Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Периодика < Вы здесь
Журнальное чтиво. Выпуск 119
"Урал" #1, #2, 2003.

Дата публикации:  4 Марта 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Честно говоря, я уже которую неделю намереваюсь писать здесь про последний (58-й) номер "НЛО", но, похоже, новая сетевая политика "НЛО" такова, что каждый следующий номер отныне является в "Журнальном Зале" (да и на собственном сайте "НЛО") тогда лишь, когда перестает быть последним. Делать же сетевой обзор без сетевых ссылок можно, конечно, но это другой жанр. Короче говоря, "НЛО" не будет. Пока. А будет совсем наоборот - "Урал", вполне свежий - январский и февральский номера.

Итак, "Урал" начинает год с некруглого юбилея: в наступившем году журнал отмечает 45-летие. Юбилеи понуждают к мемуарам и "археологическим изысканиям", в январском номере им отведена соответствующая рубрика. В недлинной истории "Урала", вероятно, следует различать два периода: свердловский и екатеринбургский. Из общего у них лишь пейзаж за окном и пристрастие редакции к огородничеству. Свердловская часть истории отдает понятным ностальгическим благолепием и дорыночной "коммерческой успешностью":

"Во времена расцвета советской цивилизации журнал наш стал неплохо жить материально. Он давал прибыль Средне-Уральскому книжному издательству, а оно, тоже научившись быть прибыльным, выделяло нам достаточно средств на выплату гонораров авторам, на рецензирование рукописей, на командировочные расходы" (Валентина Артюшина "Уральские мемории").

"Все шло по графику, скажу даже больше: государство заботилось, чтобы журналы выходили в срок, для них стояли в "Уральском рабочем" отдельные печатные машины, на которых бригада печатников "молотила" многотысячные тиражи с утра до вечера и с вечера до утра. И не надо было думать о том, сколько бумаги и на сколько номеров хватит. Не было проблем и с зарплатой сотрудникам и гонорарами авторам и, естественно, с портфелем редакции, он был всегда толст. Но грянул как гром среди ясного, безоблачного неба Р-Ы-Н-О-К" (Олег Капорейко "О журнале "Урал", его жизни, страданиях...").

Когда случилось ужасное, и по всем законам жанра гибель казалась неминуемой, журнал чудесным образом спас губернатор Россель, а затем явился новый главный редактор - и началась совсем другая история. Иначе говоря, "екатеринбургский период". Он оказался не идиллическим отнюдь, напротив, он омрачен разного рода интригами и наветами, так что герой-мемуарист даже ходил жаловаться Камню:

" - Здравствуй, мой дорогой! - сказал я Камню, приложив к нему свою ладонь.

Он был прохладен. Я присел рядом с ним на огромный пень и, отдышавшись от многокилометрового безостановочного перехода, стал рассказывать подробно ситуацию, сложившуюся вокруг журнала. Во время моего рассказа не качнулся ни один листочек на осинах, ни один комар не пропищал, ни одна птичка не пролетела. Все вокруг замерло. Камень слушал...

Я закончил говорить. Повелитель природы, думал долго, обстоятельно.

Вдруг разом побежал по осиннику ветерок, задрожали, заговорили листочки на деревьях и стихли. Камень вздохнул и произнес громко:

- Не обращайте на них внимания. Это все пепел и не более. Все будет хорошо".

То была беседа сотрудника журнала "Урал" Олега Капорейко с Повелителем Природы.

А открывает первые номера журнала в 2003-м году один из самых именитых его авторов Александр Иванченко с романом "SVEDENBORG". Это не первая сетевая публикация "SVEDENBORGа", еще прежде он появился на сайте Курицына. У романа есть подзаголовок "Отдельная жизнь гениталий", и это цитата из другого - самого скандального и не самого удачного текста Александра Иванченко. "SVEDENBORG", между тем, не роман и не памфлет, это своего рода фантазия о "бедных людях", но на темы Гоголя: "Записки сумасшедшего... майора Ковалева", утратившего нос. Вернее, то, что психоаналитики под этим подразумевают. Кроме гоголевских персонажей, там очевидно присутствует еще один классический "автор", не майор, но капитан, - именно ему принадлежат следующие стихи:

Согласившись на пригожество,
Надорвав в себе струну,
Я пустился на художества,
Словно в мутную волну.
Доведенный до убожества,
Рад был прыгнуть на Луну.
От такого мухоложества
Потерял я голову.
Не согласный на ничтожество,
На потерю головы,
Для такого стихоложества
Возвратился я с Луны.
С этих пор не знаю множества,
Знаю пару диких крыл,
Расправляясь от кукожества,
Над собою воспарил.

Здесь имеет смысл перейти к тому странному образованию, которое в следующем номере "Урала" представлено как "Телеология и практика клуба "Лебядкинъ". Практика там вполне предсказуема, вот разве что слишком много электричества, даже "глист-электрик" имеет место (это не худощавый электрик какой-нибудь, а электрический глист), зато предисловие куратора клуба Андрея Ильенкова заслуживает того, чтобы быть процитированным едва ли не полностью:

"Существует множество литературных объединений, и если говорить о целях, которые они ставят перед собой (помочь юному литератору или приласкать престарелого), то почувствовать разницу непросто. Другое дело, если посмотреть, от какого наследия мы отказываемся. Вот главные цели, которых НЕ ставит перед собой "Лебядкинъ":

- способствовать возрождению русской духовности или установлению демократических ценностей, рассуждать о том, что подлинно высокая поэзия - прекрасный порыв чистой души;

- доказывать присутствующим, что рифмы типа "кеды - полукеды" или "я - страна" неудачны; объяснять, чем хорей отличается от ямба, какие стихи называются белыми и все такое;

- исполнять функцию литературного агентства: публиковать стихи членов клуба в "Урале" или "Новом мире"; лично знакомить членов клуба с высокопоставленными чиновниками или прославленными писателями; учить, с кем нужно выпивать, а с кем - что делать, чтобы выпустить свою книгу в том или ином издательстве;

- перерождаться в какую бы то ни было литературную школу или направление.

Кроме того, "Лебядкинъ" - не просто литературный клуб, но именно молодежный. Следовательно, члены клуба - люди еще относительно здоровые и их произведения могут подвергаться критике без опасения, что у автора не выдержит сердце или хватит так называемый кондратий. Отсюда еще одна цель, которой нет у "Лебядкина", - собравшись в уютном помещении, доставлять друг другу известное только в творческих кругах удовольствие.

Впрочем, сказать по правде, все перечисленное, не являясь целью клуба, иногда имеет место на практике".

Тот же Андрей Ильенков представлен в журнале рассказом "Волшебник Изумрудного Города", - название обманчиво, там про абсурдисткие армейские будни, отягощенные внеуставными отношениями.

Кроме гоголевских фантазий Александра Иванченко, в январском номере другой постоянный автор "Урала" - Анна Матвеева с "триптихом" под названием "Депрессия". Здесь три депрессивные истории со смертельным исходом. Легкие и неубедительные.

В похожем легком жанре святочный рассказ-сказка Елены Соловьевой "За стеклом". Там речь не о телевизоре, а о витрине и манекенах. Вышито по узорам "Стойкого оловянного солдатика".

Куда убедительнее рассказ Анатолия Новикова о писателе жизни и трамвайном кондукторе ("Птицелов"). И еще одна "литература жизни" - очередная повесть Нины Горлановой и Вячеслава Букура в февральском номере. Она так и называется - "Голос жизни". "Голос жизни" - это газета, в которой зарабатывает на жизнь главный герой Гамлет Эльбрусович, жену его звать Ольгуша, а в остальном все как обычно у Горлановой-Букура: на работе - бедлам, в семье - другой бедлам, друзья и соседи - сумасшедшие, но жизнь прекрасна несмотря ни на что.

В уральских журналах наблюдаем одно характерное отличие от журналов столичных: здесь практически нет non-fiction и литературной критики (а то, что есть, - газетная очеркистика), зато здесь много пьес. В двух номерах "Урала" три пьесы; одна - монолог a la Гришковец, только намного скучнее (Александра Чичканова "Я - это Я"). Другая пьеса - диалог, очень длинный, про любовь и сны, автор - Ольга Паутова, пьеса называется "Берлинские кролики", потому что действие происходит в Берлине в Пасхальную неделю и там много кроликов: наяву и во сне.

Наконец, третья пьеса ("Бумеранг" Владимира Цыганова) про русских и евреев, коммунистов, чекистов и палестинских террористов, место действия - Екатеринбург и Иерусалим. "Бумерангом" оборачивается расстрел царской семьи, такие вот нехитрые и предсказуемые аллегории.

А лучшие стихи в "Урале" - от Владимира Гандельсмана. И поскольку в начале этого "уральского" обзора речь шла о "гоголевских фантазиях" на темы "бедных людей", то закончится тоже вполне петербургскими фантазиями на темы... скажем так: литературного Зазеркалья.

В сереньком тихом пальто
дождик, как мышкин, идет.
Что это значит? А то.
Мимо стоит идиот.
Булочку с маком жует,
пищевареньем живет.
Ноль-вероятность прийти
в мир человеком-собой.
Стой, идиот, на пути
глубокомыслия. Стой.
Наискосок перейду
я перекресток и весь
в мнимую область вон ту
выйду не-мной и не-здесь.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Глеб Шульпяков, И впросак попасть, и банк сорвать /25.02/
"Иностранная литература", ## 1, 2 - 2003. "Целевые номера" - вещь обоюдоострая. "Австрийский" - это полная победа, аншлюс и Сталинград. "Американский" - битва при Бородино: ни победителей, ни проигравших.
Оксана Москальская, Не мы ли скифы? /25.02/
Дикое поле: Донецкий проект. Интеллектуально-художественный журнал. Донецк, 2002. # 1, 2. Как говаривал Карлсон - "поле" хоть и дикое, но симпатичное.
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 118 /25.02/
"Звезда" #1, "Новый мир" #2. Английский Букер, европейский соблазн и Америка на уме.
Ревекка Фрумкина, "Пускай рукой я не умею, чего ты делаешь ногой"... /25.02/
"Критическая масса ". Обозрение. 2002, #1. Не подумайте, что все там напечатанное вызвало у меня восторг. Напротив того, гамма чувств, сопровождавших чтение, была разнообразна - от восхищения до недоумения. Чувства брезгливости я тоже не избежала.
Наталья Самутина, Комментируя комментарии... /18.02/
"Критическая масса" #1, 2002. В отличие от Текстов, обращенных к Вечности, в комментариях живет сегодняшняя культура: вещи, именно сегодня нуждающиеся в разъяснении; заострение недосформулированных вопросов; фиксация провалов наравне с приветствием удачам.
предыдущая в начало следующая
Инна Булкина
Инна
БУЛКИНА
inna@inna.kiev.ua

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Периодика' на Subscribe.ru