Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Периодика < Вы здесь
Журнальное чтиво. Выпуск 138
"Новый мир" #7, "Знамя" #7

Дата публикации:  15 Июля 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Июльские номера "Знамени" и "Нового мира" имеют одну общую позицию - душеполезные стихотворения Светланы Кековой. 7-е "Знамя" открывается подборкой "Созвездие спящих детей", "новомирский" цикл называется "Пленение инеем", они мало рознятся: библейская метафорика и однообразно-правильные анапесты (не тотально, но с редкими перебивами), как правило, на мотив "Украшают тебя добродетели...". Однако в какой-то момент вся эта горняя метафизика разрешается чем-то до боли знакомым:

Пусть плетут кружевницы свои кружева,
ангел жив над кремлевской стеною,
он неслышно поет, что Россия жива,
как земля под корой ледяною.

Кружева - вологодские, стена - кремлевская, храм - осквернен, дом - сожжен, Россия - истерзана, но жива, смысл - нехитрый.

Кроме Светланы Кековой, в июльских книжках "Знамени" и "НМ" "веселящие хореи" Александра Леонтьева (Тот, кто сжился с личной драмой, / Знает, бедный индивид, / Как хорейчик этот самый / Ближе к ночи веселит), персидские мотивы от Михаила Синельникова и Ольга Ермолаева с подборкой стихов под названием "Непобедимый": там все мужчины носят имя Юрий.

С прозой происходит приблизительно то же самое: "Знамя" начинает публикацию большого романа Юрия Арабова "Биг-бит" (подзаголовок: роман-мартиролог). В "НМ" очередной роман Юрия Буйды "Кенигсберг". Это не то третий, не то четвертый роман Буйды в этом году, но, кажется, он удачнее прочих. Здесь знакомое пространство - в продолжение "Прусской невесты", но время иное - поздний застой, 1976-й. По жанру это что-то вроде жестокого городского романса в провинциально-портовых декорациях. Красавица-жена бывшего штурмана, ныне полоумного инвалида; его зациклило на moveable feast, но однажды вдруг что-то щелкнуло, и он к удивлению родных и близких произнес 73-й сонет Шекспира. Без всякой надобности для сюжета и смысла, впрочем. Потом была поруганная честь, месть в жанре старого триллера, судья, хохочущая басом, милиционеры в обмороке, "фарс в аду", как резюмирует один из персонажей. Потом мизансцены меняются: провинциальные интеллектуалы в новогоднюю ночь глубокомысленно рассуждают о маркизе де Саде, поминаются семейные трагедии, раздавленные бабочки и Джоконда из "Огонька", наконец является мифический предок - прямиком из Маркеса. В общем, чуда не произошло, Макондо - оно и есть Макондо. Но здесь, по крайней мере, больше story и меньше псевдофилософских банальностей.

"Биг-бит" Юрия Арабова, кроме странной несообразности в подзаголовке, особых неожиданностей не сулит. В июльской подаче пока никто не умер, кроме министра культуры Фурцевой, но поспешные журнальные обозреватели из "Экслибриса" успели похоронить всех, язвительно поинтересовавшись, умрет ли Пол Маккартни. Вопрос праздный однако.

"Биг-бит" начинается как подростковый эпос, но потихоньку обращается в анекдот времен позднего застоя. Но застой там еще не самый поздний все же: время действия - лет на 10 назад от "кенигсбергского" романсеро, Москва конца 60-х, магнитофон "Комета", битлы на "ребрах", гитара по 7.80. Все взрослые работают на киностудии, что наложило свой отпечаток... Главы сменяются "наплывами": в то же время, но в другом месте, - грязноватый Лондон, поп-роман из жизни ливерпульской четверки, смахивающий на театр абсурда. (Кумиры выглядят едва ли не бессмысленными куклами, что-то наподобие обкуренного царя Мидаса. Кажется, они сами в некотором обалдении от того, как всякое дерьмо превращается в золото.) Сюжеты могли бы пересечься в следующей журнальной подаче, но Андропов, явившийся на последних страницах романа в июльском "Знамени", по всему судя, этого не допустит.

Кроме двух романов имеем еще некоторое количество рассказов, не всегда хороших, но разных. В "Знамени" - про белорусские колхозы и неведомый Цейлон. В "НМ" уютные детские истории про няню, простуду и диктант (Алексей Смирнов. "Игры на свежем воздухе"), очередная порция женской прозы и непохожие на всех, но похожие на себя Нина Горланова и Вячеслав Букур с двумя рассказами, грустными, но не очень.

В архивном отделе "Знамени" окончание переписки Давида Самойлова и Лидии Чуковской ("Новый мир", кстати говоря, помещает подборку стихов Николая Чуковского. Стихи смахивают на Ходасевича, что неудивительно). А в переписке переделкинские сюжеты - борьба с СП и Литфондом за дачу Чуковского и отличная литературная критика: "Насчет Катаева, кот[ор]ого Вы перечли ... Я пыталась выразить свое чувство, но мне не удавалось. Я говорила: "Это очень талантливый мертвец". Когда же я прочла Вами созданное определение: "и фраза у него хороша, и сюжет хорош, и фигуры видны, но читаешь и чувствуешь, что где-то у него в душе издохла мышь" - я смеялась до слез, до судорог, сидя у себя в комнате одна".

(Параллельно "НЛО" выпустило том переписки Лидии и Корнея Чуковских; Андрей Немзер, отрецензировавший оба эпистолярия, полагает, что главный урок здесь - "редкое и счастливое умение разных людей ценить друг друга, не стремясь подогнать собеседника под свой ранжир". Кажется, это своего рода рефлекс (еще один) на солженицынскую "ревизию" самойловских "архивов" в прошлом номере "НМ".)

Кроме того "Знамя" публикует продолжение "Записок пожилого человека" Лазаря Лазарева (начало было тоже в "Знамени" два года назад): война, смерть Сталина, травля Пастернака (писательское собрание: свидетельство очевидца - картины жуткие), "развенчание культа личности Хрущева".

В отделе публицистики статья о "постсовременном либерализме" (Александр Рубцов. "Либерализм и либералы") с эпиграфом из Игоря Иртеньева: "Свободы сеятель пустынный / Сбирает скудный урожай".

В чем проблема российских либералов, - задается вопросом этот автор. - Они начинают не с того конца:

Для наших либералов свобода означает возможность проникать во власть, в правительство и в парламент, выступать по телевидению, публиковать статьи, словом, свободно заниматься политикой и партстроительством, вести публичный образ жизни. Поэтому они не щадя живота своего и других борются за свободу публичных высказываний, за независимость СМИ, за избирательные процедуры, за признание выгодных им партийных конструкций. Либералы борются за права либералов - и за права простых граждан... наблюдать либералов по телевидению и читать их тексты в прессе. Либералы ругают власть (в особенности либералов во власти), чтобы властью назначили их.

Либеральные ценности обычного человека начинаются с другого конца. Не с вершин политики и власти, а с нижнего предела несвободы.

В "НМ" на этот раз публицистики и архивов нет, зато в избытке критика - литературная и балетная, а кроме - отдельная "набоковская" рубрика, моментами неуместная. Так уж случилось, что Николай Мельников "подсвистывает" здесь Алексею Матвеевичу Звереву, скончавшемуся месяц назад (июльский "НМ", вероятно, уже был подписан в печать), и книжка о Набокове в "ЖЗЛ", кажется, стала его последней прижизненной книжкой. Рецензент "НМ" отчитывает покойника, но дело не в этом: сложись все иначе, рецензия в "НМ" не стала б от этого более убедительной (дежурная апология апологетической биографии Бойда). Здесь скорее тот редкий случай, когда я готова согласиться с другим любимым автором "Нового мира": Зверевская "ЖЗЛ-ка" - "лучшая из книг о Набокове, когда-либо написанных <...> Сегодня не было другого способа соскрести с Набокова глянец, наведенный русскими снобами-неофитами и американской профессурой-дурой". Хотя strong opinions, безусловно...

Отдел критики "Знамени" представляет на этот раз постоянный автор журнала Николай Работнов, он пишет здесь о стихах, хотя прежде специализировался в материях, иного, скажем так, порядка. Однако герои "Постного модернизма" - не поэты, а критики. Чуть ли не единственное исключение - Николай Кононов, и к нему (вернее, к его многословным конструкциям) применяется замечательная цитата из Свифта: "Одежда сидит на ней так, как будто ее набрасывали вилами".

"В "Литературном пейзаже" - Барнаул ("Четвертый Рим и его обитатели") и, в качестве приложения, - Ростов. Ростов, правда, попал в другую рубрику - "Forum", где Евгений Ермолин отвечает героям своей недавней статьи - "критикам в Сети".

В "журнальной" рубрике "Знамени" "незнакомый альманах" "Илья" (памяти Ильи Тюрина), а еще Леонид Ашкенази занимательно рассказывает, как, кем и зачем делается нынче "глянцевый журнал".


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 137 /08.07/
"НЛО" #60. Гомер, Бурдье и "немецкий писатель Карамзин".
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 136 /01.07/
"Звезда" #5. Только лошадь и змея...
Ян Левченко, Журнал как проект: бледный, цветной, черный /24.06/
Шкловский искал нехоженую дорогу русского журнала: "Он должен держаться не только интересом отдельных частей, а интересом их связи". Утопичность этого проекта сейчас очевидна, но именно она и заставляет к нему возвращаться.
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 135 /24.06/
"Новый мир" #6, "Октябрь" #4, 5. Убить Марко Поло.
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 134 /17.06/
"Знамя" #6. "Призрак театра" и другие призраки.
предыдущая в начало следующая
Инна Булкина
Инна
БУЛКИНА
inna@inna.kiev.ua

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Периодика' на Subscribe.ru