"Там он лежит, на склоне.
Ветер повсюду снует.
В каждой дубовой кроне
сотня ворон поет".
"Где он лежит, не слышу.
Листва шуршит на ветру.
Что ты сказал про крышу,
слов я не разберу".

"В кронах, сказал я, в кронах
темные птицы кричат.
Слетают с небесных тронов
сотни его внучат".
"Но разве он был вороной:
ветер смеется во тьму.
Что ты сказал о коронах,
слов твоих не пойму".

"Прятал свои усилья
он в темноте ночной.
Все, что он сделал: крылья
птице черной одной".
"Ветер мешает мне, ветер.
Уйми его, Боже, уйми.
Что же он делал на свете,
если он был с людьми".

"Листьев задумчивый лепет,
а он лежит не дыша.
Видишь облако в небе,
это его душа".
"Теперь я тебя понимаю:
ушел, улетел он в ночь.
Теперь он лежит, обнимая
корни дубовых рощ".

"Крышу я делаю, крышу
из густой дубовой листвы.
Лежит он озера тише,
ниже всякой травы.
Его я венчаю мглою.
Корона ему под стать".
"Как ему там под землею".
"Так, что уже не встать.
Там он лежит с короной,
там я его забыл".
"Неужто он был вороной".

"Птицей, птицей он был".

Животный мир у Бродского представлен очень подробно ("Новый Орфей за счет / притаившихся тварей, / обрывая большой календарь, / сокращая словарь, / пополняет свой бестиарий"). А к птицам он вообще питает особое пристрастие. Даже при беглом взгляде на его орнитологическую коллекцию видно, насколько она обширна. Вот несколько наугад выбранных примеров: петухи ("Петухи", 1958), зимородок и галка ("Песенка", 1960), журавли ("Пограничной водой наливается куст", 1962, "В распутицу", 1964), орел ("Откуда к нам пришла зима", 1962), козодой ("Заспорят ночью мать с отцом", 1963, "В замерзшем песке", 1963), грач ("Снег скрыл от глаз гряду камней", 1963), дятел ("В горчичном лесу", 1963), коноплянки ("Полевая эклога", 1963), дрозд ("Садовник в ватнике, как дрозд", 1964, "Письма к римскому другу", 1972), [рождественский] гусь ("Новый год на Канатчиковой даче", 1964), малиновка ("Малиновка", 1964), глухарь ("К северному краю", 1964), ласточки, сороки ("К семейному альбому прикоснись", 1964), снегирь ("Письмо в бутылке", 1964), филин ("Декабрьские строки", 1964), синица ("Северная почта", 1964), попугай ("Отрывок", 1964), утка ("В деревне Бог живет не по углам", 1965), кулик ("Кулик", 1965), сыч ("Неоконченный отрывок", 1966), сороки ("Сумерки. Снег. Тишина. Весьма...", 1966), чайка, баклан ("Песчаные холмы, поросшие сосной", 1974), конечно же, ястреб ("Осенний крик ястреба", 1974), соловей ("Письма династии Минь", 1977)... Этот список ни в малейшей степени не претендует на полноту - когда появится словарь языка Бродского, мы узнаем, сколько раз и в каких произведениях он называл разных птиц. А пока - стоит подивиться этому орнитологическому буйству в творчестве поэта сугубо городского.

Вороны в фауне Бродского занимают особое место. Интуитивное ощущение (подсчетов я не проводил) подсказывает, что они встречаются чаще других птиц. А то, насколько важную смысловую роль они играют, совершенно очевидно.

Вороны - спутницы смерти:

Над розовым шпилем банка
Ворона вилась, крича.
(Из стихотворения "Холмы" 1962 г. - о жестоком и бессмысленном убийстве.)

Символ естественности, едва ли не поэзии, среди серости мира:

Подобье птиц, душа его чиста,
а светский путь, хотя, должно быть, грешен,
естественней вороньего гнезда
над серою толпой пустых скворешен.
("Большая элегия Джону Донну", 1963)

Знать, в холодную пору, мертвые рощи, рта вам
не выбирать, и скажите спасибо нам, картавым!
("Воронья песня", 1964)

Стихи его то глуше, то звончей,
то с карканьем сливаются вороньим.
("Дом тучами придавлен до земли", 1964)

Свидетельницы чего-то важного: любовного свидания, например ("Развивая Крылова", 1964, "Псковский реестр" - оба стихотворения с посвящением М.Б.):

Кусты и пустыри,
деревья, кроны,
холмы, монастыри,
кресты, вороны.

Своеобразный символ родины:

И потому пронзительное "карр!"
звучит для нас как песня патриота.
("Отрывок", 1967)

И конечно, в традиционном облике - как символ мрака и смерти:

В министерстве обороны гулко каркают вороны.
("Представление", 1980)

Отметим и то, что ворон (который, как известно, совсем другая птица, а вовсе не мужская разновидность вороны) встречается у Бродского очень редко (в поэме "Шествие", например - "в каком окошке вороном поешь", по соседству с вороной, кстати) и такой смыслообразующей роли не играет.

Стихотворение "Диалог", которое мы на этот раз представляем на наших страницах, крайне загадочно. Иному любителю эзотерики померещится, пожалуй, призрак Дона Хуана и его верного ученика Кастанеды - помнится, они тоже любили обращаться воронами. Балладная интонация "Диалога" напоминает английскую поэзию (одна из самых известных староанглийских баллад называется "The Three Rauens", "Три ворона"; она впервые опубликована в начале XVII века, а создана гораздо раньше; у нас этот текст известен в вольной переработке Пушкина ("Ворон к ворону летит").

И еще одна любопытная параллель к этому стихотворению. Когда я писал дипломную работу, я изучал переводы сербских стихотворений на русский язык. Среди них мне попалось и несколько переводов Бродского (на суде переводы с сербского - без знания языка - ему вменяли в вину: ведь использование подстрочника - это эксплуатация чужого труда!). Сначала меня поразили переносы в стихотворении Десанки Максимович "Сыч": "Хочу удалиться в лес, / увидеть, что там творится, / узнать, почему обойтись не желает без / меня эта птица". "Неужели у Максимович такие же резкие переносы, как у самого Бродского?" - наивно подумал я и полез в оригинал. Конечно, оказалось, что никаких подобных вольностей у Максимович нет. А другой перевод (какого стихотворения? какого поэта? не помню и не могу найти) мне что-то мучительно напомнил. А позже, наткнувшись на "Диалог", понял - оно. Так что когда читаете переводы Бродского, не очень удивляйтесь, что стихи Норвида или Кавафиса так похожи на стихи переводчика. Великим поэтам это позволено.

Смерть Бродского совпала с первыми уверенными шагами русскоязычного Интернета вширь, что и отразилось на известнейшей мемориальной странице Антона Носика. И вообще, произведений Бродского, текстов о нем и разной бродсковианы на Сети так много и найти эти материалы так несложно, что без web-присутствия можно на этот раз обойтись. Отмечу лишь несколько исходных ресурсов: Бродский в библиотеке Мошкова, Бродский на странице Виницкого, Бродский на странице Сафонова (в том числе английские стихи и автопереводы), Бродский на странице Заславского (на входной странице - утомительно-монотонный фон, но зато какой портрет!).