Стихотворение года

Как мы утопаем в роскоши!
Вот наши предметы роскоши:
друзья, книги, водка, кошка.
Так и живем.
Оказывается:
до поры до времени.
Книги вдруг сразу все как-то прочлись
и стали неинтересны.
Водка нынче ходит в сапожках.
Что же осталось?
Птицы, растения, песни, времена года...
Да, но они -
принадлежат всем.
Это всеобщая роскошь.
Ну а кошка?
Кошка покинула наш дом.
Чтобы поменьше слез,
будем считать так:
в лучшем из миров
она поджидает нас.

С.Кулле. Стихотворение опубликовано в кн.: С.Кулле. Верлибры. СПб., 2000.

События

Вышли в свет книги:

Лермонтовская энциклопедия. Гл. ред. В.А.Мануйлов. - М.

Бальмонт К.
Избранное. Стихотворения. Переводы. Статьи. Сост. В.Бальмонт. Вст. ст. Л.Озерова. - М.

Цветаева М.
Сочинения в 2-х т. Вст. ст. В.Рождественского. Сост. и подг. текста А.Саакянц. - М.

Пруст М.

У Германтов. Роман. Пер. с фр. Н.Любимова. - М.

Честертон Г.К.
Рассказы. Предисл. Ю.А.Шрейдера. - Кемерово.

22 июля умер С.Наровчатов.

Действующие лица и исполнители

Бахтин М.

"Бахтин к славе не стремился. Она пришла к нему сама, ничего, в общем, не изменив в жизни бескорыстного и мужественного ученого, продолжавшего спокойно и нацеленно доводить начатое до конца. Слава Бахтина служила не ему самому, а его читателям. Для академической науки книги Бахтина о Достоевском и Рабле приобрели широкую известность с опозданием. Для читателя же - как нельзя вовремя. Они оказались более чем созвучны звонким 60-м годам. С их поэзией, исполненной жаждой диалога и всепонимания. С их прозой, предпочитавшей вопросы ответам. С их театром, стремившимся прочесть в слове далеких эпох обращение к современности. Бахтинская формула специфического катарсиса, завершающего романы Достоевского, значила гораздо больше, чем просто литературоведческое разъяснение: "...ничего окончательного в мире еще не произошло, последнее слово мира и о мире еще не сказано, мир открыт и свободен, еще все впереди и всегда будет впереди".

Слава Бахтина помогала разрушить перегородки, отделявшие литературоведение от литературы, с одной стороны, и от читателя - с другой. В этом ее серьезное и необратимое культурное значение. Но в более спокойные и сосредоточенные 70-е годы стало заметно и другое. Слава Бахтина, сделавшись всеобщим достоянием, начала развиваться порою вразрез с внутренней сутью его научно-художественного творчества с его словом об искусстве, мире и человеке...

...Из Бахтина выдергивают - и довольно часто - цитаты "попроще", какие-то трюизмы, играющие в его текстах скромную роль связок, прослоек... Между тем заветные идеи Бахтина выражены в весьма специальных и достаточно сложных (с точки зрения читательского восприятия) суждениях.

Имя Бахтина вышло далеко за пределы профессионально-литературоведческого круга. Само по себе это прекрасно, но сколько издержек связано со столь широкой популярностью! Имя, которое должно звучать как решительная антитеза всяческой суете и пошлости, вошло в потребительский "джентельменский набор": кожаный пиджак, билет на Таганку, пара цитат из Бахтина... Пора подумать о нашей духовной экологии. Смысл бахтинской деятельности нуждается в защите от репетиловщины. И от безотчетных восторгов в том числе. Ибо за ними, к сожалению, чаще всего стоит непонимание ( а то и простое незнание)...

Пока же порадуемся выходу еще одного сборника трудов ученого, с большой тщательностью и вкусом составленного С.Бочаровым и содержательно (хотя и по необходимости экономно) прокомментированного им совместно с С.Аверинцевым. Сборник этот, говоря языком, приближенном авторскому, имеет характер объемлющий и завершающий. Он отвечает на многие вопросы, возникавшие при чтении предыдущих книг". (Вл.Новиков, Слово и слава. "Новый мир", #4).

Абрамов Ф.

"У него, что ни вещь, то социальный вопрос, и острие этого вопроса прорывает текст, колется. И слез у него не заметно. Слезы, впрочем, никогда не были зазорны для русской литературы. Не стыдилась он их, не прятала. Даже и в грозных обличениях своих была милосердна.

Милосердие и есть трепет сердца. Оттого и нетерпелив Федор Абрамов и страстен, что выводит его на острие вопроса живая боль...

Читаю его новые повести и рассказы. Опять деревня, опять абрамовские старики. Но что поделаешь? Старое не стареет. Старики - пуповина, связывающая нас с прошлым. С уходящим, конечно, но не с ушедшим. Потому что прошлое это у нас в крови, прошлым этим питаемся и живем...

Федор Абрамов если и лечит, то болью. Вызывая ответную боль, он вызывает силы для отпора болезни. Он не страшится признать, что посягает на всю правду, а не только на часть ее. В этом его достоинство и праведность...

Сколько раз колотила его критика за трепет сердца. За горячность, несдержанность. За то, что хватает он через край, перебарщивает. Все взнуздать его пытались, обуздать. Не вышло. Поэтому не померк его голос, поэтому не остыл. Иных бог и талантом не обделил, а натуры не дал. Талант мастера при твердости натуры - сила. Сила, которую и пресилить нельзя". (И.Золотусский, Трепет сердца. "Новый мир", #9).

Жванецкий М.

"Книга эта театральна. Не потому, что ее рассказы сделаны как монологи и скетчи, вернее не только потому. Проза Жванецкого - принадлежность того театра, который, по словам Маяковского, "...не зеркало, а увеличивающее стекло". Автор беоет самые простые житейские ситуации, знакомые каждому из нас, и гиперболизирует их, заставляя вглядеться, разглядеть и задуматься...

Жванецкий, как и любой сатирик, - публицист. Это трудное дело - быть ненавязчивым публицистом. Он это дело знает. Автор владеет многими жанрами и главным из них - жанром общения. У него самобытный стиль письма: он строит произведение короткими репризными фразами. Так ударнее. И доходчивей. И коэффициент эмоциональной и интеллектуальной емкости высок. И простоон пишет так. Пишет о самых разных делах, и веселых и грустных, ему вообще свойственно смешивать грусть с весельем. Главный его дар - это чувство времени и понимание человека во времени". (С.Александрова. "Новый мир", #4).

Глазков Н.

"Читая "Избранные стихи" Николая Глазкова, вышедшие буквально сорок дней спустя после смерти поэта, как бы страницу за страницей перелистываешь жизнь: в сборнике стихи 1936-1977 годов, и это дает возможность увидеть Глазкова в полный рост, его открытое лицо, светлую душу и ясный ум...

Многое из созданного Глазковым перекликается с поэзией Даниила Хармса, обериутов, отчасти с Хлебниковым, отражает время бескорыстных чудаков и романтиков, утверждая вместе с тем чувство человеческого достоинства, возвышения над мелочами быта...

Борис Слуцкий в стихотворении, названном "Коля Глазков", писал:

Он остался на перевале.
Обогнали? Нет, обогнули.
Сколько мы у него воровали,
А всего мы не утянули.

Скинемся, товарищи, что ли?
Каждый пусть по камешку выдаст!
И поставим памятник Коле.
Пусть его при жизни увидит.

Стихи написаны еще при жизни. Но слова о памятнике могут оказаться пророческими. У поэзии Глазкова большое будущее, потому что с его перевала была хорошо видна даль". (Л.Фрухтман. "Новый мир", #3).

Тарковский Арс.

"Он не воспитывает, не наставляет читателя, как это делает, к примеру, в своей поэзии Б.Слуцкий, по-прежнему ощущающий себя учителем "школы для взрослых". Он и не исповедуется, не изливает перед читателем дуду, как это делает, к примеру, А.Межиров, ищущий в читателе "случайного попутчика". В своих стихотворениях Тарковский вообще не обращается к читателю прямо. Кажется, лишь однажды он шутливо спросил его:

Кто, Державину докука,
Хлебникову брат и друг!..

Этот вопрос - определенного рода тест, тест на выявление своего читателя, читателя, способного незамедлительно понять, что речь идет о "кузнечике". И если Слуцкий рассчитывает на читателя прежде всего "внимающего", если Межиров ждет читателя в первую очередь "участливого", то Тарковский не может существовать без читателя образованного, свободно ориентирующегося в русской поэзии. Ведь именно русские поэты от Державина до Хлебникова, Ахматовой и Заболоцкого - любимые собеседники поэта. Эпиграф или имя, цитата одно лишь характерное слово, а иногда и парафраза его - знаки напряженного, как иногда говорится, цехового разговора. Этот разговор во всем его объеме и должен уметь восстановить читатель Тарковского...

Таков Тарковский прежний... Однако в его последнем сборнике "Зимнем дне" - ракурс зрения существенно меняется. Поэт уже не стремиться объять взглядом всю вселенную, весь мир с его прошлым и будущим, ему хочется "поближе" рассмотреть лицо природы, сосредоточиться на одном единственном дне - "зимнем"...

...Сердце поэта в этой книге впервые отказалось подчиняться голосу разума, внять чисто умозрительным, логическим доводам. Поэт как бы впервые ощутил всю важность, всю значительность своего личного, человеческого опыта, впервые признал за ним право на существование в стихах...

...Как встретит читатель знающий и любящий поэзию Тарковского, новую его книгу? Ведь нет в ней резкой необычности, гармонической цельности его прежних книг...

И все же читатель, нам кажется, встретит сочувственно эту столь важную для Тарковского книгу. От несколько холодноватого интеллектуализма поэт идет в ней к обнаженной сердечности, от сложности идет к простоте". (И.Винокурова, Ладья на стремнине. "Новый мир", #3).

Соболь М.

"Девушка любила капитана...
Что такое?
Рано, братцы, рано!
Мы стоим средь вражеского стана -
нам не до любовной чепухи!
Виноват...
И все же, как ни странно,
девушка
любила
капитана.
Это начинаются стихи.

Так мог написать только Марк Соболь. Чем-то похожий на Светлова? Да. Но главное - на самого себя.

В большей степени, нежели другие, он всегда как бы интуитивно опасается откровенной публицистичности, набатной интонации. Но - что очень важно! - по-своему принимает ближний бой, по-своему выходит на прямую наводку, сохраняя при этом собственную интонацию - улыбчивую, чуть-чуть печальную, даже когда приближается к пафосу...

Это совсем не просто - избежать чрезмерной пафосности или, напротив, стилизации под самую непритязательную, разговорную речь...

Книга ветерана. И много в ней достоинства, хорошей озабоченности и пробившихся через сутемень солнечных лучей. Верится, что "Высокие костры" Марка Соболя зажжены не последней спичкой. Кое-что в запасе у поэта еще есть - нам на радость". (М.Найдич, Характер портрета. "Новый мир", #2).

Левитанский Ю.

"Ю.Левитанский, прирожденный лирик, начисто лишенный полемического азарта, может быть, даже несколько отставал от общего продвижения поэтического фронта, но обнаружил в себе главное, свое, что напитало его лирику, сделав ее и самородной и значительной. Это главное, эта этическая сердцевина личности поэта - доброта. Его стихи прежде всего добрые по преимуществу...

Жить "по возможности достойно" - вот нравственное кредо поэта, итог его многолетних размышлений и о своей судьбе и о судьбе своего поколения добрых и усталых мужчин. Не исключено, что этот итог окажется недостаточным для тех, кто еще только начал тратить запасы своей жизненной энергии, кто с жаром и энтузиазмом юности ставит перед собою более романтические, максималистские цели. Что ж, "поздний опыт зрелого ума возрасту иному не годится"..." (С.Чупринин, "Евангелье от Сизифа". "Новый мир", #12).

Ваншенкин К.

"В последних книгах нашел ритм соответствий окружающей жизни психологическим состояниям, который дает ощущение особой достоверности, искренности, подлинности его лирики". (А.Урбан, Сквозь годы. "Новый мир", #5).

Другие произведения

Азаров В.
Ранний свет. Стихотворения. - М.

Алексин А.
Домашний совет. Повести. - М.

Ананьев А.
Перевалы. Повести и рассказы. - М.

Аннинский Л.
Лев Толстой и кинематограф. - М.

Асадов Э.
Именем совести. Стихи. - М.

Бек Т.
Снегирь. Стихи. - М.

Белов В.
Повести и рассказы. - М.

Берестов В.
Три дороги. Стихи. - М.

Бондарев Ю.
Человек несет в себе мир. - М.
Выбор. Роман. - М.

Вайнер А.А., Вайнер Г.А.
Город принял!.. Повесть. - М.

Ваншенкин К.
Городской мотив. Лирика. - М.
Ветка. Лирика. - М.

Винокуров Е.
Многоголосье. Книга переводов. - М.
Благоговение. Стихи последних лет. - М.

Гальперин Ю.
Воздушный казак Вердена. Повесть-хроника. - М.

Голявкин В.
Этот мальчик. Повесть. - Л.
Обыкновенные дела. Повесть. - Л.

Горбовский Г.
Вокзал. Повести. - Л.

Гордин Я.
Хроника одной судьбы. Художественно-документальная повесть о В.Н.Татищеве. - М.

Гранин Д.
Картина. Роман. - Л.

Гроссман М.С.
Синева осенних вечеров. Стихи. - Челябинск.

Давыдов Ю.
На скаковом поле, около бойни... Повесть о Дмитрии Лизогубе. - М.

Добровольский Е.
Однажды утром в начале весны. Рассказы. - М.

Драбкина А.
Там, за тремя соснами... Повести, рассказы. - Л.

Друнина Ю.
Бабье лето. Новые стихи. - М.
Белые ночи. Стихи. - Пермь.

Дудин М.
Дерево для аиста. Стихотворения. (1968-1978). - М.
Все вместе: Переводы, послания, посвящения. - М.
Ландыши на минном поле. Стихотворения и поэмы. - М.
Поле притяжения. Проза о поэзии. - Л.

Евтушенко Е.
Талант есть чудо неслучайное. Книга статей. - М.
Сварка взрывом. Стихотворения и поэмы. - М.
Точка опоры. - М.

Елисеев Е.
Петушиное слово. Стихи. - М.
Лосиный остров. Стихи. - М.

Журавлева А.И.
А.Н.Островский - комедиограф. - М.

Залыгин С.
Фестиваль. Рассказы. - М.

Заходер Б.
Моя Вообразилия. Стихи для детей. - М.

Зорин Л.
Коронация. Комедия в 2-х ч. - М.
Стресс. Комедия в 2-х ч. - М.

Каверин В.
Вечерний день. Письма. Встречи. Портреты. - М.

Казаков Ю.
Оленьи рога. Рассказы. - М.
Арктур - гончий пес. Рассказы. - М.

Казакова Р.
Страна Любовь. Стихотворения. - М.

Кожинов В.
Стихи и поэзия. - М.

Куклин Л.
Горожане. Новая книга стихов. - Л.

Куняев С.
Солнечные ночи. Стихи. - М.
Отблеск. Книга стихотворений. - М.

Кушнер А.
Канва. Стихи. Из шести книг. - Л.

Лисянский М.
Спасибо. Новая книга стихотворений. - М.

Лихачев Д.
Литература - реальность - литература. - Л.

Лотман Ю.М.
Роман А.С.Пушкина "Евгений Онегин". Комментарий. - Л.

Маканин В.
В большом городе. Повести. - М.
На зимней дороге. Повести, рассказы, роман. - М.

Марков Г.
Моя военная пора. Повести. - М.
Строговы. Роман. - М.
Завещание. Повесть, рассказ. - М.

Мартынов Л.
Золотой запас. Книга стихов. - М.

Медынский Г.
Ступени жизни. Лирико-публицистическое повествование. - М.
Честь. Повесть. - Л.

Михалков С.
Дело моей жизни. Стихи, песни, басни, сатира. - М.

Могутин Ю.
Ветер Севера. Стихотворения. - Кемерово.

Мориц Ю.
Третий глаз. Книга стихов. - М.

Нагибин Ю.
Замолчавшая весна. Рассказы. - М.

Найдич М.
Чистый снег. Лирика. - Свердловск.

Наровчатов С.
Абсолют. - М.

Овалов Л.
Утренняя смена. Повести. - М.
Медная пуговица. - М.

Озеров Л.
Думаю о тебе. Стихотворения. - М.

Орлов В.
Альтист Данилов. Роман. - М.

Осповат А.Л.
"Как слово наше отзовется"... О первом сборнике Ф.И.Тютчева. - М.

Остер Г.
Котенок по имени Гав. Пьеса в 2-х д. для театра кукол. - М.
Легенды и мифы Лаврового переулка. - М.

Ошанин Л.
Талисман Авиценны. Роман в балладах. - Ташкент.

Пиляр Ю.
Забыть прошлое. Повести, роман. - М.

Приставкин А.
Возделай свое поле. Повести и рассказы. - М.
Голубка. Роман. - М.

Рождественский Р.
Семидесятые. Стихи. - М.

Рубина Д.
Когда же пойдет снег?.. Повесть и рассказы. - Ташкент.

Рыбаков А.
Тяжелый песок. Роман. - М.

Салимон В.
Городок. Стихи. - М.

Самойлов Д.
Улица Тооминга. Стихи и переводы. - Таллин.

Сатуновский Я.
Лежебока. Стихи для детей. - М.

Сикорский В.
Знак. Книга стихов. - М.

Солоухин В.
Время собирать камни. Очерки. - М.

Софронов А.
Память припорошенная снегом. Документальные очерки и рассказы. - М.
В глубь времени. Роман в стихах. - М.
У времени на виду. Очерки, литературные портреты, дневники, репортажи. - М.

Стругацкий А.Н., Стругацкий Б.Н.
Неназначенные встречи. Научно-фантастические повести. - М.

Шевцов И.
Бородинское поле. Роман. - М.

Шефнер В.
Сестра печали. Повести. - Л.
Северный склон. Новая книга стихов. - Л.

Шкляревский И.
Гость. Стихи о детстве, юности и могилевской земле. - Минск.

Щипачев С.
Родные ладони Москвы. Стихотворения и поэмы. - М.

• Анастасия Отрощенко Век=текст, зарубежье, выпуск 57