|
||
/ Круг чтения / Периодика < Вы здесь |
Журнальное чтиво: выпуск 52 "Знамя"#7, "Звезда"#7, 2001 Дата публикации: 20 Августа 2001 получить по E-mail версия для печати Первое, что следует сделать на сей раз, это поздравить "Журнальный Зал" с новосельем. Кажется, это уже третье пристанище за последний год, и как в таких случаях принято говорить: дай бог, не последнее1. Но как раз наоборот, - хочется думать, "Журнальный Зал" здесь приживется на подольше. Пока же мы, вместе с новым журнальным сайтом, в срочном порядке наверстываем упущенное и галопом по европам читаем все то, что бумажные критики уже прочли и забыли. Июльская "Звезда" открывается мемориальной подборкой Бориса Рыжего ("Знамя" сделало это месяцем раньше), а в заключительном некрологе Алексей Пурин напоминает, что "Звезда" в свое время "открыла" свердловского инфант-террибля, и по праву считает его своим "петербургским поэтом". Но не на том основании что - далее цитата:
но "прежде всего потому, что гены трехвековой российской поэзии живут в его стихах". И вправду, но странная все же местнопатриотическая логика, - получается что "петербургский поэт" это родовое определение. А если не "петербургский", то значит "гены" не живут? Что же до приведенной Пуриным цитаты, то она как раз достаточно четко определяет поэтическую генеалогию Бориса Рыжего: он родом из некрасовской желчи и разночинного неблагополучия. Там довольно мрачная перспектива (в петербургском смысле - перспектива) открывается - от некрасовского "Еду ли ночью по улице темной..." и до блоковского "По вечерам над ресторанами...". Но уж совершенной поэтической глухотой отдает поминание чуть ниже в той же статье ... Державина (?!) перед цитатой:
Там, конечно, про "ад", но совсем про другой "ад", не державинский отнюдь. И последние стихи из мемориальной подборки - все про те же "брызги дождя, полусвет, полутьму":
А июльское "Знамя" поминает Нину Искренко, которой не стало в 1995-м, но каждый год в июле, в годовщину ее рождения издается маленькая книжечка стихов, и на этот раз "Знамя", видимо, решило поддержать традицию, притом, что Нине Искренко в этом июле исполнилось бы 50. Нина Искренко была из "новых проклятых" и "граждан ночи", но не из тех, кто всегда писал о смерти, так что она не так эффектно выглядит в "мемориальных подборках". Но зато "Знамя" с некоторым опозданием исправляет ту фатальную несправедливость, которая, без особого, надо сказать, трагизма, зафиксирована в давних стихах начала 90-х:
А открывается "Знамя" очередными "Разговорами с богом" Геннадия Русакова. Про Геннадия Русакова находим откровенно бестактную апологию ближе к концу номера: там в отделе "Критика" распечатана электронная переписка Александра Левина с Александром Касымовым, лишний раз доказывающая, что перенесение электронных жанров на бумагу со всей их приватной безответственностью, смайликами и прочими прелестями жанра - тенденция столь же агрессивная, сколь и неуместная. Можно у себя на кухне как угодно часто произносить что-то вроде: А.К.: Частная переписка - жанр увлекательный, но совсем отдельный, и при чем тут отдел критики толстого литературного журнала? А Геннадий Русаков - отличный поэт, по счастью, живой, но коль тут речь о поминальных подборках и каких-то мифологических "жалобах", я процитирую автоэпитафию:
В отделе прозы июльской "Звезды" новое продолжение "театрального романа" В.Рецептера ("Эта жизнь неисправима...". Записки театрального отщепенца). Теперь стало понятно, что через все перипетии "превратного опыта артиста Р." проходит единый сюжет - история постановки блоковской пьесы "Роза и крест", и пока мы не придем к финалу, продолжение следует. В "Знамени" тоже "театральный роман", надуманный, и, как заметили некоторые критики, аллегорический. Роман (а скорее все же повесть) Елены Поповой называется "Большое путешествие Малышки", где "Большое путешествие - жизнь, Малышка - сотрудница литчасти Театра, Театр - символ нашей несчастной страны, сначала томившейся под тиранической властью, затем этой же властью разрушенной и разворованной". Это был Андрей Урицкий, журнальный обозреватель "Экслибриса НГ", Андрей Немзер усмотрел здесь сентиментальную притчу. И то и другое соответствует действительности, и нет повести печальнее на свете... Кроме романа-повести-притчи, в "Знамени" имеем два коротких рассказа. Один (Сергей Миров. "Такая работа") - про трудовую династию Колотаевых, которые из века в век вручную передвигали стрелки на ратушных часах провинциального русского города Седелец. Другой называется "Трын-трава", и его автор - популярный политический шоумен Виктор Шендерович. Рассказ, наверное, имеет смысл квалифицировать как пародию на "Российскую историю" от Леонида Парфенова. В "Звезде", между тем, начало нового романа американского петербуржца Игоря Ефимова "Суд да дело" - про рекламистов, адвокатов, психоаналитиков и прочие американские неприятности, со вставным "декамероном" (новелл, правда, шесть всего). А также отличный перевод отличного рассказа Исаака Башевиса Зингера "Кровь", который поначалу кажется еврейской вариацией на темы лесковской "Леди Макбет...", но, похоже, все же из другого теста... В жанре дневников, мемуаров и прочих документов из новейшей истории "Знамя" публикует "Дневник" Льва Левицкого (еще одна "новомирская" страница в "Знамени") и короткий увлекательный мемуар Вольдемара Вебера "За заборами". Он состоит из маленьких рассказов-анекдотов с характерным привкусом черного юмора 70-80-х. Один из них называется "Резолюция" - о несостоявшейся публикации в молодогвардейском альманахе "Поэзия": С рекомендацией Павла Антокольского Вебер был направлен к главному редактору Николаю Старшинову, "человеку широких взглядов".
В "Звезде" - мемуар Никиты Кривошеина о пребывании в Дубовлаге и тамошнем знакомце - канонике Станиславе Кишкисе ("Блаженный Августин") и короткая переписка И.М.Дьяконова с Е.Г.Эткиндом, что томов премногих тяжелей. В сети ее, к сожалению, нет. Она про этические альтернативы советской (и в принципе - русской, наверное) интеллигенции, про два пути просвещения - общественный (практический) и закрытый - чистую науку. Оба - достойны. Что же до критики, то в "Конференц-зале" "Знамени" представительная компания обсуждает "прозаиков-дебютантов" и "новую русскую прозу". Причем большинство "от заявленной редакцией проблемы" постаралось уйти, а некоторые даже честно в этом признались. Те же, кто не ушел, с завидным упоением рассуждали о "кипении фантазийной образности" Павла Крусанова, и о "собственной крови" Ильи Стогоff (не склоняется?), влитой им в славный роман "Мачо не плачут". Критика в "Звезде" не столь концептуальна, но и здесь есть свои герои. Так, названный спустя несколько страниц едва ли не лучшим критиком-из-поэтов Валерий Шубинский сообщает нечто новое о "Ритме и традиции" и о победившем все и вся ямбе, который "отражает ... некие объективно существующие ритмы, связанные с космическим пространством-временем или с биофизикой человека". Мих.Эпштейн с тем же пафосом скрещивает литературу с биологией ("Амероссия"), поминая генетику, меметику, Ричарда Докинза и сексуальную революцию. Речь о миграции, и произнесена она была Михаилом Эпштейном на церемонии вручения ему премии "Русской Америки". Наконец, уже без всякого пафоса, Омри Ронен поминает столетие Нины Берберовой, и кажется, эта статья - лучшее, что на сегодняшний день было написано о Нине Берберовой. Примечания: 1 В реквизитах "Знамени", к слову сказать, до сих пор указан инфоартовский адрес. поставить закладку написать отзыв
|
inna@inna.kiev.ua |
|
||