Социология, говорите? Ну-ну. Если Кузьмину Дмитрию приятно быть жупелом (по его собственному признанию - надо же, кстати, до чего человека довели), то мне в данном случае тоже приятно быть.

Говоря о сетевой литературе, как-то забывают обычно, что есть еще и такое странное образование: сетевой читатель. Обнаруживший себя на днях новый проект (пока что анонимный, хотя, наверное, так и должно быть) с несколько пафосным названием Prophet Redirect Project ничего нового в Gum-фикшн не привносит, кроме, пожалуй, одного. А именно - определяет место сетевого читателя. Переходящий со ссылки на ссылку, а по сути дела - с индекса на индекс (на первой странице видим следующее: "смысл, шизоанализ, логоцентризм, самость, "псевдоструктуры", аутентичность, логос, эхо-камера, обряд" - и с каждого, извините, куда-то идешь в соответствующем направлении) читатель попадает, конечно, на некую страницу (нелинейное письмо, вернее, его симуляция, хотя в данном случае симуляция письма и есть единственно возможное письмо), однако оказывается сам с собой и тождествен себе именно в момент, именуемый Opening page... Downloading from site и Opening page - двухкомнатная квартира сетевого читателя. Done - дверь его подъезда. Там он и живет. В остальное время и в остальных местах сетевой читатель - марионетка в руках судьбы и редиректа. Цитировать бесполезно, поскольку кроме цитат там, по сути, и нет ничего. Объяснять же, почему цитаты именно эти, тоже бесполезно - читатель должен если не понять, то задействовать комплекс постмодернистской чувствительности (так предполагается). В случае неудачи идти по последней ссылке в данном обзоре.

В учебниках литературоведения пишут, что повесть есть специфически "русский жанр". Врут все. Вернее, отстали от жизни. Модернисты, что поделать. Поэтика-стилистика. Дальше носа не видят. В то время как подлинно русский жанр - предисловия и послесловия к не переведенным еще на русский книгам. Подозреваю, что, порожденный информационным голодом, этот жанр, тяготеющий в идеале к замене первоисточника, имеет все шансы попасть (если еще не попал) в разряд наиболее востребованных дискурсивных практик - ничего ни порочного, ни странного в том, что говорение о книгах вытесняется говорением о говорении о книгах (говорением о говорении о говорении) нет, это время такое. Во-первых, читателю нужно быстрое и эффективное средство. Нужно, чтобы ощутимо вставляло и долго не отпускало. Иными словами, писать о критиках - это наркотик. Способность же к долгим медитациям о соотношении хореических и дактилических рифм не то чтобы отмерла, но пока вроде как времени на это нет. Во-вторых - обусловленная самими условиями существования жанра легкость перехода от темы к теме, выход на "вечные вопросы", профетические интонации и прочее "наше все".

Одним словом, главное - не проникаться, главное - правильно идентифицировать себя. Без четкой индексации этот процесс занимает в сто раз больше времени и не выглядит таким эффективным. Еще спасибо сказать должны за то, что идентификация до сих пор осуществляется в том числе и на основе литературы.

Если же по существу, то "Социальный динамит" Алексея Цветкова - это больше чем описание книги Стюарта Хоума Blow Job. По сути дела, как раз о пресловутых модернистских категориях (отсутствии таковых) в изменившемся (как будто за одну ночь) мире. Описывать это состояние значит неизбежно впадать в раздражающе-пафосную ересь, удваивать сущности; и в то же время такая работа необходима, поскольку иначе поспеть за изменениями невозможно, разве что только выйти на улицу и пойти громить макдональдсы или наняться в милицию.

Эта альтернатива оставляет для литературы один критерий: "работает - не работает". Взорвется - не взорвется. Специфический, конечно, взгляд. Но с другой стороны - что? Букер?

"В тот момент, когда власть перестает воспринимать некоторые высказывания и тексты как опасное насилие, само насилие неизбежно приобретает рефлексивные, философские и поэтические черты, обращенные против власти".

Новые "Вести" - новые книжные обозреватели. Собственно, раздела "Книги" больше нет, есть, следуя логике глобализации, рубрика "Ценности". Название двусмысленное (из той же рекламы нам известно как минимум три вида ценностей: "вечные", "истинные" и "непреходящие"; какие имелись в виду в данном случае?), но не из худших (могли ведь и просто все свалить в одну кучу под шапкой вроде "Культура, развлечения, юмор"). Первой книжной ценностью стал отчего-то Эдуард Лимонов, представленный Полиной Леоновой. Леонова, конечно, не Бавильский и не Давыдов. Не знаю, как там теперь у них в "Вестях", но, судя по всему, Леонова - штатный критик (новая категория критиков, кстати), критик на зарплате, каковая позиция, с одной стороны, расхолаживает по определению (уже даже оффлайн Лимонова обозрел со всех сторон, "Книжное обозрение", например, недельной давности), а с другой, дает читателю удачную возможность лицезреть рождение нового способа говорить о литературе. Назовем этот способ "голосом штатной единицы". Алгоритм не нов: краткое резюме (попросту говоря, изложение), постановка в ряд (в данном случае в качестве ряда выступает Илья Эренбург) и на этой основе - примирение со всем контекстом великой русской литературы. При общей натянутости (Лимонов, к примеру, без обиняков назван "классиком авангарда"), все вполне стройно, скучно и пристойно. За исключением одного "но". Штатные критики не могут понять одну простую вещь: поставленный в контекст роман никто читать не будет, читать будут только то, что из контекста выбивается, то, что ни на что не похоже. Читать будут новое. Вариант Эренбурга 80-90-х годов никому не нужен. С другой стороны, может быть, не столько "не могут", сколько "не хотят". Или просто не надо оно им.

Никакой романтики, словом.

Что характерно (модернист вспомнил бы "стилеобразующие единицы") - так это определения госпожи Леоновой. Определения - прелесть, выписывай в блокнот и читай технически отсталым друзьям:

"Яркий член молодой русской богемы и национал-большевистской партии".

(Это про Витухновскую Алину. Ключевые слова "Член богемы".)

"Лимонов... канонизирует яркие, но малоизвестные драки, застолья, самоубийства и адюльтеры, запечатлевает героические и авантюрные "минуты роковые" войны".

(Ключевые слова "яркие, но малоизвестные драки", без комментариев.)

Ну и так далее.

Помимо всего вышеизложенного:

"Редактор.Ру" следует стопами Ролана Барта (в частности, по тропе "Мифологий"), разбирая на части рекламу шоколада. Приятное и познавательное чтение. Главное - без присущего иногда "Редактору" занудства и коротко. Короче, почти все как у Барта.

"Батончик плюс взрыв и минус свойства настоящего батончика равно отчетливая ассоциация, кто-то поежился".

Библиотека "Гей.ру" пополнилась письмами Оскара Уайльда из Редингской тюрьмы. Слухи о том, что модернизм умер, доходят, как видно, не до всех.

Следующий выпуск выйдет скоро.