Русский Журнал / Круг чтения / Чтение без разбору
www.russ.ru/krug/razbor/20000317.html

С острова на остров
Виктор Сонькин

Дата публикации:  17 Марта 2000

Джон Фаулз. Волхв. Перевод Б.Кузьминского

"Волхв" появился вовремя. Как раз в тот момент, когда мне и моим сверстникам было примерно столько же лет, сколько главному герою. В двадцать и в тридцать его проблемы и мучения показались бы одинаково надуманными. В двадцать пять они довольно близко совпали с тем, что мы испытывали в своей, совсем не похожей жизни.

Что именно так подействовало - затрудняюсь сказать. Но помню отчетливо, что эту книгу я подолгу обсуждал поочередно со всеми своими ближайшими друзьями (по-разному - с одним больше говорил за любовь, с другим за перевод, с третьим за Грецию) - других подобных случаев не припомню. И тон всех этих разговоров был скорее восторженный.

У меня была своя, личная причина трепетно относиться к этому роману. Мне казалось, что герой, Николас Эрфе, очень похож на меня по складу ума и характера. Большинство его реакций я легко проецировал на собственное поведение. Мне казалось, что он правильно читает, правильно шутит, правильно ест, правильно курит. Одно время я даже предлагал девушкам, за которыми ухаживал, почитать "Волхва" - впрочем, неизменно безуспешно.

Сейчас я перечитал роман. Правда, не второй, исправленный и дополненный автором вариант, переведенный у нас, а первоначальный. Несколько лет назад в одном из чат-румов "Америки онлайн" я наткнулся, кто бы мог подумать, на дискуссию о "Волхве", и все ее участники хором признали, что второй вариант sucks, а первый, наоборот, rulez. Меня это заинтриговало и интригует до сих пор. Если память не подводит меня по-крупному, исправления и дополнения во втором издании были вполне косметические. Ну, добавилась пара сексуальных сцен. Главным образом оттого, что загадочная девушка Лили (или как ее там) во втором варианте герою все-таки дала, а в первом так и осталась динамисткой par excellence. Ну, наверное, чем старше становишься, тем менее удивительным кажется релятивизм сексуальных и прочих чувств. Но по большому счету ничего это не меняет.

Так вот, по прошествии лет шести симпатизировать герою-рассказчику стало гораздо труднее. Его утонченность теперь воспринимается скорее как выпендреж. Еще в первом чтении меня возмущало, что, столкнувшись с чудом, он не принимает его всей душой и без вопросов, а ищет всему рациональное объяснение, спрятанные динамики, потайные комнаты и т.д. Сейчас возмущение усилилось. Особенно возмутительно, что в конечном счете он оказывается прав.

Увеличилась и культурная дистанция, отделяющая меня от Николаса Эрфе. Тогда я не замечал, как много он рефлексирует по поводу своей английскости, как старается противопоставить себя, островитянина - Континенту; как рассматривает в этих терминах игру, навязанную ему европейцем Морисом "Волхвом" Кончисом; как дистанцируется от фашизма на том основании, что Европа могла породить таких чудовищ, а Англия - нет. Мы если и вспоминаем об этой особенности английского национального сознания, то чаще всего - в ироническом контексте; а тут кроется драма шекспировских масштабов.

Я получил дополнительное подтверждение этому, когда прочел другой роман Фаулза, "Дэниэл Мартин" (переводился ли он у нас - не знаю, не слышал). Его герой - mutatis mutandis тот же Эрфе, только двадцать лет спустя. И внутренний мир этого образованного, умного, сексапильного, во всех смыслах состоятельного мужчины повергает в полный ужас. Если верить Фаулзу, получается, что за тонкую душевную организацию англичанин вынужден платить такой разрушительной рефлексией, какая не снилась всем героям Достоевского, вместе взятым. Вот что делает с людьми островная жизнь.

Другое дело - греческий остров Фраксос, на котором разворачивается основное действие "Волхва". Трудно представить себе человека, которого при чтении романа не охватило бы острое желание поехать в Грецию. Вроде бы ничего нового Фаулз не говорит - кто ж не знает про море, солнце, сосны и античные статуи - но читатель не может не почувствовать наваждение, владеющее героем среди этой природы, этой страны. В "Дэниэле Мартине" так же сочно поданы Египет, Сирия и Нью-Мексико. Очень трудно убедительно писать про чужие страны и про путешествия, а Фаулзу это удается блестяще.

Я хотел этот выпуск составить совсем по-другому - написал тем, с кем жарко обсуждал роман несколько лет назад, попросил прислать любые соображения на этот счет. Никто на призыв не откликнулся. Что само по себе о чем-то говорит. Зато идея "игры в Бога" (рабочее название романа) в последнее время прижилась чрезвычайно в кинематографе. Едва ли не все сколько-нибудь известные картины последних лет, идущие под жанровым определением "психологический триллер", используют фабулу Фаулза - от примитивной "Игры" до остроумного "Шоу Трумана", параноидального "Испанского узника" и технофобского "eXistenZ"-а. Есть, правда, принципиальное отличие: в романе открытый финал, оставляющий острое чувство дискомфорта, примерно как "Твин Пикс" (еще одно воспоминание поры первого прочтения "Волхва"). Но это, кажется, даже для голливудского кино больше не табу.

Один критик справедливо заметил, что в лучшие романы Фаулза можно по-старомодному погружаться и жить в них. К "Волхву" это относится в огромной степени; и русскому читателю повезло с переводом, в котором можно было жить так же полноценно, как в оригинале. У меня нет под рукой русского текста, чтобы процитировать ряд находок переводчика, но я хорошо помню, как приятно мне было увидеть, что когда Кончис цитирует Катулла, Кузьминский в примечании приводит перевод этой строки в версии М.Л.Гаспарова, только что обнародованной в журнальной статье и нигде более не доступной. Мне показалось также, что английскость диалогов - Николас Эрфе учился в Оксфорде, и это из него прет - в переводе оказалась несколько затушевана - возможно, оттого, что русский язык не в состоянии переварить наличие understatement'а в каждой фразе. Впрочем, это могло быть сознательное переводческое решение - уж кому, как не переводчику, приходится жить в переводимом тексте и видеть его изнутри из недоступных другим ракурсов. Но об этих делах можно узнать только из первых уст.


Web-присутствие

На запрос "John Fowles" Альтависта выдает около 2700 ссылок, что, в сущности, немного. Yahoo!, та вообще в листинге писателей приводит только одну страницу, которая, по-моему, существует since time began (и выглядит так же). Несмотря на некоторую студенческую дисгармонию и чудовищный дизайн, страничка не лишена познавательного интереса. Там можно прочесть, например, бредовую новость про то, что кто-то собирается снимать фильм по "Дэниэлу Мартину" с Хопкинсом в главной роли. При всем уважении, Мартину в лучшем случае под пятьдесят, а не под семьдесят. Еще - обзор экранизаций (с цитатой, приписываемой Вуди Аллену: "Если бы я мог прожить жизнь заново, я не стал бы менять ничего. Разве что не стал бы смотреть экранизацию "Волхва") и книг про Фаулза. Еще обсуждается вопрос о том, содран ли сюжет фильма "Игра" с "Волхва" (героя Майкла Дугласа зовут Николас ван Ортен - еще бы не содран!). Говорят, Фаулз даже собирался судиться с продюсерами, но адвокаты решили, что плагиат им не пришьешь.

Из других ссылок - "Центр творческого писания Джона Фаулза", с портретом на бэкграунде. Портрет хороший - как фотография; даже слишком: очень реалистичный. Если кто любит отождествлять писателей с их героями, не смотрите. Еще - страничка городка Лайм-Реджис в графстве Дорсет, где Фаулз живет (и где происходит часть действия романа "Женщина французского лейтенанта" и съемки одноименного фильма). Фаулза на страничке именуют "Известный местный писатель". Вот она, слава.

Из русских ресурсов - Фаулз в библиотеке Мошкова, до которой я не смог достучаться, но, кажется, там "Башня из черного дерева" - которая встречается и в других местах. Эта повесть кажется "прото-волхвом", хотя на самом деле это "пост-волхв". Или - что происходит, если Кончис встречается в жизни позже, чем нужно. Еще по рунету бродит текст "Принц и маг", на самом деле вставная сказка из "Волхва"; она убита чьим-то кустарным переводом. Алексей Пурин на "Вавилоне" - заметка из сборника "Воспоминания о Евтерпе", что-то вроде рецензии на "Волхва" и "Порнографию" Витольда Гомбровича. А текст Пелевина "Джон Фаулз и трагедия русского либерализма" у меня до конца не загрузился. Он, правда, вдохновлен не "Волхвом", а "Коллекционером"; и мысль там развивается - судя по тому, что мне удалось прочесть - парадоксальная, но неглубокая.