Русский Журнал / Круг чтения / Новости
www.russ.ru/krug/news/20020111.html

Курицын-weekly от 11 января 2002
Вячеслав Курицын

Дата публикации:  11 Января 2002

А вещи его остаются (заметка В.Курицына)

Что предание говорит?
"Прежде Евы была Лилит".
Прежде Евы Лилит была -
Та что яблока не рвала.
Не женою была, не женой, -
Стороною прошла, стороной.
Не из глины не из ребра -
Из предрассветного серебра.
Улыбнулась из тростника -
И пропала на все века.

Умер Вадим Сергеевич Шефнер, человек, с книгами которого я провел сотни часов. "Счастливого неудачника" я читал раз десять, "Круглую тайну", которая мне совсем не понравилась, всего раза три. Все думал, напишу когда-нибудь свою любовь. Проект такой почти безнадежный: написать книжку о детских чтениях, совместя их с географической идеей. Питерец Шефнер, Лев Квин из Барнаула (жив ли? Слазал в "Рамблер": 1922-1996; текстов в Сети нет), новосибирец Николай Самохин (умер), свердловчанин Владислав Крапивин (здравствует, слава Богу). Не напишу. И никто не напишет. Я про Шефнера полистал в Интернете, нету о нем литературы. Вот что есть:

Лит.: Кузьмичев И., Вадим Шефнер. Очерк творчества, Л., 1968; Резников Л., Тревожная любовь к человеку, "Нева", 1971, # 10; Македонов А., Вадим Шефнер, в сборнике: Портреты и проблемы, Л.,1977.

Я был уверен, что увижу Шефнера. Тоже был такой "проект": позвонить и увидеть. Незадолго до Нового года шел по В.О. (Шефнер все время про В.О.) и думал: а может он гуляет вон по той линии?.. Непременно нужно позвонить и увидеть, непременно.

И еще все собирался Гришечкина из изд-ва "Нева" спросить, так, без обиняков: чего же ты, дурак, Шефнера не издаешь? Хорошо бы пошел.

Книгу хотел на "Озоне" купить, а там только вот это.

И стих "Вещи" я в Сети не нашел, хотя разных стихов его много довольно (а вот и "Вещи" - Ред.). А стих "Вещи" так начинается:

Умирает владелец, но вещи его остаются,
нет им дела, вещам, до чужой, человечьей беды...

А вот что в Сети все же нашлось:

А также фрагмент высказывания Земфиры Рамазановой:

Согласна с кем то не помню имени что все должны прыгать а не падать По дурацки падают Это мне напомнило один рассказ В.Шефнера...

Сама ссылка не открылась.

Отрезанные пальчики (заметка Вики Приходовой)

"Все мое детство прошло под знаком литературы 2-го сорта. Слова "приключения" и "фантастика" были для меня святыми словами, как для верующего "Бог Отец" и "Бог Сын" в Символе христианской веры. У меня дрожали руки, когда в них попадал маленький томик из "Библиотечки военных приключений" с косой полосой на обложке. Любая книжка, название которой начиналось со слова "Тайна", прочитывалась мною мгновенно, правда, так же мгновенно и забывалась. Кстати, в этом, возможно, и заключалась притягательная сила литературы такого рода - ее скорая забываемость... В библиотеках этих книг нет, у букинистов их практически не бывает, у современного читателя они не востребованы и потому не переиздаются..."

В издательстве "Красный матрос" вышла книга питерского прозаика и критика Александра Етоева "Душегубство и живодерство в детской литературе". Автор историко-фантастической прозы и аналитической эссеистики, редактор с многолетним стажем, - иными словами, человек, прошедший жесткую школу жанра, продемонстрировал умение и смелость высказываться поверх привычных границ дискурса и стиля. "Душегубство и живодерство" задумано как книга-мемориал, музей канувшей в небытие словесности, этически курьезной, эстетически сомнительной; пространство из цитат, сцепленных мостками авторских комментариев. Етоев оставляет за собой скромную, но почетную роль куратора и коллекционера, ностальгически перебирающего лоскутки поблекших от времени ужастиков - будь то шпионские или каннибальские сюжеты, Чарская, забытые тексты Кассиля или совсем уже анонимные нравоучительные стишки.

Как только мама от ворот,
А Петя - вуп! И пальчик в рот.
Крик-крак! Вдруг отворилась дверь,
Портной влетел, как лютый зверь;
К Петруше подбежал, и - чик!
Ему отрезал пальцы в миг.

"Живодерства", правда, много больше, чем "душегубства". В советском эпосе с его одноплановыми характерами тема "искушения" третируется как несущественная. Христианский подход к "искушению" как к драматичному и непредсказуемому процессу здесь невозможен: враг всегда вовне, герой может оказаться супостатом, но не превратиться в него. Разумеется, дело здесь не только в наличии или отсутствии души. Членовредительство, животная агрессивность, проявленная вовне, иначе говоря, "живодерство", - тема гораздо более наглядная и доступная для ребенка, чем абстрактное "душегубство". Детское восприятие жестокости - принципиально иное, чем у взрослых: словесная угроза воплощается на уровне непосредственного жеста. "Зацепить", "уколоть", "поддеть" - "взрослые" метафоры вербальной агрессии - не более чем окультуренные формы общения в дворовой песочнице или школьной раздевалке. Жестокость и боль, иногда гротескно утрированные, - могущественные и не подлежащие обжалованию "коды" детства. Проглядывая собранную Етоевым кунсткамеру, читатель неизбежно вспомнит об этом и испытает - вместе с ностальгией - облегчение.

Между контуром и неудавшимся смыслом цветка (снова заметка В.Курицына)

В так называемый пандан (такое слово звучит иногда в редакциях газет) расскажу еще о двух книжках: еще одна - "Красного матроса" и еще - одна с картинками.

Которая "Красного матроса" ("Про шпионов", 2002 год указан) - тоже с картинками, и с замечательными, перышка Виктора Тихомирова. Но уникальнее в этой книжке тексты: подборка заметок натурально про шпионов из "Красной звезды" за 1938 год. Вот, скажем, заметка от 10 февраля.

За проявленную бдительность Карунин получил благодарность и награду.

Бдительность бойца Карунина

СРЕДНЕАЗИАТСКИЙ ВОЕННЫЙ ОКРУГ, 9 февраля. (По телефону от наш. корр.)

Красноармеец Карунин из подразделения, которым командует тов. Телесницкий, возвращался с гарнизонного стрельбища. Он шел к городу по равнине. Невдалеке возвышалась гряда холмов. Случайно посмотрев в сторону одного из них, Карунин заметил неизвестного человека, замаскировавшегося за камнями и разглядывавшего в бинокль двор гарнизонной комендатуры.

Карунину это показалось подозрительным. Повернув обратно, он незаметно подкрался к незнакомцу, который внимательно осматривал территорию комендатуры и записывал что-то в блокнот. Рядом лежал велосипед.

Карунин сначала схватил велосипед, потом вырвал у незнакомца бинокль и приказал идти вперед. Незнакомец заупрямился. Он кричал на красноармейца, требовал вернуть вещи, угрожал сообщить "куда следует" о "наглом" поступке.

Видя, что боец неумолим, незнакомец стал просить отпустить его, предлагая в качестве вознаграждения велосипед. Не помогло и это. В комендатуре выяснилось, что задержанный - шпион.

Такие дела. Сколько, кстати сказать, существует соц-арт? Добрую треть столетия. Казалось бы, могли исчерпаться и закрома сталинские, и желание их перетряхивать. Ан нет: закрома безграничны, да и желания не иссякают. И, что занятно, результатом часто становятся весьма симпатичные объекты.

Рекорд СНГ (не исключаю, что и мира) по доверию к закромам поставил Александр Шабуров. Книга, о которой пойдет речь, вышла в свет прошлым летом, но из нижеследующей истории вы поймете, почему ее не было бы поздно отрецензировать как новинку хоть еще через год.

История началась в 1993 году, когда группа достаточно молодых (увы, уже теперь немолодых...) людей в Екатеринбурге собрались издать приличную книгу Александра Еременко. Чтобы все стихи вошли (которых с 1993 года прибавилось штуки три, кажется; Король перестал писать), чтобы статья солидная (взяли плохочитабельный, но зато полный квазинаучных понятий труд Марка Липовецкого) и комментарии (которые составили я и Евгений Касимов). Ну и оформление чтобы тип-топ. Оформление доверили подающему надежды юному оформителю Шабурову. Тут-то оно и того. Шабуров, поехавший крышей от невиданного доверия, решил, что эта книга - не Еременкин Opus magnum (так она называется), а его магнум, Шабурова. Что все сотни и тысячи картинок, которые Шабуров с маниакальным упорством с четырех лет вырезал из "Работницы" и "Науки и жизни", должны быть опубликованы именно в этом томе. В результате верстка, которая должна была быть готова в сентябре 1993-го, закончилась к декабрю 1996-го.

Закончились к этому времени куда-то и имевшиеся на проект деньги. Найти издателя, готового потратиться на сложный в производстве шестисотстраничный труд, пытались, конечно, но лично я особо в успех не верил. Пару раз издатели находились и тут же пропадали. Один был уверен, что начнет печатать "завтра", но завтра оказалось 19 августа. Прошлым летом книгу каким-то чудом напечатали - "Подкова" и "Деконт+" значатся издателями. Но кто-то из них задолжал "Уральскому рабочему" (типография такая в Ебурге) денег много, и тираж (трехтысячный!) арестовали, удалось вывести что-то около ста экземпляров. У меня есть один.

В этой книге не поддающееся учету количество картинок (я посчитал, сколько их на первом форзаце: 36 штук) и сканированных текстов. Картинки: фото, факсимиле, телеграммы, таблица хорд, сравнительные размеры акул, изображения картофелин необычной формы, карикатуры из "Крокодила" и особо любые мне задачи типа "Найди на этом рисунке 20 слов на букву М". Тексты - столь же разнообразные ("Сколько весят наши имя и фамилия. Каждая буква написанная карандашом, весит 0,0000125 унции..."). Рассматривать том можно годами: периодически открывая его на любой странице, я на час зависаю над невиданным шедевром.

Стихи злобный Шабуров подло заверстал курсивом, благодаря чему они получили статус цитат внутри книги Шабурова "Опус магнум Ерменко"; не говорю уж о том, что стихи курсивом читать нельзя.

Зато забавными оказались мои и касимовские комментарии, занимающие, ни много ни мало, 150 страниц.

Вот комментарий к слову Евреи:

Мифическое племя, выдуманное египетскими жрецами во втором тысячелетии до н.э. для мистификации соседей по региону и укрепления позиции государства Рамзесов. "Евреям" приписываются даже какие-то зачатки государственности (в районе современной Палестины). По одним легендам евреи - светловолосые голубоглазые люди с невероятными физическими данными (пост - до 4 м; красота, сравнимая с красотой луны и солнца), по другим - сморщенные горбатые карлы, питавшиеся исключительно полевыми мышами...

А Еременко, между тем, матросом себя называть любит: не красным, правда, а старшим.