28.09. 04:07

Творчество отымает силы. Литературу ж положено сердцем чуять, а оно ж не резиновое давно. Сегодня вот сдуру Джон-Леннона себе купил, заслушиваю сейчас. А там песня эта, - ну вы знаете: "Айбигэн тулузконтрол", - Jealousy Guy называется, так это же смерть мне! Там навороты такие, что я сползаю под стол и начинаю ножки зубами грызть. Женщины беременные жутко все недовольны. Типа я пьян им тут. Ну а что делать? Работа ж...

За отчетный период было два хороших события: в смысле "Литературной газеты" (уверен, что под ссылкой все еще позапрошлый номер) и в смысле нашей любимой супергазеты "Экслибрис". Их и будем обозревать. По старшинству среды над четвергом начнем, понятно, с ЛГ.

Обозреваем. Это... (А меня не уволят?) Там просто, оказывается, ничего хорошего нет, в этой "Литературке". Разве что в рубрике "Свой шесток" забавный текст Олежки (друга моего) Осетинского под названием - не помню, забыл. Но читал. Больше скажу. В редакции скандал был с этой безобидной заметкой. (Сейчас вам станет наконец интересно.)

Олег Осетинский - пароход, паровоз и автор сценария "Белого солнца пустыни". Того фильма, что мы с вами в детстве зырили каждое 7 ноября под оливье, шпроты и "Буратино". Эпоха, стало быть. В самую лютую стужу, в сентябре, Олежку можно отличить от праздно шатающихся по Москве неавторов "Солнца" по шортам, белым носкам и ослепительной, только что из Шереметьева, пижонской бейсболке.

В сонном литгазеточном быту Олежка невыносим. Его собственная нервная система не справляется с его собственным темпераментом (темперамент круче). Он божественен, словом. И вот написал (а ссылки нет, ибо нету е-версии, а будет через неделю, ибо так работаем мы) в "Шестке" про то, что любит одновременно и Солженицына, и Путина.

Молодым людям, читающим только "Птюч" и "Бумага терпит", надобно объяснить, что Солженицын - это такая совесть, а Путин - такой душитель свободы слова и вообще немножко тиран. Поэтому вся прогрессивная ЛГ, озверев, закричала:

- Олег, вы фашист, это нельзя писать!..

И схватилась за голову, да. Но все ж таки напечатала колонку Олежки. Потому что мы все же не такие либералы, как "Новый мир". А заметка (про то, что Путин не плохой) стала на целый день событием отдела литературы. И вот, собственно, комментарий будет теперь.

Вы, конечно, знаете и любите Пашу Басинского. Паша - автор синтагмы "пишущий критик". Кроме того, он автор крутейших повестей в жанре нон-фикшн: "Исповедь патриота" и "Московский пленник", от которых я в свое время тоже сползал под стол. А еще он инициатор главного литературного события девяностых: ожесточенного флейма между собой, Немзером, Быковым и Славачкой Курицыным на тему "кто критик, а кто хвост собачий". (Это когда Варламову дали Анти, кажется, Букер, а Немзер наехал вдруг на него.) Ну, не важно.

Главное, что Пашу любит моя прародительница и мой кумир - Яна Соколова. А значит, и мы все любим его. Хоть многие и боимся. Думаем (многие), что Басинский - это такой непробиваемый консерватор, который ночью под одеялом с фонариком роман "Мать" читает. Одна моя хорошая знакомая даже поделилась подозрением, что усы колются у него. Так вот. Это неправда. Паша - очень замечательный, абсолютно вменяемый и идеологически, и интеллектуально, и со стороны усов человек.

Беседа между нами была. Про свободу творчества и цензуру.

- Помню, - говорит Паша, - однажды я написал в "Новый мир" статью, в которой был небольшой пассаж о том, что цензура в России нужна. Они сразу же это вычеркнули и говорят: "Мы не можем такое напечатать, мы против цензуры". Я отвечаю: "Ну вот же вы подвергаете меня сейчас цензурированию! Как же вы тогда против цензуры?" Они руками разводят, но головами трясут: диалектика...

Тут я стал рассказывать Паше, как написал статью про то, что надо ввести не просто цензуру, а лицензирование литературной деятельности (Паша ее не читал, поскольку был в отпуске в городе Волгограде, где за сто двадцать рублей можно с видом на набережную напиться вдвоем вина и до опупения накушаться шашлыков из осетрины. За сто двадцать, вдвоем. А Яна Соколова прочитала и поругала меня. А Пашу любит).

Не буду вдаваться в перипетии воспоследовавшего диалога (мне сейчас диалоги почему-то трудно даются), перейду к конкретике.

Почему необходима цензура? А взгляните. Что сейчас происходит в русской литературе? Стагнация. Событий нет, их приходится раздувать. Никто ничего не читает. Молодые критики еще туда-сюда (и то в основном зарубежку), а старые вроде нас с Пашей или Мишей Золотоносовым (им по сорок один, мне девяносто шесть) - вообще ничего.

Глебушка Шульпяков посчитал, что это оттого так с литературой плохо, что в ней лирического начала нет. Не так уж не прав был Глебушка. Оля Славникова посчитала, что это потому, что чувственное начало из реала ушло. Не так уж не права Оля.

В самом деле, страдают и лирическое начало, и чувственное. Цензура ж именно для них и нужна.

Тут все просто. Что есть литература? Это культура пар экселенц. А что есть культура? Это палка о двух концах. В социальном смысле она - система запретов, в индивидуальном - система нарушения их. Грубо: "не плевать" и "как плюнуть так, чтоб это было еще прекраснее, чем не плюнуть".

"Не плевать" называют "моралью", а "плевать" - этим, как его... "духовность", что ль?

Очевидно, что когда личности нечего преодолевать, индивидуальная культура начинает стремительно вырождаться. (Хотя социальная, "омертвелая" чувствует себя вполне по кайфу.) Не буду приводить в пример американцев, пусть их черти на том свете вилами в бок толкают. Приведу лучше моих любимых голландцев в пример.

Своей литературы в Голландии (где я прожил двадцать один год) вовсе нету. (Оттого там и славист на слависте - плюнуть некуда.) Есть шкафы, в которых голландцы по ночам сидя спят, и много типографического дизайну. В области дизайну - серьезно - самая уважаемая страна. А-а-бразэц. Когда я был Членом Союза художников, мы все только и говорили: "О-о-о, Галандия, о индрюк-опдрюк..." Глупые идиоты.

Мы думали, там так круто, потому что в Голландии много информации, и каждый год издается полный свод-каталог творчества ВСЕХ голландских художников, куда они могут включить ВСЕ, что начеркали за год, пусть бы и на использованной салфетке. Понимаете? Мы думали, это есть цивилизация плюс свобода. НО.

Когда я в 86 году, будучи уже очень продвинутым гением и известным в альтернативном мире арт-галеристом (от слова "галерея", а не "галера", хоть это одно и то же) приехал туда (в рай), я ошалел и тоскливо взвыл (от тоски).

ТАМ НЕ ОКАЗАЛОСЬ ИСКУССТВА!..

В смысле, совсем. Отсутствует как класс. Есть ремесло. Есть умение. Есть даже удовольствие от работы. Нет: вдохновения, кризисов, мук творчества, просто мук, разговоров заполночь под бутылку, разочарований, жертвенности, призвания, головокружения от успехов, сумбура вместо музыки, шаг вперед - два шага назад, как нам реорганизовать рабкрин, письмо съезду, возрождение, малая целина, словом, - ДУХОВКИ нет.

Голландские гении, оказалось, - просто классные работяги, а мы тут неправильно их понимали. Думали, у них там "искусство". А Ван Гог где умер и жил?..

Так вот, спрашиваю я вас. Хотим ли мы себе такую литературу? Лимит исчерпан, выводы делайте сами (нет не хотим, хотим скорее опять в цензуру). Свободы не может возникнуть там, где никого не притесняют. Диалектика, таким образом, смыкается с логикой дополнительности, а мы переходим к супергазете.

28.09. 23:26

Cегодня мне ее не принесли. Придется обозревать "Книжное обозрение". У которого, как вы помните, сайта нет. Зато есть рубрика про увеличенную собаку, помните, мы в позапрошлый раз про нее болтали. На этот раз ее ведет Оленька Славникова, моя двоюродная сестра (и родная тоже), с намеком на Арбитмана, что жениться на ней хотел. Там еще фотография, можете позырить. Сестренка симпатичная у меня.

И умная. Пишет о соотношении традиционной, косной, сонной, пучеглазой и одутловатой журнальной литературы с молодой (вечно), наглой и развратной интернетной девкой. Оля же женщина, а они ревнивые, поэтому одутловатая и безопасная нравится ей куда больше девки. "Сегодняшний "толстяк", публикующий журнальные варианты художественных текстов и критический блок, представляет собою идеальную для российских конфигураций форму раскрутки произведения и автора", - пишет Оля.

Забавно. Помню, мы еще в детстве дрались под обеденным столом вилками. И до сих пор это самое. Притягиваемся. Ведь я в своей вотчинной газете писал недавно строго обратное. Но ладно. Мальчики должны уступать.

Вот как Оля представляет интернетовскую раскрутку (журнальную, кстати, не представляет никак: просто идеальная и все): "Реальность пластична. Реальность гнется. Это хорошо известно литератору Пупкину, который сперва немного лает на слонов , потом вывешивает в Сети свой маловразумительный текст, и шедевр тут же начинают расхваливать литераторы Папкин и Цыпкин (на самом деле - Палкин и Залкинд. - levpir), а дяденька Басинский, как дурак, бросается ругать. Все, гений готов".

Ну там дальше ваще. Брюзжание и хандра.

Думается, бумажных надо от хандры спасать. То есть не всех, есть такие, что им и гроб не поможет. Но вот Оля - она же красивая и сестра. Или Паша - его все любят, и сослужывцы мы... Плюс кто там еще есть? Не забыть с Мариной Литвинович поговорить.

В "КО" есть еще забавное проплаченное интервью с издателем Захаровым, где тот искренне рассказывает (просто по наивности) о своих отношениях с Сережей Обломовым, автором "Знаменитой волшебной лампы для чайников". Выходит то ли Илларион и Доротея, то ли Геккерен и Дантес. Этот Сережа такой тупой, что Захаров вынужден был чуть ли не по слогам заказанную книжку ему диктовать. Почитайте - будет приятно.

Помните где покупать? В старом ОГИ. А в новый, который нагло (точнее, бесплатно) полощет в коммерческих целях мое красивое имя (точнее - фамилие), больше никто не ходите. Там уроды. Если хотите знать почему - шлите заявки, могу рассказать мылом.

А сейчас как бы спать. Буквы кончились.

А, ладно, вот еще цитата:

"...Обломов возмущен что Захар его нерадивый слуга сравнивает его с другими...

...Помнишь как Обломов возражает Захару Я ни разу не натянул себе чулок на ноги так живу слава Богу Нашел чему хвастаться..."