Сегодня выпуск внеочередной: главным образом про то, что в пятницу в Петербурге в гостинице "Астория" состоялась первая церемония присуждения "Национального бестселлера". Напомню, что в финалистах ходили Сорокин с "Пиром", Болмат с "Самими по себе", Быков с "Оправданием", Юзефович с "Князем ветра", Лимонов с "Книгой мертвых" и Проханов с "Идущими в ночи". Малое жюри состояло из того же Лимонова, Павла Крусанова, Елены Шварц, банкира Владимира Когана (которого я при объявлении жюри когда-то представлял вам по тупости переводчиком Виктором Коганом), Артема Троицкого и выбывшего из игры по каким-то причинам Дмитрия Диброва. Еще был почетный председатель в лице Хакамады, которая назвала бы победителя в случае равенства голосов (она тексты типа читала, ибо призналась, что "Пир" не смогла). Такой вариант был вполне реален. Каждый член жюри должен был перед церемонией сдать конверт с фамилией своего кандидата, и у Проханова, например, с Лимоновым, запросто могло оказаться по 2 голоса. Тогда бы Принцесса Правых Сил и вынесла бы вердикт: Проханов.

Все случилось иначе - победителя определила не Хакамада, а я. Любителям теорий заговоров, а также гражданам, уверенным, что во всех премиях "все куплено", будет занятно узнать, как на самом деле делается история. Очень просто. Покупается большая бутылка водки "Охта", 300 гр. колбасы, столько же сыра. Подпаивается накануне церемонии член жюри - в данном случае им оказался Крусанов. И выведывается тихой сапой: а за кого же ты, милый член, отдашь свой голос? Паша человек не жадный, не стал кичиться тайной. Сказал: за Быкова.

Дальше - дело техники. Пришлось горько хлопнуть себя по лбу, сказать "Я так и знал, что закончится все большим кердыком" и на пальцах объяснить другу, что роман "Оправдание" есть полный отстой и что пацаны Пашу реально не поймут, если он вляпается в такую калошу. И Паша не только понял правоту моих слов, не только дал зуб, что перепишет вечером письмо на Юзефовича, но и, как настоящий пацан, честно переписал. В результате у Юзефовича оказалось 2 голоса, а у Быкова один. Без Пашиной рокировки, как вы понимаете, было бы ровно наоборот. Смею вас уверить, что решения по РАО ЕЭС принимаются примерно так же.

За Юзефовича также голосовала Шварц; банкир Коган, ясное дело, высказался за красно-коричневого Проханова; Лимонов за себя. Быкову голос отдал Троицкий, произнеся при этом длинную речь про какие-то безумные таблички, которые он чертил, чтобы понять, кто из авторов сильнее стилистически, а кто пишет поучительнее. "Оправдание" же он выбрал по причине не совсем понятной: дескать, 90 процентов текста читал и думал, какой бред, а потом как выяснилось, что это все психбольным придумано, так и обрадовался: вот почему бред! Оправдан сюжетом!

Вообще же в первом розыгрыше у "Национального бестселлера" все складывается удивительно удачно. Во-первых, список финалистов был силен, знаков и интригующ: ни у одного Букера, скажем, такого хорошего шорт-листа не было ни разу. Во-вторых, история с конвертиками и выступлениями членов перед вскрытием своего конвертика оказалась весьма геничной. В-третьих, счастлива сама идея проводить церемонию в Питере. Несколько дней толпа московского литературного люду - издатели, номинаторы, журналисты, провокаторы - болталась по городу на Неве, братаясь с местными и с Владимиром Бондаренко. Белые, опять же, ночи потихоньку уже пошли. В-четвертых, лауреат - очень светлый человек. Можно вздыхать, что Болмат и Лимонов в качестве лауреатов были бы пиарнее, можно замечать, что "Князь ветра" не лучший текст Юзефовича, можно вообще ворчать на тенденцию, которую Юзефович вместе с Акуниным олицетворяет, но это такой обескураживающе симпатичный человек (см. кстати, интервью в "Экслибрисе"), что для "Нацбестселлера" может сыграть роль ангела.

Однако непонятно до сих пор главное: про 50000 экземпляров, которыми должен издаваться лауреат. То есть: и неясно, куда их девать (далеко не всякой книжки можно столько втюхать даже нашей ласковой публике), и неясно, как чего будет с авторскими правам. На Юзефовича вот "Вагриус" претендует. Они, конечно, без меня разберутся, как ситуацию развести, но чисто занятно, какой будет механизм.

В Питере, между тем, был День города, к которому открыли из ремонта аничковых коней, а "Зенит" в подарок продул "Локомотиву" 1:5, о чем все газеты там пишут на передних страницах. По-прежнему в ходу мистические случаи. Гуляли мы с парой московских коллег по Фонтанке, дошли до дома, где жывет специалист по эросу невозможного Александр Эткинд. Свистнули ему в форточку (как раз незадолго до этого журналист из "Экслибриса" Вознесенский купил себе новый блестящий свисток), Эткинд вынес самокат, пошли кататься вдоль речки. И вдруг я вспоминаю, что видел вот здесь, под этим мостом, утопленника когда-то. И через секунду понимаю, что это туфта: не видал я никогда здесь утопленника. Я видал его когда-то в Свердловске, лет 15 назад. А здесь не видал. И откуда же мне явилось это лажовое воспоминание? Это выясняется через полчаса: прозаик Гер сломал Эткинду самокат, катание завершилось и мы сели в кафе аккурат напротив странного места. И вдруг Эткинд говорит: "А я здесь однажды утопленника видел".

То есть город как бы в порядке, фурычит.

Еще там на каждом углу биг-борды на которых написано: 1000$. И ничего больше. Черным по белому, большими знаками. Я решил, что это ребята из федеральной банковской системы чисто бабло свое пиарят. Реклама денег: вот до чего Пелевин в "Поколении Му" не додумался. До рекламы Бога додумался, а до денег нет. Бога рекламировать возможно, потому что Он и деньги - разное. А в синтагме "реклама денег" референции конкретно слипаются. В Москве у нас вот деньги не рекламируют. Ну, все впереди.

Подобный эффект я наблюдал в Берлинском, кажется, зоопарке: аттракцион, состоящий из глубокой черной воронки. Кладешь монету, и она по этой воронке очень красиво - строгонько на ребрышке - улетает в дырку, которая внизу. Аттракцион как таковой: просто деньги отдаешь, и смотришь, как они становятся не твоими.

А киновед Трофименков рассказал анекдот. Новый русский зашел в ванную комнату, глянь, а у него когти выросли - на манер романа "Кысь" или повести "Ногти". Звонит пацанам: пришлите мне чувака ногти отрезать, а то скоро девасиков привезут, неудобно. Звонок в дверь, чувак такой с чемоданчиком. "Здравствуйте, я мастер педикюра". - "Да мне, Юр, по фонарю, педик ты или кто, мне ногти постричь".

• Все уикли