Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Книга на завтра < Вы здесь
Как Фрейд стал кормилицей
Флем Л. Повседневная жизнь Фрейда и его пациентов / Пер. с фр. И.А.Сосфеновой; Предисл. В.Лейбина. - М.: Мол. гвардия, 2003. - 242 с. - (Живая история: Повседневная жизнь человечества) 6000 экз. (п) ISBN 5-235-02567-9

Дата публикации:  10 Октября 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

"Как можно было не подумать об этом раньше? Ведь если и существовал когда-либо специалист по повседневности, то им, конечно же, был Зигмунд Фрейд. Кто, как не он, сделал ее предметом своих научных исследований?" - автор, французский аналитик Лидия Флем, не спросясь берет благословение у великой тени своего героя, намекая на то, что и ее труд, и все книги серии "Повседневная жизнь человечества" были бы невозможны без его научных открытий. Фрейд первым увидел в куче грязного белья оригинальные полотна, достойные профессионального истолкования. Теперь настала его очередь распахнуть своей бельевой шкаф. И Лидия Флем, конечно, сознает, что будет далеко не первой в очереди биографов, желающих экзаменовать хранилище снов, оговорок, влечений и страхов отца психоанализа. Флем придумала ловкий способ отделиться от толпы исследователей Фрейда и заглянуть в его тайники с особой стремянки: в предисловии она просит считать свой труд не документальным повествованием, а художественным произведением, даже "фантастической историей".

Если говорить о литературных находках автора, то стоит обратить внимание на главы "Фрейдовские портреты" и "На балу любви". Первая посвящена пациентам профессора, вторая - его любимым женщинам. Автор меняет их ролями: больных, неврозы которых вошли в классическое наследие психоанализа, Флем восстанавливает до полноценных художественных образов, а о дорогих сердцу профессора девушках и дамах пишет в форме истории болезни.

Фрейд увековечил вымышленные и сокращенные имена пациентов в своих книгах, возведя их жалобы в образцы истерических расстройств. Флем раскрывает тайну их псевдонимов, а их самих рисует как людей с прошлым (до лечения у Фрейда) и будущим (после сеансов и до самой смерти). Мы узнаем, что брат пациентки Эммы Экштейн - Фридрих - однажды попросил Фрейда написать психоаналитическое предисловие для его научного труда о романе Достоевского "Братья Карамазовы", - так в 1927 году появилось эссе Фрейда "Достоевский и отцеубийство". Сама Эмма стала одним из первых психоаналитиков и автором нескольких научных работ по воспитанию детей. А вот пациентка, выведенная Фрейдом под именем Дора, - это Ида Бауэр, сестра крупного деятеля социалистического движения Отто Бауэра. Ида пришла к Фрейду потому, что не смогла простить отца за увлечение новой женщиной, но потом и Фрейда не могла простить за непонимание и за ее неразделенные чувства к нему. Список обидчиков продолжили муж с его воображаемой неверностью и сын, который с непреклонностью молодого организма начал искать свиданий с женщинами. Она так и не вылечилась и, в конце концов, "снискала известность благодаря своей истерии". А таинственный "Человек с волками" оказался сыном русского помещика, потерявшим в революцию свое состояние. Фрейд помогал ему, доставая через своих пациентов-англичан английские книги для перевода. Когда исцеленный вернулся в Одессу, его мать заказала благодарственный молебен - и "православный поп торжественно возносил молитву за благоденствие Сигизмунда".

К сожалению, Флем не упоминает о подробностях лечения, ограничиваясь указанием на псевдоним больного или на таинственные симптомы. Она словно пишет для тех, кто наизусть знает примеры из врачебной практики Фрейда, секреты, сны и страхи его пациентов.

Подбор "любимых женщин" профессора выдает в авторе человека с живым воображением. Среди лирических героинь, конечно, мать, жена, сестры, первая любовь. Но и служанка, благодаря памяти которой многочисленные статуэтки профессора были расставлены в лондонском кабинете Фрейда в первоначальном порядке и которая успела поработать еще у дочери Фрейда - до 1982 года. И Сара Бернар. И Градива - героиня новеллы В.Йенсена, в которой Фрейд ценил совершенно правдоподобные сны, доступные психоанализу, и сюжет, построенный на вытеснении первой любви и психоаналитическом трансфере (перенос чувств с объекта истерической любви на доктора). Глава "На балу любви" выгодно отличается от основного текста книги изобретательной систематизацией материала. Флем последовательно отвечает на вопросы: как он ее называл, отношение к Фрейду, ее влияние на теорию психоанализа. Это придает тексту изящную научность, не в пример другим главам, стиль которых погружает нас в лепечущий хаос женского дневника.

Из психоаналитических удач автора отметим ее понимание Фрейда как еврея, сублимировавшего культурные противоречия своего времени через создание бунтарской теории о бессознательном. В 1848 году в Австрии было упразднено гетто, евреи получили возможность ассимиляции с западноевропейской культурой. Отцы помнили о прошлых унижениях - так, маленького Фрейда поразила история о том, как некий "христианин" сбил с отца шапку с криком: "Жид! долой с тротуара!" - а тот, ничего не сказав в ответ, сошел на мостовую и поднял свою шапку. По мнению Флем, Зигмунд желал отомстить за унижение отца, выступить завоевателем европейской цивилизации. Но одновременно его и тянуло к ней, ее культуре, науке, искусству. Не станет ли ассимиляция предательством по отношению к отцам? - эту проблему, мучившую евреев-сверстников Фрейда, Флем трактует как проявление эдипова комплекса. Фрейд смог сублимировать эту двойственность, создав новую науку, и сам, кажется, признавал это благотворное влияние своего происхождения:

"Вряд ли можно назвать чистой случайностью то, что первым психоаналитиком стал еврей. Чтобы провозгласить себя сторонником подобной доктрины, необходима была определенная решимость и предрасположенность к тому, чтобы оказаться в изоляции, встретив неприятие оппозиции, - эта участь гораздо привычнее евреям, нежели представителям любых других национальностей".

Что же до повседневности как таковой, то коллекционерам любопытных фактиков о знаменитостях есть что вписать в свои многотомные блокноты. Итак, не угодно ли:

Фрейд большую часть жизни провел на венской улице Берггассе, дом #19, а прах его покоится на лондонском кладбище Голдерс-Грин, в греческой вазе, некогда подаренной ему греческой принцессой, внучкой Наполеона, Марией Бонапарт. Он не любил цветную капусту, блюда из птицы, велосипед и зонтики; любил артишоки, спаржу, початки кукурузы, грибы. Не переносил вида крови. Его собака, во время сеансов сидевшая под его столом, начинала зевать как раз к моменту окончания приема очередного клиента. Фрейд писал ручкой "Монблан" и курил сигары "Трабуккос". Новатор в науке, он с подозрениям относился к новинкам технического прогресса: не любил отвечать на телефонные звонки, не пользовался печатной машинкой, не интересовался радио. Не боялся Бога и любил игру в тарок. Его сеансы длились 55 минут, с 5-минутным перерывом, тогда как продолжительность сеанса современного психоаналитика - 45 минут, и этому правилу подчиняются все члены Международной психоаналитической ассоциации. Я бы сообщила вам и о его увлечении археологией (кабинет был заставлен египетскими, китайскими и греческими статуэтками) и собиранием грибов, которых он "ловил", набрасывая на них свою шляпу, если бы Лидия Флем не дискриминировала эти невиннейшие забавы с настоящим психоаналитическим цинизмом. По ее мнению,

"коллекционирование статуэток и "охота" на грибы превращали Фрейда в сублимированного и лишенного плотских желаний Дон Жуана. А также в беременную женщину и кормилицу, когда он из-под своей пузатой шляпы выпускал на свет молоденького боровичка или приглашал к обеду за семейный стол "новорожденную" - статуэтку, пополнившую его археологическую коллекцию".

Беллетризованность работы придает тексту сентиментальность и старинную многоречивость. Для научного труда здесь многовато домыслов: "А какие мечты посещали Фрейда во время игры в тарок? Возможно, перед его внутренним взором..." - и следуют щедро изукрашенные гипотезы. Впрочем, можно извинить это почти личным отношением Лидии Флем к профессору Фрейду. В начале книги автор рассказывает нам о своем сне, в котором она встречает Зигмунда Фрейда и трогательно признается ему, что никогда не видела своих собственных дедушек, но всегда считала его как будто одним из них.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв ( )


Предыдущие публикации:
Роман Ганжа, Похитители тел /09.10/
Энтони Гидденс. Устроение общества: Очерк теории структурации / Пер. с англ. И.Тюриной. - М.: Академический проект, 2003.
Мария Порядина, Игра по правилам Турнье /08.10/
Мишель Турнье. Пятница, или Дикая жизнь. - M.: Самокат, 2003.
Александр Люсый, Подарок дезинфектору /07.10/
Нольте Э. Европейская гражданская война (1917 -1945). Национал-социализм и большевизм. Пер. с нем. / Послесловие С.Земляного. М.: Логос, 2003.
Александр Уланов, Приобретение потери /06.10/
Жорж Батай. Проклятая доля. М.:"Гнозис", "Логос", 2003.
Геннадий Серышев, Есенин в "мини" и Есенин в "макси" /03.10/
Есенин С. Стихотворения и поэмы. - СПб.: Академический проект, 2003; Летопись жизни и творчества С. А. Есенина: В пяти томах. Том первый: 1895-1916. - М.: ИМЛИ РАН, 2003.
предыдущая в начало следующая
Валерия Пустовая
Валерия
ПУСТОВАЯ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Книга на завтра' на Subscribe.ru