Некоторые тексты обладают удивительной притягательностью для дилетантов. Законы этого притяжения не очень ясны. Так, по моим наблюдениям, в "персональном" литературоведении наибольшее число неспециалистов попадается среди исследователей творчества Марины Цветаевой (я имею в виду именно тех, кто пишет статьи про творчество того или иного автора, а не про поэтов-графоманов). В этом смысле внимание дилетантов к памятнику древнерусской письменности "Слово о полку Игореве" (на жаргоне медиевистов, СОПИ) как раз понятно. И дело здесь не в том, что "Слово..." считается нашим национальным эпосом. Главную роль здесь, несомненно, играет загадка, связанная со "Словом...". Ведь несмотря на более чем авторитетные исследования, мы так толком и не знаем, кто его написал, когда и зачем. Поэтому большинство псевдоисследований в этой области направлены на "установление авторства". Года два назад к нам на кафедру русской литературы прислали книгу, оформленную следующим образом: "И.С.Северский. Слово о полку Игореве". Книга содержала новый перевод "Слова..." (с новым, соответственно, прочтением знаменитых "темных мест") и комментарий, в котором доказывалось, что автором "Слова..." был сам князь Игорь Святославович Новгород-Северский. На днях же я видела в магазине "Академкнига" брошюрку под названием "А.И.Мусин-Пушкин - автор "Слова о полку Игореве"". Не дремлет научная мысль!

Как уже, может быть, догадался проницательный читатель, все это я веду к тому, что у меня тоже есть своя версия происхождения "Слова...". Версия, которую я никогда не решусь высказать в профессиональной аудитории специалистов по древнерусской литературе. Потому что сама я таким специалистом не являюсь и версию свою никогда не смогу доказать. Утешаю я себя тем, что, наверное, у каждого филолога есть такие бездоказательные идеи "про чужое".

Основана моя идея на очевидном для всех факте: мы крайне мало знаем о древнерусской литературе и культуре вообще (что не отменяет высокого уровня развития нашей медиевистики). Здесь сразу следует оговориться: я не верю в то, что "Слово..." - подделка XVIII века. Потому что как у каждого преступления должен быть мотив, так и у каждой мистификации должна быть цель. А я ее не вижу. Не верю я и в то, что Мусин-Пушкин или какой-нибудь Карамзин проделали огромную работу по восстановлению всех грамматических форм на уровне языка XII века, за сто лет предвосхитив тем самым сравнительно-историческое языкознание, и утаили все это богатство от народа. А единственным памятником своему труду оставили непонятно чему служащую мистификацию.

Итак, я исхожу из того, что "Слово..." - памятник XII века. Сколько дошло до нас таких памятников? Сколько их вообще сохранилось за весь период, называемый "древнерусская литература", - а это без малого полтысячелетия? В десятки, если не сотни раз меньше, чем за каждый последующий век. От современности и вплоть до XVIII века мы в состоянии относиться к литературным произведениям оценочно: это хорошо, это плохо, это гениально. Потому что располагаем значительным корпусом текстов, позволяющим выбирать. С чем мы можем сравнивать "Слово..."? Ну да, все еще в школе проходили, с "Задонщиной"... Только можно ли этот ряд считать репрезентативным? Бережно относясь к источникам (чего они вполне заслуживают, как любые источники), мы начинаем невольно навязывать им те достоинства, которые ценим в современной литературе: психологическая разработка характеров, смелое сочетание эпических и лирических элементов. Было ли оно на самом деле тогда таким уж смелым?.. Наши оценки литературы последних трех столетий во многом традиционны и сформированы современниками того или иного автора. В большинстве "древнерусских" случаев мы совсем не знаем контекста. Наконец, то, что нам досталось, не только малочисленно, но и в известной степени случайно. Можем ли мы быть уверены, что не имеем дело с текстом, который никто, кроме его автора, не читал?

Так я подхожу к сути моего ненаучного открытия. Сравнительно недавно в сферу внимания филологов вошла - и даже стала модной - область так называемой "наивной литературы". Термин этот зародился в недрах фольклористики, по аналогии с наивной живописью, и, несмотря на очевидную всем некорректность, остался жить, будучи, как многие литературоведческие термины, весьма расплывчатым. Постараюсь объяснить описательно. Наивная литература - это тексты, создаваемые наивным автором, то есть человеком, не являющимся профессиональным писателем в широком смысле слова (то есть не только в гонорарном). Такой человек обычно является литературно необразованным (при этом может иметь высшее образование, а может быть и вовсе малограмотным) и сам себя писателем чаще всего не считает, хотя в глубине души всегда надеется на публикацию своих творений. Имея непреодолимую тягу к писательству, но сознавая, что законы творчества ему не очень ведомы, наивный автор обычно немного стыдится своего занятия, и потому тексты его известны весьма узкому кругу лиц, а могут быть и совсем никому не известны. Словом, если ваш дедушка-геолог (или дворник) тайком по ночам пишет стихи и делает ошибки в размерах - то он наивный поэт и есть.

Так вот, моя гипотеза заключается в том, что "Слово о полку Игореве" - это наивная литература XII века. Признав это, мы снимем целый ряд вопросов из разряда "почему", связанных со "Словом...". Многочисленные авторитетные исследования доказывают нам, что в Древней Руси просто так ничего не писали. И большинство памятников это подтверждают. Но, возможно, дело в том, что сохранились в основном те произведения, которые имели политическую или дидактическую ценность? Если мы отвлечемся от трактовки автора "Слова..." как человека государственного, преследующего какие-то определенные цели, и будем рассматривать его как частное лицо, пишущее "для себя", то сам собой отпадет вопрос о том, почему он обращается к не самому, мягко говоря, важному и уж точно не самому героическому событию в русской истории. Потому что неисповедимы пути наивного сознания. Может быть, причины обращения к истории князя Игоря следует искать в биографии неизвестного автора? А коль биография нам неизвестна, то и вопрос отпадает.

Жанровая загадка тоже перестает быть таковой, потому что для наивного автора характерно смешение и даже неразличение жанров. Как характерно для него и внесение лирической стихии в едва ли не любой текст, ибо наивный писатель всегда пишет от себя и о себе. Так объясняется сопряжение эпического и лирического начал, столь вдохновившее последнего переводчика "Слова..." - Е.Евтушенко. Что уж говорить о фольклорных элементах - с ними все ясно - во что верит, про то и пишет. А кто там у князей в богах ходит - это наивному автору без разницы. Даже с ритмизованностью все более или менее понятно: хочет писать стихами, но не умеет. Наконец, наличие в тексте так называемых гапаксов (слов, встречающихся только в данном памятнике) в этом случае может быть объяснено тем, что автор был носителем микродиалекта, который мы уже никогда не восстановим. Главное, не нужно рассматривать текст как рассчитанный на восприятие общественностью, и тогда все можно объяснить.

Таким образом, моя гипотеза дает возможность не ответить на многие вопросы, связанные с древнейшим русским памятником, а отклонить их за некорректностью. Чем не решение проблемы? Неясно только, куда в этом случае девать проклятую "Задонщину", в которой есть почти буквальные совпадения со "Словом..."... Но на то она и гипотеза.

Web-присутствие (В.Сонькин)

• Действительно, даже самый беглый поиск демонстрирует удивительное разнообразие психопатогенных подходов к памятнику. Причем как в рамках вполне респектабельной науки, так и в дилетантской среде. К примерам первого рода относится, например, исследование Н.А.Романова "Медицинские термины в "Слове о полку Игореве" - проект выполнен при поддержке гранта Российского Фонда Фундаментальных Исследований. Не думайте, что неизвестный автор "Слова" употребляет слова "ишиас" или "ретровирус". Медицинские термины - это "голова", "плечо", "сердце", "душа", "кровь" и так далее.

• Пример дилетантской интерпретации - труд Г.Сумарукова о тайнописи в "Слове". Там, насколько я понял, выдвигается идея о том, что автор зашифровал собственное имя в тексте при помощи своего рода акростиха - опорные буквы которого встречаются через произвольные интервалы. И имя это - "Мария". Надеюсь, что какая-нибудь американская кафедра феминистской славистики тоже наградила это исследование грантом.

• Идея о том, что автор "Слова" - сам князь Игорь, нисколько не нова; на странице с небольшим списком литературы такой текст тоже присутствует. Другой вариант - Кирилл Туровский.

• Оригинальный текст памятника есть в проекте "Древнерусская литература"; стихотворный пересказ Н.Заболоцкого можно посмотреть здесь.