Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Периодика < Вы здесь
Журнальное чтиво: выпуск 72
"Новая русская книга" #3-4 (2001)

Дата публикации:  26 Февраля 2002

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

"НРК" продолжает политику "смешанной жанровой техники" - и успешно, надо сказать. "НЛО" в свое время отказалось от литературного раздела; в пору же своего существования он был более всего архивным и архивно-раритетным. Литературное поведение "НРК" ближе, наверное, к "НЛО"-шному отделу "Практика" (каким он был при Татьяне Михайловской). То есть перед нами что-то вроде испытательного стенда. Здесь нет Ры Никоновой, но есть Игорь Померанцев зато. Если что их и роднит, то абсолютно умственное и рациональное отношение к тому, что они называют "поэзией":

...Положа руку на сердце, меня волнует
сослагательное наклонение.
Это вам не жизнеутверждающее "Хочу!".
В русском оно, сослагательное, - на вторых ролях.
В английском - на первых, так сказать,
врожденная лингвистическая вежливость.
В немецком целых двенадцать сослагательных,
но в ходу - два. Молодой германист Максим
объяснил мне, что конъюнктив - 1
оставляет шанс говорящему
(мол, не отчаивайся: все возможно, все вероятно),
а конъюнктив - 2 - безутешен
(могло, но, увы, не случилось,
мечталось, но не исполнилось).

Это лингвистические изыскания Игоря Померанцева под названием "Наклонение". Поэзия, наверное, начинается там, где кончается грамматика.

Рядом с Игорем Померанцевым Дмитрий Воденников, который в других контекстах кажется не логичным отнюдь и побивает синтаксис в пользу чего-то неведомого. Но рядом с Померанцевым все вдруг приобретает какие-то иные "наклонения", и вот уже Воденников выглядит таким себе барочным рационалистом, складывающим "фигуры":

И ЧТОБЫ ЖИЗНЬ ТВОЯ ВСЮ ЖИЗНЬ СТОЙМЯ СТОЯЛА
ОДНИМ УПРУГИМ И ЦВЕТУЩИМ КУБОМ
И ЧТОБЫ ВСЕ ЭТО ТВОЕЙ МОГИЛОЙ СТАЛО,
НО ТОЛЬКО Я ТВОЕЙ МОГИЛОЙ БУДУ.

С прозой от "НРК" все не так интересно. Здесь "История телевидения" Маргариты Меклиной, изысканно-пошлая лав-стори, персонажи которой балансируют на грани реальности-достоверности, как "наклонения" Игоря Померанцева. Причем похоже это более всего на немое кино, а не на "историю телевидения":

"...телефильм о Сати и Сюзанне. Он так и назывался - "Сати и Сюзанна". В нем Сюзанна, обессилевшая от борьбы с теченьем судьбы, выплывает, мокрая, растерянная, в прилипшей к ногам юбке, из Сены, и выходит на берег, а затем вдруг натыкается на смутно знакомое небольшое кафе. Режиссер был осторожен в решении задачи: он показывает нам немолодую, но акробатически сложенную женщину - она медленно встает на ноги и приходит в себя. Зайдя в кафе, Сюзанна видит Сати. Он галантно встает, закрывает крышку рояля и присаживается неподалеку за столик. Сюзанна поражена: никогда она не видела столь странного, столь страстного мужчины. Она внезапно понимает, что этот мужчина - Сати. Она вспоминает, как она штопала ему носки, и начинает рыдать. В это время звучит мелодия, которую сочинил сам Эрик Сати... итд.".

Здесь же Сергей Спирихин с длинным и скучным ЖЖ под названием "Конина. Записки скотовода". О Сергее Спирихине известно, что он лидер группы "Новые Тупые" и входит в шорт-лист премии Андрея Белого за 2001-й год. Очень скоро "Записки скотовода" появятся в издательстве "Новое литературное обозрение".

В качестве "Контекста" в этом номере "НРК" выступает маргинальный французский классик Пьер Клоссовски - не сам по себе, но в рецензии, которую написал Морис Бланшо и перевел Виктор Лапицкий. Пьер Клоссовски представлен нам как "писатель, мыслитель и творец мира изображений в подобающем свете - свете, который будет хранить тьму, а сам сбережется от всяческих проблесков видимости".

Главный "Автор" номера - Михаил Ямпольский; он объясняет в большом интервью Аркадию Драгомощенко, почему обратился к политической теории. Оказывается, потому, что "став взрослым, я просто продолжил то, что меня интересовало в детстве". Далее объясняется, что именно: "Зеркала. Автоматы. Крошечные букашки. Вулканы и водопады. И даже гильотина...".

А "большой темой" этого номера "НРК", наверное, стала русистика, русская история глазами западных славистов. Это, в первую очередь, монографическая статья-исследование Лоры Энгельштейн "Повсюду "Культура": о новейших интерпретациях русской истории XIX-XX веков" (перевод из американского журнала "Kritika"). Речь там о российской и западной гуманитаристике, их взаимопроникновении и взаимовлиянии. Буквально вслед за обзором Лоры Энгельштейн читаем статью Александра Эткинда "Американская русистика: история второго мира из первых рук": это рецензия на двухтомную антологию "Американская русистика", выпущенную в Самаре в 2000-2001 гг. Антология поколенческая, здесь представлены "отцы, деды и внуки", составитель - Майкл-Дэвид Фокс из поколения "внуков"; концептуальным кажется то, что "американские историки переводят сами себя для русского читателя". Рецензент, в отличие от предыдущего автора, склонен акцентировать известную идиосинкразию и "пропасть", разделяющую американских и российских историков, занимающихся одним предметом. Подробно останавливаясь на нескольких работах первого тома, Александр Эткинд упоминает и собственно Лору Энгельштейн с ее статьей "Нравственность и деревянная ложка". Статья написана на материале трудов русских врачей-сифилидологов конца XIX века и посвящена сложному пересечению народнической идеологии и медицинской практики.

"Сифилис передается половым и неполовым путем, например, через общую ложку; в эти два пути передачи врачи верят и сегодня. Согласно тонкому наблюдению автора, в конце XIX века русские врачи акцентировали половой путь передачи болезни в городских условиях и неполовой путь, если речь шла о деревне. Энгельштейн интерпретирует это различие на основе приписанной врачам "народнической" веры в высокую нравственность русской деревни и в испорченность городской жизни". Сам рецензент убежден в обратном: врачи были скорее "антинародниками" и менее всего были склонны к идеализации: "Идеализировать народ для них было все равно что идеализировать сифилис". Если верить Александру Эткинду, Лора Энгельштейн - автор более чем противоречивый: в разбираемой здесь статье она будто бы следует за логикой Мишеля Фуко (за "Историей безумия" и "Надзирать и наказывать"). Однако в других работах она же "отрицает значение Мишеля Фуко (наверное, методов Мишеля Фуко! - И.Б.) для русской истории: раз русское общество было (и, согласно Энгельштейн, остается) антилиберальным, значит, последователям Фуко здесь делать нечего".

В той же плоскости (русская история глазами иностранца), но в другом совершенно жанре, статья Исраэля Шамира "Наше прошлое - дело нашего будущего". Статья полна публицистических красот и банальных откровений, вроде:

"Страна с непредсказуемым прошлым", - ядовито отозвался о России Уинстон Черчилль, не вынимая толстой сигары изо рта.

Смысл ее, как следует из заглавной цитаты, в вольном обращении с "нарративом истории":

В России исторический нарратив переходил из рук в руки, как сакраментальные телеграф и банк, чаще, чем в других странах. На моем, все еще не Мафусаиловом веку, царская Россия превратилась из тюрьмы народов в светлую мечту сибирских цирюльников, Ленина то обожествляли, то называли немецким шпионом и сифилитиком, Троцкий, Бухарин и Сталин перепробовали все маски политической комедии дель арте. Человек, разрушивший последний дом Николая II, торжественно внес останки императора в Петропавловскую крепость. В зависимости от политических нужд в советской и постсоветской России крутили историей, как хотели, и открутили - так назойливый собеседник откручивает пуговицу вашей шинели. Резьба сорвалась, Россия осталась без единого, основанного на концензусе, исторического нарратива, и стала, до поры до времени, самой свободной страной мира.

"Свободной от истории", - вероятно так. Далее там следует апология писателя Сорокина вместе с его "Голубым салом": "Голубое сало" - это полное свершение, исполнение всех надежд и свыше того", а Сорокин, вероятно, русский человек в своем развитии, каким он станет через 200 лет и т.д.

Из "литературных" рецензий - в продолжение темы - выделим статью Аркадия Блюмбаума о книжке разговоров Ирины Балабановой с Дмитрием Александровичем Приговым. Если вернуться к "историческому" сюжету, то феномен Пригова, как следует из его же - приговской - рефлексии, есть следствие отсутствия истории:

"Но я-то ведь появился на свет Божий, когда архаизированная, подмороженная культурная атмосфера воспроизводила, конечно же, типы поведения и идеалы, условно говоря, русской литературы XIX века, то есть периода ее апофеоза. <...> И все были вечно живые, актуально живые. Пушкин! <...> Не было истории. Было одно такое большое мифологическое пространство".

Таким образом, московский концептуализм предстает еще одной попыткой "альтернативной истории": по мысли рецензента, Дмитрий Александрович Пригов и есть настоящий "историк": "Разрушая миф, художник-концептуалист запускает механизм истории".

В своем роде замечательна статья Игоря Вишневецкого о "нежном" поэте Шише Брянском. Рецензент приводит две ключевые, на его взгляд, цитаты, где Шиш "щелкает походя по лбу" Тютчева с Мандельштамом:

1.

НЫНЕШНИМ

Для вас и Солнцы, б%ядь, не дышат!

2.

Все пи@данулося, и некому сказать, -

затем следует неожиданное резюме: "Нельзя не заметить уже по одной этой цитате, что Шиш - стихотворец культурный" и длинное - во всю статью - объяснение: культурный - это когда не просто так, а когда Тютчева с Мандельштамом читал.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Сергей Костырко, Обозрение С.К. #93 /21.02/
О записках "экскурсовода-дальнобойщика", или Наше прощание с Европой в рассказе Юрия Малецкого "Копченое пиво"; о Лондоне Зиновия Зинника и России Вячеслава Пьецуха. - Вестник Европы. Том III.
Инна Булкина, Журнальное чтиво: выпуск 71 /18.02/
"Роман с героиней" и "Роман с Героем"; Пушкин, Тютчев, Кушнер и "Поэма без героя"; писатель Z. и его "НРЗБ".
Сергей Костырко, Обозрение С.К. #92 /12.02/
О романе Сергея Гандлевского "[НРЗБ]". К роману следует, видимо, отнестись как к "роману-комментарию" о судьбе литературного поколения автора. Портрет поколения дан в его силе и в его слабостях: ежишься, вчитываясь и примеряя. А никуда не деться. Похоже.
Инна Булкина, Журнальное чтиво: выпуск 70 /11.02/
Неразборчивый портрет поколения; "аналитические опрощенцы"; "раскол в либералах" или "рынок интеллектуалов".
Виктор Ярошенко, "Вестник Европы" - новый журнал со старым названием /06.02/
Авторам хочется кушать, поэтому они бегают по всем журналам. Если хочешь иметь "своих" авторов, тогда должна быть совсем другая структура рынка. Журнал должен существовать как агентство, как издательство. (отзывы)
предыдущая в начало следующая
Инна Булкина
Инна
БУЛКИНА
inna@inna.kiev.ua

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Периодика' на Subscribe.ru