СТИХОТВОРЕНИЕ ГОДА | СОБЫТИЯ | КНИГА ГОДА | ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ

Стихотворение года

Просыпается тело,
Напрягается слух.
Ночь дошла до предела,
Крикнул третий петух.

Сел старик на кровати,
Заскрипела кровать.
Было так при Пилате,
Что теперь вспоминать?

И какая досада
Сердце точит с утра?
И на что это надо -
Горевать за Петра?

Кто всего мне дороже,
Всех желаннее мне?
В эту ночь - от кого же
Я отрекся во сне?

Крик идет петушиный
В первой утренней мгле
Через горы-долины
По широкой земле.

Арсений Тарковский. Из книги: Стихи разных лет. - М.

События

Вышли в свет книги:

Веселый А.
Избранная проза. Сост. и автор послесл. А.И.Хватов. - Л.

Д.Джойс
Дублинцы; Портрет художника в юности. Романы. Предисл. и ком. Е.Ю.Гениевой. - М.

Заболоцкий Н.
Собрание сочинений. В 3-х т. Сост. Е.Заболоцкой, Н.Заболоцкого. Предисл. Н.Степанова. - М.

Мартынов Л.
Река Тишина. Стихотворения и поэмы, 1919-1936. Предисл. С.Залыгина. - М.

Сургучев И.
Губернатор. Повесть. - Ставрополь.

Умерли Ф.Абрамов и А.Сурков.

Книга года

Пастернак Б. Воздушные пути. Проза разных лет. - М.

"Проза Пастернака сложна, трудна для чтения, полна своеобразных мыслей, заставляющих задуматься над основными чертами русского искусства. Она не похожа на любую другую прозу┘

"Озверев от помарок", - написал о нем Маяковский. Мне же думается, что Пастернак радовался помаркам, которые слетались к нему, как птицы. Праздничность была у него в крови, а так как он не был похож ни на кого другого, эта праздничность принадлежала только ему, хотя он охотно делился ею со всеми┘

Он не в силах уйти от себя, и, может быть, именно это было самой характерной чертой его дарования. Читатель для него - прежде всего корреспондент, от которого он ждет ответа┘

Но пора, наконец, сказать, как менялся всегда остававшийся самим собою поэт. Он стремился к простоте, и в поэзии простота удалась. В молодости поэзия Пастернака была так сложна, изящна, точна, разнонаправленна, так разговорна, что простота далась ей сравнительно легко. У нее было то, что можно было переступить, и, отказываясь от своей сложности, она только выигрывала. Другое дело - проза. В ней не было ничего, что заслуживало бы преодоления. Почти не было придуманных, составленных и тем не менее "живых" характеров, не было обдуманного сюжета, не было энергичной связи отношений. Отдельные удачи были сильны новизной, не стремившейся к развитию. Герои рассказа "Воздушные пути" только названы и как будто намеренно не изображены. Проза рвалась на клочки, оставалась незаконченной, не писалась┘ Вот почему так важен очерк "Люди и положения", заключающий книгу. Зачем написан этот очерк? Для того, чтобы доказать себе, что проза, которую Пастернак ставил выше поэзии, должна быть простой, как правда┘

Книга прозы Пастернака появилась своевременно. Она энергично вмешивается в наши споры. Школа прозы, которую он учился писать всю жизнь, ясно показывает, что скороспелость, которая свойственна многим произведениям, - прямая причина их столь же быстрого забвения. Впрочем, можно усердно поработав два или три десятилетия, ничему не научиться. Но стоит рисковать". (В.Каверин, Проза Пастернака. "Новый мир", #6).

Действующие лица и исполнители

Белов С. Невольные откровения | Быков В. Знак беды | Давыдов Ю. Две связки писем | Немченко Г. Повести и рассказы | Аннинский Л. Контакты. Лесковское ожерелье | Андроников И. А теперь об этом | Куняев С. Солнечные ночи. Путь | Соколов В. Сюжет | Дмитриев Н. С тобой | Кузнецова С. Гадание Светланы | Другие произведения

Белов С.

Невольные откровения. Западный образ жизни и "массовая литература" // "Новый мир", #2.

"Массовая литература (детектив, вестерн, мелодрама) - это литература "с формулой": с высокой степенью предсказуемости сюжета. Казалось бы, серьезный изъян. Но именно в предвкушении знакомого, понятного и заключается одна из причин притягательности таких жанров. Подобно тому как дети просят рассказать им новую сказку, но со старыми персонажами и знакомыми сюжетными ходами, и огорчаются, если рассказчик пренебрегает "традициями", так и их папы и мамы, берясь за книгу, чтобы отдохнуть и развлечься, менее всего хотят новаций, требующих, как известно, затрат умственной энергии┘

Массовая литература не просто обращена к особому типу аудитории, она сама активно формирует этот тип. Открывая читателям доступ к убийственным фактам и горьким истинам, она прилагает старания, чтобы эти факты сделались позанимательнее, а истины попикантнее - одним словом, привить потребителю этой информации отношение к ней только как к источнику развлечения. Этот метод взят на вооружение и теми, кто ведает средствами массовой информации: чем больше сенсационных фактов обрушивается на слушателя, читателя, зрителя, чем противоречивее их интерпретация, тем труднее для аудитории выработать собственное мнение. При умелом режиссировании выпуск последних известий или обзор событий превращается в разновидность того же детектива, романа ужасов или мелодрамы, вызывая у тех, кто им внимает, эмоции любопытствующего наблюдателя, а не мыслящего, политически активного гражданина┘

Высокое и прекрасное всегда было окружено почетом и уважением в массовой литературе, положительные герои которой всегда были неисправимыми романтиками и идеалистами. В последнее время массолит, однако, заметно утрачивает свой идеализм, все больше демонстрируя читателям преимущество взгляда без предрассудков┘

Когда-то ходовым товаром массового искусства был оптимизм, потом - признание частных трудностей, теперь - серьезных перебоев. Раньше плохи были отдельные представители рода человеческого, теперь вину за социальные невзгоды сваливают на человечество вообще. И все же массовое - по своим установкам охранительное - искусство волей-неволей держится в русле исторической неизбежности, то отставая, то сворачивая в сторону, с тоской поглядывая назад, придумывая в виде объяснения своих задержек и отклонений очередные "правдивые вымыслы". Их полезно изучать, при правильном угле зрения они выбалтывают как раз то, о чем должны бы помалкивать, разоблачая действительность, которую подрядились защищать. Постоянное обращение их авторов к миру коррупции, насилия, несправедливости недвусмысленно указывает на криминальный характер общества, в котором создаются и потребляются сверхсенсационные и ультраразоблачительные шедевры массолита".

Быков В.

Знак беды. Повесть // "Дружба народов", 1983, ##3-4.

"У Быкова пять повестей о партизанской борьбе. В "Знаке беды" - ни партизан, ни того, что чаще всего называем борьбою. Затаившаяся деревенская жизнь сместилась с обочины в центр; она здесь главное. И еще новость: небывало для Быкова разрослась предыстория событий; прошлое впервые обрело художественное равноправие с настоящим; именно прошлое придает всему остальному важнейший дополнительный смысл и генетическую глубину. Изображать трагические события на хуторе как сиюминутные, беспочвенные, случайные было бы явным упрощением, неправдой. Быков предпочел искать и проявлять связь фактов, старых и новых интересов, побуждений, поступков. Это было необходимо, этого требовал сам материал: впервые он рассказывал не о людях, соединенных одним окопом, одной боевой задачей, одной партизанской вылазкой, а о тех, кого война застала дома, в родных стенах, в своем привычном крестьянском мире и кругу, где все если не родня, то все равно свои, наши, одного корня, одного племени┘" (И.Дедков, Под знаком беды. "Новый мир", #10).

Давыдов Ю.

Две связки писем. Повесть о Германе Лопатине. - М.

"Сколько раз бывал в Шлиссельбурге и не помню случая, чтобы кто-то пытался спугнуть гнетущую тишину новой каторжной тюрьмы┘ Скорбный памятник на оконечности острова, за тюремной стеной, над невысоким ладожским обрывом напоминает: более тридцати человек погибли здесь - умерли, казнены, покончили с собой┘

Восьмерых после двадцати с лишним лет заточения освободила революция 1905 года; их жизнь рассечена Шлиссельбургом надвое. Не потому ли и вошло это число в название романа Юрия Давыдова? Не одна, не три и не пять - а всего лишь две связки писем, не меньше, но и не больше. До и после "роковой железной калитки в угловой башне Шлиссельбургской крепости", поглотившей Германа Лопатина. "Громада изжитых лет", - скажет потом писатель. Именно: не прожитых, а изжитых┘

"Письма" - основа сюжета. Не всегда хронологически последовательного, часто разрываемого наплывами воспоминаний, отступлений в прошлое или, наоборот, заглядом в будущее - в события, которые ждут впереди┘

Он (автор. - Е.О.) не просто вторгается в повествование своим авторским "я", но живет в нем, ведет, направляет, неизменно опирая мысль не на "мертвый вымысел, а на живую действительность". И, не скрывая лабораторию мысли, приобщает к ее трудной работе, вовлекает в ее напряженное движение, не признающее проторенных путей, отвергающее облегченные ходы и приемы. Документально удостоверенные свидетельства истории и впечатления, вынесенные сегодня, равно входят в поэтику повествования, становятся в ней стилеобразующим началом, и мы, читатели, также включены в процесс не просто поиска документа, но, главное, его переживания и осмысления, додумывания того, что стоит за фактом. В этом все дело┘ Вернее всего, пожалуй, назвать книгу Ю.Давыдова монологическим романом раздумий". (В.Оскоцкий, Жизнь рассеченная надвое. "Новый мир", #10).

Немченко Г.

Проникающее ранение. Повесть // "Наш современник", 1982, #12.
Брат найди брата. Повесть // "Наш современник", 1983, #12.
Возвращение души. Рассказы // "Москва", 1983, #12.

"Гарий Немченко - великолепный рассказчик. Легко и свободно ведет он свое повествование, каждая строчка которого насыщена смыслом и пронизана эмоциональным настроем. Правдивые истории, байки, невероятные случаи, шуточки, прибаутки, многозначительные оговорки, меткие выражения - словом, все, что характерно для всякой устоявшейся и цельной жизни, будь то стройка или станица, органически входит в сюжетную ткань рассказа. Увлекающая сила этого повествования настолько велика, что и не замечаешь легкости, с которой автор перебрасывает вас из одного конца страны в другой, из одного события в другое". (А.Шавкута, Жизнь во имя труда. "Знамя", #12).

Аннинский Л.

Контакты. Литературно-критические статьи. - М.
Лесковское ожерелье. - М.

"В области литературоведения и литературной критики существует как бы самостоятельный жанр смежной прозы (критики, смежной с прозой), выполняющей задачи критического анализа и подчиняющейся законам художественного мышления. Удельный вес художественности велик в литературоведческих работах таких авторов, как М.Бахтин, Н.Конрад, А.Лосев, С.Аверинцев. Опубликованные недавно "Контакты" и "Лесковское ожерелье" Л.Аннинского написаны по всем законам смежной прозы┘

Как известно, художественное мышление всегда конкретно, всегда тяготеет к единичному, которому уже затем - посредством авторской интерпретации - придается обобщенное или даже глобальное значение. Аннинский в этом смысле идет непосредственно вслед за литературой. Он не слишком доверяет абстракциям (даже в благородном гегелевском духе): как интерпретатор текста Аннинский всегда конкретен и деловит. Можно сказать и иначе: литература для Аннинского гораздо более явление жизни, чем искусства (отсюда и перевес этического над эстетическим), и в своих критических этюдах он словно бы снова и снова прописывает жизненную ситуацию воссозданную писателем.

Иной раз даже кажется, что промежуточное звено литературы исчезает и Аннинский - с его понятийным аппаратом и литературоведческим словарем - напрямую пишет о жизни┘" (Л.Бежин, По законам смежной прозы. "Новый мир", #7).

Андроников И.

Собрание сочинений в трех томах. - М., 1981.
А теперь об этом. - М., 1981.
Впереди самого себя // "Юность", 1983, #1.

"Ираклию Андроникову тесно в готовых жанровых рамках: он сам себе жанр, явление неповторимое, исключительное┘

Рассказы Андроникова являют прежде всего художественные образы. Этот талант рассказчика, способного как бы перевоплощаться в своих героев, придаст впоследствии особый аромат и статьям Андроникова-критика, где гибкая, "гнутая" андрониковская фраза непостижимым образом сохранит и отзвук стиля того писателя, о котором речь┘

Андроников делает читателя, даже далекого от проблем литературы и искусства, соучастником творчества. Причем делает это незаметно, словно бы советуясь с ним, а тем временем вовлекая его в ход своих мыслей┘

Раздвинув рамки традиционного литературоведения, превратив сотни и тысячи своих читателей и слушателей в активных участников своих поисков, Андроников продолжил лучшие традиции просветительства. Его произведения пробуждают такую жажду культуры, знания, что писателя, пожалуй, и в самом деле можно поименовать университетом культуры в одном лице". (А.Горловский, В соавторстве с читателем. "Новый мир", #5).

Куняев С.

Солнечные ночи. - М., 1981.
Путь. - М., 1982.

"Ст.Куняев в непрестанном творческом поиске. Новаторство его не внешнее, бросающееся в глаза. Он не поражает непривычными рифмами, ритмикой. Я вижу черты новаторства в удивительной пластичности его поэтического слова. От книги к книге эта пластичность становится все более и более рельефной, зримой, впечатляющей и в то же время ненавязчивой". (О.Шестинский, Свидетельство очевидца. "Знамя", #1).

Соколов Вл.

Сюжет. Стихи и поэма. - М., 1980.

"Поэзия Владимира Соколова - это поэзия спокойного, внутренне взвешенного, мудрого и зримого достоинства. Стих поэта лишен внешних эффектов, не сразу забирает в полон. Но всегда, даже с первого чтения, производит впечатление встречи с какой-то такой стороной человеческой жизни, по которой тосковала и тоскует твоя собственная душа". (М.Числов, Сюжет - вся жизнь. "Знамя", #9).

Дмитриев Н.

С тобой. Стихи. - М.

"Лирический герой Николая Дмитриева прежде всего и по преимуществу высокодобродетелен┘

Надо вообще сказать, что в конфликтах лирический мир Н.Дмитриева не испытывает решительно никакой нужды. Глаза поэта так искусно не замечают ничего дурного или хотя бы спорного, недовершенного, а действительность неизменно оборачивается к нему такой приятной, чтоб не сказать - благостной стороной: "В тиши одинокой и в праздничном гуде, в моей деревеньке и в звонкой столице меня окружают хорошие люди, мне светят родные, знакомые лица", - что какие уж там конфликты!.." (С.Чупринин, В плену умеренности? "Литературная газета", #12).

Кузнецова С.

Гадание Светланы. Новая книга стихов. - М.

"Когда сейчас, после "Гадания Светланы", перечитываешь ранние сборники С.Кузнецовой, отчетливей различаешь общие всем ее книгам свойства. "Беззаконный" (с точки зрения расхожей нормы) "эгоцентризм". Культ "позы" (в ахматовском понимании этого слова), сглаживающей бытовую характерность лирического переживания. Особый, словно бы фольклорной выучки способ извлечения звука. Все это не просто повторено, сварьировано "Гаданием┘", но еще и очищено от посторонних примесей: никакого чужого, получужого и не совсем своего. Лишнее отброшено, необходимое же возведено в степень┘

Светлана Кузнецова и прежде не чуралась ни "захватанных слов", ни "стертых образов" (Ю.Тынянов). Опыт Блока, "канонизировавшего романс", был учтен ею задолго до возникновения моды на эмоциональность мелодраматического и романсового типа. Ныне же родство с "жестоким романсом", "с роскошной и раскованной" его "простотой" столь органично и явно, что всю книгу читаешь, подчиняясь определенному мелодическому строю ("исключительно романсно", если еще раз вспомнить статью Тынянова о Блоке)┘" (А.Марченко, Поэзия требует всего человека. "Новый мир", #1).

Другие произведения

Абатуров К.
Грибная пора. Повести и рассказы. - Ярославль.
Юровские тетради. Роман-хроника. - М.

Абрамов Ф.
Трава-мурава. Повести и рассказы. - М.
Две зимы и три лета. Роман. - Ижевск.

Агеев Л.
Округа. Стихотворения. - Л.

Агеев Н.
Дорога к любви. Стихотворения и поэма. - М.

Асадов Э.
Ночные огни. Стихи. - М.
Дым Отечества. Стихи. - М.

Астафьев В.
Последний поклон. Повесть. - М.

Ахмадулина Б.
Тайна. Новые стихи. - М.

Балл Г.
Болевые точки. Роман. - М.

Балуев Г.
Срок давности. Роман. - Л.

Берестов В.
Идя из школы. - М.

Ботвинник С.
Годы. Стихи. - Л.

Булычев К.
Перевал. Повести. - М.

Ваншенкин К.
Рассказ о потерянном фотоальбоме. Очерки. - М.
Жизнь человека. Лирика. Баллады. Поэма. - М.

Вегин П.
Вальс деревенской луны. Книга лирики. - М.

Винокуров Е.
Бытие. Новые стихи и поэма. - М.
У вечных рек. Стихи о Грузии. Переводы из грузинской поэзии. - Тбилиси.

Вознесенский А.
Собрание сочинений. В 3-х т. - М.

Гордин М.А, Гордин Я.А.
Театр Ивана Крылова. - Л.

Гордин Я.
Три повести. - Л.

Гранин Д.
Два крыла. - М.

Гроссман М.
Да святится имя твое! Роман. - Челябинск.

Друнина Ю.
Мы обетам верны. Стихи. - М.

Дудин М.
Дерево для аиста. Стихотворения, 1968-1978 гг. - Л.
Ключ. Новые стихи и переводы. - Л.

Евтушенко Е.
Мама и нейтронная бомба, и другие поэмы. - М.
Война - это антикультура. - М.
Собрание сочинений. В 3-х т. - М.

Жданов И.
Портрет. Стихи. - М.

Жигулин А.
В надежде вечной. Стихи. - М.

Жуховицкий Л.
Только две недели. Повести. - М.

Залыгин С.
После бури. Роман. - М.
На Иртыше. Повесть, рассказы, очерки. - Омск.
Рассказы от первого лица. - М.

Зорин Л.
Нервная жизнь. Рассказы. - М.
Старая рукопись. Роман, повести, рассказы. - М.

Искандер Ф.
Защита Чика. Рассказы и повести. - М.

Казаков Ю.
Осень в дубовых лесах. Рассказы и повести. - М.

Казанский В.
Мой друг. Стихи. - М.

Карелин Л.
Змеелов. Роман. - М.

Куняев С.
Липы загородного сада. Стихи. - Тула.
Озеро Безымянное. Книга стихов. - М.
По белому свету. Стихи. - М.

Латынин Л.
Осенние часы. Стихотворения и поэма. - М.

Лихачев Д.С.
Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. - Л.

Маканин В.
Предтеча. Повести. - М.
Река с быстрым течением. Повести и рассказы. - М.

Мартынов Л.
Черты сходства. Новеллы. - М.

Матвеева Н.
Страна прибоя. Книга стихотворений. - М.
Закон песен. Стихи. - М.

Михалков С.
Басни в прозе. - М.

Непомнящий В.
Поэзия и судьба. Статьи и заметки о Пушкине. - М.

Овалов Л.
Двадцатые годы. Роман. - М.
Утренние заморозки. Роман. - М.

Озеров Л.
Необходимость прекрасного. Книга стихов. - М.

Петрушевская Л., Славкин В.
Пьесы. - М.

Поперечный А.
Лик. Стихотворения и поэмы. - М.

Приставкин А.
Повести и рассказы. - М.
Городок. Роман // "Новый мир", ##1-2.

Проскурин П.
Судьба. Роман. - М.
Черные птицы. Повести. - М.

Разгон Л.
Московские повести. - М.

Распутин В.
Век живи - век люби. Рассказы и очерки. - М.

Рассадин Ст.
Круг зрения. Беседы об искусстве. - М.

Рождественский Р.
Это время. Стихи. - М.

Рощин М.
Южная ветка. Повести, рассказ. - М.

Русаков Е.
Заозерье. Стихи. - М.

Самойлов Д.
Времена. Книга поэм. - М.

Скалон А.
Рыжая лисица счастья. Рассказы. - М.
Ровный и зеленый луг на том берегу. Роман и рассказы. - М.

Солоницын А.
Излучина. Рассказы и повесть. - М.

Солоухин В.
Стихотворения. - М.

Танич М.
Пароль. Стихи. - М.

Тарковский Арс.
Стихи разных лет. - М.

Тендряков В.
Тугой узел. Роман. Кончина. Повесть. - Л.

Успенский Э.
Школа клоунов. - М.

Чепуров А.
Стихотворения. Поэмы. - М.

Чупринин С.
Крупным планом. Поэзия наших дней: проблемы и характеристики. - М.

Шевелева Е.
Радость и горе. Стихи и поэмы. - М.

Шефнер В.
Лачуга должника. Истории полувероятные, маловероятные и совсем невероятные. - Л.