Русский Журнал / Круг чтения / Шведская полка
www.russ.ru/krug/vybor/20010810.html

Шведская лавка # 36
Роман Ганжа
Дата публикации:  10 Августа 2001

Иэн Бэнкс. Шаги по стеклу: Роман / Пер. с англ. Е.Петровой. - СПб.: Азбука, 2001. - 352 с. - (Серия "Bibliotheca Stylorum"). Тираж 7000 экз. ISBN 5-267-00508-8

Действие разворачивается в трех планах: 1) В Лондоне 1983 года брат и сестра - детки депутата тамошней госдумы - переживают очередной виток ужасной кровосмесительной связи. Муж сестры устраивает за ней слежку; дабы не засветиться, детки на пару охмуряют одного паренька (он выдает себя за гея; она будто бы мечтает бросить своего нынешнего boyfriend). Дело ограничивается дежурными свиданиями, но парень всерьез влюбляется. Когда слежка прекращается, девушка отшивает несчастного, однако вся эта история - о чем мы узнаем в плане #2 - всплывает наружу в результате дтп, виновником которого оказался братец. 2) История пострадавшего в том самом дтп, которое делит его жизнь пополам. До мы видим человека, одержимого манией преследования, ведущего свою войну со всем миром и мечтающего найти ключ или выход. После - состояние абсолютного счастья и покоя. 3) Миллиарды лет спустя на Земле остается единственное жилое место - Замок, служащий своего рода тюрьмой для высокопоставленных преступников со всей галактики. Сейчас их здесь двое - старик и старуха. Чтобы выбраться, им следует ответить на вопрос Что будет, если на пути неостановимой силы окажется несдвигаемый объект? Но дать свой ответ они могут, лишь закончив партию в очередную странную игру, типа одномерных шахмат или бесконечного го, правила которой им следует выяснить самим. В плане #2 герою под ноги попадается спичечный коробок фабрики Мак-Гаффин (sic!) с напечатанными на нем вопросом и ответом: Неостановимая сила остановится, несдвигаемый объект сдвинется. Но в плане #3 игрокам не удается найти нужного ответа. Правда, есть альтернативы - уйти в чтение книг на земных языках, как это делает старуха; убить себя, как это пытается сделать старик; или прожить неопределенно долгую жизнь в специальном устройстве, позволяющем проникнуть в мозг человека, жившего миллиарды лет назад. Наконец старик в ярости разбивает игровой стол. Играть больше нельзя, так что остается право на единственный, последний ответ. В ножке сломанного стола старуха обнаруживает безымянную книгу, начинающуюся с той же фразы, что и сама книга Бэнкса, и принимается за чтение. О дальнейшем умалчивается.

Цитата: Вот это оно и есть, вот к чему все сводится; вот вам цивилизация, миллиарды лет вашей эволюции - вот они: засаленные картинки для онанистов да гнилое звериное мясо. Секс и насилие в уменьшенном масштабе, как все наши типовые фантазии.

Артуро Перес-Реверте. Кожа для барабана, или Севильское причастие: Роман / Пер. с исп. Н.Кирилловой. - СПб.: Азбука, 2001. - 544 с. - (Серия "Bibliotheca Stylorum"). Тираж 10000 экз. ISBN 5-267-00564-9

Роман, по которому можно снять большое голливудское кино (если уже не сняли). Взгляды, задерживающиеся на собеседнике чуть дольше, чем следует; тщательно просчитанные паузы; умение сохранить хладнокровие при неудобном вопросе - все так и просится на большой экран. Однако психологизмом здесь и не пахнет - вот единственное осложнение для режиссера. Все это - сложный ритуал, подчиняющийся строгим правилам. Агент ватиканской разведки Лоренсо владеет этим ритуалом в совершенстве. Но вот он направлен с очередным заданием в Севилью, которая для автора является воплощением знаковости - безошибочно узнаваемая атмосфера, запах апельсиновых деревьев, морской бриз, прекрасная женщина... Причем знаковость эта имеет отношение к прошлому и к памяти - бывший кабальеро, бывший тореадор, бывшая певица, последние представители настоящей аристократии; настоящая Севилья, тонкая паутина знаков, игра поверхностных эффектов. Разумеется, это-то и есть подлинное, искреннее и, в конце концов, истинное. Суть в том, что Лоренсо, видящий смысл своего бытия исключительно в следовании форме, в этом магическом месте впервые поддается соблазну. Здесь кроется парадокс, который можно сформулировать так: то, что для нас, читателей, выступает как максимально знаковое, для героя обладает силой непосредственного - что и называется словом атмосфера. Отсюда гениальное правило - чтобы выразить всю силу непосредственного воздействия, передать всю мощь соблазна, достаточно указать на некие безошибочно узнаваемые знаки, то есть не просто ясно очерченные формы, но формы, воплощающие некую нематериальную сущность, например, Севилью. Но любая магия при свете дня оборачивается банальным похмельем - так что роман заканчивается ничем, тягостной пустотой, что хорошему режиссеру, конечно же, не помеха.

Цитата: Временами, как в ту ночь, что они гуляли по Санта-Крусу, их плечи случайно соприкасались, и Куарт всякий раз испытывал острое физическое ощущение потери - ощущение пустоты, безмерной и безнадежной печали. Теперь они шли молча, ибо все уже было сказано между ними; а продолжение разговора потребовало бы слов, которых ни один из них не хотел произносить. <...> Но он также знал, что ни эта женщина, ни Севилья никогда не сотрутся ни из его чувств, ни из его памяти.

Борис Парамонов. След: Философия. История. Современность. - М.: Издательство Независимая Газета, 2001. - 528 с. - (Серия "Эссеистика"). Тираж 3000 экз. ISBN 5-86712-095-3

Жанр - продолжительные спекуляции по поводу того, что и так всем известно. Что-то вроде непреднамеренного easy reading, фон без фигур, наконец понимаешь, что автор увлечен Юнгом и, наверное, кем-то еще, и что-то у него на уме, но что именно... С 1980 года Борис проживает в городе New York. Согласно аннотации, он заслужил "репутацию мастера интеллектуальных парадоксов". Наверное, там, за бугром, это что-то вроде заслуженного деятеля свободных искусств, или лауреата всесоюзного конкурса музейных работников.

Цитата: Честно говоря, не хотелось бы цитировать вообще ничего. Ведь было бы странно приводить фразы вроде И вот что пишет об этом Ямпольский или Случай Солженицына не подобен случаю Томаса Манна.

Джон Фаулз. Червь: Роман / Пер. с англ. В.Ланчикова. - М.: Махаон, 2001. - 576 с. - (Современная классика). Тираж 12000 экз. ISBN 5-18-000312-1 (рус.), ISBN 0-330-32412-8 (англ.)

Книга выпущена издательством Vintage в 1985 году. "Трудно представить, чтобы убежденный атеист вдруг посвятил свой роман какой-то разновидности христианства", все дело - в глубокой симпатии к секте шейкеров, основанной Анной Ли (1736 - 1784), рождение которой описано на с. 558 - 562. В книге рассказывается вымышленная история ее матери, если это можно назвать историей. Начало - путешествие пятерых человек, которых связывают странные отношения. Можно понять, что перед нами - 1) молодой аристократ, 2) его слуга, 3) актер, нанятый для исполнения роли дядюшки аристократа, 4) еще один актер, но более низкого пошиба, 5) элитная проститутка, за которую уплачено на срок до трех недель. Цель поездки не ясна. Далее выясняется, что слуга найден повешенным. Все остальное пространство книги занимают протоколы допросов, учиненных поверенным отца молодого аристократа в связи с его исчезновением. Судебная истина случившегося все ярче прорисовывается с помощью безупречной техники дознания, однако в итоге она наталкивается на другую, несовместимую с ней истину - истину чуда (или фантазии, если вам так больше нравится). Из рассказа (теперь уже бывшей) проститутки Ребекки следует, что она в компании с аристократом и его слугой побывали в (как мы это теперь воспринимаем) подобии нло, по форме напоминающем "червя", что им там показывали видео, что было потом - не помню. Но для Ребекки все произошедшее было величайшим религиозным откровением, изменившим всю ее жизнь и легшим в основу новой конфессии, знамя которой приняла ее дочь Анна.

Цитата: Секта шейкеров интересна не только с социально-исторической точки зрения. Их взгляды <...> их необычные обряды и удивительно причудливый быт, их насыщенная образами речь и выразительное использование музыки и танцев - во всем этом проступает нечто такое, что всегда напоминало мне отношение литературы к реальности. Ведь и мы, писатели, добиваемся от читателей слепой веры, которая перед лицом обыденной реальности часто может показаться нелепой; мы тоже требуем, чтобы прежде всего читатели с головой ушли в мир наших метафор, - истины, скрытые за этими иносказаниями, становятся ясными, "доходят" только потом.

-->

Павел Катаев. Один в океане: Роман. - М.: Текст, 2001. - 253 с. - (Серия "Открытая книга"). Тираж 2000 экз. ISBN 5-7516-0237-4

Честно говоря, я просто не врубился в этот текст. В аннотации утверждается, что сюжет романа выстроен на ассоциациях рассказчика и что этот роман проливает неожиданный свет на творчество Павла Катаева. Им виднее.

Цитата: Нас мало, нас, может быть, двое. Дождливая осень опять. И в этом унылом покое мы силимся что-то понять. В листах неизвестной породы, в деревьях с намокшей корой, под обликом мертвой природы нам облик открылся другой. Нас много, нас пять миллиардов - людей, насекомых, зверья. По барду - на пять леопардов, по барду на тьму комарья. Клубится в осенней капели Земли остывающий дым, и Солнце сквозь черные ели пылает огнем золотым.

Анатолий Королев. Человек-язык: Роман. - М.: Текст, 2001. - 189 с. - (Серия "Открытая книга"). Тираж 5000 экз. ISBN 5-7516-0238-2

Просто фантастическая книга. Что получится, если попробовать пересадить английскую парадигму, воплощенную фильмом Дэвида Линча Человек-слон, на почву загадочной русской души? Сюжет прост - молодой врач отделения тератологии обнаруживает, что пациент Муму, которого все считают бессловесным идиотом, в действительности таковым не является. Врожденное уродство - гигантский, до груди, язык - заставляет его надеть маску сумасшедшего, чтобы выжить в жестоком мире. Врач жалеет Муму и забирает его домой, где вместе с невестой упражняется в жертвенности. Доходит до того, что невеста выходит замуж за Муму, однако в первую брачную ночь бедолага бежит из дома и тихо умирает, вырыв себе могилу на каком-то глухом сельском погосте. Однако история обходится без морали: ключевые рассуждения на с. 43 - 52 подводят нас к восприятию человечности как особого рода пейзажа. Английский пейзаж имеет свои естественные пределы и допускает в этих пределах любую зримую форму, лишь бы она соответствовала духу пейзажа, - в том числе и форму человека-слона, коль скоро душой он прекрасен. Русский пейзаж бескраен и не дает взгляду возможности отойти на определенную дистанцию для созерцания форм, потому этот взгляд нескромен и стремится во всем увидеть уродство. Муму - что-то вроде напоминания свыше: то, что ты видишь - это ты сам.

Цитата: Паоло спешно вернулся на дачу с роялем и призвал на помощь дружка - пару колес экстази...

Константин Кедров. Инсайдаут. Новый Альмагест. - М.: Мысль, 2001. - 282, [1] с. - (Серия "Новая философская библиотека"). Тираж 1000 экз. ISBN 5-244-00974-5

Книга квалифицирована издательством как научная. Но вопрос в другом - как сегодня воспринимается попытка воплотить авангардный проект на пространстве отдельно взятой книги? Честно говоря - как фарс, балаган и шутовство. Иначе - если дфн Кедров скрещивает поэзию и науку на полном серьезе... Да и вообще - чего можно ждать от людей, которые после дефолта способны сочинять стихи...

Цитата: Книга ученого и поэта К<...> К<...> может быть, самый неожиданный космологический, философский и поэтический труд конца ХХ века. Главное открытие К<...>, к которому он пришел в результате сорокалетних исследований, - ВСЯ ВСЕЛЕННАЯ ЯВЛЯЕТСЯ НАШИМ БЕССМЕРТНЫМ ТЕЛОМ, как бы это сегодня, при вступлении в третье тысячелетие, ни звучало парадоксально.

Герман Плисецкий. От Омара Хайама до Экклезиаста. Стихотворения, переводы, дневники, письма. Составление, предисловие и подготовка текста Д.Г.Плисецкого. - М.: Фортуна Лимитед, 2001. - 512 с. Тираж 3000 экз. ISBN 5-85695-024-0

"Первый полновесный сборник стихотворений, избранных переводов, неизвестных статей, дневников и писем" знаменитого переводчика Хайама и Гафиза Германа Плисецкого (1931 - 1992). Памятник поэту.

Цитата ("Автоэпитафия"):

Жил я в Химках. Гладил кошку.
Спал с женою. Ел картошку.
Водку пил. С женою ладил.
Ел пельмени. Кошку гладил.

Поэзия русского футуризма / Вступительная статья В. Н. Альфонсова; составление и подготовка текста В.Н.Альфонсова и С.Р.Красицкого; персональные справки-портреты и примечания С.Р.Красицкого. - СПб.: Академический проект, 2001. - 752 с. - (Серия "Новая библиотека поэта"). Тираж 2000 экз. ISBN 5-7331-0132-6

В огромном томе собраны 507 стихотворных произведений 54 поэтов, сгруппированных в 8 групп, включая группу Вне групп, плюс 13 манифестов 4 групп и 27 иллюстраций; итого в среднем по 9,3888888888888888888888888888889 стихотворений на каждого поэта; 0,053571428571428571428571428571429 иллюстраций на каждое стихотворение; 0,2962962962962962962962962962963 групп на каждую иллюстрацию и 4,1538461538461538461538461538462 поэта на каждый манифест. Таким образом, книга обречена на успех - и не только...

Цитата (Роман Якобсон): мзглыбжвуо йихъяньдрью чтлэщк хн фя съп скыполза а Втаб-длкни тьяпра какайзчди евреец чернильница

В предыдущих выпусках

Сводный каталог "Шведской лавки"