Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Периодика < Вы здесь
Журнальное чтиво: выпуск четырнадцатый
Дата публикации:  7 Ноября 2000

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

В последний раз мы паровали "Знамя" с "Октябрем" - в честь праздника из прошлой жизни (вот он и наступил, кстати). Теперь приблизительно из тех же соображений подбираем компанию "Новому миру", который уж давно не отвечает своему названию: старейший наш журнал (ему 75) в свое время, надо думать, назвался в соответствии с тогдашним гимном: "Мы наш, мы новый мир построим". А сегодня это даже не метафора. Это торговая марка - в буквальном смысле, - и работает она по принципу оксюморона. Под брендом "Новый мир" хорошо идет... традиция, и если подыскивать сегодня наиболее нелепое и чудовищное сочетание имени и сути, это то самое, оскорбительное для консервативно-охранительного духа нынешнего "НМ" напоминание о гимне мировой революции.

Тот, кто по сей день исходит из этой древней как мир (дурной каламбур) оппозиции "старины - новизны", называет свои издания опять же по принципу "Отречемся от старого мира": "Новые Известия" - чтоб не путали со старыми, "Новое литературное обозрение" - взамен старого "ЛО" и т.д. Только "Новая русская книга" кивает на старую "Новую русскую книгу", но думает про себя, что она все же новая. "Новая Юность", наконец, - в пику старой "Юности" и, если верить амбициозным декларациям главного редактора, в пику всем "толстым" и "профессиональным" ("т.н. профессиональным", как в подобных случаях заявляется), которые в прежние времена "дни напролет просиживали в буфете и ресторане ЦДЛ под пивко, под промокшую сигаретку... никак не могут выйти из той поры и продолжают смотреть на явления и события теми, выцветшими, уже никому не интересными глазами".

Если старая "Юность" была когда-то символом "новой волны" 60-х, то "Новая Юность" изначально мыслила себя чем-то в этом роде, но уже для 90-х. Однако никакого особенного фейерверка не получилось, скорее налицо очевидный зазор между "т.н. профессионализмом" и откровенным любительством, между вульгарной претензией на элитарность и диковато-обидчивым самодовольством: "Сначала невнимание нас задевало и обижало - все-таки мы стараемся не только для себя. Но затем вдруг пришло озарение - наши материалы требуют от читателей и главным образом от критиков и интерпретаторов не какой-нибудь полулегальной, дилетантской и поверхностной подготовки, а серьезного творческого образования, настоящей духовности и высокого IQ". Это все тот же главный редактор "НЮ" и модный пластический хирург Евгений Лапутин, который себя самого презентовал, кажется, таким образом: "Лучший хирург среди редакторов и лучший редактор среди хирургов". И эта автохарактеристика как раз похожа на правду.

В качестве настоящей, "профессиональной" литературы "НЮ" представляет Екатерину Шевченко с дачными экзерсисами вроде: "В клубнике охотилась на своих мотыльков Титикака - охотилась так, что вокруг пахло ночью, росой и, наверное, ее юностью. Ю-юкала птица". А Титикака эта самая - для понятности - мяукала. То была кошка, похожая "на детскую варежку серого пуха".

Кроме умопомрачительно новаторской прозы, в последнем номере "НЮ" - скучный перевод скучного французского романа, старого притом. Point здесь в том, что этот роман третьестепенного французского автора Пьера Мак Орлана (Дюмарше) лег в основу легендарного фильма "Набережная туманов". Но есть разница: сценарий фильма написал Жак Превер.

И еще в "НЮ" - стихи Андрея Костина, в своем роде замечательные: если можно вообразить себе дурную пародию на Кушнера, то она будет именно такой:

На этот раз, наверно, не сопрели
и огурцы... Был с градом ураган.
Давай посмотрим, уцелели все ли
их завязи, раскроем целлофан.
Вокруг - полегшие, как на расстреле,
нарциссы, флоксы. Ранен лишь тюльпан.
Как назывался сорт его? Не "Дели",
"Огни Москвы"? Не помню... "Жан Вальжан"?

Как ни странно, навязчивые "дачные" реалии объединяют "новых литераторов" из "НЮ" с традиционалистами из "Нового мира". 10-й номер открывается романом Алексея Варламова "Купавна". Вообще, Варламов - некий гомункулус; кажется, его неосторожно породил Андрей Немзер для того единственно, чтоб Варламов написал роман о нем, Немзере. А теперь вот Варламов написал роман не о Немзере, а о потерянном рае, т.е. по всем правилам - эпос про начала и концы, детей и стариков (да еще про любовь к Луису Корвалану). Только на том месте, где в прежней литературе находилась матерая "деревня", нынче оказалось межеумочно-пригородное создание - дачный поселок. Другая проза в "НМ" тоже межеумочная, но без эпической амбиции. Опять из нового времени жанр: фэнтези нашей жизни. Николай Байтов про новых русских олимпийцев (не спортсменов, а типа богов языческих) и Роман Солнцев про старых русских гэбистов. Лучший в прозе 10-го "НМ" - без сомненья, Алексей Слаповский с "объяснительной запиской" - почему он не написал обещанного журналу романа:

"Что и получилось вместо плача и авторской исповеди. Как в одном из диалогов того самого романа, которого нет:

- Спасибо за невнимание!

- ???

- Потому что вечно я ляпну что-нибудь не то!"

В странном жанре, который "выдумал Василий Львович", давно уж выступают здесь Фазиль Искандер ("Понемногу о многом") и Сергей Боровиков ("В русском жанре-18"). У Боровикова уже что-то вроде сериала получается.

А в рубрике "Полемика" продолжается начатый заочно в 7-м номере спор между Валентином Непомнящим и Сергеем Бочаровым про "религиозную филологию". Заинтересованные лица могут насладиться длинной-длинной статьей Непомнящего "О горизонтах познания и глубинах сочувствия".

Политологию в "НМ" на этот раз представляют Дмитрий Юрьев и Наталья Савелова ("Первое лицо, единственное число. Россия и президентство"), а в рецензионном отделе Алексей Плуцер-Сарно, скучно ругаясь, разбирается с новым комментарием к "Москве-Петушкам" (недавнее вагриусовское издание, где вместо справочного аппарата - Эдуард Власов) и попутно обстоятельно комментирует выпивку, закуску и нецензурную лексику.

На следующий журнал я вышла по цитате-ссылке из новомирской "Периодики", хотя сейчас будет другая ссылка:

"Немногие критики, которые... осмеливаются о Левкине сочинять... обычно цитируют что-нибудь про ангелов". Но мы-то не критики. Мы аннотаторы. И потому процитируем что-нибудь про людей".

Это Борис Кузьминский. А Андрей Василевский в "НМ" цитирует замечательное место про пингвина из повести "СПб & т.п.", опубликованной в 7-м номере "Уральской нови". Так вот вам еще цитата - про памятник Фрейду:

"В сумерках обелиск какой-то победе возле Московского вокзала становится памятником г-ну Фрейду в 64 полных роста как Ким Ир Сен в Корте, и оный Фрейд глядит сверху вниз на остальных, которые ему не соответствуют, они слишком не мылись, чтобы соответствовать ходу его мысли. И ихний запах есть сумма - поелику произведена всеми их частностями - и основа их жизни - потому что его они не ощущают. У г-на Фрейда, стоящего вместо Александра 3-го в сапогах на тяжелом кобыле, десять миллионов ног, так что и ровно пять миллионов промежностей. Зигмунд глядит вдаль и видит впереди замыкающую уличную щель иглу Адмиралтейства, что, учитывая его чувство жизни, ему по нраву".

Кажется, Андрей Левкин - из тех редких писателей, которые так или иначе избегают толстых мейнстримных журналов, и "Уральская новь" в этом смысле штука показательная. "Уральская новь" - это то, чем могла бы стать "Новая Юность" (или любой другой журнал, видящий свою задачу в оппозиции устоявшейся системной иерархии), когда б весь пар не ушел в свисток. "Уральская новь" представляет т.н. третью столицу (или "уральскую новую волну"), хотя география здесь условна. Оппозиция тоже, в принципе, размыта, потому что пересечения все-таки есть: в последнем номере "УН" - модная в Москве и проходящая под маркой "литературная провинция" Нина Горланова, а в # 7 - подборка Евгении Извариной, причем, кажется, несколько менее инерционная, чем в последнем "Знамени".

Благородное назначение хорошего провинциального журнала - быть культурным архивом и культурным механизмом, с чем "Уральская новь", похоже, справляется, тогда как бесконечно провоцирумые разговоры о "культурном сепаратизме", "культурной монструозности", "вдовствующе-блядствующей Москве" и прочие мифологические погремушки - скорее конферанс, необходимый, но недостаточный.

Есть две полярные модели провинциального журнала: казенное отбывание номера с обязательным краеведческим занудством (как правило, при местной организации СП) и самиздатовский междусобойчик с уходом в заумь, заходом на авангард и выходом в астрал - питерский случай, короче говоря. Уральские журналы и уральские культуртрегеры благополучно избегали крайностей, хотя тяготели всегда к Питеру (зачастую - биографически, и не без гибельных развязок). Хотя, скорее всего, это общее провинциальное правило: из двух столиц предпочесть опально-провинциальную. Так что в появлении левкинского "СПб..." в рубрике "Место встречи" уральского журнала есть безусловная логика.

А более всего украшают последний номер "Уральской нови", как ни странно, доклады конференции под замысловатым названием "Геопанорама русской культуры", целиком посвященной Перми и ее литераторам. Скромным и не очень:

...Весь песниянно-героический
В Перми непризнанный пророк.
Сверх - одаренный горделиво
Останусь я футур-эстетом
И буду признан справедливо
Пермским университетом.
О Пермь чудесная ты Пермь
Культурных полная тревожностей
Ты неожиданная вся - поверь -
Вся преисполнена возможностей.

Вот так. Это Василий Каменский, пермский уроженец.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Аделаида Метелкина, Попытка номер 5: пятый подход /06.11/
Вразброс: Кузьмин о премии Белого; Куталов о "Дебюте"; Владимир Губайловский о внутривенных вливаниях. Сюжет: кви-про-кво на "Полит.ру".
Аделаида Метелкина, Попытка номер 5: четвертый подход /04.11/
Вразброс: Книжные рейтинги октября от "Известий" и "Экслибриса"; Владимов в отсутствии литературы и Карахан в присутствии белиберды; змея со змеистым именем; провинциальная энтелехия. Самокритика: Максим, Наташа, Митя и Деля.
Аделаида Метелкина, Попытка номер 5: третий подход /03.11/
Сюжет: Вера, схема и Слава. Вразброс: шорт-лист "Малого Букера". Самокритика: бетонная бумага от Льва Пирогова.
Аделаида Метелкина, Попытка номер 5: второй подход /02.11/
Вразброс: "Экслибрис": светило и нить Ариадны; бомбеизм Салмана Рушди; общество полумертвых поэтов; Альфа-банк назначил стипендию Кафке; два бестселлера для чтения в темноте. Самокритика: а/е, хер/хра.
Аделаида Метелкина, Попытка номер 5: подход первый /01.11/
Публикации о литературе в сетевых и бумажных СМИ. Сюжет: гербарий маленькой Иды. Вразброс: Наталья Игрунова о сентябрьских журналах; стипендиаты Альфа-банка; "Что читать с Михаилом Новиковым"; Дмитрий Ольшанский о премии Белого.
предыдущая в начало следующая
Инна Булкина
Инна
БУЛКИНА
inna@inna.kiev.ua

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Периодика' на Subscribe.ru