Сюжет

Три недели назад я рискнула набросать контрастный двойной портрет критиков Андрея Немзера и Вячеслава Курицына. Андрей на том эскизе получился зашоренным, упертым догматиком, а Вячеслав - пытливым отроком с мильоном дерзаний в усталых очах. Сегодня модели, будто назло, обменялись своими амплуа. Стою, как фонарный столб, с мольбертом в лапках, и тихо серчаю. Придется все перерисовывать.

Рецензия во "Времени новостей" на "Литературные скандалы пушкинской эпохи" Олега Проскурина (М.: О.Г.И.) - триумф, эталон и эйдос Немзеровой манеры. Посредством скобок и кавычек во всякую фразу втиснуто по две тонны эрудиции. Риторические тавтологии громыхают и клубятся, как тучи после засухи, и в финале проливаются дождем нервных вопросительных знаков. "Когда ярый гонитель карамзинских новаций адмирал Шишков идет на подлог... - это литературный ход... Когда Батюшков и Вяземский салютуют над свежей могилой поэта Семена Боброва очень злыми эпиграммами, - это опять-таки литературная борьба... Когда в блестящей арзамасской речи Сергея Уварова об Анне Буниной... ее печальная история... подается в рискованно эротическом коде... - это литературная борьба... И когда донесения Булгарина в III Отделение строятся по схемам просветительского романа, - это тоже литературная борьба". О мой ошеломленный читатель! Ты, наверное, скажешь: "Ветреная Геба...", - и будешь совершенно прав. Немзер здесь в родной стихии - девятнадцатый век, близкий по крови автор, - и потому адекватен и блистателен как встарь.

Еженедельная колонка Курицына ("Время MN") нынче посвящена книгоиздательским сериям. Тема не по-курицынски затасканная; на ней уже и обозреватели неповоротливых толстых журналов успели фундаментально отоспаться. Иллюстративный материал для своих фирменных тезиса, антитезиса и синтеза Вячеслав тоже, чувствуется, подбирал как-то спрохвала. Ожидалось, например, что уралец Курицын раньше прочих газетных критиков сообщит нам о том, что екатеринбургское издательство "У-Фактория" запустило животрепещущую и многотиражную серию "Новый русский век", - нет, молчание. Передний рубеж актуальности для Вячеслава что для рыбы вода; стоит ему перебазироваться поглубже в тыл, он начинает задыхаться, ляпать небрежности и за уши притягивать концепции. "Может быть, это ключ ко всей серии "Женский почерк": ведь и про Светлану Василевскую, и про Нину Горланову, и про Марину Палей, и про Людмилу Петрушевскую, и про Ирину Полянскую, и про Ольгу Славникову можно сказать, что они... плетут из образов кокон, сколачивают из синтаксиса футляр, чтобы как-то загородиться от колючей холодной реальности". Окститесь, Слава. Если про Палей, Полянскую, Славникову и Марину Вишневецкую (о коей вы забыли), изданных в "женской" серии "Вагриуса", так сказать и можно, то про Петрушевскую и особенно Горланову - ни под каким видом нельзя... А автора книги "Дурочка" зовут Светланой Василенко, а не Светланой Василевской... А сборник новелл Александра Секацкого (СПб.: Амфора, серия "Наша марка") называется не "Три линии", а "Три шага в сторону"... А Андрея Левкина даже "грубо говоря" не отнесешь к "кругу... питерской галереи "Борей"; вот до чего нелестно сам Левкин об этом "круге" высказывается... Ох, да что там... Кисть выпадает из моих разочарованных пальцев.

Не страшно. Протикает минутка - обязательно подыму ее с пола. Я глубоко убеждена, что оппозиция "Немзер-Курицын" - знаковый сюжет современного литпроцесса. Ключевой. Чреватый непредвиденными поворотами. Драматическими, а то и трагическими; ну, не дай бог, конечно.

Вразброс

• Андрей Урицкий ("НГ") кратко излагает фабулы всех шести рассказов Людмилы Петрушевской, вошедших в подборку "Найди меня, сон" ("Знамя" # 10).
• Лев Данилкин ("Афиша") насекомит "Дело жадного варвара" Хольма ван Зайчика (СПб.: Азбука): "Какой-то непропеченный пирог со слипшимися иероглифами". Подробней о Данилкине (а может, и об ублюдочном Зайчике) - в понедельник.
• "Полит.ру": программа стенда О.Г.И. на выставке Non-Fiction (ЦДХ, 29.11-03.12).