Стихотворение года

По дороге на Скирос

Я покидаю город, как Тезей -
свой Лабиринт, оставив Минотавра
смердеть, а Ариадну - ворковать
в объятьях Вакха.
Вот она, победа!
Апофеоз подвижничества! Бог
как раз тогда подстраивает встречу,
когда мы, в центре завершив дела,
уже бредем по пустырю с добычей,
навеки уходя из этих мест,
чтоб больше никогда не возвращаться.

В конце концов, убийство есть убийство.
Долг смертных ополчаться на чудовищ.
Но кто сказал, что чудища бессмертны?
И - дабы не могли мы возомнить
себя отличными от побежденных -
Бог отнимает всякую награду
(тайком от глаз ликующей толпы)
и нам велит молчать. И мы уходим.

Теперь уже и вправду - навсегда.
Ведь если может человек вернуться
на место преступленья, то туда,
где был унижен, он прийти не сможет.
И в этом пункте планы Божества
и наше ощущенье униженья
настолько абсолютно совпадают,
что за спиною остаются: ночь,
смердящий зверь, ликующие толпы,
дома, огни. И Вакх на пустыре
милуется в потемках с Ариадной.

Когда-нибудь придется возвращаться.
Назад. Домой. К родному очагу.
И ляжет путь мой через этот город.
Дай Бог тогда, чтоб не было со мной
двуострого меча, поскольку город
обычно начинается для тех,
кто в нем живет, с центральных площадей
и башен.
А для странника - с окраин.

И.Бродский

События

17-19 января в Москве КГБ были арестованы Ю.Галансков, А.Добровольский, В.Лашкова и П.Радзиевский. 22 января на Пушкинской площади состоялся митинг протеста, в результате которого были арестованы Евгений Кушев и Виктор Хаустов. 25 января арестовали Вадима Делоне, а 26 января - Владимира Буковского и Илью Габая.

А.Солженицын написал свое знаменитое открытое письмо Четвертому Съезду писателей.
"Письмо IV Всесоюзному Съезду Союза советских писателей. (вместо выступления)

В Президиум съезда и делегатам √
Членам ССП √
Редакциям всех литературных журналов √

Не имея доступа к съездовской трибуне, я прошу съезд обсудить:
1. То нетерпимое дальше угнетение, которому наша художественная литература из десятилетия в десятилетие подвергается со стороны цензуры. Союз писателей долго мирился с тем, что у нас нет свободных условий для развития литературы, - но не может мириться впредь.

Не предусмотренная конституцией и потому незаконная, нигде публично не называемая, цензура под затуманенным именем "Главлита" тяготеет над нашей художественной литературой и осуществляет произвол литературно неграмотных людей над писателями. Пережиток средневековья, цензура доволакивает свои мафусаиловы сроки едва ли не в XXI век! Тленная, она тянется присвоить себе удел нетленного времени: отбирать достойные книги от недостойных┘

Я ПРЕДЛАГАЮ СЪЕЗДУ ПРИНЯТЬ ТРЕБОВАНИЕ И ДОБИТЬСЯ УПРАЗДНЕНИЯ ВСЯКОЙ √ ЯВНОЙ ИЛИ СКРЫТОЙ √ ЦЕНЗУРЫ НАД ХУДОЖЕСТВЕННЫМИ ПРОИЗВЕДЕНИЯМИ, ОСВОБОДИТЬ ИЗДАТЕЛЬСТВА ОТ ПОВИННОСТИ ПОЛУЧАТЬ РАЗРЕШЕНИЕ НА КАЖДЫЙ ПЕЧАТНЫЙ ЛИСТ.

2. ┘обязанности Союза по отношению к своим членам.
Эти обязанности не сформулированы четко в Уставе ССП ("защита авторских прав" и "меры по защите других прав писателей", а между тем за треть столетия плачевно выявилось, что ни "других", ни даже авторских прав гонимых писателей Союз не защитил)┘

Я ПРЕДЛАГАЮ ЧЕТКО СФОРМУЛИРОВАТЬ В ПУНКТЕ 22-М УСТАВА ССП ВСЕ ТЕ ГАРАНТИИ ЗАЩИТЫ, КОТОРЫЕ ПРЕДОСТАВЛЯЕТ СОЮЗ ЧЛЕНАМ СВОИМ, ПОДВЕРГШИМСЯ КЛЕВЕТЕ И НЕСПРАВЕДЛИВЫМ ПРЕСЛЕДОВАНИЯМ, - С ТЕМ ЧТОБЫ НЕВОЗМОЖНО СТАЛО ПОВТОРЕНИЕ БЕЗЗАКОНИЯ.

Если съезд не пройдет равнодушно мимо сказанного, я прошу обратить внимание на запреты и преследования, испытываемые лично мною:
1. Мой роман "В круге первом" (35 авт. листов) скоро два года, как отнят у меня государственной безопасностью, и этим задерживается его редакционное движение. Напротив, еще при моей жизни, вопреки моей воле и даже без моего ведома, этот роман "издан" противоестественным "закрытым" изданием для чтения в избранном неназываемом кругу┘

2. Вместе с романом у меня отобран мой литературный архив 20-ти и 15-летней давности, вещи, не предназначавшиеся к печати. Закрыто "изданы" и в том же кругу распространяются тенденциозные извлечения из этого архива┘

3. Уже три года ведется против меня, всю войну провоевавшего командира батареи, награжденного боевыми орденами, безответственная клевета: что я отбывал срок как уголовник или сдался в плен (я никогда там не был), "изменил Родине", "служил у немцев". Так истолковываются 11 лет моих лагерей и ссылки, куда я попал за критику Сталина┘

4. Моя повесть "Раковый корпус" (25 авт. листов), одобренная к печати (1-я часть) секцией прозы московской писательской организации, не может быть издана ни отдельными главами (отвергнуты в пяти журналах), ни тем более целиком (отвергнута "Новым миром", "Простором" и "Звездой")┘

Так моя работа окончательно заглушена, замкнута и оболгана.
При таком грубом нарушении моих авторских и "других" прав √ возьмется или не возьмется IV Всесоюзный съезд защитить меня? Мне кажется, этот выбор немаловажен и для литературного будущего кое-кого из делегатов.

Я спокоен, конечно, что свою писательскую задачу я выполню при всех обстоятельствах, а из могилы √ еще успешнее и неоспоримее, чем живой. Никому не перегородить путей правды, и за движение ее я готов принять и смерть. Но, может быть, многие уроки научат нас наконец не останавливать пера писателя при жизни?
Это еще ни разу не украсило нашей истории.

Солженицын А.И.
16 мая 1967 г."

Московский театр драмы и трагедии на Таганке поставил спектакль о Маяковском ⌠Послушайте■.
В ролях: Б.Хмельницкий, В.Золотухин, В.Высоцкий и др.
Реж. - Ю.Любимов.

В этом году появились художественные фильмы:
⌠Айболит 66■ - январь.
⌠Кавказская пленница■ - март.

31 августа умер И.Г.Эренбург.

Избранные цитаты

"Я думал о том, что все соотнесено, все неустранимо связано. И я был обманут, и без вины виноват, и наказан унижением и страхом. И я верил, и не верил, и упрямо работал, оступаясь на каждом шагу, и путался в противоречиях, доказывая себе, что ложь √ это правда. И я тосковал, стараясь забыть тяжкие сны, в которых приходилось мириться с бессмысленностью, хитрить и лицемерить".

В.Каверин. Двойной портрет. Роман. √ М.

Действующие лица и исполнители

Чудакова М., Чудаков А.

"Новая повесть и стили, связанные с ней, возникли в конце пятидесятых годов. Впервые за многие годы резко изменилась общественная обстановка. Было прямо сказано о ложности многих прежних догм.

Эта ложность ощущалась многими в первую очередь как ложность прежней знаковой системы: она-то и воспринималась как главный враг. Борьба с фразеологией предшествующего времени заняла в умах еда ли не первенствующее место.

Возникла литература, тесно связанная с этим явлением √ отрицанием прежней фразеологии. Литературные герои отрицали любые высокие слова. Это означало: они отрицают ложь, подчас стоявшую за этими словами. Простое, "бытовое" слово в поэзии и прозе стало синонимом правды, истинного, искреннего чувства.

Прошло время. Стало очевидно, что отбросить знак еще не значит отбросить означаемое. Но приверженцы "нового" стиля еще не замечают, что юмористическое, ироническое, пародийное слово, так широко проникшее в литературу, лишь по традиции выступает сейчас в качестве сигнала чего-то нового. За ним давно уже стоят свои каноны, своя инертность мысли и стиля. Оно уже само превратилось только в знак истины, который читателю предлагается по старой памяти принять за самое истину...

Иронически-пародийная манера вести рассказ в последние годы все больше теснит манеру "положительную". Она становится нормой. Выделяются стали, напротив, случаи ровного повествовательного стиля, а оживленный, игривый стиль, интенсивно окрашенный авторским чувством юмора, стал основным "наполнителем" любого повествования...

Возникает не редкая в истории литературы ситуация √ обретя некоторые новые качества, литературная школа задерживается на "переходном этапе", увлекшись эксплуатацией своих завоеваний, не чувствуя исчерпанности раз найденных путей.

Нельзя забыть, что рядом с этим средним потоком, заменившим юмором мудрость, сменившим одни шаблоны на другие, существует совсем другая литература √ скажем, проза В.Белова, В.Семина, В.Войновича; каждый из них идет своим путем, и говорить о каждом можно было бы лишь отдельно...

"Писать очень трудно", и заметное облегчение этой работы наличием неких непременных стилевых и сюжетных стандартов, все очевиднее становящихся "языком" современной повести, надо думать, рано или поздно испугает самих авторов, варьирующих сейчас одни и те же открытия и все больше упрощающих задачу писателя".

Каверин В.

⌠Вениамин Каверин┘ в такой же мере художник, как и исследователь литературного процесса вообще и собственного творчества в частности. Пристрастие к острому сюжету, сложным, запутанным взаимоотношениям героев, повествованию, насыщенному загадками и тайнами, сочетается у Каверина с аналитической склонностью к раскрытию своего творческого метода┘

Потребность превратить размышления об искусстве и своей работе в самый факт искусства, а свое писательское ⌠я■ в непосредственного героя своих вещей толкает Каверина к жанру, казалось бы, противопоказанному сюжетной литературе, - к сложному сплаву раздумий, портретов, путевых заметок, воспоминаний детства и юности √ словом, к тому, что можно назвать автобиографической прозой┘

Драма времени, раскрытая Тыняновым √ художником в такой же мере, как Тыняновым-исследователем пушкинской эпохи, занимает и Каверина. Но Каверин пишет о современности как об истории. Время в нашей жизни движется так быстро, изменяется столь существенно, что счет ведется не веками, а десятилетиями и годами. Собственное недавнее прошлое превращается в историю и требует уже не сиюминутного злободневного изображения, но аналитического исследования┘

В главах воспоминаний Каверин предстает перед нами как великолепный рассказчик, очень выдержанный, точно рассчитывающий эффект: в каждом эпизоде пружина замысла срабатывает безошибочно. Мы часто узнаем и привычную, щеголевато и детально отработанную стилевую манеру, отстоявшуюся повествовательную интонацию, знакомую по большим романам В.Каверина. И вместе с тем в этих полумемуарных-полутеоретических вещах намечается очень существенная для Каверина новая тенденция √ жажда непосредственного контакта, прямого объяснения с читателем.

Проблема поведения художника в искусстве становится главным внутренним сюжетом этих книг-размышлений, книг √ откровенных и горячих оценок жизни. (Т.Хмельницкая, Автобиографическая проза Каверина. ⌠Новый мир■, #1).

Панова В.

⌠Новая книга В.Пановой ⌠Лики на заре■ поражает неожиданностью. Четыре исторических повести... посвящены выдающимся государственным и церковным деятелям старой Руси (10-16 вв.). А ведь панова приобрела заслуженную славу как писательница современной темы, и при том самой что ни на есть будничной...

В старину на Руси волхвы, знахари и просто мечтатели искали живую и мертвую воду. Мертвую, чтоб исцелять раны, вновь сращивать расчлененные тела; живую - возвращать утраченную жизнь и пробуждать новую.

В.Панова нашла эти чудотворные источники в глубинах истории; из разных повестей о давно умерших людях создала книгу по-настоящему целостную и по-настоящему живую■ (Л.Копелев. ⌠Живые образы русской старины■. ⌠Литературная газета■, #11).

Полевой Б.

"В нашей военной и послевоенной литературе главное внимание уделялось людям "Большой земли"; меньше писали о людях "Малой земли" √ героях партизанской и подпольной борьбы; о жизни же подавляющего большинства населения оккупированной гитлеровцами земли читатель знал не больше, чем о невидимой стороне Луны.

Именно "невидимой стороне" захваченной врагом советской земли и посвятил свою новую повесть Борис Полевой. Через двадцать лет после создания повести о настоящем человеке "Большой земли" писатель написал повесть о настоящем человеке "на той стороне".

Для своего нового произведения автор избрал несколько неожиданную форму: "повесть в ненаписанных письмах". И то, что эти "письма" √ внутренние монологи √ "адресованы" доктором Верой из оккупированного немцами города ее несправедливо репрессированному мужу, бывшему секретарю горкома партии, придает всей книге особую горькую остроту и взволнованность, освещает ярким светом душевную драму героини...

Доктор Вера √ духовная сестра Мересьева, и потому, наверное, невольно сравниваешь эти две книги, отмечая рост писательского мастерства и углубление морально-психологической проблематики.

На каждой странице чувствуется любовь автора к своей героине. Это, конечно, прекрасно, но вот для других героев у него порой словно и глаз нет. Образ доктора Веры ярок, а остальные персонажи теряются в некой дымке. Получается похоже на солиста, который освещен всеми огнями рампы и отделен от хора тюлевым занавесом...

Но, в общем-то, это все мелочи. Важно главное: Борис Полевой написал новую повесть о настоящем человеке". (О.Горчаков, Доктор Вера √ настоящий человек. "Новый мир", #6).

Астафьев В.

"Роман освещен оптимистической верой в силу человека, в его возможности.
Но идея книги была бы голым тезисом, если б не рождалась из самой художественной ткани романа, из правдивых картин жизни Краесветска, детского дома, портретов воспитателей и ребят. Виктор Астафьев здесь, как и в прежних своих произведениях, обнаружил незаурядное дарование.

Всякий человек в его книге индивидуален, он мыслит и действует в соответствии со своим уровнем развития, жизненным опытом и складом характера. С многообразием характеров связано и полифоническое богатство речевых стилей...

Правда обстоятельств, мысли и характеров делает книгу В.Астафьева одним из сильных и значительных произведений современной русской прозы". (Ф.Левин, Детский дом в Краесветске. "Новый мир", #6).

Шкловский В.

"Для Шкловского самый слабый писатель тот, который идет "вдоль темы", как бы скользя по поверхности. О самом Шкловском как критике можно сказать, что он идет "поперек темы". Лучшие его статьи сравнимы со срезом земной коры, когда обнажаются составляющие его слои". (И.Мотяшов, Поперек темы. "Знамя", #2).

Вознесенский А.

■Избранное■ на обложке выглядело бы старомодно. Поэтому не ⌠Избранное■, а ⌠Ахиллесово сердце■. Однако, по сути дела, добротное ⌠избранное■...

Перегруппировав стихи, поэт не просто переставил их с места на место. Это сделано так, что сквозь экзотику причудливых описаний современного быта, сквозь перевернутые, перемешанные, скомканные, врастающие один в другой образы и контуры образов, сквозь несколько заученную и уже становящуюся монотонной бесноватость метафор и рифм на правах главенствующего стал пробиваться у Вознесенского один мотив: боль.

Дням больно:

В дни неслыханно болевые
быть без сердца - мечта.
Городам больно:
Мой Ташкент, моя жизнь,
Чем мне стать, чтобы боль отпустила?

Странам больно. И человеку тоже - в новом контексте по-новому звучит знаменитое:

Россия,
я твой капиллярный сосудик
мне больно, когда -
тебе больно, Россия.

Боль входит в моду. Спрос на нее растет. Мыслить без боли, писать, не обнаруживая ее, появляться на литературной арене, не демонстрируя хоть какой-нибудь боли, так же неприлично, как появиться в респектабельном обществе с прорехой в туалете. А А.Вознесенский и здесь оказывается впереди: при всей кажущейся его разбросанности он очень деловит, и там, где другие кустарничают и действуют наобум, он сочетает русский размах с американской деловитостью: его новая книга - какой-то хорошо налаженный трест. Так сказать, Главболь. Главбольснаб. Главбольсбыт со своей бухгалтерией и с плановым отделом, рассчитывающим выпуск продукции на многие годы вперед■. (В.Турбин ⌠Главболь■. ⌠Литературная газета■, #3).

Тарковский А.

"В двух книгах А.Тарковского √ "Пред снегом" (1962) и "Земле √ земное" √ классическая "манера" соединяется с современной пластичностью деталей, их предметностью. Это сочетание подтверждает: поэт хочет сказать о чем-то, что перекликается с давним, заветным.

И в самом деле, в новом сборнике А.Тарковского преобладают "вечные" темы: человек, история, природа, любовь, искусство...

К сожалению, во второй книге поэта живой истории меньше. "Вечные образы" преобладают над "временными" и слишком часто переводят происходящее из "трехмерного плена" в "плен" некоего абсолюта. Живые детали зачастую вытеснены символами. Иные стихи соскальзывают в риторичность. Однако сила и доподлинность непосредственного чувства, поэтический темперамент автора заставляют забывать об этом. ("Новый мир", #1).

Горбовский Г.

"Две книги стихов ленинградского поэта Глеба Горбовского кажутся двумя разделами одного поэтического сборника: они позволяют читателям судить не только о стихах, но и о поэте.

Г.Горбовский по преимуществу пейзажист. Но его лирические пейзажи дают представление о его отношении к миру...

Можно √ и с большим основанием √ говорить о связи стихов Горбовского с поэзией Сергея Есенина... Но связь эта не только в похожести, скажем, "страны берез" на "страну березового ситца", а прежде всего в родственности душевной настроенности, в характере русского пейзажа, где не одни деревья, травы и цветы, но и деревни, но и люди с их трудной судьбой...

Однако в стихах Горбовского как бы сражаются два взгляда: один √ на меняющийся, драматический и прекрасный мир, другой √ на себя со стороны. В последнем случае побеждает искушение принять эффектную позу этакого независимого и противопоставленного всему и вся человека, порисоваться перед читателем...

Если некоторые недостатки стихов Горбовского рождены небрежностью, неточностью словоупотребления (что тоже досадно), то другие укоренены в его творчестве глубже и лишний раз доказывают несовместимость истинной поэзии и псевдоромантической прозы". (В.Соловьев. "Новый мир", #2).

Липкин С.

"Семен Липкин √ один из лучших знатоков и переводчиков поэзии Востока. В этом качестве в основном и знали его до сих пор читатели. А он с мальчишеских лет пишет собственные стихи. Их слушал еще Эдуард Багрицкий, внимательно относившийся к своему младшему товарищу по ремеслу. И вот теперь мы получили возможность раскрыть книгу стихов поэта Семена Липкина...

Первый вывод, к которому приходишь, прочитав книгу Липкина, такой: ее написал умный, много видевший и много думавший человек, поэт большой культуры и мастерства. Он хорошо знает цену слову, отлично чувствует музыку слова, все его оттенки, и в лучших своих вещах достигает большой точности и простоты". (К.Кулиев, Чем продолжительней молчанье. "Новый мир", #11).

Адалис А.

"Новая книга А.Адалис трудна для восприятия. Она требует от читателя и некоторой научной эрудированности, и привычки к усложненной литературной форме. Цепи поэтических ассоциаций обрываются, язык перегружен, хотя автор часто пользуется разговорной, даже чисто бытовой лексикой и интонацией...

Это книга поисков, здесь есть и победы и поражения. Ее можно или совсем не принять, или полюбить √ за ум и поэтическую искренность, за своеобразие и темы, и поэтических приемов". (Н.Павлович. "Новый мир", #4).

Смеляков Я.

"Для Ярослава Смелякова характерно √ часто даже в пределах одного стихотворения √ умелое сочетание прозаично-разговорной интонации, намеренно грубоватого словаря ("Боюсь красот!" √ признается он однажды) с высокими лирико-романтическими взлетами. К сожалению, в некоторых стихах "разговорность" становится нарочитой, граничащей с многословием и небрежностью". (А.Турков, Сегодня и вчера. "Новый мир", #11).

Благинина Е.

"Первая книга Благининой, обращенная к взрослому читателю, "Окна в сад", писалась всю жизнь, как лирический дневник. Книга росла неторопливо, как дерево, а "чтобы дереву вырасти, нужно много всего: много соков земных, много теплых ночей, и горячих лучей, и дождей проливных". Все это было. Еще было голодное детство, и была трудная юность. И позднее тяжесть военных утрат... Шли годы, но под горячими лучами и под проливными дождями никогда не тускнел мир и не тускнел "открытый взгляд, как в сад окно" √ доверчивый и чистый взгляд поэта". ("Знамя", #3).

Другие произведения

Алексин А.
Солнечный рисунок. Рассказы. - М.
А тем временем где-то... Повесть и рассказы. - М.

Алешковский Юз
Черно-бурая лиса. Повести и рассказы для детей. - М.

Андреев В. М.
Дикое поле. Роман. - М.

Асанов Н.
⌠Богиня победы■ и другие современные повести. - М.
Моя родословная. Стихи. - М.

Атаров Н.
Не хочу быть маленьким. Очерки. - М.

Бакланов Г.
Военные повести. - М.

Безыменский А.
Единство. Стихи. - М.

Бек А.
Мои герои. Повести. - М.

Битов А.
Дачная местность. Повести. - М.

Богомолов В.
Застава в степи. Повесть. - Волгоград.

Ваншенкин К.
Соловьиный коридор. Стихи. - М.

Визбор Ю.
Ноль эмоций. Рассказы. - Мурманск.

Винокуров Е.
Ритм. Стихи. - М.
Голос. Стихи. - М.

Герман Ю.П.
Я отвечаю за все. Роман. - М.

Голявкин В.
Города и дети. Рассказы и повести. - Л.

Горбовский Г.
Чудеса под ногами. Стихи для детей. - Л.

Городницкий А.
Атланты. Стихи. - М.-Л.

Гроссман В.
Добро вам! Рассказы. - М.

Долматовский Е.
Последний поцелуй. Новые стихи. - М.

Доризо Н.
Седьмое чувство. Стихи об искусстве. - М.

Драгунский В.
Сегодня и ежедневно. Повести и роман. - М.

Дудин М.
Песня дальней дороге. Книга новых стихотворений. М.-Л.

Евтушенко Е.
Стихотворения и поэмы ⌠Братская ГЭС■. - М.

Иванов А.
Тени исчезают в полдень. Роман. - Новосибирск.

Казакова Р.
Поверить снегу. Стихи. - Ташкент.

Катаев В.
Трава забвенья. - М.
Святой колодец. - М.

Квятковский А.
Поэтический словарь. √ М.

Кирсанов С. И.
Книга лирики. 1926-1965. - М.
Искания. Стихотворения и поэмы. 1923-1965. - М.

Колычев О. Я.
Память зрения. Стихотворения и поэмы. - М.

Корнилов В.
Возраст. Книга стихов. - М.

Кочин Н.
Юность. Повесть. - М.

Куняев Б.
9-й горизонт. Стихи. - М.

Лидин Вл.
Облачный день над морем. Рассказы 1965. - М.

Лиснянская И.
Из первых уст. Стихи. - М.

Лихачев Д.С.
Поэтика древнерусской литературы. - Л.

Мартынов Л.
Голос природы. Стихи. - М.

Мочалов Л.
Вселенная за окном. Стихи. - Л.

Нагибин Ю.
На тихом озере и другие рассказы. - М.
Зеленая птица с красной головой. - М.

Наровчатов С.
⌠Василий Буслаев■ и ⌠Семен Дежнев■. Поэмы. - Магадан.

Некрасов В.
Путешествия в разных измерениях. - М.

Озеров Л.
Лирика. 1931-1966. - М.

Окуджава Б.
Фронт приходит к нам. Повесть. - М.
Март великодушный. Стихи. - М.

Ошанин Л.
Сто песен. - М.

Паустовский К.
Книга о художниках. - М.

Полухин Ю.
По ту сторону добра. Повести. - М.

Поперный З.
17 с половиной фельетонов. - М.

Прасолов А.
Лирика. - М.

Прокофьев А.
Пристрастия. Книга стихов. - Л.
Груздья. Стихи. - Л.

Проскурин П.
Исход. Роман. - М.

Распутин В.
Человек с этого света. Рассказы. - Красноярск.

Рождественский Р.
Сын Веры. Новая книга стихов Роберта Рождественского. - М.

Рубцов Н.
Звезда полей. Стихи. - М.

Сапгир Г.
Леса-чудеса. Стихи для детей. - М.

Сельвинский И. Л.
О, юность моя. Роман. - М.

Семенов Ю.
Майор Вихрь. Роман. - М.
Пароль не нужен. - Роман. - М.

Ситковский А.
Навстречу всем ветрам. Стихи. - М.

Солоухин В.
Не прячьтесь от дождя. Стихи. - М.

Сорин С.
Поэмы о чекистах. - М.

Софронов А.
Все начинается с тебя. Стихи. - М.

Твардовский А. Т.
Из лирики этих лет. 1957-1967. - М.
Книга лирики. - М.

Трифонов Ю.
Октябрьские клены. Лирика. - Свердловск.

Тряпкин Н.
Летела гагара. Стихи. - М.

Ушаков Н.
И новый день и век иной. Стихотворения. - Киев.
Теодолит. Стихи. - М.

Федин К. А.
Города и годы. Роман. - М.
Костер. Роман. - М.

Холин И.
Как непослушная хрюшка едва не сгорела. Стихи для детей. Рис. Э.Булатова и О.Васильева. - М.

Цветаева М.
Мой Пушкин. Сборник. - М.

Чивилихин В.
Над уровнем моря. Пять повестей. - М.

Чиков А.
Янтарь. Стихи. - М.

Шалашов В.
Дорога и судьба. Стихи. - М.

Шефнер В.
Своды. Новая книга стихов. - Л.

Щипачев С. П.

Серебряная Елань. Лирические стихи об Урале. - Свердловск.
Красные листья. Новые стихи. - М.

Январев Э.
Переправа. Стихи. - М.

• Анастасия Отрощенко Век=текст, зарубежье, выпуск 43