А по беспристрастному счету - сороковой. И последний в 2000-м. Читатель ждет уж рифмы "рейтинг". Действительно, негоже перешагивать в новое тысячелетие, а) не вернув долгов и б) окончательно не испортив отношений со всеми, кто движется; а составление рейтинга - наилегчайший путь к этой цели. Однако: "Не строй жилищ у речных излучин", - советовал гений; самое эргономичное - не всегда самое эффективное.

Вдобавок те два месяца, что я наблюдаю за публикациями о литературе в СМИ, - смешной срок для построения всеобъемлющей иерархии. Могу только разрозненными умозаключениями поделиться. Оформив их в жанре парных портретов. Заголовок - из Роберта Ладлэма: The Gemini Contenders. Эпиграф - из Дэвида Линча: "Антиподы не то, чем они кажутся".

Ольшанский и Архангельский

Внешне Дмитрий и Александр - земля и небо. Один - сутулый, нескладный и кричит фальцетом. Другой - осанистый, причесанный, говорит вкрадчиво. Но забота у обоих простая: превратить литературу в колесико и винтик общеидеологического движения. Оба показные патриоты, только Ольшанский - патриот-антифашист, а Архангельский - патриот-антилиберал. Оба бессознательно мечтают о карьере тайных советников по вопросам культуры, и потому их стремительно депрофессионализирующиеся рецензии смахивают то на циркуляры, то на доносы. Архангельский, ко всему прочему, еще и феерический фарисей; думаю, заболачивание некогда авторитетной газеты "Известия" елейно-тягучей популистской дидактикой - на 80 процентов его заслуга. Взгляните хоть на сегодняшние предновогодние ЦУ А.А.: мы должны, мы обязаны, мы обречены примириться, нам придется осмыслить... Саша не так давно был прекрасным критиком и историком литературы; нынче же он - ша! - "не намерен приспосабливаться к условиям окружающей политической и экономической среды". Он намерен их диктовать. Хорошо темперированным шопотом.

Рубинштейн и Пустота

У журнала "Итоги" - блистательный, лучший в российской еженедельной прессе отдел искусств. Но со словесностью там полный провал. Если Сергей Пархоменко восхищается приятным во всех отношениях Львом Рубинштейном как человеком и поэтом, лучше б просто платил ему стипендию, а не заставлял отслеживать литпроцесс. Рубинштейн неспособен быть критиком вовсе не потому, что, например, ленив, а потому, что быть критиком означает высказывать суждения. А Лев Семенович не может позволить себе подобной роскоши, ибо он - столп всероссийской богемы. Столп не имеет права ни с кем ссориться и ни перед кем заискивать; негоже лилиям прясть. В результате тексты о словесности в "Итогах", даже если они не Рубинштейном подписаны, - это концептуалистские имитации осмысленных оценочных высказываний. Раздел "Художественный дневник" в последнем номере: что ни миниатюра, то лаконичный вердикт. И только обзор толстых журналов - гирлянда мыльных фраз вроде "...Завершается роман Алексея Варламова "Купавна" (название, как легко догадаться, позаимствовано у одной подмосковной станции)". До чего тонко подмечено.

Пирогов и Данилкин

Два однояйцевых львенка упорно не признаются вслух, что они - братья по крови. Оба наделены громадным стилистическим талантом - и оба ошиблись с выбором профессии. Увы, работа критика совсем не в том, чтобы хорошо писать, а в том, чтобы внимательно читать. 59 минут в оплачиваемом человеко-часе серьезного литобозревателя - шелест страниц и лишь одна - дребезг клавиш: не львиная доля, увы.

К концу года импозантный Данилкин солидаризировался со скандальным Пироговым и еще по одному лакмусовому пункту. Оба возлагают безмерные надежды на премию "Национальный бестселлер". "К сожалению, так и не появилось никакого мощного лоббирующего предприятия для русской современной литературы, - сетует Данилкин в "Ведомостях", резюмируя 2000 год, - ...влиятельного, внятного и ориентированного на западную словесность. Возможно, отчасти эту функцию выполнит... "Национальный бестселлер", но пока об этом рано еще говорить". Ну как же рано, если сам Л.Д. - член жюри премии; предложили - вошел; только чистоплюи типа Ирины Прохоровой способны отказаться от принадлежности к подобному гоп-ареопагу. Вместе с Бондаренко, Шинкаревым, Могутиным Лев так пролоббирует интересы западной словесности, что и Ольшанскому мало не покажется. Зуб даю.

Немзер и Курицын

Я уже сообщала пользователям РЖ, что считаю эту пару фигур ключевыми. Андрей и Вячеслав - полярно разные (Джекил и Хайд, орел и решка) проявления единой сущности. И имя этой сущности - эйдетическая критика: усидчивая, добросовестная, зрячая. Такая, какой должна быть.

На исходе декабря глубинное сходство воплотилось воочию, на бумаге. Прощальная колонка Курицына "Слова и вещи" ("Время MN") озаглавлена "Русская литература в 2000 году" - почти так же, как назывались итоговые газетные "перечни Немзера". На сей раз страницу под шапкой "Взгляд на русскую литературу в 2000 году" - совокупный выбор двадцати экспертов - Андрей затевать не стал. Озвучил лишь собственные, подчеркнуто субъективные предпочтения. По-моему, это очень символичный факт. И очень отрадный. Интересное тысячелетие нам предстоит. Захватывающее.

P.S.

А вот вам и открыточка, если ее можно так назвать. Простите, что неяркая. Зато оптимистическая и как раз на тему.

Хепи ню сенчури; see you a fortnight today.