Е.А.Торчинов. Религии мира. Опыт запредельного. Трансперсональные состояния и психотехника

СПб: Петербургское Востоковедение, 1998.

Единообразие религиозного опыта

Торчинова читает "альтернативная интеллигенция": я слышал восторженные отзывы, например, от двадцатилетнего автора "Лимонки" и от разменявшего пятый десяток фаната карт Таро. Причем воспринимается книга в ряду Юнга - Фромма - Фрэзера - Элиаде, авторов интеллектуальных бестселлеров, схожих, при всех концептуальных различиях, в трех важных пунктах. Во-первых, это эффектная общекультурная идея, размашисто сопрягающая гуманитарное знание с естественнонаучным; во-вторых, это академическая наука (во всяком случае, по стилистике: сухой тон да выволочки профанам; потому, например, Эткинда в этом ряду представить трудно), в-третьих, при всей несомненной полезности этих сочинений и их, так сказать, концептуальной энергетичности, в глубине идеи всегда обнаруживается какая-то обескураживающая пустота, указание на тайну или апелляция к чему-то бесконечно неопределимому.

Торчинов критикует господствующие до сих пор способы изучать религию - социологический и культурологический - как недостаточные, описывающие функционирование религии в обществе, а не ее суть. Суть религии можно объяснить, лишь занявшись психологическим переживанием субъекта религиозного опыта. Вполне здравые, а в исполнении автора, много лет профессионально изучающего религию, и вполне убедительные замечания. Читать введение, в котором Торчинов разводит по понятиям сверхъестественное, мистическое, сакральное, магическое и пр., сплошное удовольствие. Показывая противоречивость обычного обращения с этими словами, ловко счищая с терминов шелуху обыденного языка, исследователь расчищает пространство для главного: собственного опыта, который человек может пережить в церкви, при шаманском камлании, после смерти или под воздействием диэтиламида альфа-лизергиновой кислоты. Этот опыт и должен стать предметом речи - не его многообразие, которое интересовало Джеймса, а его единство. Но если "единство" - то универсальный язык. Идея универсального языка сама по себе заставляет несколько заскучать, но, однако, всегда забавно, какую главную формулу, какой "основной инстинкт" вытащит из рукава конкретный сочинитель. У Торчинова это архетипы коллективного бессознательного и перинатальные матрицы Станислава Грофа. Концепты как концепты, если к ним относиться как к языкам локальным: вот кто-то описал свой решающий опыт с помощью мифа о Тезее, а кто-то - с помощью перинатальных матриц. Привычка принимать текущую речь за абсолютную (по Барту, историческое за природное), разумеется, неистребима, но занятно, когда это делает ученый, прекрасно отдающий себе отчет в историчности и контекстуальности всех религиозных форм и обрядов.

Для меня великая тайна, как может ученый много страниц кряду рассуждать об архетипе смерти-воскресения, например? Как и другие фигуры коллективного бессознательного, это типичная пустышка: ну, можно, наверное, какие-то ритуалы, произведения искусства и вообще много чего в этом мире свести к фигуре смерти-возрождения, но это ведь фигура типа плюс-минус, офф-он, войти-выйти, и если это "суть", то тогда ее вовсе и не следовало искать. Перинатальные матрицы д-ра Грофа, конечно, более затейливая система, но, во-первых, все же неочевидно, что путь человека из утробы матери к свету более релевантен для базовой метафоры, чем, скажем, путь пищи по пищеводу и дальше (на этом пути тоже имеют быть важные эффекты сжатия-выталкивания), а во-вторых, реальные попытки поговорить на этом языке приводят к той же тавтологической пустышке. "Например, существует определенное подобие между переживанием безмятежного внутриутробного существования БПМ1 и трансперсональным переживанием космического единства или слияния с мировым целым". Стоило городить огород действительно скрупулезной науки, чтобы закончить детским лепетом о "слиянии с мировым целым". Все это, впрочем, не отменяет несомненных достоинств книги Е.Е.Торчинова. Если всерьез отнестись к грофовским матрицам (а это, вне всякого сомнения, вполне любопытная штука), то следует с интересом отнестись и к предлагаемой автором "Религий мира" - после сопоставления упомянутых матриц с материалом конкретных конфессий - типологии традиций и доктрин (по целям - надо ли сливаться с Абсолютом или не обязательно; по характеру трансперсональных переживаний - надо ли расширять сознание или достаточно его успокоить...).

Вячеслав Курицын