои достоинства, остается лишь предисловием к настоящему разговору о русских сектантах.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Галина Ермошина, На острие прокола /24.01/
Цветков Алексей. Просто голос: Поэма, эссе.- М.: Изд-во Независимая Газета, 2002.
Ревекка Фрумкина, Твердый переплет как маска авторитетности /23.01/
Дж.Крамер, Д.Олстед. Маски авторитарности. Очерки о гуру / Перевод с английского Т.В.Науменко, О.А.Цветковой, Е.П.Крюковой. - М., Прогресс-Традиия, 2002.
Лев Усыскин, Украина - мини-империя /22.01/
Апология Украины. Сборник статей / Ред.-сост. И.Булкина. М.: Модест Колеров и "Три квадрата", 2002.
Олег Дарк, Реконструкция дыр /21.01/
Ревзин Г. Очерки по философии архитектурной формы. - М., ОГИ, 2002.
Роман Ганжа, Надежда умирает предпоследней /20.01/
Джон Грей. Поминки по Просвещению. - М.: Праксис, 2003.
предыдущая в начало следующая
Василий Костырко
Василий
КОСТЫРКО

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Книга на завтра' на Subscribe.ru