C каким удовольствием особо активные школьники включают в свои сочинения о Беликове рассуждения о "духе казенщины и формализма, царившем в гимназии", не без ехидства констатируя актуальность "Человека в футляре". Кто только не бранил человеков в футлярах! Не они ли главный тормоз прогресса в обществе и народном образовании? Не их ли погнать бы пораньше из Учителей, которые должны быть поставлены на ту самую высоту, на которой никогда не стояли, не стоят и стоять не будут.

Но странным образом обнаруживаются некоторые обстоятельства, дающие нам повод создать апологию Беликова, не в пример его, по собственным словам, "товарищу", педагогу же Буркину, не постеснявшемуся наговорить о коллеге столько гадостей, что не на одно сочинение хватит.

"Действительность раздражала его, держала в постоянной тревоге, и, может быть, для того, чтобы оправдать... свое отвращение к настоящему, - говорит Буркин, - он всегда хвалил прошлое и то, чего никогда не было; и древние языки, которые он преподавал, были для него... те же калоши и зонтик, куда он прятался от действительной жизни".

Отметим для начала, что преподавание древнегреческого языка, кажущееся современным школьникам разновидностью футляра (с подачи Буркина), в последней трети XIX века было занятием не для слабонервных. Иллюзии относительно славного прошлого нашей системы образования (добросовестных гимназистов, выверенных учебных программ, всеобщей заинтересованности в изучении Пушкина, Лермонтова, Гоголя, а также Цицерона, Геродота или Евнапия) могут быть свойственны и простительны лишь тем патриотам, которые не держали в руках Сборника постановлений по министерству народного просвещения.

Тяжко приходилось тогда учителю. Справа наседало министерство, слева - родители. Вот, например, что писали жители Тамбова министру просвещения Толстому, которого Александр II отправил в отставку из-за "крайнего раздражения общества, особенно отцов и матерей": "Иностранные языки, пригодные для десяти избранных и ненужные сотням человек, обязательны. Ими напрасно мучают воспитанников без пользы, в ущерб здоровью... Каждодневные лекции латинского языка, а русской словесности 2 или 3 раза в неделю..." Я не графа Толстого защищаю, мне учителя жалко: курсы древнегреческого языка и латыни перекраивались постоянно. То сокращали количество часов (по медицинским показаниям, чтобы школьники не переутомлялись), то увеличивали (чтобы подготовить учащихся для научной работы). В ходу были и политические аргументы о необходимости не допустить внедрения в сознание гимназистов демократических идей - контрабандно, прямиком с исторической родины демократии. Отсюда то расширение, то сокращение списка авторов, разрешенных для чтения на уроках греческого и латыни. Буркин, видимо, числил себя в рядах прогрессивного учительства вроде его предшественника из Новгородсеверской гимназии г. Булюбаша; тот на одном из учительских съездов, тогда весьма нередких, сказал, что нынче (1860-е) разговоры об особом значении греческого языка бессмысленны, поскольку теперь надо заниматься естественными науками и математикой.

Вот и подумайте сами, мог ли учитель Беликов не любить циркуляры? Я, например, тоже с большим интересом читаю постановления и рекомендации современных педагогических реперткомов. Интересно же, что еще злодейски измыслят: "Капитанскую дочку" ли выгонят, "Яму" ли вдруг велят читать или "Бронепоезд 14-69" заново? Так что не стоит, наверное, над Беликовым издеваться: любил, дескать, "циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь".

Недавно пришлось заместить в школе одну знакомую. Она честно предупредила: у нее на уроках дети иногда шумят, в карты играют, а за последней партой пиво пьют, но не нужно обращать внимания, все уже к этому привыкли. "Многолюдная гимназия, в которую он шел, была страшна... - Очень шумят у нас в классах, - говорил он". И правильно говорил. И в карты играть на уроке нехорошо. И пиво пить.

И последнее. О судьбе учителя в тогдашней провинции. И в сегодняшней. Быть учителем в небольшом городе (поселке, деревне) - каждодневное, постоянное напряжение, поскольку ученикам, их родителям и ближайшим родственникам в радиусе 70 км известно, как часто вы, товарищ (господин) учитель, меняете занавески на окнах, стираете белье, покупаете молоко и т.д. И если (не дай Бог) вы допустили ошибку (как педагог) и на вас ополчились ваши земляки, главный аргумент в пользу вашего непрофессионализма будет примерно таким: "А чему он научить может, если на 7 ноября даже пирогов в доме нет?!" И выхода тут два: либо занемочь, как Беликов, либо печь пироги на 7 ноября и вообще по хозяйству хлопотать ("Овцы не поены, коровы не доены, - какой тут педсовет?", ибо: "Корову не держит, а туда же - детей воспитывать!"; цитаты из личного опыта.) Иными словами, по стопам героического Коваленки - "на хутор... раков ловить и хохлят учить". На хуторе к чему ж древнегреческий? Были бы велосипеды...

И вот что прелюбопытно. Беликов, понятно, древнегреческий язык преподавал, любил его очень ("Антропос!" - говорил "со сладким выражением"). А вот гонители его, коллеги, так сказать? Про Буркина известно, что он "не естественник", Коваленко - тот широкий специалист, историю и географию равно ведал, но ловлю раков и езду на велосипеде, видимо, предпочитал, несмотря на эрудицию и горячность ("- Да ты же, Михайлик, этого не читал!.. - А я тебе говорю, что читал!"). Ну, само собой, все как на подбор "мыслящие, порядочные, читают и Щедрина, и Тургенева, разных там Боклей и прочее", но, так сказать, для внутреннего употребления. Которое наружно проявляется в заинтересованно-экспериментальном сводничестве (даром что "не естественники") Беликова с Варенькой. "Директорша, инспекторша и все наши гимназические дамы ожили, даже похорошели, точно вдруг увидели цель в жизни". Ясно - не в шумливых же учениках видеть эту цель! А рассуждения бедного футляроносителя, что, дескать, "женитьба - шаг серьезный", - какой в этом Бокль? Вот для героической травли толпы, сиречь врагов прогресса a la Belikoff посредством карикатур ("Художник, должно быть, проработал не одну ночь, так как все учителя мужской и женской гимназии, учителя семинарии, чиновники, - все получили по экземпляру") Бокль в самый раз. И для похорон сих врагов - "признаюсь, большого удовольствия" - с зубоскальством ("Да, он достиг своего идеала!") и циничными наблюдениями над слегка всплакнувшей несостоявшейся избранницей ("Я заметил, что хохлушки только плачут или хохочут, среднего же настроения у них не бывает"). Впрочем, простительно - кошмар всего города хоронили, соглядатая с перемытыми косточками, одного из тех, кто заставлял двоечников выгонять, вводя тихой речью весь педсовет в оцепенение. Злобного и ужасного супермена. Кабы не он - и Петрову, и Егорову не сбавили бы балл по поведению, под арест не посадили и не исключили бы в конце концов. Глядишь, обошли бы и греческий, и прочие науки как-нибудь, заимели бы солидное положение...

Жалко Беликова с хлипким его футляром - слаб оказался, не настоял "на понятиях", как говорят студенты нынешних коммерческих вузов. Щепетильность сгубила. И женитьба для него - дело серьезное, и карикатур он не переносит, и женщин на велосипеде. Аристократ, можно сказать. Взял и умер из соображений чести. А вот беспокоился, "как бы чего не вышло", сдается, не зря.

---

Web-присутствие (В.Сонькин)

Непосредственно по теме сегодняшней заметки - страничка какой-то школы с комментариями про несколько чеховских рассказов, в том числе про "Человека в футляре" (где и когда впервые опубликован, какие отзывы вызвал у современников - писали о том, что после чтения "вся Россия показалась в футляре"). В конце страницы помещены гордые фотографии школьников Матеркова и Щербакова, которые "это сделали".

На "Агаме" - данные о фильме 1939 года "Человек в футляре".

Близко смыкается с темой рецензия Татьяны Кравченко из "Независимой газеты" на роман Алексея Варламова "Купавна". Этот текст называется "Наш человек в футляре" (хорошее название), и в нем высказана мысль, близкая пафосу сегодняшней заметки.

О Чехове вообще - дадим еще раз ссылку на чеховскую страницу библиотеки Пескина и сошлемся на нашу заметку про рассказ "Именины" - часть приведенных там ссылок устарела, но некоторые работают.