www.russ.ru Шведская лавка #32

Евгений Гришковец. Город.
Юго-Восточная Азия. Идеология и религия.
Мохаммад Хатами. Ислам, диалог и гражданское общество.
Л.Г.Прайсман. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы.
М.А.Гасратян. Курдская проблема в Турции.

Евгений Гришковец. Город. М.: ООО "Проспектъ-Н", 2001. √ 225 с.; тираж 5000 экз.; ISBN 5-8369-0125-2

Нет нужды специально определять место "доброго человека из Кемерова" в российской культуре. Это сделано в обзоре "Форт Мельпомены" ¹. Получается, что Е.Гришковец - единственный современный драматург Российской Федерации, о пьесах которого ("пьесы" - во множественном числе) можно сказать: "Я вижу конец 90-х годов. Я вижу современника, который обращается ко мне напрямую" (Сергей Исаев). ² При этом у Гришковца напрочь отсутствует натужное "осовременивание" через "чернуху", порнуху и наркотики - те дешевые аттракционы, без которых сегодня якобы не привлечешь внимание публики. Он рассказывает нормальным людям про нормальных людей. И выясняется, что этих людей совсем не так мало, как положено по "социологии". Совершенно не выигрышный в зрелищном плане "театр одного актера" - фактически монолог о детстве, о школе, о военной службе - отмечен постоянными аншлагами.

Но успех - заслуга не только уникального автора-исполнителя, но и профессионального сообщества: поскольку люди театра сумели оценить талант столь самобытный и плохо вписывающийся в формальные критерии того, что есть театр, открыли ему путь к аудитории, к зрителям, а теперь и к читателям.

Сборник пьес под названием "Город" показывает движение самого Гришковца к традиционному театру. Здесь 5 произведений. Два монолога, которые с равным успехом могли бы называться не пьесами, а рассказами: "Как я съел собаку" и "ОдноврЕмЕнно" (большими буквами обозначены ударения - на выбор); "Диалоги к "Запискам русского путешественника" тоже могут рассматриваться как поток сознания, который поделили между персонажами, обозначенными одной на двоих авторской характеристикой: "старше тридцати, друзья с детства, образованные люди" (с. 45); наконец, "Город" и "Зима" - драматургия в полном смысле слова, то есть литература, специально предназначенная для сцены. Но от этого не теряется поэзия. И - удивительная естественность тех текстов, которые пишет Гришковец.

"Зима" - история двух солдат, замерзающих в лесу, и Сне... Впрочем, зачем лишать читателя (а даст Бог, и зрителя) возможности самому разобраться в короткой, но очень непростой истории.

"Второй: Да я тоже... иногда, кусочек для урока.., вот получается, значит, вообще эту классику не читают, вообще. Во! ... А я вот перечитал случайно, делать было нечего, и попалась мне на глаза книжечка, валялась - "Тарас Бульба". Детская книжка... Я ее перечитал.., я, поверишь - нет, плакал, понял. Я пачку сигарет выкурил, понял! Это такая книга, такая книга... Я ее читал... как тебе сказать... там момент такой есть: он свою люльку любимую потерял. Ну, люлька - это такая штука - ну, трубка, чтобы курить, она у него была давно, любимая люлька. И понятно было, что, если он вернется - все, его схватят. А он поехал за ней. И мне было так страшно. По-настоящему! Как когда фильм ужасов смотришь. Там кто-нибудь идет, в фильме, по темному коридору, а вокруг какие-то двери... и музыка специальная, и ты знаешь, что щас кто-то выскочит или Фредди Крюгер появится, знаешь, а это всегда получается неожиданно. И смотришь сквозь пальцы или уйдешь на кухню и оттуда выглядываешь, а все равно смотришь - ну страшно потому что. И вот так же "Тарас Бульба". Я боюсь, я знаю, что он погибнет: картинку помню в учебнике, как Бульба у дерева горит.

Первый: Да, да, помню.

Второй: И оторваться не могу. Классная книга. А кому скажешь - смеются. Ну действительно: "Чего читаешь?" - "Тараса Бульбу" - "Ха-ха-ха!" (с. 134 - 135).

Что станет с этими солдатами в зимнем лесу? Знаешь, а не веришь. Что станет с самим Гришковцом? Как он перенесет испытание "медными трубами": деньгами, премиями, глянцевыми журналами, "Роял кортами", суетливыми "проектами"? "...Недаром Александр Адабашьян пригласил его на роль чеченца-убийцы в фильме "Азазель" ³ по самому халтурному из романов Б. Акунина. Но это сюжет для следующей пьесы. В книгу она не вошла.

Юго-Восточная Азия. Идеология и религия. М.: Институт востоковедения РАН, 2001. √ 264с.; тираж 300 экз.; ISBN 5-89282-145-5

Когда Гребенщиков пел: "Ежели поймешь, что сансара - нирвана, То всяка печаль пройдет"⁴, - большинство слушателей воспринимало это как экзотический словесный узор. Между тем, для граждан Таиланда это актуальная проблема, связанная с демократизацией традиционного буддизма отшельником Буддхадасой. "Сансара - колесо рождений и смертей" (с. 56); нирвана - освобождение, "ранее связывавшаяся лишь с эзотерическими усилиями избранных, с надменным и элитарным кругом посвященных, теперь, в новом толковании, могла быть осознана как массовая (в городах) стратегия среднего городского класса" (А.С.Агаджанян, с. 61).

Сборник "Юго-Восточная Азия..." составлен в Институте востоковедения из отдельных статей, в которых прослеживаются изменения, происходившие в 80-90-е годы теперь уже прошлого века в духовной культуре Филиппин, Таиланда, Сингапура, Индонезии и Вьетнама. Становятся понятны такие особенности развития каждой страны, о которых трудно судить по газетам и новостям ТВ. А если бы американцы заранее представляли себе то, о чем рассказывает, например, Г.Ф.Мурашева в статье "История и политика. К вопросу о политической культуре Вьетнама", они вряд ли полезли бы к дедушке Хо незванными гостями. Можно очередной раз посетовать на то, что наука отделена от общества, - см. классический "научный" тираж рецензируемой книги - 300 экз. Но у науки свои проблемы. К сожалению, даже в востоковедение проникает та специфическая ученость ("немарксистская, ох немарксистская!"), о которой говорилось в статье "Пузыри".⁵ Интересная (плохую не жалко) статья может начинаться словами: "Тайна традиции была всегда одним из главных предметов гуманитарного знания. "Событие" в человеческой истории есть со-бытие одного эпизода с некоей единой канвой связанных друг с другом смыслов. Эта канва восходит, в конечном итоге, к некоторым "царским смыслам", которые были сформулированы в самом Начале: в Начале было Слово - канон, архетип, образец" (с. 45). Что это все значит по-русски, и кто будет читать статьи с такими вступлениями?

Но, в конце концов, их можно пропускать, как раньше пропускали цитаты из решений очередного съезда КПСС, и переходить непосредственно к предмету - к тому, как живут и о чем спорят люди в странах, так не похожих на нашу.

Кстати, а так ли уж мы непохожи?

"Усвоив в университете принципы маркетинга, лидер секты эффективно применяет их для пропаганды своего учения. Создание секты сопровождалось бурной рекламной кампанией в СМИ. С сектой Тхаммакай связывают целый ряд громких финансовых скандалов, таких как участие в полулегальном фонде, а точнее пирамиде матушки Чамой, который обанкротился в 1986 г. (Мэ Чамой была осуждена на 20 лет в 1989 г.) Руководство Тхаммакай успело изъять свои средства незадолго до краха пирамиды, а многие рядовые вкладчики, которых уговаривали помещать в фонд свои деньги, пострадали..." (с. 87).

Мохаммад Хатами. Ислам, диалог и гражданское общество. М.: РОССПЭН, 2001. √ 240 с.; тираж 2000 экз.; ISBN √ 5-8243-0230-8.

Сейед Мохаммад Хатами - президент Исламской республики Иран. Книга, изданная у нас при содействии иранского МИДа, состоит из статей, очерков и выступлений в таких аудиториях, как ЮНЕСКО или ОИК (Организация Исламская Конференция), то есть она сознательно ориентирована на внешнюю аудиторию. Для заграницы интеллектуал Хатами, хорошо знакомый с европейской философией, - долгожданная альтернатива тем аятоллам, которые запрещали персидским женщинам водить автомобили, истребляли бехаистов и толпами гнали молодежь на иракские минные поля. Его сравнивают с Горбачевым. И президент Ирана дает для этого основания. Он осуждает "узколобое мышление" догматиков (с. 123), признает ценность свободы (с. 218) и призывает "извлекать пользу из опыта Запада", пусть даже его цивилизация "изношенная и дряхлая" (с. 219). Помните: "гнилой Запад"?

На самом деле, ощущение "дежа вю" постоянно возникает при чтении этой книги. Некоторые абзацы почти дословно воспроизводят старую советскую пропаганду. И поскольку идейные источники совсем разные, сходство формулировок лишний раз ставит под сомнение т.н. "цивилизационный подход" с его жестким разделением: "Запад есть Запад, Восток есть Восток...".

Бессмысленно гадать о том, как сложится в дальнейшем политическая судьба Хатами, однако тот президент Ирана, который представлен в книге, если и реформатор, то не слишком активный. Для сравнения: отец сингапурских реформ Ли Куан Ю признавал, что конфуцианское учение, созданное в условиях аграрного общества, нельзя "в первозданном виде" переносить в общество индустриальное⁶. Дэн Сяопин различал в наследии Мао позитив и негатив. Хатами гораздо прочнее привязан к своей родной догматике. "Великий лидер имам Хомейни" (с. 118) остается для него непререкаемым авторитетом.

Особый интерес представляют суждения Хатами о науке. "Нельзя знать наверняка, действительно ли субъективные взгляды ученых точно отображают окружающую нас реальность..." etc. (с. 144). Узнаете? Нет, уже не М.А.Суслов, а кое-что поновее⁷.

Не знаю, хотел ли этого Хатами, но русскому читателю он показал, что человеческая история едина и развивается по одним и тем же законам. Хороший урок интернационализма. Кроме того, гражданам РФ не помешают сведения из первых рук о государстве, которое им сватают в стратегические союзники (после того, как Россия повернется к Европе "сами понимаете, чем...").

"Заговоры, направленные на уничтожение революционной системы, шпионаж, экономическое давление, нагнетание в обществе настроений пессимизма и уныния, приписывание причин всех наших трудностей действиям представляющих систему должностных лиц, изображение их в качестве людей, неспособных компетентно действовать, чтобы преодолевать трудности, с которыми сталкивается народ, и даже использование военной силы для разрушения нашей революции и ее народной опоры, - вот некоторые из действий, которые предпринимают наши противники, видящие, что их интересам угрожает новая система. В этот период наш великий народ столкнулся со всевозможными заговорами врагов... Сознательно или нет, но светские интеллектуалы льют воду на мельницу врага, того самого врага, который против нашей независимости, который выступает против культуры, религии и свободы нашего народа. Как показывает история, эта группа в общем и целом была заодно с системами деспотизма, за которыми стояли иностранцы, и даже иногда активно сотрудничала с ними" (с. 225, 229).

Л.Г.Прайсман. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. М.: РОССПЭН, 2001. √ 432 с.; тираж 2000 экз.; ISBN √ 5-8243-0164-6.

Более чем 400-страничная монография Л.Г.Прайсмана - классическая военная история, в одном ряду с такими книгами, как, например, "Северная война" или "Война на Тихом океане". Не мудрствуя лукаво, то есть не стараясь доискаться глубоких социально-экономических или идеологических подоплек и мотивов, автор рассказывает о том, как происходили военные действия. День за днем, из боя в бой. Отличие книги Прайсмана - в том, что она посвящена не явной, а тайной войне. Той, которую спецслужбы царской России вели в начале века против самой мощной террористической группировки - Боевой Организации партии социалистов-революционеров. В общем-то полиция эту войну выиграла - но за счет использования такого оружия, которое оказалось обоюдоострым. "Окончательный удар... по всему русскому политическому сыску нанесло убийство Д.Богровым - тайным сотрудником Киевского охранного отделения - П.Столыпина..." (с. 402).

Герои книги: основатель БО, "художник террора" Г.Гершуни (с. 28); невезучий, по мнению автора, Б.Савинков (крупная историческая личность, которая не вписалась ни в одну конъюнктуру - ни в советскую, ни в постсоветскую); П.Рутенберг, выдающийся инженер, в 1917 году мечтавший повесить (в дополнение к Г.Гапону) Ленина и Троцкого (с. 171); И.Каляев, в честь которого еще недавно называлась моя родная улица в Москве... С другой, правой стороны батального полотна - люди в мундирах: "отец еврейских погромов" В.Плеве (с. 69); любитель "хорошеньких адъютантов" Сергей Александрович; С.Зубатов - "типичный интеллигент по внешности и поведению.., единственный случай, когда штатский, а не офицер жандармерии, возглавил охранное отделение..." (с. 77). А между ними - Евно Азеф, полководец обоих армий.

Порою автор идет на уступки современной конъюнктуре - это заметно, например, в изложении известной истории про встречу в тюрьме "христианина" Ивана Каляева и великой княгини Елизаветы Федоровны (с. 109-110). Упрекая Каляева в лицемерии, следовало бы оговорить, что христианство Елизаветы Федоровны в свете известных обстоятельств ее семейной жизни тоже вызывает вопросы...

Но это отдельный эпизод. Книга в целом вполне объективна по отношению к противоборствующим сторонам, автор предпочитает морализаторству факты из источников, и самое, пожалуй, резкое его оценочное суждение относится вообще не к участникам событий, а к фальсификации этих событий лжеучеными (с. 173).

Видит Бог, настоящая история куда интереснее телесериала "Империя под ударом".

"Другая группа во главу угла ставила массовый террор в деревне. Их руководители образовали специальный комитет для реализации своих планов... В этот комитет вошли Е.Брешко-Брешковская, князь Д.Хилков и Г.Гапон. Любопытное сочетание, прямо заголовок статьи Ленина о Толстом - "Зеркало русской революции": князь Рюрикович Д.Хилков, столбовая дворянка Е.Брешко-Брешковская и священник, родившийся в крестьянской семье, Г.Гапон. Это к вопросу о преобладании евреев в русской революции. Все трое необыкновенно интересные фигуры, но так как о Д.Хилкове известно меньше, я позволю себе остановиться на его истории подробнее. Аристократ, гвардейский офицер, затем придворный, он решает полностью изменить свою жизнь и становится толстовцем. Через несколько лет еще раз меняет свою жизнь и становится террористом. Он уезжает за границу, вступает в партию социалистов-революционеров и представляет ее крайнее радикальное террористическое крыло. Он призывает к массовому террору, то есть к массовым убийствам представителей своего класса..." (с. 130).

Дальше в биографии князя - еще один неожиданный поворот. Какой? Узнаете из книги.

М.А.Гасратян. Курдская проблема в Турции. М.; Институт востоковедения РАН, 2001. √ 24- с.; тираж 300 экз.; ISBN √ 5-89282-157-9.

Курды - этнос, разделенный между четырьмя азиатскими государствами: между Турцией, Ираном, Ираком и Сирией (менее значительные общины курдов проживают и в других странах, включая экс-советское Закавказье), - из этих четырех Турция, пожалуй, самое демократичное. И именно здесь курдская проблема приобрела наибольшую остроту. М.А.Гасратян исследует ее современное (со второй половины 80-х гг.) состояние, уделяя внимание как воинственной Партии рабочих Курдистана (ПКК, она же Курдская рабочая партия - во главе с известным Абдуллой Оджаланом), так и многочисленным легальным и полулегальным политическим объединениям, выступающим от имени крупнейшего в Турции национального меньшинства. Кстати о том, насколько мало (или велико) это меньшинство. Автор книги пересматривает общепринятую статистику. Если в Большом Энциклопедическом Словаре (1998) указана численность турецких курдов - 7,5 млн. человек, то М.А.Гасратян показывает, что их не может быть меньше 13 млн., хотя "и эти подсчеты не могут охватить численности всех курдов..." (с. 5). Доводы, приводимые М.А.Гасратяном, заслуживают внимания, и побуждают лишний раз задуматься о том, насколько "строгими" являются математические методы исследования общества. Мы умеем складывать и вычитать, но для начала не мешало бы разобраться, что именно мы складываем и что из чего вычитаем.

Сама "Курдская проблема..." тоже далека от объективности. Автор симпатизирует только одной стороне, а в действиях другой стороны не видит никакой логики - кроме прямолинейного злого умысла: "турецкие правящие круги продолжали репрессивные акции против курдских патриотов" (с. 68). Для такой оценки есть основания. И по-человечески я склонен согласиться с Гасратяном. Мне тоже кажется, что курдские активисты заслуживают сочувствия гораздо больше, чем прочие сепаратистские движения (ИРА, ЭТА, etc.). Но реальная историческая драма, продолжающаяся в Турции так много лет, должна быть несколько сложнее.

Слава богу, фактический материал, собранный М.А.Гасратяном, настолько велик и разнообразен как тематически, так и географически (международный аспект проблемы, курдская эмиграция в Европе, документы Конгресса США и ПАСЕ etc.), что книга перерастает авторскую концепцию.

Вроде бы, перед нами типичный этнический конфликт. Причем курды, в отличие от басков в Испании или от чеченцев в СССР после "оттепели", действительно подвергались дискриминации как этнос, то есть им запрещали пользоваться родным языком и традиционными именами, развивать свою национальную культуру (с. 29, 64 и др.). Итак, правительство турок - против курдского меньшинства. Но открываешь следующую главу - и видишь, как факты выламываются из простенькой схемы и как прав В.А.Тишков, предостерегающий от излишнего доверия к этническим вывескам. Вот что произошло после того, как Южный Курдистан (Иракский) добился фактической независимости от Саддама Хусейна.

"На первой же сессии Федерального парламента Южного Курдистана было принято постановление об объявлении борьбы против ПКК. В начале октября 1992 г. партизаны ДПК (Демократической партии Курдистана) и Патриотического союза Курдистана (ПСК) атаковали базы ПКК, расположенные на ирако-турецкой границе. Одновременно турецкие войска начали крупномасштабную наземную операцию. Ежедневно десятки турецких самолетов бомбили базы ПКК. 75 тыс. турецких солдат и 50 тыс. пешмарга ДПК и ПСК в течение 40 дней проводили военные операции против отрядов Армии освобождения народов Курдистана..." (с. 96).

В предыдущих выпусках

Сводный каталог "Шведской лавки"

Примечания:

¹ Тимашева М. Форт Мельпомены. РЖ, Культура, март 2001.

² Заславский Г. С Гришковцом на дружеской ноге. Независимая газета, 31.05.2001.

³ Смирнова Р. Высокий дилетант. НГ, 30.05.2001.

⁴ Не пей вина, Гертруда. - Кострома, mon amour. БГ, песни. Тверь, Леан, 1997, с. 349.

⁵ Смирнов И. Пузыри. РЖ, Культура, май 2001.

⁶ Юго-Восточная Азия. Идеология и религия. М, Институт востоковедения РАН, 2001, с. 113

⁷ Смирнов И. Либерастия, гл. 12 "Полимундия или "что воля, что неволя - все равно"



Шведская полка \| Иномарки \| Чтение без разбору \| Книга на завтра \| Периодика \| Электронные библиотеки \| Штудии \| Журнальный зал