Гексоген - в массы

Сегодня в каком-то навороченном московском отеле объявили шорт-лист "Национального бестселлера". В финал вышел "Господин Гексоген" Александра Проханова (члены большого жюри аж 16 баллов ему надавали), "Карагандинские девятины" Олега Павлова (7 баллов), Song for lovers В.Денежкиной (это рукопись, выдвинутая хорошим человеком Стасом Зельвенским; я не читал; 7 баллов), "Синдром Фрица" Дмитрия Бортникова (это рукопись, выдвинутая хорошим человеком Юрием Мамлеевым; я не читал; 6 баллов), "Бессмертный" Ольги Славниковой (что за свадьба без баяна; 6 баллов), "Дайте мне обезьяну" Сергея Носова (6 баллов).

Ну так, занятно. Присутствие в списке двух рукописей - соблазн для "Нацбестселлера", конечно. Дать премию неизвестному автору и с нуля его раскрутить. Если бы я болел за премию, я бы так и поступил. Но я-таки болею за общество, и мне хочется, чтобы победил Проханов, важный как хоть какое-то сопротивление власти (подробнее об этом я тут писал). Шансы велики: и большая цифра Большого жюри, пусть она Малое ни к чему не обязывает, психологически будет давить + Владимир Бондаренко в жюри + банкир Коган (единственный неприкасаемый член жюри, ибо деньги отстегивает), который в прошлом году свой голос именно Проханову отдал...

Слэм для монстров

Четвертый турнир "Русского слэма" оказался для меня менее энергетичен, нежели третий: отчасти из плохой формы ведущего (меня же), отчасти из количества участников (девять оказалось много, мы столько еще не пробовали). Плюс в жюри попадали совсем странные-непонятные люди: за исключением поэта Воденникова, все была публика не огишная, а какая-то из учрежденческой столовой. Однако турнир был самым сильным по составу участников, разнообразным в смысле просодическом, и сторонним наблюдателям в основном понравился. И участников, вроде, вставило. Но к делу.

Первым выступил Александр Вознесенский, журналист из "Экслибриса", про которого я знал, что он сочиняет стихи, но не знал, что такие хорошие и в таком диапазоне: от цинических нескладушек до философской лирики. А как Вознесенский умеет себя публично вести, дело известное. Так с самого начала был задан высокий уровень и тела на сцене, и оценок этого тела: Вознесенскому всучили 23 балла.

Затем вышла похожая на небольшую сухопутную русалку Дина Гатина, вся такая серьезная. Жытельница города Энгельса распевно полупела в полузабытьи что-то такое вот -

Как я ко клоуну шла -
мать не знает.
Несу детей пол-подола
на полюсе -
сеять.
Впервые моя манежность
вышла
по клоунам пробежать,
вышила вишен
поклеванных
по икроножью.

И так прекрасно, и исполняется все это прекрасно. Волшебство было оценено по достоинству, впервые в слэме оценки за артистизм оказались 4, 5, 5, 5, 5 (второй раз - у другого исполнителя - они оказались такими же в финале, на сорок минут позже), и Дина загребла 27 очков - очень много.

Затем вышел Вадим Месяц, сочинивший днем раньше специально для слэма тоже прекрасный стишок про маму и медведей, сокративший его по секундомеру до нужных четырех минут, тоже прекрасно его пропевший -

Странный сон увидала намедни
моя бедная любезная мама:
под иконами стоят три медведя
в глубине Господнего храма... -

и получивший 22 - на балл меньше Вознесенского. Впереди было еще шесть участников, но я уже возмечтал видеть во втором туре именно первых троих и, как ведущий, стал предпринимать усилия, чтобы слить всех следующих.

Четвертого участника, Париса Перкера, слить было легко; я сообщил залу настоящую его фамилию - Бергер, и потому к поэту жюри отнеслось несерьезно, хотя он прочел в своем блестящем громком стиле хит "Разорви меня, Господи, если это не так": всего 14 минус балл за превышение минуты, итого 13. Но Бергер-Перкер по любому вошел в историю русского слэма как первый человек, принявший участие в двух турнирах за один сезон. Так же, как Воденников вошел в эту самую же историю - как чел, сначала участвовавший в слэме, а потом и судивший его.

Пятым оказался Андрей Родионов, человек активной внешности, с полутора ушами, которого, по его словам, не пускают в клуб "Проект ОГИ" - это надо постараться. Родионов проявил себя монструозно, тексты вроде -

На платформе Москва-Третья
Продает скандофорды
Маленький дедушка в пиджаке.
Морщины на лбу у него как фиорды,
И синяя жилка на желтом виске, -

он читал, раскачиваясь к микрофону, на такой волне, что я аж затанцевал, но при этом испытал что-то не совсем здоровое. 23 балла. Родионова слить не удалось, он обошел Месяца, к моему сожалению.

Интеллигентный и тихий Сергей Соколовский, сам удивленный, что попал на шабаш, получил 19. Растерянный Юрий Шабашидзе, ограничившийся полутора минутами вместо четырех, - 18. Бодрая Алена Яковлева - тоже 18. Тут еще энергетика подкузьмила: публика, утомленная сильнейшим началом, уже не ждала чудес. Слушать перестали. Возможно, поэтому жюри оценило Алексея Ярского, очень уверенно исполнившего очень грамотные тексты, только на 20.

В финале бились Вознесенский, Гатина и Родионов. Тут я совершил ошибку: нужно было выбрать в жюри людей поинтеллигентнее, но, усталый и вообще нездоровый, я доверил выбор жюри абсолютному случаю, и в результате в комиссии оказались два человека, так вставленные Родионовым, что Вознесенского и Гатину они откровенно сливали. Эти исчадья дружно давали им почти исключительно единицы, что абсолютно предопределило исход. Вознесенский - 17, Гатина - 21, Родионов - 29.

Родионов победил совершенно заслуженно, это действительно слэмовик и, на мой взор, лучший контентщик из всех существующих к данному моменту четырех суперфиналистов. Но мне крайне жалко, что не выиграли Гатина или Месяц - или Вознесенский хотя бы. На слэм-4 мы специально собрали как можно больше так называемых "профессиональных поэтов", чтобы кто-нибудь из них выиграл, чтобы суперфинал в конце мая состоял не из одних маргиналов. Результат - победил самый маргинальный и дикий из профессионалов, Родионов (самое обидное, что включен он был лишним, девятым; надо было его оставить на следующий турнир). Таким образом, мы имели три прекрасных турнира: первый, третий и четвертый (на втором слэме я не был, там, говорят, было хуже) и получаем очень причудливый суперфинал: из дикарей Фрязинского, Потемкина и Родионова и школьной Сони Олейник. Что же, вот ты каков, первый русский слэм!

Вот каким ты войдешь в историю Шара!

Заявки на пятый (он же последний из пяти предварительных) турнир сезона принимаются - slamrussian@pochtamt.ru - до 15 апреля. Сам турнир 28-го в центре "Дом".

Метафора внутри

С большим для себя интересом узнал я о существовании поэта Дмитрия Драгилева, спешу поделиться открытием с вами, опубликовав несколько показательных текстов. Стихи эти своим стремлением обнаружить внутреннее, энергетическое строение вещей сродни традиции "метареализма" и расширяют представление об этой традиции, еще очень слабо описанной и изученной. К "метареализму" Драгилев прививает дичок современного телеграфного письма, и мы имеем такой результат:

скептика кинескоп напрягавший структуру усердно и сетку камер
выструганы стропила да кажется щеки впали
и отфильтрованный фас секача в секаме
выглядит проще чем собственный профиль в пале

А вот проза, обаятельная теми же макарами, но мне она понравилась меньше стихов: за счет понятно-расхожего ностальгического пафоса.

Художник в заднице

Перечитывая уикль и наткнувшись на фамилию Славниковой, я сообразил, что не анонсировал ее новый рассказ, уже некоторое время назад опубликованный в "Озоне". Называется "Конец Монплезира". Сообщает, до чего может довести искусство. Рассказ написан еще аж прошлым летом по моему заказу для одного проекта, которой так и не состоялся. Публикуется, понятно, впервые.

Арабы везде

США не подруга. Израиль не враг.
Политковская - дура. Бабицкий - мудак.

Ах, зачем ваши монстры на север идут.
На Васильевский остров умирать поведут.

Наше тело - ватрушка, а кровь - молоко.
Лишь монах и десантник погибнут легко.

Остальным уже нечего больше сказать.
Надо вовремя было арабами стать...

Далее - здесь. Сегодня у нас так называемое пиршество поэтическое. Это новый стих Дмитрия Соколова, очеркиста "Известий", автора нереальной "Скобочки" (ищи тут). Впрочем, все его стихи великолепны, и пишет он их крайне. Предыдущее появилось едва не год назад, и тоже было посвящено арабскому вопросу.

Лужа перед ТЮЗом

"Озон" привез в Петербург Бориса Акунина. Встреча с читателями (главным образом, с прессой) состоялась в интернет-клубе Quo vadis (прекрасное, кстати, место; весьма советую; есть бесплатная библиотека). Хорошая была встреча, сто человек пришло, но, в общем, интервью как интервью. Их Акунин много надавал, обещает перестать. Стенограмма скоро на "Озоне" появится, а видео с аудио на сайте квовадисов.

После Акунина поехал я в Восточно-европейский институт психоанализа, где проходило обсуждение книги про слово из трех букв, а именно "хуй". Первый том большого словаря мата, собираемого Плуцером-Сарно. Там тоже было человек сто. Из них человек 20 очень серьезно выступали, остальные искренне переживали. Подробные отчеты Дарьи Суховей и Полины Копыловой вы прочтете в уиклях через неделю: большой такой материал получился, научный. И еще через уикли будет снова про мат (по другому поводу) и тоже научно. Это я так заранее знаю, что пару ближайших недель к компьютеру особо подходить не стану, и готовлю выпуски заранее. И на почту не буду отвечать - ну ее, почту.

Споры же о х. в кулуарах затянулись до глубокой ночи. Где-то в час, уже совсем хорошие, мы с друзьями шли мимо ТЮЗа. Там была лужа. Не как у Гоголя, но так нормальная лужа: метров десять в длину, полтора в ширину. Встречный молодой человек указал на лужу и заявил: "Это я написал!". Я говорю: "Ты не мог столько, это вон те железные нассали (там какие-то что ли комсомольцы стоят памятниками), а ты не мог". А он: "Нет, это я все написал! Это я!"

Так он утверждал свою фалличность.