Русский Журнал / Круг чтения / Шведская полка
www.russ.ru/krug/vybor/20001029.html

Шведская лавка # 6

Дата публикации:  29 Октября 2000

О "Шведской лавке". Помощь

Представленные книги отражают ассортимент московского магазина Ad Marginem

Рекомендовано к заучиванию наизусть министерством высокохудожественной продукции. Не сдавшие в конце года экзамен будут расстреляны. Но пара месяцев в запасе еще есть.

Андрей Левкин. Цыганский роман: Повести, рассказы / Предисл. Вячеслава Курицына - СПб.: Амфора, 2000 (серия "Наша марка"). - 379 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-8301-0191-2.

Содержание: "Свалка", "Очерк", "Чапаев: Место рождения - Рига", "Вместествоведение", "Мемлинг как абсолютный дух небольшого размера", "Наступление осени в Коломне", "Август, тридцать первое", "Цыганская Книга Перемен", "Княжна Мери", "Вирус: Арзамасский ужас", "Тут, где плющит и колбасит", "Семь вечера на Цветном бульваре", Степной Волк по-русски", "Слепое Пятно на Чистых прудах", "Русская разборка".

Щадя нервы типичного консумента серийных книг (а "Наша марка" - это новая, сто девяносто седьмая, наверное, по счету серия "Амфоры"), составитель Павел Крусанов превратил Андрея Левкина - признанного # 1 русской "метаметапрозы" - во вполне мейнстримного и даже слегка, по-павичски попсового прозаика. Совсем нейтрализовать крусановский замысел вам не удастся, но читайте книгу хотя бы не подряд. Впрочем, даже если подряд - паутинная энергетика каждого отдельно взятого текста изрядно затруднит вам ориентацию в обжитом пространстве яви. "Немногие критики, которые... осмеливаются о Левкине сочинять, - написано на четвертой странице обложки, - обычно цитируют что-нибудь про ангелов". Но мы-то не критики. Мы аннотаторы. И потому процитируем что-нибудь про людей.

Из "Русской разборки": В этой стране был достигнут симбиоз людей и государства. Государства, по сути, не было вовсе - не было, то есть, традиционных правовой, финансовой и юридической клеток. Оно здесь составлялось из самих людей, а люди шли ему, государству, навстречу. Они как-то притирались друг к другу, и любые договоренности между ними питались их кровью, лимфой и еще каким-то веществом, если назовешь которое и определишь - можно управлять ими. Вот это вещество государством и было. Взамен же вещество-государство было нечетким и расхлябанным - с тем чтобы дать своим составным частям любезную их душам свободу. Физиологическая ксенофобия и историческая недальновидность прямо следовали из такого положения дел.


Ну, знаете ли, без рассказа 'Сим Победиши' - это ж просто хамство какое-то.

Павел Крусанов. Бессмертник: Повесть, рассказы. - СПб.: Амфора, 2000 (серия "Наша марка"). - 317 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-8301-0217-Х.

Минувшей весной роман П.Крусанова "Укус ангела" был остромоден в обеих столицах. Нынешней осенью "Амфора" решила почти целиком переиздать его недавний "борей-артовский" сборник "Отковать траву" - без рассказа "Сим победиши" и без предисловия Александра Секацкого, зато с добавлением двух, уже после "Укуса" написанных "фрагментов прозы" под общим названием "Бом-бом...".

Из новеллы "Тот, что кольцует ангелов": Зачем понадобилась Ъ симуляция смерти? Возможно, такие вещи (смерть) становятся нужны после их потери, как трамвайный салон при появлении контролера; есть и другой вариант: похудев, девицы нередко выбрасывают свои прежние фотографии. Ко всему, в каком-то смысле Ъ действительно умер - по крайней мере решительно сменил компанию. Каково там, в желанных благоухающих сферах? Быть может, сам Ъ еще расскажет об этом или кто-то другой, прошедший путем Ъ, но в любом случае это область иного текста, который - как знать - когда-нибудь и напишется.


Кстати, в прошлом альте забыл сказать: Ольшанский не жилец, потому что кто Брата тронет - ну, сами понимаете.

Виктор Лапицкий. Борхес умер: Рассказы. - СПб.: Амфора, 2000 (серия "Наша марка"). - 222 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-8301-0181-5.

Собственно, этой-то книжкой серия "Наша марка" и открылась. Знаковое начало. Одно заглавие чего стоит. Соименный сборнику текст состоит из названия и даты "1986". Миниатюра(ы?) из цикла Ex nihil занимае(ю?)т 6 пустых страниц. В прочих произведениях фразы длинные, упитанные, там и сям расцвеченные нетривиальными метафорами. Как нахимовцы в увольнительной - букетами.

Виктор Лапицкий - прекрасный переводчик с английского и французского. В его интерпретациях выходили "Красная трава" Бориса Виана, романы Вернона Салливана, "Последний человек" Мориса Бланшо, "Фрагменты речи влюбленного" Ролана Барта, "Химера" Барта Джона, "Адские машины желания доктора Хоффмана" Анджелы Картер, "Освобожденный Франкенштейн" Брайана Олдиса. В РЖ Лапицкий рецензировал "Ненависть к поэзии" Жоржа Батая.

Из рассказа "Об ангелах": В первый же миг я проник под его кожу и молниеносно распространился там по бескрайним пределам, тут же придав ей совершенно немыслимую, повторяю, непроницаемость. О, это было больше, чем вселенная! И по размаху, и по своей уединенности. И это был хаос, потоки желания в океане крови, ничем не сдерживаемый и непросветленный - древняя, дикая мощь! Но вот пронеслись нескончаемые мгновения, а я был там, тут всегда! - и среди мутной взвеси вдруг просверкнула горсть холодных блесток, тут же заискрилась, переливаясь гирляндами созвездий, драгоценная парча набухающих огоньков. Они быстро теряли свою звездчатую остроту, наливаясь спокойным, чуть приглушенным сиянием - то были души...


Что может быть более трагичным для русской культуры, чем Бергсон и Эйхенбаум? Макс Фрай вот разве.

П.М.Бицилли. Трагедия русской культуры: Исследования, статьи, рецензии / Сост., вст. ст., коммент. М.Васильевой. - М.: Русский путь, 2000. - 608 с.; тираж 2000 экз.; ISBN 5-85887-073-2.

Представительный том работ виднейшего философа и культуролога первой волны эмиграции, большей частью не переиздававшихся в России. Литература и музыка. Бергсон и Эйхенбаум.

Цитата: С историко-литературной точки зрения важно, что искусству словесного живописания Тургенев учился у Гоголя, и не менее важно, что немало элементов своего искусства Гоголь заимствовал у микроскопического Нарежного. Но с культурно-философской точки зрения имеет глубокий символический смысл нечто совсем другое: что жизнь не свела Пушкина с Лермонтовым, Толстого с Достоевским и развела Толстого, Достоевского и Некрасова с Тургеневым. Великие русские писатели "не знали" друг о друге, как не знает "одна истина о другой", как "не знает" пифагорова теорема о постулате Евклида. С точки зрения исторической эмпирии остается и посейчас в силе сказанное сто лет тому назад Белинским: у нас есть великие писатели, но нет литературы. С философской же точки зрения это просто бессмысленно. Математические истины "не знают" одна другую, но все они принадлежат математике и не могут существовать вне математики, а значит, одна без другой.


Раньше так делали скинхедов - снимали с них скальды и потом отпускали; образовалось вот даже поэтическое течение, воспевающее это высокогуманное занятие.

Е.А.Гуревич, И.Г.Матюшина. Поэзия скальдов / Отв. ред. Е.М.Мелетинский. - М.: РГГУ, 2000. - 752 с.; тираж 1000 экз.; ISBN 5-7281-0067-8.

Фундаментально. Дотошно. Лингвистично. Например, график 4 озаглавлен: "Хендинги, включающие первые согласные консонантных групп".

Цитата: Ценность драпы определялась не ее большим, нежели это было обычно для цикла вис, размером или какими-либо особенностями содержания, которые отличали бы ее от флокка (в противном случае хвалебную песнь этого типа нельзя было бы преобразовать в драпу), но исключительно наличием "стева". На то, что последний был не только неотъемлемым признаком драпы, но ему даже могла приписываться роль своеобразного ее представителя, указывает уже упоминавшаяся ранее и столь характерная для исландской прозы и особенно "саг об исландцах" манера цитировать хвалебную поэзию скальдов, когда из всей сочиненной скальдом драпы приводился один только стев.


Продолжение всемирно известного бестселлера 'Греки и раки'.

Э.Р.Доддс. Греки и иррациональное / Пер. с англ. и послесл. М.Л.Хорькова. - М.-СПб.: Московский философский фонд, Университетская книга, Культурная инициатива, 2000. - 318 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-85133-021-Х, ISBN 5-7914-98-3.

Эрик Робертсон Доддс (1893-1979) - ирландский ученый, приятель и салонный оппонент У.Б.Йейтса; во время освободительного восстания 1916 года занял антинационалистскую позицию; в 1918-м перебрался в Англию и до самой смерти преподавал в тамошних университетах. The Greeks and the Irrational (1951) - самая известная среди его немногочисленных книг; в ее основе - одноименный курс лекций, прочитанный в Беркли в 1949 году. Главы: "Апология Агамемнона", "От "культуры стыда" к "культуре вины", "Блага исступленности", "Система сновидений и система культуры", "Греческие "шаманы" и истоки учения об очищении", "Рационализм и реакция на него в классическую эпоху", "Платон, иррациональная душа и "наследственный конгломерат", "Страх свободы". Приложение: "Менадизм".

Послесловие переводчика выдержано в непринужденно-разговорных тонах: "Неожиданно важным в жизни Доддса... оказался класс Дж.Стюарта по Плотину. Сначала на него записалось шесть человек, но затем аудитория сократилась до двух, потому что Стюарт был никудышным преподавателем. Этими двумя были Эрик Доддс и один тихий американец, который только что перевелся из Гарварда, где писал работу по философии Бредли. Американца звали Т.С.Элиот".

Цитата: Фрагменты Эмпедокла - это единственный первичный источник, на основании которого мы можем сформировать некоторое представление о том, что из себя в действительности представляли греческие шаманы. Кроме того, Эмпедокл - это последний по времени греческий шаман. После его смерти подобных людей в греческом мире уже больше не было, хотя в других землях они продолжали встречаться довольно часто.


Не дает покоя клеветникам с Запада печальная судьба автора православных обзоров 'Русский Поп' господина (мистера) Паркера.

Рене Жирар. Насилие и священное / Пер. с фр. Г.Дашевского. - М.: Новое литературное обозрение, 2000. - 400 с.; тираж 2000 экз.; ISBN 5-86793-114-5.

Нашумевшая антропологическая монография; на языке оригинала вышла в 1972 году. Главы: "Жертвоприношение", "Жертвенный кризис", "Эдип и жертва отпущения", "Генезис мифов и ритуалов", "Дионис", "От миметического желания к чудовищному двойнику", "Фрейд и эдипов комплекс", "Тотем и табу" и инцестуальные запреты", "Леви-Стросс, структурализм и брачные правила", "Боги, мертвецы, священное, жертвенное замещение", "Единство всех ритуалов".

Цитата: Желание принципиально миметично, оно срисовано с образцового желания; оно выбирает тот же объект, что и этот образец... Два желания, сталкиваясь на одном объекте, делаются друг для друга преградой... Стоит человеку подчиниться повсюду гремящему императиву "подражай мне", как его почти сразу же отсылают к необъяснимому "не подражай", погружающему его в отчаяние и отдающему в рабство палачу - чаще всего невольному. Желания и люди устроены так, что постоянно посылают друг другу противоречивые сигналы, и каждый тем меньше сознает, что расставляет другому ловушку, что сам в это время готов попасть в аналогичную. Отнюдь не ограниченный несколькими патологическими случаями, как полагают описавшие это явление американские психологи... двойной противоречивый императив, или скорее сеть противоречивых императивов, в которые люди непрерывно ловят друг друга, должен быть осознан нами как феномен предельно банальный, возможно, самый банальный - и даже более того: как основа всех межчеловеческих отношений.


Критика народнического движения; кому башлял Гастон, впрочем, так и не сказано.

Гастон Башляр. Земля и грезы воли / Пер. с фр. и предисл. Б.М.Скуратова. - М.: Издательство гуманитарной литературы, 2000 (серия "Французская философия ХХ века"). - 384 с.; тираж 10 000 экз.; ISBN 5-87121-024-4.

Осторожнее. Легко свихнуться. Медленно, на цыпочках прочтите нижеследующую цитату. Контролируйте себя.

Из главы "Мягкая материя. Осмысление грязи": Нашу борьбу с вязким невозможно описать мимоходом. "Ставить в скобки", закрывать веки, откладывать на завтра, чтобы заглянуть внутрь, перво-наперво занявшись изучением подступов, может лишь зрение. Трудолюбивая рука, рука, одушевляемая грезами о труде, сразу входит в бой. Она собирается навязать клейкой материи становление твердости, она следует временной схеме действий, навязывающих прогресс. В действительности она мыслит не иначе, как стискивая, замешивая, будучи активной. Если она не становится сильнейшей, когда раздражается оттого, что побеждена, погрязла и увязла в клее, она перестает быть рукой и становится какой-то оболочкой, покрытой кожей. В таких случаях она может страдать от вязкого, как страдают нос, щека или предплечье. И сама уже ощущает близость развязки. Весьма забавно констатировать, что тот, кто боится вязкой материи, увязает в ней повсюду... Силы, ощущаемые при переживании, воспринимаются вооброжением как динамология, так что воображение ощущает самого себя как динамогению. Если бы мне во что бы то ни стало требовалось пережить клейкое, я бы сам превратился в клей. Я бы - упаси Боже! - расставлял в кустах клейкие ветки для птиц, насвистывая на свирели лицемерные песни.


Батай - это приказ; значение выясняется.

Жорж Батай. Теория религии. Литература и Зло / Пер. с фр. Ж.Гайковой, Г.Михалковича. - Мн.: Современный литератор, 2000 (серия "Классическая философская мысль"). - 352 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 985-456-677-2.

Слиток самородного memento mori по общедоступной цене.

Цитата: Передо мной стол, стул, кровать. Они олицетворяют собой затраченный на их изготовление труд... Фактически мне и самому пришлось потрудиться, чтобы оказаться в состоянии оплатить все это, то есть теоретически я был вынужден компенсировать одинаково полезным трудом труд изготовивших и доставивших сюда эту мебель рабочих...

Но вот я ставлю на стол большой стакан со спиртным напитком.

Мой труд приносил пользу, я приобрел стол, стакан и т.д.

Но вот этот конкретный стол более не является средством производства: он способствует тому, чтобы я мог вкусить алкоголя. В силу того, что я поставил стакан со спиртным на стол, я этот стол разрушил или, по меньшей мере, разрушил труд, затраченный на его изготовление.


Лучше бы они переводчика поменяли, чем степень твердости обложки, хотя дело, конечно, хозяйское.

Умберто Эко. Пять эссе на темы этики / Пер. с ит. Елены Костюкович; сост. и предисл. автора. - СПб.: Симпозиум, 2000. - 159 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-89091-125-2.

"Когда на сцену приходит другой", "Осмысляя войну", "Вечный фашизм", "О прессе", "Миграции, терпимость и нестерпимое". Стереотипное переиздание изящной книжечки 1998 года (в том году Эко к нам приезжал).

Цитата: Тогда нечего спрашивать, по ком это там звонит колокол.


Конфликт Путин-Гусинский глазами зарубежного эксперта

Поль де Крюи. Охотники за микробами / Пер. с англ. О.П.Червонского. - СПб.: Амфора, 2000 (серия "Эврика!"). - 359 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-8301-0196-3.

Даты жизни этого американского популяризатора науки в сети обнаружить не удалось. Зато установлено, что именно де Крюи - автор афоризма "Чтобы сойти с ума, надо его иметь". Перевод О.Червонского был впервые издан в 1940 году и немедленно вошел в обойму статусного чтения пытливых подростков. Почему-то представляется, как "Охотников за микробами" бархатными, наидобрейшими голосами декламируют штатные чтецы первой программы Всесоюзного радио. "Глава шестая, - мурлычет вместо зарядки преподаватель Гордеев. - Мечников: милые фагоциты". "Глава восьмая, - подхватывает после обеда Николай Литвинов. - Ру и Беринг: избиение морских свинок. Крибле, крабле, бумс!"

Цитата: Левенгук... был большой любитель выпить, и единственным нездоровьем, какое он знал, была некоторая разбитость по утрам после этих возлияний. Он презирал и ненавидел врачей - как они могут что-нибудь знать о болезнях организма, если они не знают об его устройстве и тысячной доли того, что знал он сам? И у Левенгука были свои теории - в достаточной степени дикие - относительно причин этой разбитости. Он знал, что в его крови плавает масса маленьких шариков, - он был первым человеком, который их увидел. Он знал также, что эти шарики должны проходить через очень узенькие капилляры, для того чтобы попасть из артерий в вены, - разве не он открыл эти крошечные кровеносные сосуды в рыбьем хвосте? Ну вот, стало быть, вполне ясно, что после бурно проведенной ночи его кровь делается слишком густой для того, чтобы свободно проходить из артерий в вены! Значит, нужно ее как-нибудь разжижить!


Женские груди, мудро говорит Ясунари Кавабата, - вот надежнейшее свидетельство существования Создателя и его мудрости

Ясунари Кавабата. Снежная страна: Повесть, новеллы / Пер. с яп. З.Рахима. - СПб.: Амфора, 2000 (серия "Новая коллекция"). - 283 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-8301-0176-9.

Ранняя, самая печальная - и оттого, наверное, лучшая - книга первого нобелевского лауреата из Страны восходящего солнца. Новелл при "Снежной стране" только две: "Элегия" и "Танцовщица из Идзу".

Цитата: Подумаешь, пытался внушить себе Симамура, игра молоденькой провинциальной гейши!.. Играет в обычной комнате, а держится так, будто она на сцене... А Комако иногда нарочно читала текст скороговоркой, иногда пропускала некоторые фразы, говоря, что тут, мол, ритм замедленный, но постепенно она становилась словно одержимой, голос ее звучал все звонче, и звуки сямисэна начали обретать такую мелодичность, что Симамуре даже страшно стало. До чего же дойдет?.. С показным равнодушием он повалился на бок и подпер рукой голову.

Когда "Кандзинте" кончилось, Симамура с облегчением вздохнул. А ведь, увы и ах, девчонка в него влюблена... Но от этого ему вдруг стало печально и стыдно.


Начало еще одной серии, далее следуют 'Бесполые люди', 'Однополые люди' и т.д. То есть Т. С. Иными словами - или от, или до.

Томас Стернз Элиот. Полые люди / Пер. с англ.; сост., предисл. и прим. Виктора Топорова. - СПб.: Кристалл, 2000 ("Библиотека мировой литературы: Малая серия"). - 464 с.; тираж 10 000 экз.; ISBN 5-306-0018-5.

В весьма критичном по отношению к нобелиату ("Элиот был новатором, но не был первопроходцем. Эта честь принадлежит Эзре Паунду") предисловии режиссер книги утверждает, что ее композиция точь-в-точь соответствует "авторскому канону" - то есть, проще говоря, хронологии написания текстов. Впрочем, "альтернативные" переводы некоторых из них включены в приложения, окрещенные "Первой параллелью" и "Второй параллелью" (разница между "параллелями" нигде не объясняется). Многие стихи переведены наново - в основном Я.Пробштейном; составитель не разменивался по мелочам и порадовал нас лишь свежими огласовками безусловных хитов - "Пруфрока", "Гиппопотама" и непосредственно "Полых людей". Элиотовский мир, по Топорову, кончается не всхлипом, а "вздрогом".

"Любовная песнь Дж.Альфреда Пруфрока" (перевод Н.Берберовой; первая строфа):
Что ж, пошли, вы да я,
В час, когда на небе вечер разлегся,
Как на столе пациент под эфиром.
Что ж, пошли по пустынным кварталам,
Убежищам спокойно бормочущих ночей,
В дешевые номера, что сдаются "на ночь",
В усыпанные устричными раковинами пивные.
Улицы тянутся, как надоевшие доводы,
Коварно крадутся от дома к дому,
Ведут к проклятому вопросу...
Ох, не спрашивайте: какому?
Пошли, навестили, кого следует.

"Любовная песнь Дж.Альфреда Пруфрока" (перевод А.Сергеева; первая строфа):
Ну что же, я пойду с тобой,
Когда под небом вечер стихнет, как больной
Под хлороформом на столе хирурга;
Ну что ж, пойдем вдоль малолюдных улиц -
Опилки на полу, скорлупки устриц
В дешевых кабаках, в бормочущих притонах,
В ночлежках для ночей бессонных:
Уводят улицы, как скучный спор,
И подведут в упор
К убийственному для тебя вопросу...
Не спрашивай о чем.
Ну что ж, давай туда пойдем.

"Песнь любви Дж.Альфреда Пруфрока" (перевод В.Топорова; первая строфа):
Пошли вдвоем, пожалуй,
Уж вечер небо навзничью распяло,
Как пациента под ножом наркоз.
Пошли местами полузапустелыми,
С несвежими постелями
Отелями на разовый постой,
Пивными, устланными устричною шелухой,
Пошли местами, удручающе навязчивыми
И на идею наводящими
Задать Вам тот - единственно существенный - вопрос...
Какой вопрос? Да бросьте!
Пошли, пожалуй, в гости.


Столько раз могли убить, а умер старцем, и писать за столько лет не разучился.

Эрнст Юнгер. Гелиополь: Роман / Пер. с нем. Галины Косарик. - СПб.: Амфора, 2000 (серия "Новый век"). - 446 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-8301-0175-0.

Давящая псевдоутопическая конструкция, сооруженная в 1949-м. Юнгеру уже 54. Позади - милитаристский угар юности, глухое, подчеркнуто эстетское противостояние национал-социализму, Западный фронт. Впереди - отшельничество, харизма черного мага и смерть в возрасте 103 лет. Приблизительно середина. Сумрачный Дантов лес.

Перевод Галины Косарик увидел свет в 1992 году.

Цитата: Кажется, они наткнулись на исторический отдел библиотеки, заглавия указывали на довольно старые книги. Первая, которую открыл Луций, описывала историю страданий собаки, которой удалили мозг и потом искусственно поддерживали в ней жизнь. Книга была опубликована в Государственном издательстве в Петрограде в 1930 году. В предисловии это достижение превозносилось как триумф науки.

Потом Винтерфельд протянул ему тоненькую книжечку в аккуратном кожаном переплете и указал на заглавие: "Памятная записка, касающаяся промышленного использования человеческой кожи, составленная многими учеными и представленная на рассмотрение Высокому конвенту во фруктидоре IV года". Луций бросил ее на пол и занялся связкой брошюр. Похоже, они были посвящены положительным результатам исследований по распространению отравляющих веществ и ядов по воздуху. Среди прочего находилось описание оснащения заводика по массовому производству возбудителя детского паралича, опубликованное в год Спасения, 1952-й, в Индианаполисе.


Роман провидческий, скоро мы их всех на штыки подымем

Артур Кестлер. Век вожделения: Роман / Пер. с англ. Аркадия Кабалкина. - М.: Гудьял-Пресс, 2000 (серия "Собрание"). - 400 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-8026-0077-2.

The Age of Longing (1951) написан через 10 лет после знаменитой "Слепящей тьмы" и стал последней книгой натурализовавшегося в Англии венгра, которая имела отношение к актуальной политике. А заодно - и последним его романом. (В дальнейшем Кестлер увлекся non-fiction: науковедением, этнической историей и эзотерикой.) "Эпоха неутолимости" (с "вожделением" А.Кабалкин переборщил) очень похожа на "Тьму". Принципиальный пессимизм, русские фамилии, надрывные чувства, протяжные философские диспуты. Только действие происходит не в сталинских застенках, а в парижских трущобах середины 50-х. Впрочем, обитатели этих трущоб вот-вот перекочуют в застенки: Франция под каблуком Союза, и скоро грянет нашествие.

Как вы понимаете, это еще одна антиутопия. Распустившаяся независимо от предыдущей, но синхронно с нею: два года - не зазор. Видно, время тогда было такое. Особо не повеселишься.

Цитата: - Я прочту вам перевод отрывка из поэмы Александра Блока "Двенадцать".

Свет погас почти целиком, и в оставшемся красном свечении Леонтьев принялся декламировать стихи глубоким, но неожиданно мягким голосом, сопровождаемый аккомпанементом на тему марша буденновской кавалерии, воодушевлявшего миллионы бойцов Гражданской войны. Сочетание музыки, зловещего света, леонтьевского голоса и выпитого шампанского и так производило на присутствующих сильнейшее впечатление; все вместе, со словами поэмы - необузданного, вульгарного, непристойного, мистического кредо революции, названного кем-то "симфонией грязи", - пробирало с головы до пят. Плосколицая блондиночка зарыдала, и слезы, катящиеся по ее щекам, напоминали в красноватом полумраке капли крови.

Сто девяносто девятая серия 'Амфоры', по нашим сведениям, будет иметь название 'Жидкий стул'.

Ежи Косински. Раскрашенная птица: Роман / Пер. с англ. В.Когана; под ред. Б.Останина. - СПб.: Амфора, 2000 (серия "Славянский шкаф"). - 286 с.; тираж 6000 экз.; ISBN 5-8301-0227-7.

Сто девяносто восьмая серия "Амфоры" открывается дебютной и самой скандальной книгой (1964) крайне скандального американского литератора. Польский иммигрант разжалобил весь читающий Запад "автобиографическими" записками о трудном военном детстве. А позже выяснилось, что это детство - мистификация. Даже не чужое. Целиком вымышленное.

В России Косинский известен также повестью Being There (в переводе Ильи Кормильцева - "Садовник"). И фильмом Хэла Эшби, снятым по мотивам указанной повести.

Цитата: Первую свою книгу я прочел с помощью Гаврилы. Она называлась "Детство"; ее герой, такой же маленький мальчик, как я, уже на первой странице лишился отца. Я прочел эту книгу несколько раз, и она наполнила мое сердце надеждой. У ее героя жизнь тоже была нелегкой: после смерти матери он остался совсем один и все же, преодолев все трудности, вырос и стал, по словам Гаврилы, великим человеком. Это был Максим Горький, великий русский писатель. Его книгами были уставлены полки походной библиотеки, их знали во всем мире.


Одно из редких произведений мэтра, посвященных не столько выпивке, сколько закуске.

Чарльз Буковски. Хлеб с ветчиной: Роман / Пер. с англ. Ю.Медведько; послесл. Пауля Киотти. - СПб.: ТО "Новое культурное пространство" при содействии Гуманитарного информационно-издательского агентства "Литера", 2000. - 272 с.; тираж 2000 экз.; ISBN 5-86789-128-3.

Книжка 1982 года рождения. Воспоминания о депрессивной юности, пришедшейся на период Великой депрессии. Издание роскошное, подарочное. Даром что штатный переводчик Буковски на русский язык Виктор Коган не принял в нем никакого участия. К нему, наверное, обращались, да он как раз над "Раскрашенной птицей" корпел.

Цитата: И тут я скользнул взглядом по своему отражению - изуродованное прыщами и шрамами лицо, в заношенной рубашке. Я походил на животное, которое вышло из лесной чащи на свет. Зачем я притащился? Я чувствовал себя совершенно паскудно, но продолжал таращиться. Танец закончился, музыка смолкла. Пары тихо переговаривались. Они были естественны, образованны и воспитанны. Когда же они успели научиться светской беседе и танцам? Я не владел ни языком, ни ногами. Мы были не на равных. Они - пригожие девицы и симпатяги парни. А для такого урода, как я, даже смотреть на одну из этих девиц было уже слишком, не говоря уж о том, чтобы приблизиться к ней. Да... Эти танцы были мне недоступны.


Очень своевременная книга, мать ее

Амин Маалуф. Врата Леванта: Роман / Пер. с франц. Е.Мурашкинцевой. - М.: Текст, 2000 (серия "Текст"). - 270 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-7516-0202-1.

Маалуф (р. 1949) выделяется из ряда арабских писателей, ныне живущих во Франции, тем, что отказывается от социальных интерпретаций национализма и исповедует жанр мифолого-исторического романа. Его герои и сюжеты позаимствованы у восточных сказок (наследник османского престола, дворец под Бейрутом, странствия и заточения), но события основаны на реальных фактах: кульминация "Врат Леванта" (1996) - арабо-израильская война 1948 года.

Цитата: Именно тогда в Адане и по всей Анатолии началась резня. Земля Леванта переживала самые гнусные мгновения своей истории. Наша империя агонизировала позорно, и на ее руинах внезапно появилось множество ублюдочных государств, где каждый взывал к своему богу с просьбой заставить смолкнуть молитвы других. А на дорогах ("по дорогам", наверное. - РЖ) потянулись первые колонны беженцев.


Первостатейный гений шел в этом выпуске под номером первым, автор аннотаций что-то напутал.

Филип Дик. Гончарный круг неба. Друг моего врага: Романы / Пер. с англ. Г.Белова, М.Кондратьева. - СПб.: Амфора, 2000 (серия "Классическая фантастика"). - 407 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-8301-0205-6.

Американец Филип Киндред Дик (1928-1982) - первостатейный гений, истинный (как бы Уильям Гибсон ни бахвалился) основатель киберпанка и не только. Если вы его читали, вы это знаете. Если не читали - читайте немедленно. Что тут добавить. Разве лишь то, что "Амфора" изменила своим привычкам и расщедрилась на новые переводы. Наклевывается ПСС.

Цитата: Я не хочу уезжать отсюда, - думал Джо. Даже если Глиммунг погибнет. Но... что это будет за мир без Глиммунга? Мир, управляемый Книгой; механический мир, заведенный машиной Календ; мир без свободы. Книга каждый день будет диктовать нам, что предстоит сделать, и мы это будем исполнять. И наконец Книга скажет нам, что пришла пора умереть. И мы...

Перевод с английского какого-то Чеха, не могли, что ли, отыскать носителя, я извиняюсь, языка?

Филип Дик. Порвалась связь времен. Три стигмата: Романы / Пер. с англ. В.Беньковского, А.Чеха. - СПб.: Амфора, 2000 (серия "Классическая фантастика"). - 407 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-8301-0206-4.

"...Связь времен" - лучший (после "Убика") роман Дика. Имел разнообразные последствия в литературе и кинематографе. Скажем, ценимый многими фильм "Шоу Трумэна" - на поверку лишь трусливая, ханжеская адаптация этой поразительной книги. В титрах сценарист на Дика даже не сослался. Вандал.

Цитата: Рэгл положил на прилавок пятьдесят центов.

- Есть у вас пиво? - спросил он. - Голос прозвучал странно: тонко и очень глухо.

Продавец в белом переднике и шапочке долго смотрел на него, но не двигался с места. Ничего не происходило вокруг. Дети, машины, ветер - все смолкло. Все замерло.

Пятидесятицентовик отлетел в сторону и провалился сквозь щель прилавка. Закатился. Исчез.

"Кажется, я умираю", - подумал Рэгл.

Его охватил ужас. Он хотел произнести что-нибудь, но губы не слушались. Он тонул в тишине.

"Только не это, - думал Рэгл. - Только не это. Такое уже со мной было".

Киоск безалкогольных напитков рассыпался на части. На молекулы. Рэгл видел составлявшие его частицы: бесцветные, не обладавшие никакими качествами. Он видел, что киоск безалкогольных напитков больше не существует. Не существуют продавец, кассир, машина для разливания апельсиновки, краны с кокой и лимонадом, бутылочные наклейки, аппараты для варки сосисок, горшочки с горчицей, длинный ряд круглых металлических крышек, под которыми в баках раньше лежало мороженое различных сортов.

Вместо всего этого была полоска бумаги.

Рэгл протянул руку и взял ее.

На полоске было напечатано:

КИОСК БЕЗАЛКОГОЛЬНЫХ НАПИТКОВ


Предыдущий выпуск

Сводный каталог "Шведской лавки"