Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Шведская полка | Иномарки | Чтение без разбору | Книга на завтра | Периодика | Электронные библиотеки | Штудии | Журнальный зал
/ Круг чтения / Век=текст < Вы здесь
Век=текст: зарубежье, выпуск 15
Дата публикации:  9 Декабря 2000

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

ЛИТЕРАТУРНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ | ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ | СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА |КНИЖНАЯ ЛЕТОПИСЬ

Литературные размышления

"Анри Труайа - гонкуровский лауреат.

Наши читатели знают уже, конечно, из газет, что французское имя - только псевдоним, что настоящая фамилия писателя...- Тарасов. Он еще совсем молод - ему 27 лет. У нас в эмиграции довольно часто возникает разговор об отсутствии "литературной смены"... Как могло случиться, что Тарасов стал Труайа и для русской литературы, очевидно, навсегда потерян...

Нам повезло - мы оказались именно во Франции. И не повезло. В другой стране - за исключением, может быть, Англии - культурной "денационализации" не было бы или во всяком случае ей было бы легче противостоять. Но что же скрывать? - нарицательный Тарасов воспринимает свое превращение в нарицательного Труайа, как некое "повышение в чине", и мы сами это ощущаем приблизительно так же...

Казалось бы, в литературе у нас положение особое. Русская литература - равная среди равных, а во второй половине прошлого века и первая среди равных, конечно. Да, это бесспорно так. Но мы выезжаем на трех-четырех "китах", на именах, неизменно повторяемых, а втягивают, затягивают, увлекают не отдельные гиганты, а повседневные встречи, впечатления, сравнения. Каждый день в мелких стычках Франция берет реванш за то, что у нее не было ни Толстого, ни Достоевского..." (Г.Адамович. Из мира литературы. "Русские записки", #13).

Жизнь и смерть

Прекращается двухнедельный литературно-иллюстрированный журнал "Иллюстрированная Россия" (выходил с 1924 г.).

Перестает выходить журнал "Русские записки" (начал издаваться в 1937 году).

Прекращается еженедельная газета "Меч". Ред. Д.В.Философов и Д.С.Мережковский, выходивший в Варшаве с 1934 г.

Закрыт журнал "Новый град", выходивший в Париже с 1931 г.

Издательство "Петрополис" переместилось из Берлина в Брюссель.

Судьба человека

14 июня умер Владислав Ходасевич.

"Примириться с тем, что мы здесь, а не там - невозможно... И примириться с изгнанием никогда не мог Ходасевич, уважавший Европу, но так и не полюбивший ее, и любить ее нас не научивший. Он любил Россию, которой был лишен... Русский язык, русский гений, русскую поэзию, русскую гибель...

Человек не русской крови, верующий католик, он был величайшим и многозначительнейшим подтверждением идеи о России, как самостоятельном и целостном мире, где еврей, поляк, армянин, калмык с удивительной и необъяснимой силой делаются сынами одной грозной, обожаемой и одновременно презираемой матери...

С детства и до самой смерти он был хвор и слаб. Его физические недомогания отчасти определяли бытовой уклад его жизни. В его некрасивой внешности было изящество, в движениях была легкость. В детстве он мечтал о балете; в юности был щеголем; в советские времена страдал, когда пришлось носить полувоенную куртку...

Уходя, он... каким-то мучительно-изящным движением выпрастывал руку из-под больничного одеяла и, как фокусник, (бессознательно), все старался вынуть из воздуха что-то легкое, драгоценное, чтобы уйти с ним вместе, туда, где может быть, по вере его, удалось ему соединиться с матерью, с Белым, с милым другом его Гершензоном, с дальними и близкими, которых он так много терял всю свою жизнь". (Н.Берберова. Памяти Ходасевича. "Современные записки", #69).

Марина Цветаева возвращается в СССР.

"Марина Цветаева по слухам уехала в Москву. В литературных кругах известие это никого не удивило. Уже много лет как муж Цветаевой Эфрон отошел от эмиграции... Постепенно и Цветаева перестала печататься в эмигрантских собраниях, начала сторониться друзей - да и многие от нее отвернулись...

Ровно 15 лет назад, вскоре после своего приезда в Париж, Цветаева говорила:

- Здесь дышать легко. Стало быть легко и писать... О возвращении в современную Россию думаю с ужасом и при существующих условиях, конечно, не вернусь. Говорят, русскому писателю нельзя писать вне России... Не думаю. Я по стихам, всей душой своей - глубоко русская. Поэтому мне не страшно быть вне России. Я Россию в себе ношу, в крови своей. И если надо, - я всю жизнь здесь проживу, и все же русской останусь... Иногда кажется, что издали - все лучше видно..." (Без подписи. "Иллюстрированная Россия", #29).

Балтрушайтис Ю.К. эмигрировал в Париж (с 1920 по 1939г. был руководителем Литовской миссии в Москве)

Адамович Г.В. вступил добровольцем во французскую армию.

Книжная летопись

С.Осокин о поэтах:

Туроверов Н. Стихи. - Безансон.

Хаиндрова Л. Ступени. Стихи. - Харбин.

Ачаир А. Тропы. - Харбин.

"...Нигде с такой отчетливостью не сказывается распыление и разобщенность русской эмиграции, отсутствие литературной воспитывающей среды, как в стихах русских заграничных поэтов. При чтении все время нельзя отделаться от досадливой двойственности - стихи были бы совсем хороши, если бы... Если бы Туроверов, одаренный очень редкой в наши дни способностью свободно и легко писать стихи, - пишет, как на коньках катается, - был менее самоуверен и меньше выставлял на показ свою казачью удаль; если бы Хаиндрова, продолжающая Ахматовскую линию русской поэзии, не впадая, однако, в простое подражание, была менее расплывчата и туманна; если бы Ачаир, человек, безусловно, одаренный, хоть на время забыл о том, что он "поэт" и что "кто ему ласково приказывает":

-Пиши!
И я пишу про бред и небыль
Сомнамбулической души...

Любопытно, что почти все стихи поэтов, пишущих заграницей о России, сводятся к более или менее бледным воспоминаниям о гражданской войне и сентиментальным вздохам: "по тебе, березонька кудрявая, тоскую"... Поневоле начинает закрадываться сомнение в том, что эмигрантская поэзия сможет справиться с основной своей задачей - рассказать о себе и о России так, чтобы потом, через десятки лет, эти стихи можно было бы читать... и любить". ("Русские записки", #17).

Никонов И. Путешествие на Джербу. - Париж.

"У И.Никонова, несмотря на мужественное, гумилевское название книги - "Путешествие на Джербу", стихи, увы, весьма дурного вкуса...

И эпитеты, подобранные Никоновым, соответствуют его вкусу: "миражный час", "золотая заря", "изящная гамма", "девственное тело", "бесценный дар", "упоительный чад" и т.д. Попутно выясняется, что "он" и пьяница, и Дон Жуан, "она" разом душица из трех флаконов - и фиалками, и вэрвеной, и миозотисом.

Нет, уж лучше плохое название книги и хорошие стихи, нежели удачно назвать книгу и заполнить ее эротической безвкусицей..." ("Русские записки", #20-21).

Адамович Г.В. На Западе. - Париж.

"Почти все стихотворения, вошедшие сюда, можно назвать вместе "философским диалогом", в духе петрарковских: бесед души со сродными душами - невзирая на все различия индивидуальностей, моментов, стилей. Это "диалогичность" стихов Г.Адамовича проявляется всегда в согласии с формой и замыслом, на самые разнообразные лады. То это прямые, хотя и отрывочные "цитаты" из Пушкина, Лермонтова.., то использование чужих образов, звучаний, речевого строя, причем иногда так, что в одном стихотворении осуществляется со-гласие двух или нескольких "голосов". Так, например, 1-ое стихотворение начинается прямой перифразой Блока ("Ни с кем не говори. Не пей вина. Оставь свой дом, оставь жену и брата"), а заканчивается совершенно некрасовски звучащим стихом: "крест деревянный и венок терновый" (Блок наверно сказал бы венец)...

Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Анненский, Блок беседуют у Адамовича с Бодлером... Это - ключ к пониманию поэзии Адамовича..." (П.Бицилли. "Современные записки", #69).

Алданов М. Могила воина. "Русские записки", #13-16.

Барт С. Ворошитель соломы. - Варшава.

Берберова Н. Облегчение участи. "Современные записки", #69.

Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. - Париж.

Блох Р.Н. Заветы. - Брюссель.

Божнев Б.Б. Саннодержавие. Четверостишия о Снеге. - Париж.

Утешенность разрушений. Книга стихотворений. - Париж.

Бородина Мирра. Заветы. - Брюссель.

Бунин И.А. Лика. - Брюссель.

"Это случай редчайший, едва не беспримерный. Кажется, всякий писатель с годами достигает отпущенного ему природой предела: дальше подниматься нельзя, возможно только более или менее медленное понижение. Бунин - едва ли не единственное исключение: он пишет все лучше и лучше...

Эта книга показывает, что для большого художника нет использованных тем: есть вечные темы... В "Лике" актуального нет ничего. Бунин пишет не о новом, не о старом, а о вечном. Можно было бы сказать, что самой жизнью автора дана так называемая "нить" фабулы... Некоторые мысли "Лики"... Арсеньев не мог бы высказать, если бы не сидел в нем будущий Бунин, - да и при этой оговорке они у столь молодого человека удивительны. Однако отождествлять автора с Арсеньевым не приходится. Фабула просто Бунину не нужна, - ему одному из очень немногих в современной литературе..." (М.Алданов. "Современные записки", #69).

Вишняк М.В. Доктор Вейцман. - Париж.

Газданов Г. Вечерний спутник. "Русские записки", #16.

Гефтер А. Игорь и Марина. Роман. - Брюссель.

Гингер А.С. Жалоба и торжество. Стихотворения. - Париж.

Дагестан В. Сердце. Стихи. - Париж.

Дьяков И. "Здесь" и "там". Роман. - Шанхай.

Емельянов В. Свидание Джима. Роман. - Париж.

"О книге Емельянова появились отзывы в русской зарубежной печати и чрезвычайно хвалебные, и почти столь же отрицательные. Как это ни странно, и те, и другие отзывы имеют свое основание, - все зависит от того, как к "Свиданию Джима" подойти. Ежели к писателю предъявить формалистические требования и ждать от него сложного построения и чеканного языка, - книга Емельянова слаба... Но если вспомнить о том, как часто за внешним блеском скрывается полная душевная пустота, как чеканным языком и оригинальными образами прикрывается отсутствие глубоких мыслей и подлинных переживаний - то приходиться только радоваться, что Емельянов писатель еще не искушенный. Он сумел дать человеческую книгу, написать прекрасные страницы, нежные и грустные, мимо которых трудно пройти равнодушно... " (Х.Попов. "Русские записки", #16).

Жемчужная З. От 18 до 40. Роман. - Тяньцзин.

Зайцев Б. Гофмейстер. Рассказ. "Русские записки", #17.

Москва. - Париж.

"В своей новой книге Б.К.Зайцев посвящает много страниц этому неожиданному повороту в своей судьбе, когда из писателя он вдруг обратился в юнкера московского Александровского училища. Автор, написавший к тому времени уже несколько томов и имя которого знала вся читающая Россия, занимал особое место в литературной Москве - он призван был, правда, не надолго отказаться от своего писательского призвания...

Но "Москва" Б.К.Зайцева лишь наполовину заполнена этими воспоминаниями о сначала смятенной и потрясенной, а затем горькой и убитой московской жизни. Эта вторая часть накладывает на книгу воспоминаний Б.К.Зайцева порой скорбный и горестный отпечаток. Но таково уж свойство писательского таланта Зайцева: даже и здесь, в этом повествовании о конце Москвы нас часто и ласкает, и радует, и приободряет всегда свойственная ему улыбка. Он враг преувеличений; его натура не мирится с "экзажерацией", и прирожденное ему чувство меры удерживает его от крайностей и излишеств..." (Без подписи. "Иллюстрированная Россия", #26).

Иванов Вяч. Человек. Поэма. - Париж.

Ладинский Ант. Пять чувств. - Париж.

"Новый сборник стихотворений Ладинского удачно назван. Конечно, в его стихах, как во всякой поэзии есть что-то, чего к "пяти чувствам", т.е. к чувственному опыту вообще, свести нельзя. Отрадно, однако, что в отличие от большинства его сверстников, довольствующихся одними эмоциями без всяких ощущений, этот опыт у Ладинского налицо. Его поэзия не похожа на чахоточное растение, погибающее в прокуренной комнате от недостатка воздуха и света. Напротив, она вызывает образ широко распахнутого окна, открытого всем шумам, запахам и краскам мира. Каждое стихотворение даже самым своим ритмом, дает впечатление устремленности вперед...

Читая Ладинского, мы не задерживаемся на отдельной строчке, на отдельном образе, но прежде всего воспроизводим то общее стремительное движение, которым проникнуто каждое его стихотворение..." (В.Вейдле. "Современные записки", #68).

Максимов С. Чудо Рюмина. Роман. - Париж.

Мережковский Д. Данте. 2 тома: 1. Жизнь Данте. 2. Что сделал Данте. - Брюссель.

Одоевцева И. Зеркало. Роман. - Брюссель.

"Новый роман И.Одоевцевой представляет собой безусловно шаг вперед на ее творческом пути... Основная тема "Зеркала" - любовь. Люка уходит от своего мужа к знаменитому кинорежиссеру Ривуару, который "сияет своей электрической улыбкой", в разных формах проходящая через каждую главу романа, могла бы очень раздражать, если бы не вся атмосфера книги - синема, студия, рестораны, салоны-вагоны, дансинги и пр., - оправдывающие такие образы и эффекты. В этом собственно вся необычайность книги..." (В.Мирный. "Современные записки", #69).

Прегель С. Полдень. Стихи. - Париж.

Ремизов А. Лунатики. "Русские записки", #19.

Сердюкова А. Святая Русь. Мистерия. - Новый Сад.

Сирин В. Посещение музея. "Современные записки", #68.

Соргонин Г. Арифметика жизни. Пьеса. - Варшава.

Формаков А. Фаина. Роман. - Рига.

"Арсений Формаков с латвийским паспортом съездил в Москву и Ленинград. Естественно, ему захотелось записать свои впечатления... Уже один перечень некоторых глав возбуждает наш интерес: "Место смерти Пушкина", "В гостях у Блока", "У Есенина", "Хамовники", "Реставрация Василия Блаженного". А.Формаков поклонился праху Ленина; вот описание: "На Ленине защитного цвета новенький френч... Он кажется очень небольшим по росту и чересчур рыжим. Нет и характерной монгольской усмешки, обязательной на портретах, и потому лицо производит впечатление вполне обыденного. Останавливаться нельзя. Только один киевлянин поднимает сыночка повыше и шепчет: - Смотри, вот дядя Ленин, за стеклышком!.." - Этот "дядя Ленин" - чудесная деталь. К сожалению, таких мест в "романе" немного". (Без подписи. "Современные записки", #69).

Франк С. Непостижимое. - Париж.

Ходасевич В. Некрополь. - Брюссель.

"Книга эта - собрание воспоминаний о писателях, ныне покойных, знаменитых и незнаменитых, которых автор лично знал...

Несмотря на свое заглавие, на кладбище она не похожа; это не город мертвых, а селение живых. Живыми показаны все, кто в ней изображен; с одинаковым искусством обрисована духовная среда, к которой они принадлежат... Всего лучше, т.е. творчески сильней, Ходасевич изобразил тех, кого не только знал, но и любил: Муни, Гершензона, Белого, Горького. Прикрас ему не понадобилось и для них. По искусству характеристики и мастерству описания, по силе и зоркости нравственной оценки, портрет Горького наверное лучший в книге. Но в ней радует от начала до конца, в любой странице, неподкупная правда и необольстимый ум". (В.Вейдле. "Современные записки", #69).

Хмелева Е. Микет и ее друзья. Стихи для детей. - Тяньцзин.

Цетлин М. Кровь на снегу. - Париж.

"Книга М.О.Цетлина не просто сборник стихотворений, и нельзя ее должным образом оценить, если считать ее таким сборником... Подзаголовок ее гласит "Стихи о декабристах": этим обозначается ее тема и намечено все ее содержание...

Стихотворная техника автора гибка, но в ней нет резких личных особенностей. При другой задаче это было бы недостатком; но задача такова, что внимание наше обращено в другую сторону. Конечно, о "чистой" поэзии тут не может быть и речи; но книгу читаешь с волнением; с ней легко подружиться, ее можно полюбить..." (В.Вейдле. "Современные записки", #69).

Шестов Л. Киркегард. - Париж.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Анастасия Отрощенко, Век=текст: зарубежье, выпуск 14 /01.12/
Эмигрантский театр; смерть Шаляпина и Амфитеатрова; Осокин о поэтах; творчество Гиппиус; западность Поплавского; собрание миниатюр Осоргина; хозяйка юмора Тэффи; популярное руководство для халтурщиков.
Егор Отрощенко, Век=текст. Выпуск 38: 1938 /01.12/
Двойная жизнь литературы; смерть Станиславского и Куприна; ликвидация театра Мейерхольда; арест и гибель Мандельштама; фрагменты медового романа; детские стихи Михалкова; исторический размах А.Толстого.
Анастасия Отрощенко, Век=текст: зарубежье, выпуск 13 /24.11/
Адамович о последних днях советской литературы; смерть Замятина; русские писатели Дальнего Востока; Бердяев о фанатизме; Пушкин Цветаевой; австралийский "Путь эмигранта"; "Очередная репетиция".
Егор Отрощенко, Век=текст. Выпуск 37: 1937 /24.11/
Славословие кремлевскому богу; последняя песенка Хармса; "Пушкин" Тынянова; десять стихотворений Заболоцкого; колхозная эротика и фальшивые книжки; воспоминания об Америке Ильфа и Петрова.
Егор Отрощенко, Век=текст. Выпуск 36: 1936 /17.11/
Наш двор асфальтирован, прост и суров; "Голубая книга" Зощенко и "Страна Муравия" Твардовского; "Сумбур вместо музыки" и "Осуждение Паганини"; смерть Максима Горького, смерть Николая Островского, самоубийство Леонида Добычина; Петька, Гаврик, Буратино, Иван Лапшин и дядя Степа.
предыдущая в начало следующая
Анастасия Отрощенко
Анастасия
ОТРОЩЕНКО

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100





Рассылка раздела 'Век=текст' на Subscribe.ru