|
||
/ Круг чтения / Периодика < Вы здесь |
Миграция и архитектура, террор и демография "Неприкосновенный запас" #5, 2002 Дата публикации: 15 Января 2003 получить по E-mail версия для печати Последний номер "НЗ", который имеем в наличии, #5 (предпоследний, стало быть) за прошлый теперь уже 2002-й год. Номер 5-й, как и большинство предыдущих, убеждает нас в том, что главной из наук для нас - в перспективе "НЗ" и "НЛО" - является социология. Под углом социологии мы читаем здесь о миграции-иммиграции-эмиграции, а также интеграции, дезинтеграции и мультикультуральности, о неизбежной в этом ряду демографии, о Севере - Юге и Востоке - Западе, которым не сойтись и не понять друг друга никак, потому что они живут по разные стороны "демографического перехода". Под углом социологии в 5-м номере пишут о просвещении (о науке и технике как "социальном проекте"), даже, в конечном счете, - об архитектуре, хотя это уже сложнее и не так очевидно. Первая и главная тема 5-го номера - миграция (подзаголовок "Миграция: невеликое переселение народов"). Ей подчинены "Очерки нравов" (речь пойдет о "нравах мигрантов") и "Либеральное наследие" со статьей Хайнера Гайслера о национальных государствах и мультикультуральном обществе. Об авторе в предисловии сказано, что он "крупный функционер Христианско-демократического союза", и в этом свете представляющий рубрику Владимир Малахов ставит под сомнение искреннюю приверженность Гайслера либеральным идеалам и идее мультикультурализма как таковой:
На самом деле, пафос немецкого автора продиктован наступлением "новых правых" в Германии (и это, кстати говоря, было темой предыдущего номера "НЗ"). На вопрос одного из оппонентов "Является ли национализм единственной формой, в которой народ совершает глупости?", Гайслер однозначно отвечает: для Европы после 1871-го года - да! Что же до "мультикультурального общества", то для Гайслера это не столько эвфемизм, сколько утопия по Умберто Эко: кочующие студенты, которые в процессе "перемещения" будут заключать "десятки тысяч смешанных браков", и это приведет к тому, что через тридцать лет "европейская элита станет европейской в буквальном смысле этого слова". Все это выглядит забавно и заставляет вспомнить о Европе во времена вагантов, например. Притом населяющие такую "мультикультуральную" Европу народы представляются немецкому автору тоже чем-то на манер средневековых бардов - вот украинцы, если верить Гайслеру, слагают пословицы: "Когда развевается знамя, рассудок уходит в трубу". (Я догадываюсь, что это продукт двойного перевода, но все равно интересно, что же там могло быть на самом деле.) Другой автор "НЗ" - отечественный философ Андрей Родин ("Мультикультурализм и новое Просвещение") полагает, что "мультикультурное (многокультурное) общество" - это общество, свободное от "культурных предрассудков": "Многокультурие направлено на преодоление культурных предрассудков: многокультурный человек не будет распространять ценности, нормы и образцы своей родной культуры за ее пределы, а будет осваивать другие культуры с их специфическими нормами, ценностями и образцами". Вообще, если верить Андрею Родину, существуют культуры чистых и грязных туалетов, "культуры голодных" и "культуры сытых", и если голодного долго кормить, он станет исповедовать "культуру сытых", то бишь избавится от своего "культурного предрассудка". И в этом залог счастливой "мультикультуральности". Ничего подобного, - заверяет Любовь Гурова из "русского Берлина", и приводит в качестве примера собственный "опыт промежутка". Интеграции в ее тотальном утопическом смысле не бывает, потому что ее не может быть никогда. Благополучная "интеграция" эмигранта всегда промежуточна ("Всюду моя русскость была, с позволения сказать, интегральной частью моей интеграции. Я пользовалась вовсю своим промежуточным состоянием. ... Русский человек в Германии неизбежно чувствует себя Штирлицем, а Штирлиц неизбежно попадает в анекдоты. "Штирлиц, вы еврей?" - спрашивает Мюллер. - "Нет, я русский", - и все, провал. А главное, вечно его выдают буденовка и волочащийся парашют".) Между тем, сам зачинщик темы Владимир Малахов ("Расизм и мигранты") утверждает, что суть проблемы в социально-правовых установлениях, все прочее - литература, то есть выгодная тем или иным структурам риторика. Стратификация происходит на основании "социального ресурса", что же до "культурных различий" (или "предрассудков"), то это лишь "гарнир":
"Социологическая лирика" Алексея Левинсона на сей раз тоже про миграцию, но не под углом утопической "мультикультуральности" и без "культурного гарнира". Речь идет о такой очевидной вещи как демография ("Демография террора"). Итак, с точки зрения демографического уклада существуют общества "многодетные" и "малодетные". В одном случае в приоритете ценности родовые (сохранение этноса), в другом - индивидуальные. Иными словами, автор различает отношение к миру - "эпическое" и "лирическое".
Затем вводится различение "мужского" ("военного") и "женского" дискурсов, Россия, разумеется, оказывается в промежутке: по ту сторону "демографического перехода", но в пределах традиционного военно-демографического постулата "бабы еще нарожают". Поэтому, согласно Левинсону, некорректна в сути своей параллель между российско-чеченским и израильско-палестинским конфликтами. (Хотя, по большому счету, и в примере с Израилем левинсоновская модель не работает: израильское общество в гораздо большей степени, нежели любое другое, определяется приоритетом "сохранения этноса". Именно поэтому израильтяне не вступают в переговоры с террористами и там не берут заложников.) То была "Тема 1" - про миграцию и интеграцию. "Тема 2" называется "Просвещение как социальный проект", здесь уже упомянутый нами Андрей Родин ратует за "Мультикультурализм и новое Просвещение", французский философ Ив Мишо рекламирует новый просветительский и "мультикультуральный" проект под названием "Университет всех областей знаний" (похоже на "Ленинский университет миллионов", кто еще помнит). Текст представляет собой лекцию, прочитанную французским гостем в Москве по приглашению "НЗ", но стилистически напоминает воззвания иеговистов и лохотронщиков, как то: "Несколько вопросов и ответов об Университете всех областей знаний итд.". Здесь же последняя лекция Пьера Бурдье "За ангажированное знание", она про стратегию и тактику политической борьбы все же. Наконец, титульная статья раздела ("Просвещение как социальный проект"), ее автор - Григорий Гутнер, научный сотрудник Института философии РАН и по совместительству зав. Кафедрой философии Миссионерско-катехизаторского института им. св. Филарета. Пафос статьи в том, что Просвещение - проект рационалистический и утилитарный, образование в России исторически носило характер "инструментальный", и в силу этого образованный человек привык мыслить себя инструментом и элементом государственной системы. Позитивная альтернатива в последнем абзаце: следует "бескорыстно" относиться к знанию как самостоятельной ценности. "Тема 3", архитектурно-политическая. Здесь два переводных текста, один - хороший ("О чем молчат архитектурные журналы" Геррита Конфуриуса) и одно интервью ("Зачем писать об архитектуре". Беседа с Ремом Коолхаазом). Первая статья о том, что архитектурные журналы "молчат" об архитектуре, собственно, потому, что архитектура не то, что "выделяется", а то, что "в глаза не бросается", архитектура - это своего рода "стабилизатор повседневности", механизм "рутинизации" и в этом ее "социологическая значимость". Елена Петровская ("Город и память") разворачивает метафоры и цитирует Вальтера Беньямина. Остальные авторы пишут о феномене "стиля-лужков", и здесь архитектурная идея становится продолжением идеи политической:
Это был Григорий Ревзин, который полагает, что "стиль-лужков" закончился вместе с эпохой 90-х. Затем Егор Ларичев обзывает тот же стиль "архитектурой умолчания" и более или менее убедительно метафору свою аргументирует. Московский мэр вместе со своим любимым скульптором якобы уловил конъюнктуру момента: они выстраивают "ненастоящие, немонументальные, несерьезные памятники. Дабы власти центральной, не озабоченной собственным увековеченьем вовсе, они казались московскими поделками". Что похоже на правду, когда б не порочный анахронизм позднейшей интерпретации. Колонка Андрея Зорина называется на этот раз "Скульптурный миф русской демократии", здесь речь о модных дискуссиях на предмет оформления Лубянской площади:
Наконец, ключевая цитата, заединяющая московские памятники с московскими мигрантами, "эпическое и лирическое", "мужское и женское", "Север и Юг", "Запад и Восток", "террор и демографию":
... В созерцании пусть отвлеченном, но чистом поставить закладку написать отзыв
|
inna@inna.kiev.ua |
|
||