Стихотворение года

К. Бальмонт ("Мир искусства" #5)

Фраза года

Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах.

М. Горький. Песня о Буревестнике. "Жизнь" #4.

Книга года

Л. Андреев. Рассказы. - СПб.

Первый сборник рассказов Леонида Андреева. В книгу вошли: "Большой шлем", "Ангелочек", "Молчание", "Валя", "Рассказ о Сергее Петровиче", "На реке", "Ложь", "У окна", "Жили-были", "В темную даль".

Театральная постановка года

А. Чехов. Три сестры.

31 января состоялась премьера на сцене Московского Художественного театра.

Событие года

24 февраля в "Церковных ведомостях" опубликовано постановление святейшего синода об отлучении от церкви Л. Н. Толстого.

Первая публикация

Борис Зайцев. Рассказ "В дороге". "Курьер", 15 июля, подпись: П. Зайцев.

Тэффи (Н. А. Лохвицкая). Стихотворение "Мне снился сон безумный и прекрасный". "Север" #35, подпись: Лохвицкая.

Полемика

Андреевский С. Вырождение рифмы (Заметки о современной поэзии). "Мир искусства" #5.

"Очевидно, со старыми формами лирики случилось нечто непоправимое. Теперь эти формы либо дисгармонируют с новым содержанием, либо заставляют новых певцов, словно посредством заводной пружинки, вяло и подражательно воспевать то, что уже давным-давно "описано и воспето" с недосягаемою силою. Действительно. Оглянитесь на эти десятки тысяч стихотворений, пестревших в наших журналах, газетах и в приложениях к ним за последнее тридцатилетие. Всплыло ли из моря забвения хоть одно из них? Вспомните эти бесчисленные куплеты, воспевающие весну, восходы, закаты, ночи, сады, аллеи, облака, мечты, любовь, грусть, надежду, восторг и отчаяние √ все эти пьески решительно на одно лицо, все они банальны и все забыты┘ Несомненным родоначальником декадентов явился К. К. Случевский┘ Он первый растрепал романтический стих до полного пренебрежения к деталям. Он начал писать эскизно, порой даже сумбурно, вводя читателя в дебри своих мыслей и впечатлений, почти недоступных постороннему, - записывал резкие, подчас неуклюжие картинки с натуры, - излагал в стихах свою мечтательную философию √ и заботился только об одном, чтобы поскорее выразить все, что проходило через его голову и сердце, рискуя быть или совсем непонятым или осмеянным┘ Декаденты ищут новых форм. Пока они как бы поневоле только отрицают старые формы тем, что заполняют их непостижимым вздором┘ Быть может, и вся поэзия Случевского и все курьезные пробы декадентов составляют лишь черновые наброски, - одну лишь подготовку для того, чтобы выработать сперва содержание, а затем и форму новой лирики┘ Но так или иначе, для прежней метрической поэзии, говоря словами Мити Карамазова, "цикл времени завершен".

Брюсов В. Ответ г. Андреевскому. "Мир искусства" #5.

"В наше время великих поэтов-стихотворцев уже вовсе нет, - утверждает г. Андреевский. Спорить с ним трудно, потому что он значение поэта измеряет успехом. Однако и успех - понятие условное┘ В наши дни┘ образовалась "масса" читателей, чуждающаяся стихов, потому что она чуждается вообще поэзии, в этой массе поэмы не имеют успеха, но не имели они его и во времена Дельвига, когда эта масса была еще полуграмотной. Если же отрешиться от мерки успеха и судить только по напряженности в искусстве творческих сил, то наше время придется сравнивать (как это и делалось уже не раз) с эпохой Возрождения┘ Стих не вырождается, а перерождается, вступает на высшую ступень развития. Для г. Андреевского техника стиха есть нечто определенное навсегда, чего "можно достигнуть", чем могут равно пользоваться все, как пользуются почтовой бумагой, заготовленной на фабрике. Но неужели же существовавшее до сих пор стихосложение √ такое совершенство, что ему некуда идти вперед?┘ Разве не естественно┘ что новые поэты вводят в стих новые приемы? Это только свидетельствует о жизни стиха; неизменность стихотворной техники была бы неподвижностью трупа┘ Новая поэзия┘ окончательно освобождает поэта от уз "стихотворных правил". Современный стих должен подчиняться вибрации души художника, а не счету стоп. Каждый стих, а не целое стихотворение, должен иметь свой размер, в зависимости от того, что выражает".

Хроника

8 июля умер поэт Иван Коневской.

"Летом этого года русской молодой поэзии суждено было перенести горькую потерю: умер Иван Коневской, утонул, купаясь в реке Аа, в Лифляндии" (В. Брюсов. Мудрое дитя. Памяти Ив. Коневского. "Мир искусства" #8-9).

14 августа умер Г. А. Мачтет.

27 ноября в зале Географического общества состоялось первое заседание "Религиозно-Философских Собраний". Членами Совета "Собраний" состоят: Епископ Сергий (Ректор Петербургской Духовной Академии), Д. С. Мережковский, В. С. Миролюбов, В. В. Розанов и В. С. Тернавцев. Главные положения, касающиеся деятельности собраний, следующие: участвовать в собраниях могут лица духовные и светские. Так как "Религиозно-Философские Собрания" имеют задачей обсуждение вопросов веры на почве совершенной терпимости и в широком философском освещении, то принимать участие в собеседованиях могут любые лица, какова бы ни была их степень приближения к церкви.

Действующие лица и исполнители

Листопад. Стихотворения. - М.

"Как сильный художник, Иван Бунин пишет коротко, смелым, широким и в то же время обдуманным мазком. Двумя-тремя строками он намечает всю картину, и она точно каким-то волшебством развертывается во всей красоте перед вами┘

Один только упрек можно сделать поэту. Во всех стихотворениях, вошедших в настоящий сборник, источником вдохновения является пейзаж. Люди как-то не останавливают на себе внимание поэта, и от этого получается несколько однообразное впечатление┘

Иван Бунин принадлежит столько же к старым, сколько и к новым. Ему дорога красота и музыка старого стиха, но он ищет новых, более свободных и еще более ласкающих ухо звуковых сочетаний, и в то же время эстетическое чутье не позволяет ему никакого кривлянья, отрицания значения "выродившейся рифмы" и т. п." (Сергей Глаголь (С. С. Голоушев). Поэт русского пейзажа. "Курьер", 14 ноября).

Три рассказа: 1. Костер. 2. Перевал. 3. В августе. "Русская мысль", кн.VIII.

"В своих набросках Бунин дает опыты той прозаической лирики, которой, по нашему мнению, предстоит большая будущность. Вся задача автора рассказов сводится к тому, чтобы вызвать в читателе настроение. Это √ как бы стихотворения в прозе, лирические отрывки, запечатления поэтических настроений души, явившихся в результате совершенно случайных жизненных положений┘ Такого рода освещение жизни, но в произведениях с более широкою и стройною концепцией √ чего у г. Бунина нет, - нам кажется, явится тем идеалом, который поставит перед собою беллетрист недалекого будущего, имеющий сказать действительно новое слово" (А. Измайлов. "Биржевые ведомости", 3 сентября).

Сибирские рассказы. 1. Мороз. 2. Последний луч. 3. Государевы ямщики. "Русское богатство" ##1, 2.

"Репутация "главы современных беллетристов", приобретенная Владимиром Галактионовичем при посредстве семинарской критики┘ пошатнулась. До такой степени пошатнулась эта репутация "главы", что даже производство Владимира Галактионовича в почетные академики не могло восстановить ее. В последнее время "главами" беллетристики считаются уже не Владимир Галактионович, а Антон Павлович Чехов и г. Максим Горький, особенно с тех пор, как первый убил не только Островского, но даже Шекспира гениальной своей драмою "Три сестры", а второй с великой наглостью начал вывозить на торжественных триумфаторских колесницах всевозможных босяков и золоторотцев. Старая слава Владимира Галактионовича померкла перед ярким, почти даже невыносимым сиянием славы новых гениев. По-видимому, это обстоятельство несколько встревожило бывшего "главу" беллетристики, и он начал принимать кой-какие меры для поднятия утерянной репутации┘ Владимир Галактионович открыл в "<Русском> богатстве" серию "Сибирских рассказов"┘ В стремлении к яркости своих живописаний Владимир Галактионович доходит до таких риторических "красот", какими в былые годы пленял лишь Марлинский, а в наше время пленяет разве только г. Максим Горький, лавры которого очевидно не дают спокойно спать Владимиру Галактионовичу" (В. Буренин. Критические очерки. "Новое время", 20 апреля).

Трое. "Жизнь", 1900 (тт.XI-XII), 1901 (тт. I-IV).

"Если раньше г. Горький предлагал вниманию читателей отдельные сцены из босяцкого быта, если раньше он рисовал босяков в "героические" моменты их жизни┘ то теперь автор "Челкаша" задается более широкими задачами: он старается набросать синтетическую картину "босяцкой" жизни┘ следит за тем, как в душе этого человека постепенно рождаются, крепнут и растут "босяцкие" настроения и стремления, как "кристаллизуется" босяцкое мировоззрение: он создает целые эпопеи босяцкой жизни" (В. Шулятиков. "Курьер", 21 декабря).

Записки врача. "Мир Божий" #1-5

За год 2 издания (не считая журнальной публикации): в июле и ноябре.

"Правдивые очерки г. Вересаева имели несомненный успех среди читателей, и лучшим доказательством тому являются нападки на автора со стороны его коллег-врачей, которые, очевидно, держаться в медицине знаменитого profession de foi поэта:

стараясь, однако, применять эту теорию не к взаимным отношениям между собой √ на то нашим авгурам не хватает наивности, √ а к отношениям между медиками и пациентами" (В. Г. Подарский (Н. С. Русанов). "Русское богатство" #7).

"По редкому бесстрашию, по удивительной искренности и благородной простоте книга г. Вересаева "Записки врача" принадлежит к числу замечательных и исключительных явлений не только в русской, но и в европейской литературе. Не как заматерелый специалист, ушибленный своей специальностью до затемнения рассудка, а как человек с широким общественным кругозором и чуткой совестью, приступает г. Вересаев к переоценке установленных ценностей √ и набросанная им картина сияет красками правды и истинной, глубокой человечности" (Л.-ев. (Л. Андреев). "Курьер", 6 декабря).

Рассказы. - СПб.

"Форма небольших рассказов ныне в большой моде. Не проходит месяца, чтобы на книжном рынке не появилось несколько томиков "Рассказов", "Очерков и рассказов", "Маленьких рассказов", "Печальных рассказов", "Веселых рассказов" и т. п. В огромном большинстве случаев все это не возвышается над уровнем посредственности┘

Сборник рассказов г. Леонида Андреева резко выделяется из этой тусклой, серой массы. Их всего десять, этих рассказов┘ Но, не смотря на это, вы ясно видите если не все черты и подробности физиономии автора, то, по крайней мере, несомненную оригинальность этой физиономии. Настоящую, подлинную оригинальность, а не подделку под нее, не ломающееся оригинальничанье, которого ныне развелось так много. Может быть √ от слова не станется! √ оригинальность г. Андреева, находящегося еще в начале пути, приведет его в конце концов в места не совсем здоровые, но можно, кажется, поручиться, что и в этом печальном случае он будет "сам" (Н. Михайловский. "Русское богатство" #11).

"Рассказам г. Андреева посчастливилось. Едва появившись в сборнике, они возбудили к себе в литературной критике оживленный интерес и симпатию┘ При современном литературном убожестве и оскудении в таком горячем внимании нет ничего удивительного. Но все же нельзя не признать его преувеличенным и восторг перед г. Андреевым √ несколько чрезмерным.

Прежде всего, небольшой сборник г. Андреева дает нам слишком мало материала, чтоб можно было гадать о будущности автора. Не дает он и полного ясного представления о г. Андрееве (чего читатель всегда вправе ожидать от первого сборника). Собранные в нем рассказы так различны по своему художественному достоинству, что трудно примириться с мыслью об их принадлежности одному и тому же лицу. Насколько одни свидетельствуют об оригинальной личности автора и его несомненном беллетристическом даровании, настолько другие оттеняют незрелость этого дарования, непродуманность мыслей и творческих замыслов автора. Поэтому нам кажется, что не следовало бы так спешить с приговором над его молодым творчеством" (Е. Колтоновская. Рассказы Леонида Андреева. "Образование" #12).

Царство Карамазовых. Н. С. Лесков. Заметки. - СПб.

"┘Если трудно охватить психологическое содержание "Карамазовых" в живом синтезе, то несравненно легче собрать рассеянные в них элементы мистической проповеди, особенно при надлежащей готовности проникнуться ею. Именно такой проникновенностью отличаются статьи г. Волынского. Судьбе угодно было, чтобы искатель "новой мозговой линии" нашел в "Карамазовых" "новую красоту" и поклонился ей с рвением новообращенного. Нельзя не согласиться, что все это в самом деле "ужасно как хорошо", - хорошо в особенности тем убежденным видом, с которым все это излагается и который позволяет читателю тоже делать, с своей стороны, совершенно серьезный вывод: так как нельзя, конечно, предположить, что г. Волынский пишет все свои критические исследования в состоянии "безумного вакхического умиления", то он, г. Волынский, должен признать, что в них мир рисуется не таким, каков он есть в действительности, то есть, иначе говоря, что в них все "наоборот"; или же, если это рассуждение к нему не применимо, то он неизбежно должен согласиться на свое исключение из числа глубоких душ, должен принять, как вполне заслуженный, примерно такой приговор: не смотря на внешние атрибуты учености и шумный пафос, г. Волынский √ писатель легкомысленный и поверхностный" (Рецензия без подписи. "Русское богатство" #8).

Три сестры. "Русская мысль" #2.

"Я беру на себя┘ посильную задачу: присмотреться к характеру жизни, художественным отражением которой является драма г. Чехова. Но что это за жизнь! Поистине прозябание зоофитов┘

Многовековое царство живущих по зоологическому обычаю и без всякой критики человеческих полипняков, перед прочною стеною которых бессильно разбивается самое могучее идейное течение┘

Вот три главные фигуры пьесы, три сестры, Ольга, Маша и Ирина, которые с самого же начала действия проявляют "недовольство средой" своего ближайшего кораллового полипняка и рвутся мечтами на далекий, залитый солнцем фантазии риф-атолл, "Москву", но так с этими бессильными порываниями своей студенистой организации и остаются в прежнем известковом кусте, бок о бок с теми же соседями по колонии" (В. Г. Подарский (Н. С. Русанов). "Русское богатство" #5).

"Три сестры", это √ талантливая, красивая, художественная неправда. И как всякая неправда, она полна авторского произвола, натяжек и, так сказать, художественной навязчивости. Увы, слишком многое в этой пьесе делается, если не по щучьему, то по авторскому веленью, без достаточных оснований" (Неизвестный (И. Н. Потапенко). "Россия", 16 марта).

В мире неясного и нерешенного. - СПб.

"Все инстинктивно чувствуют, что загадка бытия есть собственно загадка рождающегося бытия; то есть что это есть загадка рождающегося пола. Что такое пол? Что такое половое?

Прежде всего √ точка, покрытая темнотой и ужасом; красотой и отвращением; точка, которую мы даже не смеем назвать по имени, и в специальных книгах употребляем термины латинского, то есть мертвого, не ощущаемого нами с живостью языка. Удивительный инстинкт; удивительно это чувство, с которым у человека "прилипает язык к гортани", он "не находит слов", не "смеет" говорить как только подходит к корню и основанию бытия в себе" (В. В. Розанов. В мире неясного и нерешенного).

"Видно, что автор нисколько не дорожит мнением большой публики. Он не употребил никаких усилий, чтобы сделать новую книгу более удобопонятной, более прозрачной для тех, кто не может или не хочет встречать на пути своего знакомства с писателями "камней преткновения"; Розанову не до "любезностей", не до педагогических приемов. Сознав всю важность и значение затронутых им вопросов, убежденный, что рано или поздно люди, отуманенные теперь злобой дня, непременно придут испить к источнику живой воды, автор все свои усилия напрягает на то, чтобы сохранить будущим поколениям этот источник┘

┘Хаотическая, полная гениальных прозрений, книга Розанова √ явление глубоко культурное, и как таковая выходит за пределы литературной критики" (Д. Философов. "Мир искусства" #5).

Л. Толстой и Достоевский. - СПб.

"Вся книга написана в усвоенном за последнее время г. Мережковским напряженном тоне пророческого "глаголания", откровений и таинственных предсказаний┘ В первой части "Толстой и Достоевский как люди", он с истинной сверхчеловеческой бесцеремонностью залезает в душу Толстого, копается в самых сокровенных уголках ее и, когда не находит нужного ему материала, пускается в безбрежное море произвольных догадок и ни на чем не основанных предположений... характеристику Левина г. Мережковский целиком переносит на Толстого, как раньше приписывает ему черты характера Оленина и Ерошки в "Казаках". И так он поступает всякий раз, когда ему нужно приписать Толстому ту или иную черту. Это называется психологической критикой √ искать объяснения тех или иных особенностей героев произведений в жизни и характере автора" (А. И. Богданович. Критические заметки. "Мир Божий" #11).

"По поводу Достоевского и Толстого, особенно по поводу Толстого, у нас много, бесконечно много писалось. Но большей частью их обсуждали с условной, партийной точки зрения. Поскольку они оказывались на самом деле или в воображении критика союзниками √ их хвалили, поскольку они представлялись противниками √ их порицали, даже бранили┘ Г. Мережковскому такого рода приемы чужды. Он прошел иную школу и знает хорошо, что подходить к художникам с готовыми мерками и требованиями √ самое верное средство, чтобы ложно понять их или даже совсем не понять. Поэтому он не столько судит Толстого и Достоевского, сколько старается свести их творчество к истинному источнику, то есть к внутренним переживаниям художников. Этот метод проводился на западе с особенной настойчивостью Фридрихом Ницше┘ С этой новой точки зрения, очень искусно проведенной г. Мережковским, граф Толстой и Достоевский, и как люди, и как писатели, оказываются совсем не такими, какими их у нас привыкли считать┘

Второе ее (книги. √ Е. О.) качество √ столь же редко встречающееся у современных критиков √ это добросовестность и солидная литературная подготовка ее автора┘ Наконец, нельзя не упомянуть, что книга написана очень красивым, богатым образами, мягким и колоритным языком┘ Изящество формы, наряду с ясностью изложения √ эти требования должны быть предъявлены ко всем писателям и никакая возвышенность мысли от них не освобождает" (Л. Шестов. О книге Мережковского. "Мир искусства" #8-9).

"Русские декаденты, после довольно долгого молчания, вновь воспрянули духом и выступили в поход, на этот раз под знаком поэтического эклектизма, заявляя во введении к сборнику "Северные цветы", что "желали бы стать вне существующих литературных партий, принимая в свой сборник все, где есть поэзия, к какой бы школе ни принадлежал их автор". Намерение очень похвальное, но выполнение его говорит скорее о подборе, и притом вполне определенном. Каждый автор, что называется, постарался проявить себя возможно чудней и страшней, и получился в общем букет, вполне напоминающий пресловутые сборники Валерия Брюсова и Добролюбова, в свое время открывшие изумленному читателю весь блеск и красоту доморощенных Верленов и Гюйсмансов┘ Что в современном искусстве есть движение к исканию новой красоты, это факт несомненный и отрадный, но путь современного декадентства меньше всего может приблизить нас к ней. Для этого прежде всего необходимы талант и сила мысли, то есть именно то, чего нет у печальных маньяков, гг. Бальмонтов, Брюсовых, Добролюбовых и Розановых с братией" (А. И. Богданович. "Мир Божий" #6).

"┘Признаюсь, еще никогда не приходилось мне встречать более бесцеремонного, беспардонного и бестолкового злоупотребления именем Пушкина, более бесшабашной оргии суесловия, ликуемой под сенью пушкинского авторитета┘ альманах лже-продолжателей Дельвига и Пушкина наполнен сплошь декадентщиною всякого рода: откровенною, на чистоту, или прикрытою историческими масками. Декадентщиною √ "мохнатою и голою", если позволено будет высказаться слогом г-жи З. Гиппиус, которая, тоже, вероятно, для поддержания "пушкинских традиций" поместила в скорпионовых "Северных цветах" какой-то горячешный бред о русалках, озаглавленный "Святая кровь".

Из писателей не декадентского толка к компании "Северных цветов" примкнули Антон Чехов и г. Розанов. Первый √ очевидно, лишь чтобы отвязаться √ дал "Скорпиону" рассказ столь невероятный, и в то же время непристойный по теме и небрежный по письму, что даже странно видеть под ним подпись Антона Чехова. Второй разродился кучею афоризмов, из которых и краткостью, и выразительностью талантливо выделяется авторское самоопределение г. Розанова: "Я бездарен". Говорят, что начало самопознания есть начало мудрости. Судя по откровенному афоризму г. Розанов весьма скоро будет мудр как змий и ┘ незлобив, как голубь" (Old Gentlemаn (А. В. Амфитеатров). "Россия", 25 июня).

Борьба за идеализм. "Мир Божий" #6.

"Для всякого пристально всматривающегося в сложную душу современного интеллигентного человека, в его глубокие нравственные запросы, в современные течения в области философии и искусства должно быть ясно, что мы живем в эпоху духовного брожения. Отрицать это может только человек, загипнотизированный какой-нибудь догмой. Шаблонное прогрессивное мировоззрение недавно отошедшего века попало в тупой переулок и на прежнем пути дальше идти некуда. Необходимо пересмотреть ходячие формулы и искать новых путей. Я беру на себя смелость категорически утверждать, что песенка позитивизма, натурализма и гедонизма спета по всем линиям. Объявляется борьба за идеализм, борьба за более радостное и светлое миропонимание, в котором высшие и вечные запросы человеческого духа получат удовлетворение┘ Мы нуждаемся в захватывающих наш дух настроениях, чтобы подняться над безобразной пошлостью серенькой жизни, чтобы проникнуться тем энтузиазмом, без которого ничто великое в истории не совершалось. Борьба за идеализм √ завещание XIX века двадцатому. Наступающий ХХ век принадлежит идеалистам, которые не только осуществят социальные идеалы второй половины XIX века, но и вольют в новые формы возвышенное духовное содержание" (Н. Бердяев. Борьба за идеализм).

"Хотел было я совершенно спокойно поговорить о статье г. Бердяева. Но нет, чувствую, эта задача мне не по силам. Это не статья, а вулкан, извергающий в честь идеализма и расплавленную лаву горячих чувств, и целые глыбы булыжника, искусно направляемого прямо в лоб идейным друзьям молодого философа, и клубы трансцендентального дыма┘ в особенности дыма, так что временами и сам вулкан заволакивается туманом, и о его присутствии судишь больше по взрывам и громам велиим и гласам трубным: то новый Эмпедокл читает титанам во чреве Этны лекцию о любви и ненависти, в то время, как на откосе горы меланхолично виднеются сандалии или, вернее, прозаические сапоги, которые г. Бердяев не успел еще износить, идя за гробом русского ортодоксального марксизма" (В. Г. Подарский (Н. С. Русанов). "Русское богатство" #7).

Философские разговоры. "Мир искусства" #2, 3, 4, 7.

"То, что есть √ не может быть. Минский доказывает это, насколько могу судить, - со стройной логикой, со всем оружием разума. Но хотя того, что есть, и не может быть √ оно все-таки есть; это противоречие устраняется признанием Бога, который, таким образом, и есть √ "Не может быть". Ясно, что Бог "Не", Бог, которого мы, существующие, убиваем, вытесняем оттуда, где мы есть тем, что мы есть, - не только не Отец, но вообще Бог, не имеющий к нам никакого отношения, как и мы к нему, ибо мы и он √ взаимно друг друга исключаем.

Сознание этой истины √ и есть "религия" Минского. Если такое сознание, говорит он, сделается достоянием каждого √ жизнь человеческая изменится". (З. Гиппиус. Хлеб жизни. "Мир искусства" #11-12).

Кн. рассказов "Пасынки жизни". - СПб.

"Л. Мельшин┘ принадлежит к числу писателей, "плывущих против течения". Он представитель поколения интеллигенции, сходящего с исторической сцены┘ мы имеем перед собой не беллетриста-народника, слепо принимающего на веру утопическое миросозерцание и дающего картину жизни, нарисованную по старым трафареткам, но очень вдумчивого психолога, психолога "беспросветных страданий" (В. Шулятиков. О Л. Мельшине. "Курьер", 7 ноября).

Очерки и рассказы. Книга 1. - СПб.

"Еще один выдающийся бытописатель "народной" жизни. Этот бытописатель, г. Серафимович, мало походит на современных художников слова, занимающихся изображением жизни различных народных "слоев". Если, занимаясь подобного рода изображениями, корифеи современной русской литературы ставят себе, прежде всего, психологические задачи, подчеркивают, прежде всего, психологические моменты и притом такие моменты, которые являются дальним отзвуком борьбы за существование, если самые факты борьбы за существование имеют в глазах корифеев литературы второстепенное значение, то г. Серафимович, наоборот, выдвигает эти факты на первый план. Его герои, - люди труда, - всегда действуют только в минуты напряженной борьбы за жизнь" (В. Шулятиков. В "стихийной" борьбе за жизнь. "Курьер", 30 июля).

Мережковский Д. С. Любовь сильнее смерти. Итальянская новелла ХХ века. - М.

Куприн А. Рассказ "В походе". "Журнал для всех" #7

Бунин И. А. Полевые цветы. Сборник стихотворений и рассказов для юношества. - М.

Рассказ "Сосны". "Мир Божий" #11.

Горький М. Рассказы из жизни на окраинах города. 1. Песня о слепых. "Журнал для всех" #1.

Рассказы. Изд. 3-е, тт. 1-5. - СПб.

Бальмонт К. Стихотворный цикл "Художник √ дьявол. Книга сатурналий". "Ежемесячные сочинения" #1-3, 6, 9, 11-12.

Случевский К. Поэтический сборник "Песни из уголка". - СПб.

Анненский И. Меланиппа-философ. - СПб.

Юшкевич С. Рассказ "Записки студента Павлова". "Мир Божий" #7.

Тимковский Н. Повести и рассказы. Книга II. - М.

Голенищев-Кутузов А. Стихотворения (1894-1901). - СПб.

П. Я. (Якубович П. Ф.). Стихотворения, том второй (1898-1901). - СПб.

Чириков Е. Очерки и рассказы. Книга 3. - СПб.

Рукавишников И. Стихотворения и проза. Книга 1. - СПб.

Боборыкин П. Д. Повесть "Однокурсники". "Вестник Европы" ##1, 2.

Роман "Жестокие". "Русская мысль" #1-6.

Серафимович А. На лимане. Очерк. "Жизнь", т. 1.

Крестовская М. В. Повесть "Исповедь Мытищева". "Русская мысль" #2.

Галина Г. Стихотворения. - СПб.

Сергеев-Ценский С. Первая книга стихотворений "Думы и грезы". - Белгород.