Русский Журнал / Круг чтения / Периодика
www.russ.ru/krug/period/20010412.html

Пятьдесят девятый подход
Материалы сетевых и бумажных СМИ об изящной словесности

Аделаида Метелкина

Дата публикации:  12 Апреля 2001

Bо вторник был обнародован шорт-лист премии "Национальный бестселлер". Реакция последовала любопытная. "Время новостей" и "Сегодня" проигнорировали событие как таковое. Ежедневные онлайновые СМИ - тоже, причем РЖ покамест не исключение: Вячеслав Курицын перенес сегодняшний выпуск "Уиклей" на пятницу. "Коммерсантъ", "Ведомости" и "Экслибрис "НГ" напечатали более или менее сухие информационные заметки.

И только два издания поместили на своих страницах развернутые комментарии к списку. Оба текста производят впечатление... как бы помягче... запальчивой наивности - ну, той, которая хуже воровства. Юрий Арпишкин ("Время MN") заканчивает свою статью чрезмерно простодушным вопросом: "Что можно декларировать, выбирая между Сергеем Болматом и Александром Прохановым?" А Архип Ангелевич ("Известия"), тут как тут, на этот вопрос молниеносно ответствует. С режущей такой, отталкивающей прямотой: "Игра, затеянная устроителями премии... - устроить из современной литературы вселенскую смазь, заварить крутую постмодернистскую кашу". Далее "Пир" Владимира Сорокина назван "людоедским", члены Малого жюри "НБ" Дмитрий Дибров и Елена Шварц - безро... пардон, "космополитическими пижонами", а Дмитрий Быков - "не самым приятным, но, в отличие от большинства шорт-листников, настоящим писателем". Словом, остапа несет.

Что нынче символизируют дифирамбы "Оправданию" Дмитрия Быкова, оснащенные инвективами в адрес постмодернизма, я вам недавно докладывала, не стану заводить эту долгую волынку по новой; тем паче - эталонная статья Ирины Роднянской "Гамбургский ежик в тумане" с сегодняшнего дня доступна онлайн. И высокоталантливый Быков, и его малоталантливый роман мне за последний месяц надоели хуже горькой редьки. Я вообще не поклонница ницшеанства; "Заратустра" меня с пеленок коробил - сугубо эстетически:

"Только теперь наступает великий полдень, только теперь высший человек становится - господином! Поняли ли вы это слово, о братья мои? Вы испугались: встревожилось сердце ваше? Не зияет ли здесь бездна для вас? Не лает ли здесь адский пес на вас? Ну что ж! вперед! высшие люди! Только теперь гора человеческого будущего мечется в родовых муках. Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек".

И так - на сотнях страниц. Патока пафоса. Хроническая какофония красивостей. Пошлятина. Моветон.

"Bы не обращайте внимания на аляповатую обложку, сам-то роман - нормальный", - предупредил по телефону автор. Сергей Морозов - это псевдоним. Настоящее имя автора - Сергей Магомет; у него есть персональная страничка на "Переплете", однако загрузить ее отчего-то невозможно: НТТР 404.

Книга, оставленная Сергеем на проходной РИА "Новости", называется "Великий полдень". Текст датирован "1996-1999". Обложка и впрямь мерзотная. А роман и впрямь ничего. Толстенный, конечно, ровно твой "Волхв", я б его сузила на две трети. Стиль зато приятный, спокойный, затягивающий, как музыка эмбиент или почесывание пяток.

Короче, я, сама себе удивляясь, прочла книгу Морозова от начала до конца. Подробно сюжет пересказывать не буду, он крайне запутанный, многофигурный. "Великий полдень" - вроде как антиутопия, но не сатирико-публицистическая, а моралистически-философская. Действие происходит в умозрительной России, которую мы теперь, слава богу, навсегда потеряли: в униженной стране, где государственная власть декоративна и повсеместен беспредел бандитов и военных. Повествователя звать Серж, ему за сорок, довольно несимпатичный тип, сибарит, размазня и захребетник. По призванию Серж - мечтатель, "бумажный" архитектор; в молодости он спроектировал абсолютно сумасшедшую штуку - идеальный мегаполис будущего. Этакий гиперкомфортабельный урбанистический рай. И вот надо же: старый приятель Сержа вышел в олигархи, в миллиардеры, загорелся проектом и воплотил химеру в жизнь. "За три с небольшим года... грандиозный архитектурный комплекс вырос на искусственной стрелке Москвы-реки... Едва возвели и заселили первую очередь комплекса... публика тут же стала называть центр столицы Москвой без всяких кавычек, а все, что вне его, - просто Городом".

Стилистика "Москвы без всяких кавычек" - чистокровно постмодернистская, последовательно либеральная: смешение манер, эпох, географических экзотик, индивидуальных почерков (вселенская смазь, как формулирует Ангелевич). В Москве теперь проживает элита, в Городе - быдло. Москва - объект всеобщего восхищения и зависти; мало-помалу плод вольной фантазии безответственного Сержа напитывается социально маркированными - идеологическими, психоаналитическими, религиозными - смыслами. Зачастую - полярно противоположными; все зависит от того, какая из враждующих группировок тот или иной смысл привнесла, вчитала. Впрочем, у этих разнонаправленных смыслов есть общие лейтмотивы - апокалипсис и шовинизм. Даже эротические сцены "Великого полдня" не обходятся без пространных монологов персонажей о пришествии антихриста и о священной национальной самобытности.

Точь-в-точь таких, как, например, вот этот: "Люди либерального сознания... делают все для прихода будущего "беззаконника, сына погибели"... Из государственного хаоса может вывести только диктатура, основанная на нравственном и национальном сознании. Государство структурирует народ в собор единомышленников". Перед нами не фрагмент романа С.Морозова, увы. Перед нами цитата из статьи протоиерея Владислава Свешникова "В поисках выхода" ("Независимая газета" от 11 апреля с.г.); о. Владислав сообщает читателю об образовании "Союза православных граждан" и вкратце излагает его, этого союза, конструктивную платформу... Эх, да что там - образцы подобной риторики нынче пачками лезут в глаза, успевай уворачиваться.

Стоп, только не вздумайте шить мне политику. Повторяю, "Великий полдень" - не памфлет, а размышление о нравах. Выдержанное в гипотетическом ключе. И в эстетическом, позвольте подчеркнуть, модусе. Меня ж ничего, кроме эстетических проблем, всерьез не волнует, потому я и дочитала книгу до конца. В финале олигарх-диссидент возглавляет новый, донельзя действенный, православно-фундаменталистский режим; Сержева Москва подвергнута ковровым бомбардировкам; превращена в руины и личность самого Сержа. Архипу Ангелевичу присвоено звание "Владислав Сурков-Cвешников 2-й". Солнце непрестанно в зените, тени элиминированы как класс. Слабохарактерные порнографы, безродные филателисты, сквернословы и пепперштейны расстреливаются на месте.

"Оформление развалин было доверено нашим почетным художникам-академикам, которые мгновенно натащили в Москву из личных ангаров-запасников свои чудовищные монументальные творения, растиражировали их в увеличенных масштабах и составили громадные панно. По коллективной мысли академиков, размещение образчиков их творчества посреди пепелища должно было символизировать идею вечного возрождения и возвращения к истинным ценностям...

Мы въехали в столицу и подъехали к Москве. Я не узнавал ничего вокруг... Фасады зданий были затянуты декоративными трепещущими холстами, которые имитировали псевдообъемы, превращающие окружающее пространство в нечто бесформенное и хаотическое... Если прежде ночная Москва представлялась подъезжающему к ней цельным фантастической огранки драгоценным камнем неизвестного происхождения, сиявшим в ночной пустоте, то теперь это был сгусток страшной и беспредельной пустоты, на которую наброшен саван, густо усыпанный фальшивыми блестками".

Also sprach Магомет, и я к сказанному им ничего не добавлю. Роман С.Морозова, чьи скромные эстетические достоинства - точь-в-точь под стать "Оправданию", не вошел в листы "Национального бестселлера", ни в шорт-, ни в лонг-. Но это не значит, что "Великого полдня" не существует в природе. Вот он, родимый, полюбуйтесь-ка издали. Параисторию параисторией вышибают; эмблема за эмблему, зуб за зуб.


М.: Астрель, АСТ, 2001; 624 с.; тираж 10 000 экз.; ISBN 5-271-008-2 (Астрель), ISBN 5-17-002290-5 (АСТ)