Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Книга на завтра < Вы здесь
Б.Акунин и Благая Весть
Акунин Б. Пелагия и красный петух. Роман в 2 т. / Т. 1. - М.: АСТ, 2003. - 317 с. - (Провинциальный детектив) - 60000 экз. (п) ISBN 5-17-018718-1 (Т. 1); ISBN 5-17-013379-0. Акунин Б. Пелагия и красный петух. Роман в 2 т. / Т. 2. - М.: АСТ, 2003. - 266 с. - (Провинциальный детектив) - 60000 экз. (п) ISBN 5-17-018717-3 (Т. 2); ISBN 5-17-013379-0

Дата публикации:  20 Марта 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

- Дожились! - сказал попугай сардонически,
накрыл голову крылом и выдернул из подмышки перышко.

Ильф и Петров

Уважаемые интеллектуалы, любители редких жанров! Знаете ли вы, что мы с вами внезапным образом осиротели? Борис Акунин, автор элегантных детективных романов, собрался с духом и покончил с кроткой сестрой Пелагией, завершив трилогию историей о Красном петухе. Один Бог знает, сколько еще нераскрытых преступлений таила в себе серия про героическую черницу, как много гениальных романов могло бы выйти из-под пера капризного автора! А сколько замечательных названий теперь пропадает зря! К примеру, "Пелагия и зеленый змий" (для представителей среднего класса), "Пелагия и желтая субмарина" (молодежный детектив), на худой конец, какая-нибудь "Пелагия и фиолетовые руки" (фантастический детектив о символистах) и т.д.

С названием-то, кстати, в этот раз получилось не очень. Раньше все было совершенно очевидно, без вопросов. "Пелагия и Белый бульдог" - про бульдога, "Пелагия и Черный монах" - натурально, про монаха... А вот с петухом как-то непонятно вышло. Когда новый роман находился еще в зачаточном состоянии, пришли к писателю журналисты и прямо спросили: какая роль отведена в вашем труде Красному петуху? И что же ответил Б.Акунин? Оказывается, он и сам не знает, куда заведет его птица. Дескать, сначала название приходит, а потом уже и сюжет рождается. Иногда в рождении здорово помогают продвинутые читатели, которые наперебой делятся с благодарным автором своими версиями. Были предположения, что новый роман будет о поджигателях помещичьих усадеб или о выведении редкой породы кровожадных петухов-убийц. Поговаривали также, что "красным петухом" автор иносказательно поименовал революционера-педераста, с которым, вероятно, должна была столкнуться бедная Пелагия.

Все эти гипотезы были опровергнуты, когда роман появился на прилавках. Оказалось, Б.Акунин связывает представителя семейства куриных непосредственно с образом Христа, ссылаясь на раннехристианские источники. "Известно ли тебе, - поучает Пелагию епископ Митрофаний, - что крест, ныне общепринятый символ христианства, появился довольно поздно, лишь в середине V столетия? До той же поры христиане использовали другие символы, и очень часто - петуха, это образ Сына Божьего, который пришел пробудить человечество". Ну, и чтобы не возникало лишних вопросов, автор романа заодно наделяет красного петуха и мистическими свойствами, дескать, является он проводником по времени-пространству. Одним словом, бедная инокиня Пелагия оказалась втянута в такой водоворот событий, что одного тома, как и в прошлый раз, автору не хватило. Пришлось инокине и по пещерам полазать, и в Иерусалим съездить, и в Гефсиманском саду побывать. И все это ради того, чтобы писатель Б.Акунин, наконец, изложил свою версию Евангелия, кокетливо поименовав его "Евангелием от Пелагии".

Судя по всему, писателю не терпелось это сделать уже давно. Первые попытки обнаружились еще в "Алтын-Толобасе", где речь шла о загадочном Евангелии от Иуды, самой крамольной книге из библиотеки Иоанна Грозного. Не получилось: только раззадорил Б.Акунин наше читательское любопытство. Была, мол, такая книга, где всю правду о Сыне Божьем Иуда изложил, была да пропала. Но вот вышла в свет "Пелагия и красный петух", и тут уж все получилось: Мессия собственной персоной явился в Россию конца XIX века, чтобы поведать единственной слушательнице - разумеется, Пелагии - о том, что в действительности произошло с ним 1900 лет назад.

Чувствуется, что идея эта настолько увлекает писателя, что прочие "ингридиенты" романа ему даже не особенно интересны. В результате, клубок, который распутывает Пелагия, состоит из невнятно связанных между собою событий. По окончании же чтения остается ощущение, что вы только что прочитали двухтомный сборник рассказов Бориса Акунина, из которых самым ярким является история про Пелагию и новоявленного Спасителя. Все остальное вспоминается довольно смутно. Отсюда же, как следствие, - несколько откровенно надуманных эпизодов. Например, стоит сестре Пелагии просто выйти в сад подышать воздухом, как она - представьте - тут же попадает в переплет! Происходит это так: "Вдруг она увидела впереди отпечатки ног. Кто-то прошел здесь совсем недавно..." Разумеется, бедная черница, направляемая неумолимой рукой автора, отправляется по свежему следу и буквально через несколько шагов натыкается на криминальный элемент, поджидающий ее с орудием убийства в руках. Слава Богу, обошлось (да и как же иначе, ведь до конца романа еще больше 400 страниц), но ведь нельзя же так сразу! Или так: хитроумный киллер вбивает в ручку двери отравленный гвоздь, и надо же такому случиться, что Пелагия как раз об этот гвоздь укалывается! Впрочем, и на этот раз все окончилось прекрасно: один из героев романа, прокурор Бердичевский по счастливой случайности оказался рядом и старательно высосал из пальца инокини всех микробов.

Постепенно увлечение автора новой Благой Вестью приводит к тому, что он забывает о своих героях, и они выходят за рамки отведенных им ролей. Чего Б.Акунин, разумеется, "не замечает". Епископ Митрофаний, например, пишет мемуары, читает лекции по мифологии и бьет по мордасам своего письмоводителя. Последнее объясняется автором примерно так: "В преосвященном пробудился бывший кавалерийский офицер..." Вероятно, и в Пелагии пробуждается нечто подобное, так как к концу повествования ее речь, как устная, так и письменная, заставляет читателя забыть о том, что героиня - монахиня. То и дело в устах Пелагии проскакивают сентенции, вроде: "Если б еще не треклятый петух, изводивший нас своими подлыми выходками!" Или: "Эммануил-Мануйла меня обманул. Решил избавиться от прилипчивой бабы..." и т.д. И хорошо, если в устах, а то ведь бывает, что и в мыслях: "Похоже, что с любовной сферой жизни у следственного реформатора не все благополучно. Интересно, женат ли?"

Словом, чем дальше в лес, тем ближе к телу. Тихая инокиня с недюжинными способностями к дедукции оказывается способной на сильные чувства. По сути, роман о Красном петухе является как Евангелием, так и историей любви, которой Пелагии так не хватало. Но любви особой - к Нему. Ведь как-никак, монахиня - Его невеста. А Он тут как тут: я, говорит, Эммануил, и все в вашем Евангелии перепутано (Нечто похожее говорил Пилату и булгаковский Иешуа, рассказывая о "неправильных" пергаментах Левия Матвея). Рандеву черницы и Эммануила происходит в Гефсиманском саду, в полнолуние (снова Булгаков!), и тогда-то Пелагия понимает, что свое счастье она наконец обрела и готова последовать за Спасителем куда угодно...

Поскольку подавать Благую Весть в чистом виде неудобно, автор "Пелагии" прямо по ходу действия придумывает некоторые "злободневные" декорации, которые позволяют на некоторое время отвлечь читателя от основных событий.

Во-первых, гомосексуализм. Со времен выхода в свет "Коронации" эта тема настолько прочно укоренилась в творчестве Б.Акунина, что многие читатели уже воспринимают ее как должное. Дескать, как же: у Пелевина про ом-мане-падме-хум, у Сорокина про какое-нибудь там govnero, а у Б.Акунина - про преступников, девятнадцатый век и гомосексуализм. A partes, на одном из крупных российских гей-сайтов писатель Акунин на полном серьезе был единогласно признан "своим" автором, чье творчество справедливо защищает права угнетаемых гомосексуалистов.

"Что такое гомосексуализм, зачем он людям?.." - задается риторическим вопросом прокурор Бердичевский. "В какой большой город ни приедешь - в Питер ли, в Варшаву - всюду они, и с каждым годом их все больше, и держатся все открытее"... В новом романе есть и многословные описания "дам" с волосатыми мужскими руками, и юноши, щекочущие мизинцем ладошку собеседника, но все это - как-то отстраненно, несчастные содомиты используются лишь в качестве вспомогательного материала: кто Пелагии показание ценное даст, к кому прокурор Бердичевский в заточение попадает... Глядишь, и еще пара десятков страниц заполнена.

Во-вторых, не обходится в романе и без конфессиональных разногласий, которые, как и следовало ожидать, приводят прямехонько к еврейскому вопросу. Пока читатель становится свидетелем антисемитских собраний, сионистских заговоров, иерусалимских пейзажей и дискуссий между представителями различных религиозных исповеданий, Пелагия потихоньку движется к намеченной ею цели - старается выделить из разноликой толпы евреев и неевреев (а в "Красном петухе" герои классифицируются именно таким образом) настоящего Жениха. И когда, в конце концов, она его находит, то все декорации мгновенно исчезают, ибо автору они уже не нужны. Наконец-то он может произнести свое главное Слово.

Справедливости ради отмечу, что слово Б.Акунина со стилистической точки зрения отнюдь не утратило своего интеллектуального блеска. На протяжении всего произведения автор устраивает игры со всевозможными языковыми пластами, которые так восхищали почитателей "Азазеля", "Любовника смерти", "Алтын-Толобаса" и других романов. Поэтому сам процесс чтения акунинской прозы, несомненно, доставляет огромное удовольствие. Восхитил вот меня диалог следователя Долинина с коренным заволжским населением. Собственно, не столько сам диалог восхитил, сколько терпение Б.Акунина, которому пришлось в поисках необходимых регионализмов перерыть все четыре тома словаря Даля. Спору нет, работа выполнена на славу, словечки действительно занятные. Тут тебе и "глузд" (толк, смысл), и "талакать" (разговаривать), и "бласный" (синий), и даже "етюк" (определенная часть мужского инструментария) имеется! К уже известным достоинствам Пелагии прибавляется еще одно: переводческий талант. И ведь как ловко чешет, бестия, на вятском диалекте! Вот, к примеру, рассказ местного жителя: "Тырта, дрокомеля. Хлопать был здоров, лижбо сбостить чаво...". Следователь недоумевает, а многоумная черница тут как тут: "Хвастун, - говорит, - бездельник. Врал много. И в воровстве замечался". Не монахиня, а находка для этнолингвиста.

И опять же - увлекшись всеми этими "етюками" и "дрокомелями", автор иногда перестает следить даже за логическим развитием событий. Чего стоит, например, одна история с немой девочкой и петухом. В первом томе романа полоумная немая девочка Дурка ищет в пещере курочку Белянку, а во втором выясняется, что загадочный Мессия-Эммануил очнулся в пещере оттого, что "услышал голос девочки, которая повторяла непонятное слово: "Пе-етя! Пе-етя!" Это была строгановская Дурка, разыскивавшая своего петуха"? (курсив мой - А.Д.) Что это, очередной камешек в огород транссексуализма (женщина-курица обращается в мужчину-петуха)? Или это просто забывчивость? Кого же нам, в таком случае, обвинять в девичьей памяти: девицу Пелагию, неточно пересказывающую рассказ Эммануила, или Б.Акунина?

Надеюсь, впрочем, что писатель изначально предвидел подобный ход вещей. Иначе он не сделал бы в финале совершенно блестящий иезуитский ход. Одна из последних фраз, обращенных Пелагией к просвещенному человечеству, звучит так: "И ведь что самое поразительное: доказать и проверить что-либо в этой истории невозможно, как это и всегда бывает в вопросах веры". Вне всякого сомнения, это утверждение относится именно к роману, и вера тут не при чем...

Поэтому неча и толокать без глузду: все ясно. Просто Б.Акунину, то-оно, Пелагия обрыдла, он ее и укарачунил от греха. А нам всем теперь горе мыкать.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Алена Благова, Бессмертная деревня страны Ок /19.03/
Эммануэль Ле Руа Ладюри. Монтайю, окситанская деревня (1294-1324) / Пер. с франц. В.А.Бабинцева и Я.Ю.Старцева. Екатеринбург: Изд-во Урал. университета.
Константин Мильчин, Советы железной леди /18.03/
Тэтчер М. Искусство управления государством. Стратегия для меняющегося мира / Пер. с англ. В.Ионова. - М.: Альпина Паблишер, 2003.
Галина Ермошина, На краю буквы "Z" /14.03/
Фишер, Тибор. Философы с большой дороги: Роман /Пер. с англ. А.В.Нестерова. - М.: ООО "Издательство АСТ", 2002.
Татьяна Сотникова, И все-таки они дышат! /13.03/
Анн-Софи Брасм "Я дышу!"// Пер. с фр. М.Архангельской. - М.: Слово/Slovo - Серия "Вот эта книга!" - 2003.
Глеб Шульпяков, Карты в руки /12.03/
Петр Вайль. Карта родины. - М.: Издательство Независимая Газета, 2003.
предыдущая в начало следующая
Алексей Данилевский
Алексей
ДАНИЛЕВСКИЙ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Книга на завтра' на Subscribe.ru