Пpоисходящее можно описать как удвоение сущностей, что с точки зрения гностиков есть грех, а с точки зрения всех остальных таковым не является и, следовательно, как бы и не существует; по крайней мере, не опознается.

Тем не менее они удваиваются. В этом месте уместно дать ссылку на текст кого-нибудь из ветеранов, в котором природа сети будет описана как именно таковая, то есть плодящая дубли и отражения, что-нибудь исключительно параноидальное, псевдонеогностическое, завязанное на литературу в сети, однако текст такой мне не известен, подозреваю даже, что его и вовсе не существует, так что нет и ссылки. Но это, в принципе, и неважно.

Знаю, что товарищи по партии не простят и в ближайшее время мне грозит ни много ни мало - ревтрибунал, но молчать не могу. Объявившийся на "Обсервере" обещанный евразийский суперроман Хельма Ван Зайчика сказался Крусановым и замер. Пока замер - продолжение обещают. В то же самое время вспомним: что неприятно удивило непредвзятого (или "неактуального", как говорят на "Обсервере") читателя в Крусанове? Удивило - чтобы не сказать больше - отсутствие финала, что вкупе с общим исключительно литературным - чтобы не сказать больше: графоманским - пафосом давало странный эффект обнародованного черновика романа из 15 тома ПСС. В том смысле, что суть была не в том, чтобы роман написать, а именно в пресловутом евразийстве (про которое, кстати, после Ван Зайчика я понимаю еще меньше, чем раньше - это то ли когда китайцы всех завоюют, то ли что-то вроде этого; в любом случае как-то тревожно). Момент выпускания из какой-то там пробирки чего-то там страшного и свирепого обратился пшиком. Того ли ждем от Ван Зайчика? Страшно подумать. Конечно, не того. Однако снова тревожные симптомы не дают спать спокойно - густая китайская феня и "пицзю" вместо "пива". (Одно хоть радует: теперь нам никто не скажет, что мы все о пиве и о пиве, - теперь мы будем все о пицзю и о пицзю, а на смену уже не бередящему ничего и ни у кого "... твою мать" приходит сакраментальное "амитофо!") Словом, не вонзает что-то ваш Вонзайчик. Не вставляет то есть.

Либо же, наоборот, вставляет, но совсем не так, как ожидалось. Сильнее гораздо, в смысле. Тем именно и вставляет, что дорого сердцу, как хорошая ложка к обеду. Ведь у нас что сейчас есть? Ничего у нас сейчас нет, а премий много. Надо давать. Потому что не давать премий - значит губить на корню слабые и бледные ростки литпроцесса (Лев, я все правильно понял?). Это потом напишут про то, что а) стали писать романы под премии, б) стали делать премии под романы (вернее, продолжили, потому что никак иначе не происходило). Одни напишут, другие ответят, глядишь - создастся среда, физраствор, кислород, пиявки, а там лет десять пройдет и можно будет отключать аппарат искусственного дыхания. В любом случае через десять лет его нужно будет отключать.

Короче, ведутся переговоры.

Двойники бывают преимущественно двух типов. Первый тип - как бы похожие внешне, вроде Крусанова и Ван Зайчика, но в то же время такие, о которых на самом-то деле с уверенностью и не скажешь, двойники это или просто так, маскировка. Второй тип - настоящие двойники, которые внешне совсем друг на друга не похожи, но по сути есть один человек (вроде Джекила и Хайда), а слово alter ego я впервые услышал в пионерском лагере и мне оно поэтому не нравится.

Среди второго типа двойников в конце минувшей недели был отмечен Бахыт Кенжеев.

Есть на самом деле как минимум два (а то и три) Бахыта Кенжеева. Один известен несколько шире, чем другой, он здесь, и о нем как бы и лишне распространяться, поскольку он конвенционален. Вместе с тем иногда наблюдается еще один, окказиональный Бахыт Кенжеев; в последний раз он встретился на страницах, как писали некогда в учебниках истории, "крайне правого, реакционного" листка "Литературный дневник". Этот Бахыт Кенжеев здесь. Совсем не похожий на конвенционального Кенжеева. Желчный, раздраженный, даже полемичным его назвать язык не поворачивается, поскольку рамки полемики все время расширяются, асимптотически приближаясь к брани:

"Ведь недаром мы все больше перемещаемся в "виртуальный мир", где вместо простых, веками копившихся народных ценностей царствует секс и половой разврат, бескультурье и космополитизм!"

Да и, собственно, не в том суть, что там где царствует (нет у меня больше сил писать о том, до чего, мягко говоря, странно, а попросту - по-дурацки выглядит читаемая с экрана проповедь о вреде интернета). Суть в самом конфликте: писатель А дает отповедь писателю Б на той основе, что писателю А не понравилось газетное интервью писателя Б, в котором Б рассказывает о своей новой книге. Как бы милый такой пустячок. Что, конечно, наводит на мысль о том, что всей подоплеки рядовой (или "неактуальный") читатель опять-таки не знает. Но за дракой наблюдать должен, потому как больше наблюдать не за чем.

Я к тому, что это, скорее всего, вообще не Бахыт Кенжеев написал. Не автор "Сочинителя звезд". Это, скорее всего, именно кенжеевский Хайд, в миру более известный как Ремонт Приборов, или, если по уму, весело и, как тогда казалось, непринужденно задействованный писателем определенный творческий регистр. Задействованный, кстати, вполне сетевым способом - с помощью виртуального персонажа. В этом смысле я не вижу принципиальной разницы между Ремонтом Приборовым и Баяном Ширяновым, даже словообразовательный принцип, лежащий в основе составления имен, у них один и тот же практически. Но Ширянов, как известно, умер, и все желающие могли свободно излить образовавшиеся по этому поводу чувства, а Приборов - нет, Приборов остался жить, хотя, наверное, тайной жизнью, и в то время, когда Бахыт Кенжеев уже, наверное, и не вспоминал больше про него, вдруг вышел на белый свет, порадовав общественность и лично Михаила Шишкина открытым письмом за подписью Бахыта Кенжеева.

Впрочем, все то, о чем здесь сказано, может иметь гораздо более прозаическое происхождение, но и в этом случае инцидент имеет отношение не к поэту Кенжееву, а к разветвленному литературному синдикату "Вавилон", в планы коего, естественно, не входит оставаться в стороне в тот трудный для родины (или Родины) час, когда решается судьба водочной премии, одним из претендентов на которую является Михаил Шишкин. В таком случае Бахыта Кенжеева просто ввели в заблуждение, сделав орудием в руках монстров литпиара. Так и хочется воскликнуть, исполнившись праведного гнева: с кем вы, мастера культуры, амитофо?

Это о литпроцессе. Теперь немного о литературе. Обзоры поэзии на "Обсервере", едва успев начаться, вышли на качественно новый этап - очередной жертвой в борьбе роковой пал патриарх отечественной критики Данила Давыдов, который кроме того, что критик, - еще и поэт. Обозрели Данилу здесь.

"Периферия" обновилась снова (не прошло и недели). "Манифест кастоправов" получил продолжение - неизвестные пока товарищи по оружию решили, насколько я понял, высказаться по всем пунктам. Начали, естественно, со смерти и литературы.

"Страх заставляет улитку скрываться в панцирь. Цепенящий страх делает людей улитками. Мы вскрываем эти панцири, как сделал бы это десятилетний пацан, чтобы докопаться до жизни. Страх - это пассивность. Пассивный человек - это мертвец".

На том же сайте - проза Яны Юзвак, по прочтении которой мне и стало понятно, что "Периферия" - товарищи по оружию. Не знаю пока, понятно ли это им самим, а также старшим товарищам.

"По трескучему радио недавно объявили, что адамиты, скоро устыдившись своих богослужений, стали обдирать кору с деревьев йохимбе и мастерить из нее лодки с нечетным количеством стоячих мест. Расположились в них так, чтобы одно место всегда оставалось незанятым, и отплыли с целью потеряться. Потерялись".

"Митин журнал" вывесил текст Маруси Климовой "День ВДВ". Отрывок из романа, он же кинорецензия (к роману Павла Андреева "День ВДВ" отношения не имеет). Долгие ночи размышлений привели к выводу, что без нижеследующей фразы (нужные слова выделены мной) текст вообще никакого смысла бы не имел. Это тоже, кстати, к вопросу об удвоении сущностей, а также вообще - к теме смысла и значения, в каковой паре, как известно, первый член есть рудимент проклятого модернизма, а второй - тотальность.

"Действие фильма разворачивалось практически без диалогов, только случайные реплики и возгласы, вообще, хотя фильм был явно игровой, но он был стилизован под документальный".

Дальше - по тексту.