Всему миру известно о "руски бабУшка", которые пестуют, поят-кормят и вообще выращивают внуков, копаются в огороде на "дача", ходят в платочке. А лицо при этом такое доброе-доброе. Но вот ведь факт: о русском дедушке - ни слова, хотя подразумевается, что внуки - родные ("кровиночка ты моя, родненькая, не кормят тебя совсем" - помнится, так начиналось утро в гостях у бабушки, а за этой фразой следовал черный хлеб с салом и яичница со шкварками).

Сложилась такая ситуация, что бабушка есть у каждого ребенка, а вот дедушек - трое, но они общие для всех. Это - Дедушка Мороз, дедушка Крылов и дедушка Дуров. У советских детей эту славную когорту возглавлял, конечно, дедушка Ленин. У нынешних во главе стоит Дедушка Мороз (дедушка с большой буквы), поскольку времена бессребреннической любви прошли, а с этим именем связано увеличение детского благосостояния. Но вспоминают о Дедушке Морозе обычно где-нибудь в декабре в контексте: "Вот будешь себя плохо вести..." Последние несколько лет появился жанр писания писем в Устюг Великий, но это наверняка не станет повсеместной традицией, потому что наш Дедушка - это не какой-нибудь там рафинированный Санта в ночном колпаке, это - настоящий волшебник, который и без всяких писем знает, что нужна железная дорога или бальное платье, а ни какие-то там отстойные шоколадки с орехами в чулке.

А вообще, письма дедушке связаны у нас, конечно, ни с каким ни с Дедом Морозом, а с милым дедушкой, Константином Макарычем: "И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от Господа Бога. Нету у меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался...", с этим маленьким, тощеньким, но необыкновенно юрким и подвижным старикашкой лет 65-ти, с вечно смеющимся лицом и пьяными глазами.

Обращаясь к русской литературе, мы сталкиваемся все с той же парадоксальной ситуацией - дедушек нет. Если не считать отдельных завалящих индивидов типа станционного смотрителя, да и то о родных трех барчатах он так и не узнал, а то, что полдеревни звало его дедушкой, еще ни о чем не говорит (не рассматриваем же мы, право, опусы типа "Из-за леса, из-за гор едет дедушка Егор...").

Чтобы ограничить круг исследования, остановимся на произведениях школьной программы: "Недоросль", "Горе от ума", "Капитанская дочка", "Дубровский", "Евгений Онегин" - нет и намека на дедушек (при этом есть графиня-бабушка с графиней-внучкой). "Герой нашего времени", "Мертвые души", "Ревизор", "Обломов", "Гроза", "Кому на Руси...", "Преступление и наказание" - дедушек нет. Рассказы Писемского, "Отцы и дети", "Вишневый сад" - та же ситуация.

А если перечитать "Войну и мир" и среди более 600 героев найти-таки дедушку? Потенциальный Илья Ростов до внуков не дожил, у князя Василия - не случилось. Выходит, единственный дедушка в самой эпопейной эпопее - старый князь Болконский - так себе дедушка, прямо скажем. В общем, как и большинство русских писателей, граф Лев Николаевич дедушек не жаловал: "Стал дед очень стар. Ноги у него не ходили, глаза не видели, уши не слышали, зубов не было. И, когда он ел, у него текло назад изо рта. Сын и невестка перестали его за стол сажать, а давали ему обедать за печкой..." ("Старый дед и внучек").

Где же вы, дедушки русской литературы? Неужели одним дедом Мазаем все и ограничится?

Видимо все, что только можно, вобрал в себя дедушка Мороз, поэтому необходимость в других дедушках отпала. Нужны они лишь братьям нашим меньшим - Чушке-Финтифлюшке да Вороне с Моськой. Впрочем, очень по-разному относятся сами дедушки Крылов с Дуровым к своим внукам. Дедушка Иван Андреевич все больше высмеивал да глумился, но почти бескорыстно, а дедушка Владимир Леонидович любил, но эксплуатировал гонорару ради. Вот, к примеру, благородное животное - слон. Дедушка Крылов с первых строк принимается за оскорбления: "Наш Воевода в родню был толст, да не в родню был прост..." ("Слон на воеводстве"). А дедушка Дуров только восхищается (чаще всего предпринимательским качествам): "Иногда Бэби (слон - А.О.) развлекался мелким воровством. Он не был разборчив и подбирал все, что плохо лежало... Проходя мимо артистической уборной, он при удобном случае воровал парики, гримировальные краски, платья. Все это он прятал в одно место - в рот..." ("Мои звери").

Впрочем, как-то это все несерьезно выходит. А рассматриваем мы проблему серьезную. А вывод напрашивается один - те редкие дедушки-исключения, которые присутствуют в русской литературе, все-таки какие-то не такие.

Взять, к примеру, дедушку Алеши Пешкова: "Дед выхватил меня и понес к лавке. Я бился в руках у него, дергал рыжую бороду, укусил ему палец. Он орал, тискал меня и наконец бросил на лавку, разбив мне лицо. Помню дикий его крик: " - Привязывай! Убью!.." ("Детство").

Вообще, если не брать "дедов", а только "дедушек" (то есть не рассматривать ситуацию типа "Посадил дед репку..." и "Жили-были дед да баба..."), то в литературе нашей нормальный дедушка есть только у Сергея Аксакова: "Степан Михайлович Багров, так звали его, был не только среднего, а даже небольшого роста; но высокая грудь, необыкновенно широкие плечи обличали в нем силача... Правильные черты лица, прекрасные большие темноголубые глаза, легко загоравшиеся гневом, но тихие и кроткие в часы душевного спокойствия, густые брови, приятный рот, все это вместе придавало самое открытое и честное выражение его лицу; волосы у него были русые. Не было человека, кто бы ему не верил... Природный ум его был здрав и светел..."

В этом смысле аксаковским продолжателем, с одной стороны, и новатором, с другой, является Александр Чудаков, который не просто пишет о дедушке, но посвящает ему весь свой роман "Ложится мгла на старые ступени". Обойдемся в данном случае без цитат, поскольку в последнее время к нему и так все время обращаются, и этот интерес, на мой взгляд, обусловлен именно наличием дедушки (вот оно - долгожданное новое слово в русской литературе!).

Вот, собственно, и все о проблеме повального дефицита дедушек, но закончить поиск хотелось бы на ноте поэтической. Посему привожу отрывок из стихотворения Елены Благининой "Наш дедушка":

Наш дедушка не любит тени,
Он любит солнышко, тепло.
Дрожат у старого колени,
Ходить бедняге тяжело.

Он ничего почти не видит,
Не слышит ничего - глухой...
Его и курица обидит.
Наш дедушка совсем плохой!