Не вызывает сомнения, что большинство гуманитарных и общественных дисциплин в России остаются "гендерно слепыми", то есть чаще всего в исторических, социологических и пр. исследованиях мы не встретим критического анализа гендерных взаимоотношений и взаимозависимостей, а во многих исследованиях долгое время вообще не было места для женщин. Попытку в очередной раз заострить на этой проблеме внимание коллег и широкого круга читателей делает в своей книге историк Ирина Юкина.

Цель автора продиктована логикой и спецификой развития (или, как она считает, недо-развития) гендерных исследований и женской истории в России. На Западе, по справедливому замечанию Юкиной, происходило плавное развитие данной исследовательской проблематики - от женской истории к гендерной. В России такого развития не было, и автор настаивает на том, что невозможно в настоящее время перейти к разрабатыванию гендерной истории. В книге намечено три основных направления развития этой отрасли исторического знания для преодоления отставания в развитии женской истории в России.

Во-первых, необходимо провести ревизию советской истории и работ советских историков, переосмыслить их. Автор настаивает, что гендерная слепота советских историков - специфическая проблема, присущая исключительно советской исторической науке, и необходимость вписать женщин в историю, то есть фактически переписать заново историю СССР с учетов влияния женщин на исторические процессы, проблема, с которой не сталкивались историки других стран.

"Критическое "перечитывание" исторических трудов советского времени, очищение их от идеологической шелухи прошедших времен - актуальная проблема... Это сильно усложняет работу современного российского исследователя и является дополнительным барьером, можно сказать, национальной особенностью развития женской истории" (с. 45).

Если задуматься, этот тезис выглядит не очень убедительным, т.к. известно, что история женщин, или гендерная история, повсюду появлялась далеко не сразу. Значит, и история, с появлением исследователей этого направления, подвергалась пересмотру. Этот тезис тем более сомнителен, так как автор предлагает избавляться от коммунистической "идеологической шелухи" в угоду новой идеологии (феминистской), которую она считает более правильной.

Во-вторых, для развития отечественной женской истории необходимо формировать специфические теоретические и методологические подходы для новых исследований. Автор озабочена проблемой "повторения" идей западных историков. Хотя я, например, не вижу ничего страшного в том, чтобы перенять опыт западных коллег и адаптировать их к российскому материалу, тем более что Юкина сама перечисляет ряд американских и европейских исследований, посвященных женщинам в истории России и СССР. Она, тем не менее, показывает, что основой методологического подхода женской истории должна быть феминистская идеология, потому что ни одна другая идеологическая позиция не подразумевает критического переосмысления исторического процесса, превращения женщин не только в объект, но и в субъект истории.

"...Не редкость, когда под лозунгом возвращения женщин в историю мы получаем не обремененные какой-либо методологической рефлексией исследования, некритично продуцирующие традиционные полоролевые стереотипы. <...> Феминистская критика в качестве методологической основы - популярная схема анализа жизненных историй в западной историографии, но она еще не освоена и не применяется в отечественной историографии" (с. 44).

Из высказываний Юкиной о необходимости использовать феминистскую идеологию не ясно, о каком именно направлении феминизма идет речь. Можно догадаться, что это вряд ли либеральный или фрейдистский феминизм, но вот марксистский его вариант не исключен...

В-третьих, по мнению автора, абсолютно невозможно совершить переход от женской истории к гендерной, минуя стадию накопления фактологического материала. Эту позиция автора нет смысла оспаривать - поиск новых источников, накопление эмпирической базы для исторических исследований представляет большую важность. Я также считаю, что это гораздо важнее, чем переосмысление исторических работ советского времени. Ведь если мы полагаем, что советская история мало того что коммунистическая, но еще и "мужская", нужно не столько оспаривать тот подход к истории, но противопоставлять новые исследования, основанные на источниках и исторических фактах. Я не думаю, что ситуация в исторической науке сильно отличается от социологии, где большинство исследований советского времени невозможно использовать в работе современных исследователей не только из-за идеологической составляющей, но и из-за подтасовки данных.

Именно на развитие эмпирической базы для исторических исследований женщин нацелена данная книга. Ее большая часть содержит библиографию источников по истории женских движений первой волны в России. Ирина разработала интересный подход к организации библиографии, основанный на дискурсивном анализе источников. Понятие дискурс автор использует как совокупность специфического языка, идеологических построений и коммуникативных действий. Такой способ организации библиографического описания позволяет более продуманно и обосновано разделить источники на группы: "авторы, пишущие с феминистских позиций, публикующиеся в феминистских журналах, объединены в рубрике "феминистский дискурс", авторы, исповедующие социалистические взгляды, - в рубрике "социалистический дискурс", а либеральная позиция в отношении "женского вопроса" отражена в рубрике "либеральный дискурс" (с. 51). Само описание организации и содержания библиографического списка, однако, выполнено достаточно формально. Тем не менее, это сухое (и иногда скучное) описание необходимо для того, чтобы понять характер источников, объединенных в том или ином разделе библиографии. И, несмотря на формальность изложения, читатель без труда сможет сориентироваться не только в библиографии, но и получить представление о развитии женского движения первой волны в России. Эта книга является действительно самым полным и детализированным библиографическим описанием исторического процесса становления феминизма в России, по крайней мере, на данный момент.

Один из наиболее интересных аспектов, затронутых в книге - критическое осмысление истории "женской истории". Оказалось, что первыми на проблему вписывания женщин в историю обратили внимание мужчины-историки. Женщины в конце XIX века были их помощницами (и возможно, также влияли на становление "женской истории") и превратились из объекта исследования в субъект в начале ХХ века, одновременно со становлением женского движения первой волны. Аргумент автора выглядит очень убедительным - даже если женщины имплицитно присутствовали в более ранних исторических исследованиях, то лишь как фон, "женская история" не были ни названа, ни определена как специфическая область знания. Юкина также настаивает на том, что первый этап феминистского движения в России не прервался сразу после революции, а продолжался до 1930-х годов. Видимо, то же самое можно сказать и о развитии этого направления исторического знания. Историческая наука советского времени была полностью подчинена марксистскому понимаю исторического развития, в ней не было места для развития "женской истории", а женщины в исторических работах, как правило, описывались как несамостоятельные объекты воздействия. Причем политически активные и самостоятельные женщины, такие как Коллонтай и др., часто намеренно исключались из исторических работ.

"Представляется, что подобные работы - результат социального заказа власти, которая осознала выгоды использования женского элемента в строительстве социализма и использовала историю в своих манипулятивных целях. Интересно, что на этом этапе истории женщин изменились не только концепция, темы исторических повествований о женщинах, но и их язык, стиль, терминология" (с. 23).

В книге можно обнаружить, тем не менее, несколько противоречий. С одной стороны, автор говорит о том, что сверхзадача ее книги - помочь становлению современного феминистского движения, которое обращается к истории в поисках легитимации (с. 6). С другой стороны, перечисляя барьеры на пути развития "женской истории", Юкина сетует на то, что "женское движение России еще не в состоянии сформулировать собственный исследовательский заказ" (с. 40). Кому же адресована книга? Тем более что язык, стиль изложения в книге Юкиной, к сожалению, вряд ли увлечет активисток современного женского движения, если те, конечно, не являются профессиональными исследовательницами в области социальных наук.

С другой стороны, автор мало внимания уделяет исследованиям о русском женском движении, которые проводили западные коллеги, не обсуждает ту работу с источниками, которую проделали они. Также мало внимания уделяется степени исследованности проблемы российскими учеными. Юкина подробно рассматривает сложности и проблемы развития женской истории (с 38-47), но мало говорит о попытках преодоления этих проблем, которые совершаются отечественными историками.

Кроме того, резкая и, несомненно, заслуженная, критика коммунистической идеологии, подчинения ее социальному заказу гуманитарных наук (и истории - в частности) сочетается в книге с сетованиями на отсутствие социального заказа со стороны современного женского движения и размышлениями о необходимости феминистской идеологический основы для развития методологии женской истории. При этом автор не объясняет, чем одна идеология лучше другой и почему феминизм не заключает в себе такой же опасности, какую принес развитию истории коммунизм.

• Книга на вчера: Ароматы и запахи в культуре