• Тимофеев Л.И., Поспелов Г.Н. Устные мемуары
• Джордж Оруэлл. Лев и Единорог: Эссе, статьи, рецензии
• Борис Стругацкий. Комментарии к пройденному
• Андрей Захаров. E pluribus unum. Очерки современного федерализма
• Эрнест Геллнер. Разум и культура. Историческая роль рациональности и рационализма

---

Тимофеев Л.И., Поспелов Г.Н. Устные мемуары / Сост. и предисл. Н.А.Панькова, подготовка текстов Д.В.Радзишевского и др., примечания Л.С.Новиковой и др. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003. - 224 с., тираж 1000 экз. ISBN 5-211-06091-1

Публикация двух магнитофонных записей из Собрания фонодокументов имени В.Д.Дувакина. Жанр устных воспоминаний, в свое время активно осваиваемый Дувакиным (после того, как его выгнали из университета за поддержку Синявского), иногда бывает гораздо интереснее, чем обычные мемуары. Видно, как человек думает, как он умеет слушать собеседника, как всплывают в памяти эпизоды и события послереволюционных лет. Рассказы двух известных филологов дополняют друг друга и часто описывают одни события с разных сторон, как, например, споры конца 20-х годов вокруг концепции Переверзева. Тимофеев вспоминает о Брюсове, о Маяковском, о собраниях конструктивистов, Поспелов рассказывает о легендарном ИФЛИ и разгроме филологического факультета Московского Университета. Жуткие, но удивительно плодотворные для науки и литературы 20-30-е годы. История, говорящая старческим, сбивающимся голосом, умело обходящая то, о чем говорить не нужно (записи делались в 1971 и 1980 гг.) - интересно, страшно, смешно. Издание снабжено подробнейшим комментарием.

Л.И.Тимофеев: "Мне говорил Ярополк Семенов, что он приглашал Цветаеву прийти ко мне в гости - "к профессору Тимофееву". Она сказала: "Я не люблю профессоров". А он сказал: "Он совсем не такой профессор, Вы в этом убедитесь"...

Г.Н.Поспелов: "Я был столпом, потому что я был организатором и требующим теоретической точности... Переверзев подарил мне книжку с такой надписью: "В ереси любимому - любителю точных сроков и терминов". Нехорошо, неаккуратно: "любимому" - "Любителю", но это уж, так сказать, написалось. Но "в ереси любимому" - еретику, значит"...

---

Джордж Оруэлл. Лев и Единорог: Эссе, статьи, рецензии / Сост. В.Голышев. / М.: Московская школа политических исследований, 2003. - 480 стр., тираж 1500 экз., ISBN 5-93895-045-7

В этом году 100 лет исполняется не только замечательному поэту Николаю Заболоцкому, но и не менее (а для кого-то, может, и более) замечательному прозаику. Словом, 100 лет Джорджу Оруэллу. К этому событию издательство Московской школы политических исследований выпустило книгу статей, эссе и рецензий известного писателя. По уверению издателей, большинство работ публикуется на русском языке впервые. Переводы по большей части принадлежат Голышеву и выполнены, как всегда, блистательно. Интересно, что Оруэлл был убежденным социалистом, и неоднократно излагал, как должен быть переустроен мир в соответствии с социалистическими принципами существования. Но это политика. К литературным явлениям относятся оруэлловские статьи о Генри Миллере, Джойсе, Дали. Особенно забавно в восприятии этого англичанина 40-х годов выглядит наш Лев Николаевич Толстой. По-детски как-то, прямо, как у самого Л.Н. опера: "они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили". Впрочем, когда писатель рассуждает о материях общенациональных, он пугающе современен.

"За последние двадцать лет негативное, бездеятельное отношение к жизни, ...насмешки интеллектуалов над патриотизмом и физической храбростью, настойчивые попытки подточить... моральный дух и распространить гедонистическое отношение к жизни - "а что я с этого получу", - не принесли ничего, крове вреда... Нация, приученная мыслить гедонистически, не может уцелеть среди народов, которые работают, как рабы, плодятся, как кролики, и главным своим занятием считают войну".

---

Борис Стругацкий. Комментарии к пройденному / Сост. И.Стогова. - СПб.: Амфора, 2003. - 311 с., тираж 16000 экз. ISBN 5-94278-403-5

Не воспоминания, не дневник, а именно комментарии. Сам Стругацкий признается, что в его жизни не было ничего особенно интересного, поэтому и мемуары ему писать не о ком и не о чем. Но вот комментарии к жизни - дело хорошее, тем более, что жизнь писателя - его книги. И вот последовательно, год за годом описывается/комментируется судьба писателя по имени А. и Б. Стругацкие. Выглядит все это почти историко-литературным исследованием: установление точных дат рождения и смерти, большие выписки из дневников, атрибуция текстов, подробное описание вариантов и черновиков, наконец, все это снабжено цитатами "из критики тех лет". После десяти лет перерыва Борис Стругацкий подписал книгу не псевдонимом, а подлинной фамилией. Книга того стоит.

"Между прочим, с представлениями самих авторов относительно мира "хищных вещей", ими же созданного, произошла любопытная метаморфоза. Изначально авторы были уверены, что написали антиутопию, изобразили мир, в котором каждому уважающему себя человеку тошно и стыдно жить. Но как-то, добрый десяток лет спустя, один мудрый читатель задал мне совершенно неожиданный вопрос: "А чем, собственно, так уж плох этот ваш мир? Ведь на самом деле он существует по принципу "каждому - свое", а это далеко не самый плохой из принципов существования".

---

Андрей Захаров. E pluribus unum. Очерки современного федерализма. - М.: Московская школа политических исследований, 2003. - 192 с., тираж 1500 экз., ISBN 5-93895-041-4

Из множества - одно. Так, надо понимать, думает и Андрей Захаров, описывая, обосновывая и утверждая форму государственного устройства современной России. Об этой теме писалось и пишется много. Отличие очерков Захарова состоит в том, что он не "оправдывает" федерализм и не продуцирует в очередной раз российские "федеративные хроники", но сопрягает его с важнейшими контекстами (культура, демократия, деволюция, сепаратизм, язык, самоуправление, глобализация), которые позволяют понять мутации российского федерализма - и тем самым прояснить сценарии его грядущих трансформаций.

"Я никогда не был сторонником примитивно юридической трактовки ... феномена [федерализма], устойчиво доминирующей в наших интеллектуальных и политических дебатах последних лет... Стремление видеть в федерализме не только набор санкционированных государством норм, позволяющих рационально делить власть, но явление более глубокое, общекультурное, оказывается весьма продуктивным с научной точки зрения. Именно такая логика позволяет понять, почему одни и те же правовые схемы столь по-разному проявляют себя в различных районах мира. По всей видимости, изысканиям в области философии федерализма и федералистской культуры принадлежит большое будущее. А в применении к российскому опыту федеративного строительства они кажутся вдвойне перспективными".

---

Эрнест Геллнер. Разум и культура. Историческая роль рациональности и рационализма / Пер. с англ. Е.Понизовкиной, литературная обработка перевода Л.Вязмитиновой - М.: Московская школа политических исследований, 2003. - 252 с., тираж 1500 экз., ISBN 5-93895-044-9

Декартовское cogito ergo sum - начало современного мира, начало "Века Разума". Слово "ergo" - точка отсчета для описания общества, основополагающим принципом существования которого стало представление о кажущейся безграничной возможности расширяющегося познания. Один из самых интересных мыслителей второй половины 20 века Эрнест Геллнер предложил свое решение последней мучительной проблемы столетия: не является ли вера в разум одной из форм суеверия?

"В стабильном традиционном мире идентичность человека была связана с его социальной ролью и подкреплялась общим видением природы и общества. Нестабильность и стремительные изменения как в сфере познания, так и в самом обществе, лишили человека прежнего надежного представления о самом себе. Похоже, что в современном мире идентичность наиболее условна и задействует аппарат иронии больше, чем когда-либо прежде; если же она и сопровождается чувством уверенности, то это ничем не оправдано. Но те же методы познания, которые привели к такой неуверенности, легли в основу новой, иной идентичности. И получается, что мы искали нашу идентичность в Разуме, а нашли ее в стиле мышления".

Сводный каталог "Шведской лавки"