В последние годы к изданию произведений мемуарно-биографического жанра обратились многие издательства - "Вагриус", "Аграф", "Олимп" и др.; впрочем, "молодогвардейская" серия "ЖЗЛ" с ее семидесятилетней (даже если учитывать только советско-постсоветские времена) историей на этом фоне, конечно, беспрецедентна. Книги такого рода активно раскупаются публикой, которой, похоже, прискучили и причудливые постмодернистские "закидоны", и "чернуха", и "бытовуха" и тому подобные прыжки и гримасы. Биографический "нон-фикшн" по-своему удовлетворяет стремление к "большому и светлому", поскольку в подобных книгах повествуется как-никак о ярких личностях; и даже если речь заходит о злодеях, то все же не ординарных, а "выдающихся". Разумеется, удовлетворение спроса достигается самыми различными способами; качество книг варьируется весьма широко - в амплитуде от подлинно научных исследований до псевдобиографических поделок (или подделок). И в той же серии "ЖЗЛ" издаются как солидные монографии, за которыми сотни архивных источников и десятилетия изыскательского труда, так и скороспелые "рефераты", слегка беллетризованные ради "оживляжа".

Книга О.Орловой поспела к столетнему юбилею Г.Газданова; не исключено, что именно спешка сыграла немалую роль в том, что сочинение вышло не очень внятным по содержанию, а по стилю - скорее занудным, чем занимательным: чтобы дочитать книгу до конца, пришлось сделать изрядное усилие. Удивило уже распределение материала: события первой половины жизни Газданова излагаются в двух частях - на двухстах страницах; под вторую же половину отведена одна часть - семьдесят страниц. Из них примерно пятьдесят повествуют о годах Второй мировой войны и послевоенном времени; а что касается последних двадцати лет жизни Газданова, то О.Орлова "скороговоркой" пробегает их за двадцать (!) страниц.

Поражают забавные ошибки. Так, на с. 6 читаем, что Газданов умер в 69-летнем возрасте, - а на с. 267 сообщается, что он скончался накануне своего 68-летия. Кроме того, тут же указана дата смерти писателя - 5 декабря; однако на с. 270 дается другое число - 7 декабря. Чему все-таки верить? В начале книги - видимо, в апологетическом запале - автор заявляет, что Газданов написал "восемь блестящих романов" (с. 5). Но в двух первых томах трехтомного Собрания сочинений писателя я насчитал девять романов; судя по всему, какой-то из них О.Орлова не учла (или пропустила). Вместе с тем, автор книги прибавляет, что в историю литературы Газданов вошел лишь как автор одного романа - "Вечер у Клэр"; может, оно и так, но тогда непонятно, почему остальные "блестящие" произведения не были оценены по достоинству. А затем и сама О.Орлова оценивает литературные успехи Газданова куда скромнее. Сначала упоминает, что роман "Алексей Шувалов" был написан столь "небрежно" (с. 165), что Газданов решил его не публиковать; потом сообщает про роман "Пилигримы", который "был признан творческой неудачей автора" (с. 261); затем говорит, что и роман "Пробуждение" тоже "нельзя было причислить к достижениям" (263). И в довершение делает вывод: "пятнадцать лет благополучной послевоенной жизни Гайто в плане писательства выглядели неутешительно: два средних романа и всего шесть неплохих рассказов" (с. 264). Как говорится, начала за здравие, а кончила за упокой. Чему же должен верить читатель - тому ли, что Газданов от начала до конца жизни был писателем "блестящим", или тому, что его самобытность как прозаика относится лишь к 1920-1930-м годам - а затем творческая энергия (по крайней мере, в смысле писательства) исчерпалась?

Вообще, логических несуразиц в книге немало. На с.10 говорится, что дед писателя, Магомет Абациев, в 1870-х годах участвовал в революционном движении - в частности, печатал судебные отчеты по делу Софьи Перовской. А через полтора десятка страниц, рассказывая о том, как харьковский губернатор Кропоткин был убит членом группы Перовской, автор замечает: "Как помним, именно помощь этой группе ставилась в вину дяде Магомету" (с. 24). Но может ли считаться "помощью" революционерам распространение отчета о судебном процессе, если в это время Перовская со товарищи уже были арестованы?

Говоря о реальных фактах жизни писателя, О.Орлова зачастую не считает нужным дать хотя бы элементарные пояснения. Вот цитируется письмо Газданова с воспоминаниями о некоей "любимой девушке", которая в двадцатипятилетнем возрасте погибла от тяжелой болезни; кроме того, приведено сочувственное письмо его матери по этому поводу (с. 186-187). Затем автор сразу же переходит к истории женитьбы Газданова и начинает повествовать о Фаине Ламзаки, с которой писатель в итоге жил долго и счастливо. А заинтригованный читатель продолжает размышлять: как все-таки надо относиться к промелькнувшей мелодраме со смертельным исходом? Если история подлинная, то кто была погибшая возлюбленная писателя? Почему о ней не рассказали подробно - даже имени не сообщили? Если же достоверных сведений нет, то, вероятно, следовало бы в этом признаться. Или, допустим, повествуя о начале сотрудничества Газданова на радио "Освобождение" (впоследствии - "Свобода") и его переезде в Мюнхен, О.Орлова замечает: "Правда, у него уже не было возможности остаться в Париже" (с. 252). Что это значит? Почему такой возможности "уже не было"? Автор книги, может, и в курсе, но читатель остается в неведении.

Прискорбно (и в общем - симптоматично), что в книге нет ссылок на источники явных и "скрытых" цитат. В солидных изданиях "ЖЗЛ" последнего времени (например, монографиях о М.Пришвине, Николае I и др.) подобных сносок множество - и это не только не умаляет достоинства авторов, но, наоборот, свидетельствует об их научной добросовестности. О.Орлова приводит небольшую библиографию по Газданову, однако сделано это больше "для очистки совести". А между тем, очень хотелось бы знать, откуда взяты некоторые факты из сообщаемых ею. Например, информация о первом муже Фаины Ламзаки - некоем поручике Гавришеве, который, как выясняется, был игроком, скупердяем и бретером и даже Александра Куприна за повесть "Поединок" грозился вызвать на дуэль (с. 188) Откуда получены сведения? Если это самостоятельное разыскание О.Орловой, то честь ей и хвала - но следует все же указать источник. А если это плод фантазии, то надо было изначально предупредить, чтобы читатель относился к книге соответственно.

Непроясненность отношений между реальностью и вымыслом является, пожалуй, самым крупным недостатком книги. О.Орлова избирает маску "всезнающего" автора, делая вид, будто исчерпывающе разбирается не только в обстоятельствах жизни Газданова, но даже в нюансах его психологии, пытаясь "комментировать" тонкие душевные движения своего героя. Однако в большинстве случаев автор книги прибегает к якобы "беспроигрышному", а на самом деле очень сомнительному приему: произведения Газданова она использует в основном как биографический материал, приводя множество цитат (как явных, так и скрытых) из его романов. Недосуг было подсчитывать (любой желающий может сделать это самостоятельно), но первая часть книги процентов на восемьдесят представляет собой процитированный или пересказанный роман "Вечер у Клэр" - а далее таким же способом используются и другие произведения. Это "переложение" выдается за биографию самого Газданова. Допустим, О.Орлова пишет: "За время моего детства, - вспоминал Газданов в том же романе..." (с. 14) - после чего идет обширная (иногда на страницу) цитата. Похоже, вся заслуга автора "блестящих" романов состояла в том, что он добросовестно "описал" собственную жизнь.

Между тем, слепое доверие к "автобиографичности" художественного мира сюжетов прозаика или поэта (будь то Газданов или кто-либо иной) уже не однажды играло злую шутку с наивными или нерадивыми биографами. Исходить из постулата, будто писатель делает сюжеты "с себя", - путь слишком простой и слишком рискованный. Ибо у всякого талантливого автора есть "угол преломления", с помощью которого реальные обстоятельства биографии он превращает в "материал" творчества - в сюжеты, характеры, детали. Именно в этом модусе и проявляется творческое своеобразие и уникальность личности: биография опосредуется мироощущением, неповторимой "самостью" писателя. Что же касается О.Орловой, то она, в большинстве случаев, идет самым простым путем, производя, так сказать, "обратный перевод" фабул и предпочитая не задумываться над многочисленными вопросами, которые здесь неминуемо возникают. Ну, например: зачем Газданову было делать Клэр полуфранцуженкой - если ее явным прототипом, как уверена О.Орлова, была юношеская любовь писателя - вполне русская Татьяна Пашкова? Почему (или - зачем) роман "Вечер у Клэр" начинается (и, в сущности, завершается) "телесным" сближением героев, если, насколько я понял, ничего подобного между Газдановым и Пашковой не было? Впрочем, иногда О.Орлова тоже отмечает: "В действительности встреча произошла не там и не тогда" (25; выделено автором. - И. С.), - однако выводов никаких не делает и продолжает выдавать "единый поток" информации, в котором отделить достоверное от недостоверного не представляется возможным.

Куда интереснее было бы, если бы в книге содержалась интерпретация газдановского творчества именно как художественного. Но для этого О.Орловой не хватает то ли времени, то ли желания, то ли способностей. Вместо этого цитируются эпизоды газдановских произведений и утверждается, что они "списаны" с действительности: "Все это он опишет в романе "Призрак Александра Вольфа"" (с. 82). После рассказа о смерти сестры писателя следует резюме: "по-настоящему преодолеть ужас смерти Авроры он смог только тогда, когда изложил все события тех дней в рассказе "Гавайские гитары" (с. 84). Психология писательского творчества, по О.Орловой, выглядит как процесс чрезвычайно простой:

"Хотелось сесть за письменный стол и поскорее избавиться от воспоминаний, прочно засевших в голове. После того, как он увидел напечатанными некоторые свои непридуманные истории, потребность поделиться ими с кем-нибудь, найти хоть несколько читателей-собеседников возросла с необычайной силой" (с. 85).

При таком подходе самоценность писателя абсолютно теряется. И читая, ловишь себя на мысли, что лучше уж вообще ничего не знать о биографии Газданова, только бы его творчество не препарировалось столь утилитарным способом. Кстати, попутно возникают весьма острые вопросы. Так, О.Орлова утверждает, что рассказ "Общество восьмерки пик" Газданов писал "с наслаждением, вспоминая последние годы в Харькове и ту лихую компанию, с которой он познакомился в бильярдной незадолго до прихода в город красных" (с. 91). Означает ли это, что автор рассказа, по ее мнению, принимал участие в деятельности этой "лихой компании" - например, в грабежах (о которых и повествуется в данном рассказе)? Готова ли О.Орлова утверждать, что в юношеском прошлом ее героя имелись страницы вполне преступные?

Что касается особенностей индивидуального мироощущения Газданова, то, насколько можно понять, оно состоит в особом и пристальном интересе к смерти - по-видимому, автор книги имеет в виду психологическую травму, которую восьмилетнему Гайто нанесла ранняя смерть отца. Может быть, так оно и было - однако по прочтении остается все же непонятным, как именно это сказалось на личности и жизнеповедении писателя; ибо целостного образа его личности не получается. Зато преувеличенное внимание к проблеме смерти порой вызывает довольно странные образы у самой О.Орловой; вот что, например, говорится об отношении Газданова к Парижу:

"Он не знал, что через несколько лет совсем освободится от русского акцента, и это позволит ему постичь столицу с той доскональность, что сравнима только с опытом патологоанатомов, чья компетентность определяется не любовью, а знанием. Тот Париж, который поначалу узнал Газданов, казался ему похожим на труп, который нельзя любить, но необходимо хорошо знать, если хочешь стать профессионалом" (с. 71).

Любопытное, надо сказать, объяснение творческого метода писателя.

Напоследок отметим, что в книге попадаются фразы, смысл которых оказался, увы, непостижим. Вот описывается отступление Белой армии в 1920 г.: "На белые бронепоезда то и дело нападали буденовцы, многочисленные банды "зеленых", и, казалось, нет уже на свете зверя, который не боялся бы тронуть израненных беглецов" (с. 37). О герое "Вечера у Клэр" говорится: "Николай мысленно возвращается к событиям десятилетней давности, когда он покинул Клэр, и восстанавливает историю всей своей предыдущей жизни с появления на свет довоенных картин двадцатого года, заканчивающихся моментом отплытия из Крыма" (с. 117-118). Может быть, здесь имеют место опечатки? Может быть. Но почему О.Орлова сообщает, что "Газданов вступил в "Резистанс" (с. 229), - и затем продолжает устойчиво именовать эту антифашистскую организацию именно так, хотя, как известно, в России ее традиционно называют Сопротивлением? В общем, вопрос "почему?" при чтении этой книги хочется задать очень часто.

• Станислав Никоненко. Как меня отблагодарили (история книги о Газданове)
• Книга на вчера: Выскочков Л.В. Николай I