СТИХОТВОРЕНИЕ ГОДА | СОБЫТИЯ | ИЗБРАННЫЕ ЦИТАТЫ | ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ

Стихотворение года

Колыбельная

Окна и погасли, и потухли.
Значит, стало и темно, и поздно.
Все отринули штаны и туфли.
На жену поглядывают грозно.

Вот легли в затылок на подушку,
как солдаты Древнего Египта.
Спи, дружок, и не буди подружку
до утра, до радио, до гимна.

А.Шельвах.

События

Издана книга Г.Г.Маркеса Палая листва. Полковнику никто не пишет. - М.

В цикле стихов Р.Рождественского Но бьется сердце человечье┘ ("Знамя", #10) опубликовано стихотворение Мгновения.

В Театре на Таганке поставили "Гамлета". Режиссер: Ю.Любимов.
""Гамлет в этом спектакле не "милый принц", как называет его Горацио, а прямой, колючий парень, сродни "сердитым молодым людям".

В любимовской трактовке трагедии есть смятение и огромный накал чувств, но нет гамлетовских сомнений. Герой пылает гневом против мира, где "быть честным - значит, по ходу вещей, быть единственным из десяти тысяч". Зоркий, а не безумный - таков Гамлет - Владимир Высоцкий, в одиночку борющийся против зла┘" (А.Аникст, Трагедия: гармония, контрасты. "Литературная газета", #2).

Под давлением властей И.Бродский вынужден эмигрировать в США.

Умер В.Ю.Драгунский.

См. также здесь.

Избранные цитаты

"Сквозь сон.

Мама привезла меня в Екатеринослав показать своим родным. Думаю, мне было тогда года три-четыре. В Екатеринославе у меня оказалась бабушка, и это меня удивило, так как у меня уже была одна бабушка - папина мама, - вятская попадья, маленькая старушка, жившая вместе с нами. Тогда я узнал, что у каждого человека есть две бабушки: одна папина мама, другая мамина мама. Погостив некоторое время в Екатеринославе у бабушки, где жили еще несколько маминых сестер, моих теток, мы собрались ехать обратно в Одессу на поезде, отходившем по расписанию в 10.10 ночи.

О, как мне запомнились эти пугающие своей точностью "десять десять", вероятно, еще более черные, чем сама железнодорожная ночь, которую мне предстояло пережить.

Я еще никогда не видел ночи.

Уже в семь часов вечера меня начинало неодолимо клонить ко сну, а в восемь, иногда даже не дослушав шипенья, заскока и пружинного боя столовых часов, я падал как бы с намагниченными глазами в еще не познанную, непостижимую для меня область ночи и почти в тот же миг всплывал на поверхность из глубины сна, открывал глаза и видел яркое южное утро нового дня, солнце, бьющее в щели крашеных деревянных ставней, приделанных к окнам не снаружи дома, а внутри, как все ставни в нашем городе".

В.Катаев, Разбитая жизнь или Волшебный рог Оберона. "Новый мир", #7-8.

Действующие лица и исполнители

Чудакова М. Заметки о языке современной прозы | Битов А. Колесо | Цветаева А. Воспоминания | Скалон А. Живые деньги | Абрамов Ф. Деревянные кони | Васильчиков С. Формула счастья | Крандиевская-Толстая Н. Вечерний свет | Рождественский Р. Радар сердца. И не кончается земля | Куняев С. Золотые холмы | Другие произведения

Чудакова М.

Заметки о языке современной прозы. "Новый мир", #1.

"Итак, что же произошло, какая литературная коллизия развернулась на наших глазах в молодой прозе последних лет?

На смену "иронической" школе приходят молодые литераторы, первыми же своими романами и повестями заявившие о тяготении к иной, глубоко "серьезной" авторской интонации, к иным, лежащим в стороне от городского жаргона и молодежного сленга словам и речениям. Они заявили о своем намерении писать о той же современности, но уже не о сутолочной, быстро и бурно меняющейся жизни больших городов, которая преимущественно интересовала их предшественников, и не о современном молодом человеке "городской" складки┘

Герой сегодняшних молодых литераторов замедлил свои шаги, чтобы оглядеться и оглянуться на те "родные углы", которые он оставил. Новая проза окрасилась┘ смутной, но настойчивой тягой к чему-то "родному и древнему", для самих авторов не вполне еще определившемуся┘

В "серьезной" прозе┘ автор уже отвечает за каждое слово как за "свое", непосредственно от него самого исходящее. Он не передоверяет его героям и не пародирует от собственного имени какие-либо языковые пласты.

Сегодня на наших глазах возникает проза, которая как бы заново собирается, но не по словечкам, не по обрывкам чужих интонаций - не важно, литературных или подслушанных "в жизни", - а в трудных усилиях постижения некой целостности, постижения, которое требует сейчас от писателя забыть о скором и легком проповедовании едва постигнутых истин, пожертвовать быстрым приобщением к готовым и влиятельным концепциям, пожертвовать даже┘ своей уже сложившейся, быть может, литературной умелостью┘

Давно уже редко слышим мы речь собственно авторскую. Гипертрофированные диалоги и стилизованные рассказы от первого лица, городское просторечье, все еще так охотно улавливаемое новыми и новыми вступающими в литературу авторами, и полумещанская речь, с непривычки кажущаяся народной, все это в конце концов проникло и в авторскую речь современной прозы, проникло не обдуманно, а безвольно, так, что автор становится постепенно неким протеем. От этого протеизма ушли по-разному, в разные стороны В.Белов и Б.Васильев, Ф.Искандер, В.Распутин, но все еще редки примеры такого уверенного, когда многоцветного, когда более скупого в оттенках, но заключенного в строгие формы авторского повествования┘

Ожидания наши┘ связаны сейчас сильнее всего с автором, взявшимся непосредственно "от себя" изложить все вынесенное им в литературу, автором, не собирающим сою прозу по словечку, а прочно владеющим определенной и целостной языковой культурой - не старомодною и не пущенной на распыл ежедневным веяниям, а прочной, глубоко укорененной, обретенной им раньше и основательней многих его современников".

Битов А.

Колесо. Записки новичка. "Аврора", 1971, #9.

"У нас сейчас все - сюжет: и просто день, и неделя как неделя, и обмен", - пишет Андрей Битов, проектируя, набрасывая контуры своего "Колеса", обосновывая право художника брать сюжеты там, где они словно бы сами под перо просятся. "Колесо" - это повесть, точнее - собрание микроновелл, фрагментов. Внешне фрагменты эти объединены несложной историей: молодой интеллигент-ленинградец купил автомобиль "Москвич-412"; однажды он заболел и не слил на ночь воду из системы охлаждения; двигатель замерз, в поисках нужной детали горемыку занесло сначала в гарантийную мастерскую, что в Апраксином дворе, а потом аж в Уфу, туда, где делают "Москвичи". Автоодиссея эта даровала рассказчику множество новых знакомств, подружился он, в частности, с уфимскими спортсменами-мотогонщиками. Что стало с двигателем, неизвестно: может, вожделенная деталь была наконец найдена, а может, бедняга и доныне странствует ища ее по белу свету. Дело не в детали, не в головке блока. "У нас сейчас все - сюжет", и в повести "Колесо" важнее всего неизменная "битовская" тема роста, расширения кругозора, приобщение новичка к неведомой для него прежде среде┘

Страсть к разгадыванию внутренней сущности текущего дня, к построению концепций - страсть Битова. И это у него и сильно, и молодо, и современно. И обнадеживающе: веришь, что он по праву претендует на роль умного "осмысливателя" того, что кажется неустановившимся, неразборчивым, как черновик┘

"Колесо" - каприччио: озарения, философские импровизации, ироничиеские поучения. В выборе сюжета, темы предпочтение отдается свободному желанию, даже прихоти┘

Отсюда и форма фрагмента┘ Заманчивая и обманчивая форма: фрагмент непринужден, он ни к чему вроде бы не обязывает; он - слово, которое проронено почти непроизвольно, мимоходом. Но легкость фрагмента иллюзорна┘ Фрагмент есть там, где есть мудрая усталость большого знания; тут человеку уже как бы невмоготу доказывать что-то развернуто, стремясь достичь всесторонней обоснованности суждений. И он предпочитает факты: так честнее, добросовестнее┘

Битов знает, что он пишет, и знает, почему он пишет так, а не как-нибудь иначе. "Колесо" - повесть о мышлении, повесть мышления: мысль писателя здесь постоянно оценивает себя, перечит себе; на наших глазах уходит она от шаблонов, создает один, другой, третий варианты характеристики одних и тех же явлений┘

Рассказчик, выступающий перед нами в "Колесе", и сам Андрей Битов, конечно же, не тождественны все-таки; их альянс на почве скептицизма - альянс ненадежный: членят на отрывки свои собственные суждения об увиденном, сокрушают слова, понятия, имена, дробят их в пыль, словно в ступе толкут┘

А что будет дальше? Видимо, будет идти дальнейшее расслоение: одно дело - простодушный рассказчик, всегда и во всем новичок, дилетант, полный, впрочем, апломба, а другое - его "крестный отец", застенчиво-смелый в своей мечте, серьезный и вдумчивый мастер". (В.Турбин, Листопад по весне. "Новый мир", #4).

Цветаева А.

Воспоминания. - М., 1971.

"Перед нами удивительная, вдохновенная книга: проза, насыщенная электричеством памяти. Иначе не скажешь┘

Назвать эту книгу "мемуарами" немыслимо┘ Книга Цветаевой включает в себя высокий лиризм и реалистически точное исследование души, обреченной расти, как все живое, в прихотливых, непредвиденных изворотах-извилинах.

Перед читателем - феномен редкостной памяти. Рассказчице доступны тайны всех возрастов, всех повзрослений. Она с артистическим самообладанием перевоплощается в себя же девочку, а заодно в старшую сестру - предмет ее вечного восхищения┘

В одной из глав ее отрочества мы читаем: "Я лукавлю. Я спрягаю прошедшее время, подделываясь под явь дней. Но тот день не прошел - разве он мог пройти? То четырнадцатилетье, прислушивающееся к совему круглому, как рай, счастью - потому и не могло быть в тот час до дна вглотнуто, что оно не имеет дна. Потому оно так и томило - бездонность (и дожило нерушимо в памяти до глубокой старости), что даже и в четырнадцать лет сердце не могло справиться с ним. Но тот час - нерушим и вечен, у него нет имперфекта. У Латыни вечности одно время: оно - Semper Ydem".

У каждого поэтического творчества свой образ времени. Признание Анастасии Цветаевой в высшей степени индивидуально. Но сверх того оно созвучно и нашему, людей конца ХХ века, представлению о времени и природе времени. Это представление сложное. Оно воспитано всем современным научным (физика, математика) знанием о континууме пространство-время как четырехмерной вселенной. Наверно, Анастасия Ивановна и не помышляла о таком толковании ее слов. Она не философ, тем более не математик, не физик. Она поэт и только поэт, и только женщина, прожившая нелегкую жизнь. Но разве этого мало?" (П.Антокольский, Проза и память. "Новый мир", #6).

Скалон А.

Живые деньги. Повесть. "Наш современник", 1972, #3.

"Повесть ли это?

Это скорее рассказ, и рассказ большой силы. Автор, когда закончил его, наверно, почувствовал эту силу, литую тяжесть и, подумав, написал - "повесть". Ну, повесть так повесть.

Еще потому "повесть", что этого, например, хватило бы на целый художественный фильм, но только если бы он был поставлен так же, как это произведение написано: на одном дыхании┘

Впрочем, написать на одном дыхании ничего нельзя, тем более повесть. Надо возвращаться, переделывать, двигаться дальше - то легче, то труднее┘ Но вот повесть есть, и прочитывается залпом. И кажется, что она так и писалась √ с разгона, а, наверное же, нет. То есть, думаю, что здесь мастерство, а не чудо.

Чем же "берет" повесть А.Скалона?
Она точно выстроена, хорошо написана и правдива. Автор начал "собирать" повесть словно бы по мелочам. Подробно-подробно рассказано, как покупаются собаки, какие это собаки, какого возраста, с каким характером┘ Попутно про собак вообще: "Кобельки против сук запаздывают на полгода-год в своем развитии"┘

А повесть втянула в себя и уже не выпустила. И ведь не детектив, не страшная история┘ Мужик настрелял соболей, а две собаки остались в тайге. И вот тут-то, когда все прочитано до конца, понимаешь, зачем автор так подробно описывал собачек на первых страницах. Он их, если можно так сказать, "очеловечивал".

Жили себе собаки среди людей, одна собиралась ощениться. Но вот хищная умелая рука человека вовлекла их в кроваво-жадную азартную охоту, пробудились древние инстинкты, откуда взялась сноровка, страсть, злость, сила. Сколько-то дней жизни, полной риска, трудов, - отваги, самозабвения, - конец: человек сделал свое дело и предал их. Дальше им - смерть, которая настигнет их в образе такого же четвероногого, но чей род не переставал кормиться охотой и убийством. Вот где сказалось пристрастие автора к подробности, к детали - все это вдруг привело к большой горькой мысли: да за что же?! Да что уж такого драгоценного можно купить за эти проклятые деньги, которые он, человек, получит за соболей? А сколько жизней загублено! И как подло!..

Вольное повествование, живой, умный язык, некрикливая сама эта история - все обратилось цельностью.

Живет тайга, живет и действует - порою преступно действует - в ней человек┘ напряжение повести большое. Она как пружина в руках: держишь и чувствуешь ее скрученную энергию, отпусти - больно ударит. И бьет-то в самое сердце, в самую нежную мякоть его.

С таким расчетом сделана".
(В.Шукшин, На одном дыхании. "Новый мир", #11).

Абрамов Ф.

Деревянные кони. Повести и рассказы. - Л.

"Новая книга Федора Абрамова, вобравшая произведения разных лет, говорит о настойчивом движении этого писателя ко все более глубокому и точному воспроизведению действительности, к постижению главных составных человеческой судьбы.

Поиск настоящего для писателя - это поиск подлинно исторического материала - вне взрослых игр.

Поиск красоты в таком случае оказывается утверждением красоты трудящегося совестливого человека - трудящегося серьезно, порою стоически, во имя жизни.

Поиск литературного героя выражается в страстном желании сохранить в народной памяти живые и суровые - без умиленной идеализации - судьбы людей, без которых народ в литературе был бы "неполным", воспроизвести их неповторимый опыт и прояснить его смысл". (И.Дедков, Межа Пелагеи Амосовой. "Новый мир", #9).

Васильчиков С.

Формула счастья. Роман. - Тула, 1970.

"Радужный калейдоскоп чувств", испытываемый героями романа, буквально обрушивается на читателя. Нет лишь чувства меры. Нет чувства вкуса.

"Некоторые умники и добряки говорят, - доверительно изрекает Буланов, - что безнравственность - это всего лишь свобода чувств, которую нельзя подавлять в человеке". И добавляет: "К сожалению, мы почти всегда всему находим объяснения". В справедливости этих слов, хотя и вложенных в уста героя отрицательного, невольно убеждаешься, читая роман, в котором так много "разного рода объяснений". Вплоть до объяснения столь мучительно искомой "формулы счастья".

А вот, наконец, и она. Слушайте: "Каждый любит по-своему, как и живет по-своему, и мыслит┘ У каждого свое представление о счастье, и в этом нет ничего удивительного. Но если бы меня спросили, что такое счастье, я бы ответил коротко - честно жить и не быть равнодушным. Говорят, что это не так уж мало".

Говорят (уж позвольте и мен сентенцию!), кто доказывает слишком много, тот не доказывает ничего. С.Васильчиков пытается доказать очень многое, слишком многому стремится научить: как жить, как любить, как писать романы┘ И одно лишь настораживает - невольное откровение любимой героини автора Майи: "Советов надаем, а сами им не будем следовать. В том и трагедь!" Не будем спорить с умной Майей. Действительно, разве не в том и "трагедь"?" (Б.Хотимский, "В том и трагедь!" "Новый мир", #2).

Крандиевская-Толстая Н.

Вечерний свет. Стихи. - Л.

"Имя Наталии Васильевны Крандиевской-Толстой едва ли знакомо нашим молодым любителям отечественной поэзии┘"

Этими традиционно-печальными словами начинается предисловие к только что вышедшей посмертной книжке стихов Н.Крандиевской-Толстой.

Наташа Крандиевская училась писать у всех, в частности и у Бунина, благоволившего к юной поэтессе. Но это не помешало Н.Крандиевской найти собственную, одной ей присущую интонацию, основанную, впрочем, на самых лучших образцах отечественной поэзии┘

Я думаю, что наибольшее влияние на нее оказал Тютчев: в этом отразился дух того времени, когда она начинала┘

Книжку "Вечерний свет" хочется бесконечно цитировать, так как почти каждое стихотворение в ней - алмаз чистой воды". (В.Катаев, Вечерний свет. "Знамя", #6).

Рождественский Р.

Радар сердца. Избранные стихи. √ М.
И не кончается земля┘ Путевые публицистические очерки. √ М.

"Поэт не может дозировать в своем творчестве, раскладывать по полочкам лирику, публицистику и так далее. Поэзия - сплав всех эмоций, которые владеют душой поэта. И если он берется за создание книги документальной, публицистической и пишет ее с тем же поэтическим жаром души, что и книгу стихов, то вывод может быть только один: размышляя над судьбами мира, над жизнью стран и народов, поэт такой страстной гражданственности, как Роберт Рождественский, закономерно обращается к той литературной форме, которая близка его поэзии по духу. Одновременный выход двух его книг надо признать важной вехой в развитии его поэтического таланта". (А.Муравьев, Путешествие к себе. "Знамя", #11).

Куняев С.

Золотые холмы. Стихи о Грузии. Избранная лирика. Избранные переводы с грузинского. - Тбилиси, 1971.

"Эта книга √ органический плод единства, братства, дружбы народов. И в то же время плод разности, самобытности, своеобразия двух языков". (Г.Митин, Счастливая судьба русской музы. "Знамя", #9).

Другие произведения

Абрамов Ф.
Деревянные кони. Повести и рассказы. - Л.
Из рассказов Олены Даниловны. - Л.

Авраменко И.
Вечерний плес. Стихи. - Л.

Агеев Л.
Заботы дня. Стихотворения. - Л.

Алексин А.
Про нашу семью. Повести и рассказы. - М.

Асадов Э.
Доброта. Стихи. - М.

Астафьев В.
Тревожный сон. Рассказы. - М.
Затеси. Книга коротких рассказов. - М.
Повести о моем современнике. - М.

Бек А.
В последний час. Рассказы. Записи. Повесть. - М.

Берестов В.
Птица неба не боится. Стихи для детей. Ил.: Э.Булатов и О.Васильев. - М.

Битов А.
Образ жизни. Повести. - М.

Бондарев Ю.
Игра. Рассказы. - М.

Браун Н.
Только о жизни. Стихи. - М.

Булычев К.
Чудеса в Гусляре. Фантастические рассказы. - М.

Ваншенкин К.
Прикосновенье. Стихи о женщине, о любви. - М.

Васильев Б.
А зори здесь тихие┘ - Иванов костер. - Самый последний день. Повести. - М.

Вацуро В.Э., Гиллельсон М.И.
Сквозь "умственные плотины". Из истории книги и прессы пушкинской поры. - М.

Виноградов И.
Его большое поле. Повести. - Л.

Вознесенский А.
Взгляд. Стихи и поэмы. - М.

Войнович В.
Мы здесь живем. Повести. - М.
Степень доверия. Повесть о В.Фигнер. √ М.

Горбовский Г.
Разные истории. Стихи для детей. - Л.

Гордин Я.
Пространство. Книга стихов. - Л.

Гранин Д.
Сад камней. Рассказы и повести. - М.

Доризо Н.
Сорок семь новогодних ночей. Лирика. - М.

Евтушенко Е.
Поющая дамба. Стихи и поэма. - М.
Дорога номер один. Новая книга стихов. - М.

Журавлев В.
Собеседники. Стихи. - М.

Иванов А.
Алкины песни. Повести и рассказы. - М.

Искандер Ф.
Первое дело. Рассказы и повесть. - М.

Каверин В.
Перед зеркалом. Роман в письмах. - М.

Казакова Р.
Снежная баба. Новая книга стихов. - М.

Кочетов Вс.
Молодость с нами. Роман. - М.

Лисянский М.
Все сначала. Стихи, поэма. - М.

Мартынов Л.
Гиперболы. Стихи. - М.

Найдич М.
Высшая мера. Повести. - Свердловск.

Наппельбаум Л.
Студеных озер зеркала. Стихи. - М.

Носов Н.
Повесть о моем друге Игоре. - М.

Ошанин Л.
Стихи последних лет. - М.
Островитяне. Стихи и песни. - М.

Панова В.
Заметки литератора. - Л.

Пикуль В.
Пером и шпагой. - Звезды над болотом. - Париж на три часа. Три романа и миниатюры. - Л.

Пришелец А.
Излучина. Стихи. - М.

Рождественский Вс.
В созвездии Пушкина. Книга о русских поэтах. - М.
Шкатулка памяти. Новеллы. - Л.

Самойлов Д.С.
Равноденствие. Стихотворения и поэмы. - М.

Сапгир Г.
Спасибо! Стихи для детей. - М.
Загадки спортивной площадки.-√ М.

Сатуновский Я.
Сапожки для гусят. Стихи для детей. - М.
Что за кони! Считалки по мотивам фольклора разных народов. - М.

Семенов Ю.
Бриллианты для диктатуры пролетариата. Повести. - М.

Симонов К.
Двадцать дней без войны. Повесть. "Знамя", #9-10.

Соснора В.
Аист. Стихи. - Л.

Татьяничева Л.
Высокий мой берег. Стихи. - М.
Снегопад. Стихи. - М.

Тихонов Н.
Многоцветные времена. - М.
Полдень в пути. Стихи. - М.
Писатель и эпоха. Выступления, литературные записи, очерки. - М.

Успенский Э.
Вниз по волшебной реке. Повесть-сказка. - М.

Ушаков Н.
Мои глаза. Стихи. - Киев.

Холин И.
Вертолет. Альбом для раскрашивания. - М.
Мастера. Стихи для детей. - М.

Хромов А.
Белые ведра. Стихи. - М.

Шаламов В.
Московские облака. Стихи. - М.

Шкляревский И.
Воля. Новая книга стихов. - М.

Щипачев С.
Русый ветер. Стихи. - М.
Товарищам по жизни. Новые стихи. - М.