О "Шведской лавке". Помощь

Представленные книги отражают ассортимент московского магазина Ad Marginem

• Елена Фанайлова. С особым цинизмом.
• Александра Петрова. Вид на жительство.
• Юрий Буйда. Желтый дом.
• Интеллектуальный Форум 3.
• Жан-Поль Креспель. Повседневная жизнь Монмартра во времена Пикассо.
• Георг Тракль. Полное собрание стихотворений.
• Русская кавафиана.
• Ромен Гари. Леди Л. Цвета дня.
• Джон Барт. Химера.
• Орхан Памук. Черная книга.

---

Елена Фанайлова. С особым цинизмом / Предисл. Александра Секацкого. - М.: Новое литературное обозрение, 2000 (серия "Премия Андрея Белого"). - 140 с.; тираж не указан; ISBN 5-86793-128-5.

Живая и бескомпромиссная женская поэзия в стильной полиграфии; а вы говорите: "Вера Павлова, Вера Павлова"...

"Стихи для Иры Богушевской":
Не берегись, не берегись, рискни,
Так, как рискуют сны.
Задержись, балансируй, как танцовщица,
Локти, лодыжки ее, леденцы, ключицы,
На невредимой серебряной нити блесны.
Видишь, как мучится, но не мрачится
Свет, и музыка все звучит, и милости велики.

• Рецензия Александра Гаврилова ("Книжное обозрение"). "Елена Фанайлова выросла и стала поэтом в Воронеже, живет и работает в Москве - на радио "Свобода". Если верить ей самой - с удовольствием. В 1999-м стала лауреатом премии Андрея Белого. Книжка "С особым цинизмом" - вторая. Для окружающих Елена Фанайлова не опасна"

---

Александра Петрова. Вид на жительство: Стихи, эссе / Предисл. Александра Гольдштейна. - М.: Новое литературное обозрение, 2000 (серия "Премия Андрея Белого"). - 133 с.; тираж не указан; ISBN 5-86793-127-7.

Внешне Александра Петрова чуть-чуть напоминает коротко стриженную и плохо выспавшуюся Энди Макдауэлл, которая играла главную роль в фильме Питера Уэйра, по-русски одноименном сборнику. Бронте из "Зеленой карты" была симпатичной и рассудительной девушкой. Любила философию и хлорофилл.

Цитата: Итак, графы "раса" и "пол" больше не существуют, потому что не соответствуют действительности. Модно носить черные руки на белом теле. И наоборот. Еще - обмен сердцами. Какая разница - быть клонированным или рожденным? Хаксли и Замятин расчувствовались зря. Наоборот, может, Метерлинк приведет назад наших бабушек и дедушек, и Эвридика в потраченной тунике устроит показ моды эпохи Гомера в прямом эфире. Может быть, мы еще поживем в городе Эн, где страдания будут списаны за непригодностью.

• Иерусалим золотой
• Рим вечный

---

Юрий Буйда. Желтый дом: Щина. - М.: Новое литературное обозрение, 2001 ("Художественная серия"). - 496 с.; тираж 3000 экз.; ISBN 5-86793-119-6.

Конгломерат культурологических эссе и провокативных новелл в духе то Борхеса, то Кортасара, то Буццати. Стержневая мысль - западный христианский рационализм кончился, наступает эпоха "нового интуитивизма". Автор недолюбливает Гете, презирает Булгакова и считает "Гамлета" неудачной пьесой. На первый взгляд, "Желтый дом" из тех книг, которые при чтении доставляют острое умственное удовольствие, но пройдет неделя - и напрочь забудешь, о чем там, собственно, шла речь. Однако не спешите: отдельные тексты (особенно те, что включены в раздел Intermedia) заставят снять томик с полки и через неделю, и через год.

"Икона и зеркало": Считается, что чрезвычайно незрелой свободе слова пора бы принести плоды, и мало кого заботит, что эти плоды в иных культурах выращивались пятьсот, семьсот, а то и тысячу лет. Еще недавно с пера критиков то и дело срывалось язвительное: "Ну, дали литературе волю, а где новые Толстые и Достоевские? Нету, ага!" Что ж, времена оказались неурожайные на Толстых и Достоевских, только и всего. Все ждали, когда "новые Гоголи" явятся нам, проломив стену, тогда как давно известно, что подлинные таланты всегда входили через дверь: на то и культура. Болезненное стремление к "новому слову", подпитываемое традиционным русским "неврозом своеобразия", на фоне существенных пробелов в эрудиции, приводит к тому, что за открытия подчас принимаются перепевы приемов русского и европейского авангарда 20-х годов, а кумирами становятся то анемичный Георгий Иванов, то графоман Кастанеда. Недавно молодой газетный критик, живописав очередную "акцию", устроенную московскими авангардистами, объявил, что это наиновейшее течение западной культуры, хотя, разумеется, это не так: "акции" вроде тех, что нынче в моде благодаря гг. Кулику, Бренеру и иже с ними, были маргинальными явлениями западной культуры 60-х годов, а ныне - и давно - выродились в псевдоинтеллектуальный кич. Суп с одеколоном.

• Щина (первая часть аннотируемой книги)

---

Интеллектуальный Форум: Международный журнал. # 3. - 255 с.

Гордон А.Крэг и Марк Печерский об историках гитлеризма, Тони Джадт о нынешних взглядах на холодную войну, Хилари Мантел о Робеспьере, Джон Ланчестер о Гейтсе и компании "Майкрософт", Фрэнсис Спаффорд о британских космонавтах.

Спаффорд (перевод Виктора Голышева): Артура Кларка, теперь уже известного писателя-фантаста и автора новаторской статьи о спутниковой связи, все сильнее раздражала теологическая научная фантастика Клайва Льюиса, который видел в космических полетах греховную попытку падшего человечества выйти за границы, положенные ему Богом. В "Размышлении о псалмах" (1958) он определил ее как стремление "...не дай бог, выплеснуть помои нашей испорченности в новые миры". Кларк связался с Льюисом, и они договорились встретиться в Оксфорде в таверне "Истгейт". Кларк взял с собой секундантом Кливера; Льюис привел Толкиена. Они воспринимали мир настолько по-разному, что даже спор был почти невозможен. Кларк и Кливер не видели в технике ничего "темного", а Льюис и Толкиен - никаких новых возможностей для того, чтобы раздвинуть границы человеческого сознания. По их мнению, польза от машин исчерпывалась приготовлением трубочного табака и транспортировкой читателей в Бодлианскую библиотеку. Толку из этой встречи, конечно, не вышло. "Не сомневаюсь: вы порочные люди, - бодро сказал на прощание Льюис, - но как скучно было бы, если б все были добродетельными".

• Подробное содержание третьего номера
• Второй номер

---

Жан-Поль Креспель. Повседневная жизнь Монмартра во времена Пикассо (1900-1910) / Пер. с фр. Т.В.Балашовой под ред. Л.И.Кайсаровой; предисл. А.П.Левандовского. - М.: Молодая гвардия, 2000 (серия "Живая история: Повседневная жизнь человечества"). - 245 [11] с., ил.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-235-02401-Х.

Алкоголь, опиум, промискуитет до добра не доводят.

Цитата: А ведь в течение нескольких лет она служила моделью для всемирно известных произведений Тулуз-Лотрека. Прежде всего это афиша "Мулен Руж", на которой она изображена со вздернутой ножкой в облаке кружевных юбок; затем - картина "В "Мулен Руж", где именно она притягивает взгляд, хотя изображена со спины и на втором плане, "Танец в "Мулен Руж", где она изображена в паре с бесстрашным Валентином Ле Дезоссе. Во время своей работы в "Мулен Руж" Ла Гулю очень неплохо зарабатывала. Бывали времена, когда Зидлер платил ей по 3750 франков в неделю: золотой дождь! Покидая "Мулен Руж", она обладала богатством, но оно послужило ей недолго. В 1985 году, когда никто уже не заключал с ней контрактов, ей пришла в голову нелепая идея пригласить на ярмарки на Монмартре и в других местах труппу увядших красавиц с восточными танцами. Сама она танцевать уже не могла, но призывно виляла бедрами, находя привлекательным это свое жалкое бесстыдство.

• Аннотация издательства

---

Георг Тракль. Полное собрание стихотворений / Пер. с нем. и предисл. Владимира Летучего. - М.: Фазис, 2000. - 192 с.; тираж не указан; ISBN 5-7036-0068-5.

Австрия, 1887-1914. Слово "экспрессионизм" происходит не от "экспрессии", а от ex-pression - "выдавливание".

"Песнь плачей":
Возлюбленная, зеленый бутон обманный,
играет в лунных садах.
О! - знал бы кто, что расцветает за тисовой изгородью!
Золото уст касается моих губ, и они звенят, как звезды,
над ручьем Кедроном.
Снова звездные туманы
опускаются на равнину
в пляске дикой и невыразимой.
О, моя возлюбленная, губы твои
слаще гранатовых яблок,
зреют на хрустальных раковинах моих уст.
Всей тяжестью покоится на нас
золотое молчанье равнины.
Курится к небу кровь
избиенных Иродом
младенцев.

• Рецензия Ивана Давыдова (РЖ) на книгу Тракля "Стихотворения. Проза. Письма" (СПб.: Симпозиум, 1996). "Судьба Георга Тракля довольно стандартна"
• Из разговоров Густава Яноуха с Францем Кафкой. "Кафка рассказал, что Георг Тракль отравился, чтобы уйти от ужасов войны. "Дезертировал в смерть", - заметил Г.Яноух"
• Иосиф Бродский. "У меня есть только нервы...": Беседа с Биргит Файт. "Тракля я читал, но, в общем, мне это непонятно. Я не понимаю, в чем дело. Из-за чего сыр-бор. Неинтересно"

---

Русская кавафиана: В трех частях / Сост. С.Б.Ильинская. - М.: ОГИ, 2000 (серия "Греческая библиотека"). - 656 с., ил.; тираж не указан; ISBN 5-900241-28-Х.

Часть первая - переводы стихов Константиноса Кавафиса. Часть вторая - монография С.Б.Ильинской о поэте. Часть третья - статьи Р.Якобсона и П.Колаклидиса "Грамматическая образность в стихотворении Кавафиса...", Иосифа Бродского "На стороне Кавафиса", В.Н.Топорова "Явление Кавафиса", С.Б.Ильинской "К.П.Кавафис и русская поэзия "серебряного века"" и "К.П.Кавафис в России", Т.В.Цивьян "О поэтике Кавафиса". Проект поражает воображение не меньше, чем пазолиниана Н.Ставровской или йейтсиана К.Голубович; девушки-однолюбки способны горы свернуть.

"Ждать, что проявятся" (пер. Евг.Солоновича):
Свеча. Разве этого мало? Не надо другого огня.
Холодный мерцающий свет теплом разольется в крови,
как только появятся Тени, проявятся Тени Любви.
Свеча. Разве этого мало, чтоб лишнего света сегодня
в каморке вечерней не жечь? Довериться грезам, миражам
и слушать бессвязную речь предчувствий, намеков, видений,
витая над будничным миром при слабо мерцающем свете,
и ждать, что проявятся Тени, проявятся тени Любви.

---

Ромен Гари. Леди Л. Цвета дня: Романы / Пер. с фр. Л.Бондаренко, А.Фарафонова; послесл. Л.Бондаренко. - СПб.: Симпозиум, 2000. - 474 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-89091-124-4.

Шестой, предпоследний том собр. соч. Гари/Ажара. Про женщин и про кино. Прототипини героинь - критикесса Лесли Бланч и актриса Джин Себерг ("На последнем дыхании"). "Леди Л." очень нравилась Шарлю де Голлю. "Цвета дня" - впервые на русском.

Цитата: Он уже серьезно подумывал о том, чтобы прибегнуть к эвтаназии, когда эффект разорвавшейся бомбы, произведенный его первым фильмом, избавил его от этого. И вот он - великий знаток - разглядывал лицо Энн, не зная даже, то ли он испытывает такое острое наслаждение от своей сигары, то ли от того, что заглядывал в то восхитительное будущее. Следовало, однако, признать, что до этого было еще далеко. Десять лет как минимум, быть может, чуть больше, подумал он, молящим взглядом обшаривая это лицо в поисках морщинки, начинающейся одутловатости, седого волоска. Шея особенно отличалась несравненной чистотой линий, а то место под подбородком, с которого начинают стареть женщины, обладало всей грацией и свежестью ветки сирени... Это было совершенно отвратительно.

---

Джон Барт. Химера: Роман / Пер. с англ. и предисл. В.Лапицкого. - СПб.: Симпозиум, 2000 (серия Ex Libris). - 382 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-89091-138-4.

Крайне своевременная реинкарнация нашумевшего полтора года назад "азбучного" издания - с добавлением трех лекционных текстов. В последующих томах обещаны "Конец пути", "Козлик Джайлс" и даже "ПИСМЕНА".

"Рассказы в рассказах в рассказах": Для Муз, кажется, не играет особой роли, призывает ли их писатель, как то делает Александр Солженицын, руководствуясь героическим желанием разоблачить и уничтожить деспотическую государственную систему, или, как у Флобера, из декадентского желания написать роман "ни о чем", - их решение петь или не петь основывается, похоже, на совсем других соображениях. Музы составляют куда менее ответственный - в сфере морали - комитет, нежели Шведская Академия.

• Михаил Бутов. Отчуждение славой ("Новый мир", 2000, # 2). "Из ныне живущих. Умберто Эко. Милорад Павич. Эти уже давно. Джон Барт. Этого переводить только начинают, во всяком случае, самый известный роман пока не издан"
• Вячеслав Курицын. Русский литературный постмодернизм. "Акт попрания границ рассматривается Фидлером как акт обретения свободы. Провозвестниками последней объявляются Джон Барт, Борис Виан и Норман Мейлер, раньше других соединившие массовое и элитарное"
• Иван Лапшин ("Бродилка.ру"). "Филип Дик - писатель, из чьей шинели вышла добрая половина нынешней культуры. Томас Пинчон, Джон Барт, Джулиан Барнс, все киберпанки и "Новая Волна" 60-х - все это существует во многом из-за Дика"

---

Орхан Памук. Черная книга: Роман / Пер. с турецк. Веры Феоновой. - СПб.: Амфора, 2000 (серия "Новый век"). - 573 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-8301-0193-9.

• Борис Дубин. Предисловие к журнальному варианту ("Иностранная литература", 1999, # 6). "Орхан Памук - представитель старой и состоятельной семьи выходцев из греко-турецкого городка Маниса (древняя Магнезия) неподалеку от Измира (Смирны). Учился в американском Роберт-колледже, лучшей стамбульской спецшколе, три года стажировался в США, сейчас живет в Стамбуле. Дебютировал в 1979 году, двадцатисемилетним... Роман Памука - четвертый у него по счету - был написан в 1985-1989 годах, опубликован в 1990-м. Через год известный турецкий кинорежиссер О.Кавур снял по книге фильм (позже вышли памуковские романы "Новая жизнь", 1994, и "Меня называют Красный", 1998, ставшие в Турции уникальными по популярности бестселлерами)"
• Рецензия Льва Данилкина ("Афиша"). "Этот ядовитый Памук знает, куда жалить своих соотечественников: в Турции, отрывающейся от Востока, все чужое - мечты, одежда, алфавит, кино, сны"

Стамбул похож на Москву: тараканы в кухонной раковине, холодильник не дает уснуть, за окном - мелкий снег, переполненные автобусы, сырые, пахнущие сигаретным дымом маршрутки. Издательство, выпускающее переводные дюдики, которые глотала без вести пропавшая Рюйя, - на "Амфору": "Никогда еще в Турции не выходило 126 книг в одной серии. Номерной знак наших романов - гарантия их качества". Вставные новеллы - на экспериментальные экзерсисы Юрия Буйды. Мотив близкородственного брака так же навязчиво присутствует во всех сюжетных линиях, как мотив отцовства - во "Взятии Измаила" Михаила Шишкина. Ритмом и деталями "Черная книга" кое-где напоминает "Хазарский словарь", однако важнее - различия: у Павича выветренная, гиперанахроничная культура предстает в блескучем, экспортном варианте, у Памука - в бытовом, деромантизированном. Жалить своих соотечественников турецкий писатель, конечно, не собирается; напротив, он предлагает им целебные припарки. Приучает к мысли о том, что всякий лишенный лица может обрести индивидуальность лишь имитируя другого, других, по мере сил совпадая с ними. Смирись, гордый человек; не выпендривайтесь, граждане. Обогащайте память вырабатываемыми за бугром богатствами - глядишь, лет через сто в бесконечной веренице нулей замаячат первые палочки. "Любой турок, прочитавший с удовольствием западную книгу... через какое-то время начинает верить, что он не только с удовольствием прочитал, но и написал ее". И это внушает надежду. Речь, подчеркиваем, о турках; в России даже юго-восточную "Черную книгу" никто покамест толком не прочел.

Ключ к детективной интриге, которая многим кажется непостижимой, - не в именах, а в цветовых сочетаниях. Положите рядом лист бумаги, разделенный на две графы, и по мере чтения заносите в левую названия всех встретившихся вам в тексте зеленых (фисташковых etc) предметов, а в правую - всех синих (голубых etc). К финалу разгадка будет готова: кто кого убил, когда и почему. Да и вообще - убил ли.

Цитата: Солнце не стало заходить в комнату, остановилось на оконных рамах. Занавески были открыты. С кончиков сосулек, свисавших с крыши дома напротив, и с водосточных труб, забитых снегом, капали капли. За четырехугольником высокой трубы, выбрасывающей клубы бурого дыма, на фоне треугольной красной черепичной крыши виднелся лоскут голубого чистого неба. Время от времени Галип отрывал уставшие от чтения глаза и смотрел на ворон, в стремительном полете рассекающих голубизну. Возвращаясь к бумагам, он понимал, что Джеляль, когда уставал, работая над статьями, так же смотрел в окно и видел этих же ворон.

Предыдущий выпуск

Сводный каталог "Шведской лавки"