Русский Журнал
/ Круг чтения / Периодика www.russ.ru/krug/period/20010724.html |
Журнальное чтиво: выпуск сорок восемь "Урал" #5, #6, 2001 Инна Булкина Дата публикации: 24 Июля 2001 Персонаж в поисках автора и Америка, которую мы потеряли Ужасный субтропический июль наступил на нас, с неба влаги не выпадает никоторой, только противные капли от потеющих кондиционеров и мухи, испеченные на лету. И не получается даже вообразить, как долго и сил насколько хватит терпеть все это климатическое безобразие. Вот у "Журнального зала" не стало больше сил, похоже, и он прекратил свои регулярные трудолюбивые обновления - по причинам "временным" и "техническим", но как знать... Может, когда вернется?.. Ближе к зиме. Пока же, уходя от нас, оставил лишь июньские номера и "Новый мир" - июльский. Так что будем вяло растягивать наши игры с несвежим бумажно-сетевым продуктом, покуда сил, изнуренных нарзаном, хватит, а там, глядишь, к первому снегу все и образуется. 6-й "Урал" журнальный рецензент "Экслибриса" уже поспешил объявить номером года, главным образом за то, что весь он такой тематически-американский, культовый и антиидеологический в одно и то же время. Тематические номера - вещь приятная и, наверно, небесполезная, но, по правде говоря, и 5-й "Урал" был вполне хорош, и, как по мне, даже более симпатичен - как раз потому, что без культа, без ностальгии по чему бы то ни было, что мы потеряли, без идеологии - даже с приставкой анти-, и без сомнительного качества "теневых классических" стихов в переводе Дмитрия Кузьмина:
Впрочем, отечественные хайкуисты оценят по достоинству малоизвестного американского собрата под фамилией Резникофф, что "останавливает мгновение" по рецептам Уитмена и Торо. Зато в номере 5-м стихи екатеринбургского ветерана (род. в 1922-м) Венедикта Станцева, который, как может, наследует... Тютчеву:
И еще стихи - другого классического философа, выпускника новосибирского пединститута Федора Зырянова:
Этот автор родился в 1948-м. И следующее поколение - Андрей Ильенков, 1967 года рождения. Он тоже наследует... некоторым известным поэтам:
Такая вот преемственность поколений... И "теневые классические стихи". Проза в 5-м "Урале" выглядит куда как самостоятельнее. Здесь повесть известного автора "Сетевой словесности" Василия Чепелева "Вдвоем хорошо", довольно хитрО придуманная: герой с некоторого момента начинает жить чужую жизнь, грязноватую, скажем так, сам пишет какую-то прозу ("альбом с фотографиями"), а в финале вдруг неожиданно оказывается выдумкой второго порядка, персонажем из чужого романа и т.д. Забавна одна из последних сцен, где выдуманный (как после выяснится) персонаж ищет своего автора, вычисляя его по московским книжным магазинам. Вычислил, в конечном счете, в "Графомане". Три "коротких рассказа", очень чистых по жанру: первый - про девушку Анюту, преданно любившую матросов, каждый раз бесповоротно уплывавших неведомо куда, девушка Анюта так же преданно любила других, сохраняя верность Андреевскому флагу:
Следующий рассказ (Анна Кирьянова. "Оргия"), очень забавный, про интеллигентную девушку двадцати девяти лет и про немолодых людей гуманитарных профессий, решивших затеять "оргию". Женское письмо иронического извода. Наконец, последний (Павел Брычков. "Победитель") - про запойного гармониста, который в буквальном смысле "завязал". Эпиграф из Гомера:
Из переводов этого номера - лексикон Милана Кундеры, составленный им самим. И здесь же путевые заметки английского командировочного - "Заметки на полях Оксфордшира" Романа Юшкова. Обыкновенно все английские путешественники пишут приблизительно одно и то же: про краны горячей и холодной воды, про странные гигиенические привычки аборигенов, про кухню (как правило, ругают, но тут - как раз наоборот), про лужайки, про пабы и т.д. За небольшим исключением Роман Юшков не отступил от традиции. Правда, он был несколько обескуражен, встретив здесь полчища крыс и суфражисток. Но в остальном все очень мило, и даже ностальгия имела место быть. В конце обнаруживаем совершенно идиллическую и до боли знакомую картинку:
Не видел, а слышал, скажем мы. В старой песенке Гребенщикова. Ну вот, теперь впору вернуться к культовому #6. Впрочем, командированный из Сибири в Англию Роман Юшков столь красочно описывает презрение британцев и прочих европейцев к Новому Свету (что-то на манер высокомерной брезгливости старых русских к новым русским), что главные тезисы боевого манифеста Андрея Коряковцева, одного из идеологов и составителей американского номера "Урала", кажутся, скажем так, - поспешным и чересчур идеологизированным упрощением. Суть их (тезисов) в том, что антиамериканизм стал в России политической модой, что все это живо напоминает европейскую ситуацию накануне первой мировой войны: "...Тогда тоже естественная забота о национальной идентичности стала эксплуатироваться в политических целях власть имущими и вскоре выродилась в обыкновенную ксенофобию", что все это - не более чем политический кич, а культуре претит изоляционизм и т.д. Спорить трудно, но с такими простыми вещами и не поспоришь. Вторая концептуальная статья, предваряющая номер, называется "Норки нараспашку" (цитата из Воннегута) и принадлежит Андрею Матвееву. Она как раз призвана напомнить об "Америке, которую мы потеряли", то есть о других совсем временах, когда мы (то есть поколение автора этих строк, а ему сейчас за 50, по всему судя) без памяти любили все американское: джаз, джинсы, книжки, битников, всех американских писателей и всех отечественных подражателей американских писателей, - короче говоря, автор находит на пыльном чердаке большой мешок, запускает руку и достает оттуда все подряд. Это не моя метафора:
Потом из мешка этого достается, в самом деле, все подряд, от Аллана Гинзберга до Роберта Фроста, и от Чарльза Буковски до Эмили Дикинсон. В том же мешке оказались вперемешку Гертруда Стайн, Френсис Скотт Фицджеральд и Гэри Снайдер, "Мемуары американского вампира в Москве" Брюса Маклелланда и английские переводы... Михаила Лермонтова. Главным культовым текстом очевидно стала "Ловля Форели в Америке" Ричарда Бротигана в переводе столь же культового Ильи Кормильцева. В результате "Блюющая дама" Буковски соседствует с сентиментально светским Фицджеральдом, возвышенно-пустоватая, но обожаемая начинающими переводчиками Эмили Дикинсон - с Гэри Снайдером (в переводах, кстати сказать, все того же Василия Чепелева):
Такая вот - на все вкусы - Америка, которую мы потеряли. В заключительных позициях "Урала" обыкновенно "Последний киносеанс": в #5, как и #6 здесь "культовое американское кино". В 5-м - "Матрица", в 6-м "Бойцовский клуб" Финчера, при этом море разливанное финчерова клюквенного сока постоянный кинообозреватель "Урала" предлагает понимать в категориях Эриха Фромма: "Наиболее нормальной и наименее патологической формой насилия является игровое насилие. Мы находим его там, где оно используется в целях демонстрации своей ловкости, а не в целях разрушения, где оно не мотивировано ненавистью или деструктивностью. Можно привести многочисленные примеры игрового насилия, начиная с военных игрищ примитивных племен и кончая искусством борьбы на мечах в дзен-буддизме. Во всех этих военных играх речь не идет об убийстве противника; даже если он погибает, то это как бы его ошибка, поскольку он "стоял не на том месте". Алексей Вдовин пытается объяснить "За что мы любим Тарантино", а Лев Гурский придумал что-то вроде сценария забавного сериала про Ленина, Крупскую и Инессу Арманд ("Он, Она и Прекрасная дама"): любовный треугольник, Блок, покушение, подмены, прорицания и таинственный уход на манер Федора Кузьмича:
При чем тут Америка, которую мы потеряли? То была пародия на американское историческое кино. |