Попытка романа
Владимир Сорокин. Голубое сало.
"Голубое сало" я получил от Славы Курицына в качестве приза за участие в конкурсе "Голубое сало-2". Я стал читать книгу с естественной целью узнать - что, собственно, мы воспроизводили, создавая пародии на тексты разных писателей, каков был образец?
Пресса и разные рекламные публикации так настойчиво твердили о текстах клонированных русских писателей, что у меня сложилось ошибочное представление, будто этот ход и составляет основное содержание романа. Ничуть не бывало: весь эпизод с клонами занимает меньше трети повествования, а их тексты - гораздо меньше. Дальше сюжет строится вокруг собственно голубого сала, побочного продукта литературной деятельности клонов, не подвластного законам термодинамики. Литературоцентричность русской культуры в романе Сорокина не то что подчеркивается, а просто-таки утверждается каждой строкой. Недаром только клонированным писателям под силу накапливать после творческого процесса голубое сало - у других клонов такой способности нет.
Помимо воссозданных Толстого, Достоевского, Платонова, Пастернака, Ахматовой, Набокова и Чехова, в романе действуют Сталин, граф Никита Хрущев, Гитлер, Маленков, Риббентроп, Молотов, Ева Браун, Лени Рифеншталь, Берия, дети Сталина Яков, Василий и Веста (потому что в храме Весты горел священный огонь - свет - Светлана?), а также не названные полностью, но без трудностей угадываемые Мандельштам, еще один Пастернак, еще одна Ахматова, Евтушенко, Ахмадулина, Рождественский, Бродский и многие другие. Но соотносить эти имена с известными нам историческими персонажами по меньшей мере легкомысленно: мир советских 1950-х годов, каким его показывает Сорокин, - это мир, в котором миллионы лет назад кто-то наступил на брэдбериевскую бабочку, так что оперы в Большом театре идут в зале, заполненном водой и нечистотами из канализации (технические подробности смотрите в самом романе), жена Сталина спит с Пастернаком, а сам Сталин - с графом Хрущевым. В свете сказанного приписывание героям этого - самого большого - фрагмента известных имен представляется мне игрой в поддавки с читателем, и за ней просматривается в первую очередь коммерческая, а не литературная необходимость.
У меня к "культовым" писателям современности, к писателям-постмодернистам (как бы ни было избито до потери сознания это слово - впрочем, Сорокин, кажется, против него не возражает) есть еще одна серьезная претензия: им очень не хватает чувства меры. В первую очередь это относится к превозносимому на всех углах Милораду Павичу, но та же детская болезнь левизны характерна и для автора "Голубого сала". Вот пример "от противного". Мой коллега сейчас переводит роман известного английского писателя; роман написан лет пять назад, а действие его происходит "в последнее лето двадцатого века" - вероятно, в нынешнее. Стоит удушающая жара, политическая обстановка в мире обострена до предела; вызывая по какой-то надобности полицию, герой заранее представляет себе звуки сирен, запах бензина, скрип кобуры... Английский читатель на этом месте замирает со странным чувством: какой, к черту, кобуры? Всем известно, что британские "бобби" не носят оружия. Вот это тонко, вот этому я готов аплодировать. А все эти сексуальные сцены между Гитлером и дочерью Сталина - увольте.
По жанру "Голубое сало", конечно, фантастический роман, но любители фантастики будут разочарованы: сюжет вяловат и прерывист, фрагменты мозаики так и не складываются в общую картину, даже кольцевая композиция текста - прием избитый, но всегда выигрышный - скорее разочаровывает, чем доставляет привычное удовлетворение. Причем и в этом случае у меня есть четкое ощущение, что это не было сделано намеренно, что автор планировал написать роман, который читался бы, как роман, сюжет которого можно было бы пересказать в трех коротких фразах (ни одному из рецензентов этого до сих пор не удавалось). Но натура в очередной раз взяла верх.
Из сказанного вовсе не следует, что читать "Голубое сало" скучно. Напротив, от книги трудно оторваться. Впечатлительным и легко краснеющим читателям этот роман, как, впрочем, почти любой другой текст Сорокина, рекомендовать сложно: количество обсценной лексики, низовых физиологических подробностей, телесной жестокости и половых актов разной степени изощренности на единицу площади зашкаливает. Вот именно, зашкаливает: на мой вкус, одна-две сцены в этом духе производили бы сильное впечатление, а так получается, что текст словно весь написан курсивом - а это то же самое, что без курсива вовсе.
Впрочем, в романе такого рода самое интересное - конечно, язык. В этой области мои чувства колебались от восторга до разочарования, с преобладанием первого. В первой части "Голубого сала" перед Сорокиным стояли две (точнее, многие) сложнейшие задачи: сконструировать язык, на котором будут говорить через сто лет, и стилизовать манеру выдающихся русских писателей. Первая задача была решена не без блеска. Я наконец-то понял пристрастие Курицына к сорокинским китайским словам: они действительно хороши, уместны и весьма экспрессивны. Равно как и все остальные словесные новшества ("раскрасить носорога - совершить промах, оплошать"). К сожалению, автор не сделал следующего шага. Сложно предположить, что единственное отличие новорусского языка от старорусского (нынешнего) будет располагаться в области лексики, тем более за счет китайских заимствований. А попыток видоизменить грамматику почти нет (разве что забавные стилистические сдвиги типа "Мне плевать на ваше непонимание", - выпил полковник). Между тем, современные школьники уже с трудом понимают тексты, скажем, Державина, не говоря о Ломоносове - и не только за счет лексики. Здесь был простор для лингвистической игры, но автор на нем не порезвился.
Стилизаций разного рода в романе гораздо больше, чем собственно текстов клонированных писателей, и качество их разное. Мне очень понравился текст "Платонова-3" - это единственный клон-текст, который мне кажется удачным не только с точки зрения стилистики, но и с точки зрения попадания в поэтику автора. Приятно удивили стихи Ахматовой-2 и Пастернака-1: я не ожидал от Сорокина такого стихового слуха (некоторые рифмы Пастернака-1 я бы поставил под сомнение, но это мелочь). Набоков-7 удивил: я не очень понял, на что намекает автор (может быть, на "Аду"?). В других местах романа следует отметить недвусмысленную и весьма удачную пародию на Пелевина под названием "Заплыв", а также отрывок из пьесы К.Симонова "Стакан русской крови" (архитектор Миша Бронштейн и скрипачка Рита Варейкис пристрастились к русской крови и теперь готовы на преступление ради лишнего стакана) - на Симонова не похоже, но смешно.
И последнее о языковых играх. В романе очень много английских, французских и немецких вкраплений в диалогах; они нигде не переведены. Это меня порадовало: похоже, что у нас появляется элитарная книжная культура. На мой взгляд, стоило быть последовательными и не присовокуплять к роману китайско-русский словарик, а уж тем более второй, безвкусно-издевательский, глоссарий "Другие слова и выражения". И так ведь все ясно (этимология международного евразийского ругательства "рипс" сама по себе так хороша, что ее можно было внести в основной текст). Тут автор и издатели из "Ad Marginem" явно раскрасили носорога. А в остальном книга хорошая - полиграфически (московская типография "Наука"), графически (художник А.Бондаренко) и литературно (писатель В.Сорокин).
Web-присутствие
У Андрея Чернова под странным заголовком Slovo Pravdi висит полный текст "Голубого сала". Этот эпизод уже вызвал крупный скандал, в котором вполне по-сорокински поучаствовали и критик Курицын, и таинственные киллеры на "СААБах", и издательство "Ad Marginem". Кажется, в результате все пришли к выводу, что покойнее всего считать случившееся добровольной рекламной акцией. Наверное, это действительно разумно: кому захочется читать с монитора 500 с лишним килобайт текста или распечатывать его на принтере, краска для которого стоит на порядок дороже книги?
"Русский журнал" в свое время анонсировал выпуск "Голубого сала", а также сорокинского двухтомника. Там же появилось интервью Татьяны Восковской с писателем - в котором он никаких сенсационных заявлений не сделал, разве что рассказал очень пронзительную историю из своих детских крымских воспоминаний...
Здесь - опубликованный Курицыным фрагмент из "Голубого сала". Этот текст более "чистый", чем черновский, так как публикация состоялась с ведома и согласия автора. Да и не 500 К, а представление получить можно. Другие отрывки - на сайте издательства. В курицынском списке ста писателей - страничка про Сорокина ("Может быть, это последний человек, о котором можно сказать - Великий Русский Писатель").
Курицын сделал и еще одно большое дело, подверстав к своей колонке линклист на доступную в сети критику "Голубого сала" (Слава, чжуаньмыньцзя, нинь хао, теперь и меня подверстайте). Там - дивная поросль: невразумительная статья А.Немзера (оказался чувствительным), залихватский текст Дуни Смирновой из "Афиши" (Дуня, Иосиф у Сорокина таки рыжий, с чего Вы взяли, что он черный?), Льва Смирнова - скорее ругательный, но написанный с таким количеством обиняков, что не поймешь; Михаил Вербицкий по обыкновению ругается, пишет в основном ерунду, но написано-то хорошо; Глеб Шульпяков слишком подробно пересказывает запутанные фабульные ходы "Голубого сала", но важную для Сорокина мысль о вечности и величии литературы вычленяет безошибочно; Александр Евангели пишет много, но для меня это в поздний час тяжеловато, да и вообще, когда я слышу слово "Деррида", я хватаюсь за свою культуру. А аналогия с Берджесом и его "Заводным апельсином" совершенно справедлива. Наконец, Макс Фрай: немного обзора критики плюс собственные впечатления. Фраю книга показалась очень смешной. А мне понравилось название файла, в котором содержится этот текст - уж не знаю, кто порезвился, Фрай или редакторы "Газеты.ру": Bluebacon.htm.
На сервере Rema - еще некоторые тексты Сорокина. На гласнетовском сервере - небольшой обзор сорокинского творчества, на мой взгляд неинтересный, к тому же чтение затруднено мерзким фоном.
В библиотеке Мошкова - Игорь Левшин, "Этико-эстетическое пространства Курносова-Сорокина". Начиная с "эстетических отношений искусства к действительности" и к этике, Левшин переходит на вполне сорокинские рельсы, сообщая, что настоящим автором книг Сорокина является некто Курносов. Петр Вайль в эссе "Похвальное слово штампу, или Родная кровь" проводит параллели между Сорокиным и Тарантино. Про Тарантино - больше и интересней. А вообще, у Мошкова Сорокину посвящена отдельная страница, текстов там много, есть и ссылки на другие ресурсы; рекомендую.
