Когда русский ученый В.Я.Пропп писал свою нашумевшую "Морфологию волшебной сказки", исследуя особенности первобытного мышления, отраженные в метафорических приемах и сюжетных ходах древнейших образцов русского фольклора, никто не мог предположить грядущий возврат архаического типа сознания. Современные научные теории виртуальной реальности, анализируя изменения, производимые компьютерными технологиями на характер человеческого мышления, все чаще отмечают его мутации в сторону детского, безответственного, мифического, синкретически-разорванного, первобытного. Конечно, с небольшими вариациями: "В 3-D-сятом царстве, в 3-D-сятом государстве"...

Теория # 1. Карнавальное мышление в Сети

Компьютерная реальность во многом является формой мистической, наркотической, праздничной реальности: здесь уместны психоделические краски и образы, магическое мироощущение игр, множество перевоплощений и репрезентаций в живых коммуникативных ситуациях, киберскорость и нелинейность перемещения. Виртуальная реальность - это новая концепция развертывания пространства: она втягивает человека в мир иных возможностей осуществимостей желания, основанный на нетрадиционных, разветвленных системах самоидентификации. Киберреальность проникает к истокам желания и включается в движение жизни.

В киберпространстве отсутствует субъективность, строгое разделение на внешнее-внутреннее, объективное-субъективное, истинное-ложное. Такую ситуацию слиянности с другими сознаниями легче всего воспринимают дети, поскольку она воспроизводит присущие им первобытные структуры сознания. Эта реальность воскрешает атмосферу архаических мистерий, карнавалов, ситуацию вседозволенности и вседоступности, поскольку при устранении субъективности устраняется и саморефлексия. "Я растворяется и переходит в жидкое состояние". Торжествует искренняя напряженность проживания четких моментов времени и пространства. Это младенческий период жизни: размытые очертания Я совпадают с контурами Сети, которая воспринимается как непрерывная среда, а не "ансамбль индивидов".

Основные положения изложенной теории Валерия Савчука (философа, арт критика, автора книг "Кровь и культура", "Стратегии ориентации в постсовременности ", художника, работающего в жанре перфоманса и инсталляции с активным использованием архаических ритуалов и маргинальной философской мысли) оказываются включенными в интернациональный концепт новой медии. При ориентации на западную теоретическую рефлексию, как на прогрессивную работающую стратегию, грамотным соответствием характеризуются и теории Аллы Митрофановой (арт критика и теоретика новой медии, ученого-философа, идеолога киберфеминизма, художника), и, в частности, ее концепция "Анти-субстанционального субъекта".

Новый Субъект - это функциональный оператор. Он пытается избежать моральных и эгоцентрических определений-капканов, являющимися источниками травм традиционных субъектов. Функциональный субъект, получив повреждение своих внутренних ценностей, не пытается повернуть время вспять, добиваясь восстановления разрушенного или мести (исходные посылки психологии), а осваивается в новой ситуации, порождая новые ценности. С точки зрения традиционного субъекта, такой субъект является шизофреником или преступником, - его возможности пересобирания себя неконтролируемы и непредсказуемы заранее. Он семиотически и функционально текуч. Это жидкий субъект.

Этот новый человек не может быть определяем через установку "таковы его правила". Все, что можно сказать о нем, это - "таковы его способности расширения, совместимость со множеством оболочек". Но возможности его самоорганизации, а именно: интеллектуальная динамичность, культурная всеядность и отстраненность от любой догмы создаются путем специальный усилий и в конечном счете являются отстраненностью от себя ради бесконечного расширения себя. Это - Анти-Эго в его способности становиться другим и множественным в каждом конкретном присутствии. Это виртуальный субъект, и, в первую очередь, Net - субъект.

Географическая привязка - Санкт-Петербург

Сетевая культурная ситуация северной столицы коренным образом отличается от московской в первую очередь наличием большого числа ученых-теоретиков, работающих над осмыслением виртуальной реальности как в Сети, так и вне ее. Высокий уровень теоретизирования новой медии при этом отнюдь не означает пустоты или выхолощенности художественной жизни в Интернете. Скорее наоборот, идеологи новой реальности (большинство из них при этом довольно успешно практикуют и в качестве художников) становятся своеобразными "центрами" арт жизни, фокусируя и стимулируя net-активность. Именно такова, например, ситуация с "Кибер-фемин-клубом" (сайт временно не работает). При всех политических и гендерных особенностях объединения, результаты деятельности клуба повсеместно сказываются на сетевых художественных практиках.

Исходным тезисом киберфеминизма является утверждение об изменении образа телесности в современной культуре в связи с внедрением в нее компьютерных технологий. Упор делается на "сетевой опыт осуществления тела". Исходя из общетеоретических предпосылок классической западной, маргинальной западной и восточной эзотерической мысли, авторы-основатели одной из площадок киберфеминизма, - журнала "Виртуальная анатомия", анализируют изменения представлений о телесности, рассматривая тело как "подвижную, мутиро-дрейфующую культурно-историческую конструкцию органов". "Символическая конструкция становилась местом и условием "сборки" человека. Сегодня человеческое тело рассредоточивается по информационным потокам и утекает в дигитальное пространство. Современные органы оказываются рассредоточенными, плавающими единицами чувственности".

Теория # 2. Дигитальная телесность

Основные положения теории заключаются в следующих тезисах: обживание человеком окружающего ландшафта идентично ритму обживания пространства внутреннего. Человек исследует свое тело с той же скоростью, в том же направлении и с теми же инструментами, что и окружающее пространство, - будь то кухня или космос. Например, ребенок исследует собственное тело параллельно погружению в культуру; мало того, логика развития у младенца телесного образа составляет логику развития культуры. У гармоничных древних греков с их представлениями о космосе не было традиционно выделяемых главных органов, - только всюду текущие жидкости (кровь, желчь). Тело непременно участвует в формировании культурных представлений. Таким образом, телесное образование неотделимо от функции познания, - в основе этих процессов лежит единый механизм телесного отреагирования.

При изменении характера реальности, в которую погружен человек, изменяются и непосредственным образом связанные с сознанием и бессознательными фантомами реального представления о теле. Телесность как важнейшая часть психического целого трансформируется параллельно с мутацией методов мышления и самоопределения в виртуальном пространстве.

Телесный опыт нового героя рождается в проектах, которые начинают связывать компьютер с телом. Телесность, как и мышление, возвращается к архаическим базовым представлениям, когда отсутствует разделение на мир объективный и субъективный, непроявленный. Субъективность теряет огранку некоего слаженно работающего тела. Дискретность виртуальной реальности, равноправность любой ее части и субъекта, отсутствие деления на центральное и маргинальное, внешнее и внутреннее, законное и незаконное порождает нарушение целостности телесного образа. Идентичность органов оказывается взломана, а их порядок нарушен. Потенциально человек может терять свои органы. Они как бы становятся плавающими (сравните со ставшей привычной хирургической практикой трансплантации). А поскольку нарушается граница, которая отделяла мир физиологии от мира сознания, органы становятся самостоятельными участниками коммуникации.

Основоположником теории новой телесности и киберфеминизма является Донна Харауэй. В своем манифесте 1991 года "A Cyborg Manifesto: Science, Technology and Socialist-Feminism in the Late Twentieth Century", Харауэй попыталась дать определение новому типу субъекта, новому герою - киборгу.

Киборг - этот гибрид машины и живого организма, социальной реальности и фантастики, иррационального и материального, предлагает нам наш собственный образец социально-телесной активности в виртуальной реальности. Киборг является существом с нестандартными границами органов, субъектом без пола. Творение мира пост-гендерного, киборг представляет не сексуальность и не би-сексуальность, а отказ от объективно данной сексуальности: он может менять свою половую принадлежность, а может и вовсе от нее отказаться (ситуация чата). Мир киборга знаменует свободу пола.

Киборг не знает другой реальности, кроме виртуальной, - он не помнит войны, эдиповых комплексов, власти, строгой структуры социума, систем подавления. Деятельность этого нового субъекта представляет выход за пределы фалло-центрической культуры, - именно поэтому теория Харауэй была расценена как феминистическая теория. Отказ от маскулинного репрессивного дискурса в виртуальной реальности, где нет центра, закона, барьеров - провозглашение свободы идентификации, карнавала презентации, бесконечное расширение тела здорового человека в любом направлениии за пределы традиционной телесности и пола.

С одной стороны, деятельность киберфеминисток не имеет точек соприкосновения с активностью феминизма offline. С другой стороны, она сходным образом утверждает определенные законы спец политики: поскольку полностью снять вопрос о власти в киберреальности не удается, источником новых форм политизации является "воплощенная женская субъектность", - замещение традиционного поиска своей индивидуальности установлением политических и социальных связей между женщинами, создание новой субъекности и нового пространства ее воплощения - "бытия вместе". "Ведущие" киберфеминистки - Алла Митрофанова, Ирина Актуганова (куратор и арт критик, теоретик новой медии), Ольга Суслова (философ-семиолог, занимающийся историей и теорией французского психоанализа), создав теоретическую платформу новой телесности - концепцию свободного расширения тела в виртуальной реальности (представления о теле как стереотипе и теле как пучке новых возможностей максимально разнесены), замещения и движения органов, сфокусировав внимание на свободе выбора телесного образа в виртуальном пространстве и ведя активную организаторскую и кураторскую деятельность, оказали огромное влияние и на независимые современные художественные практики.

Художественные стратегии

Предметом современного художественного жеста, таким образом, становится презентация новой физиологии - развитие новых органов, анатомии восприятий, трансформирующейся в каждый другой момент времени. Функциональные единства органов переносятся в процессорное пространство коммуникации.

В манифесте Костантина Митенева (видео художника, net артиста, на счету которого участие в фестивалях "Avatar", Хельсинки, "ONLine-OFFLine", Таллин, "Ars Electronica", Линц, "ISEA" СПб., международных конференциях и симпозиумах) "Next Media" изложены основные принципы его работы с медией и телом:

• навигация человек-машина смещается в сторону тела,
• появляется дигитальное тело, принадлежащее уже не гражданину мира, а гражданину Сети,
• происходит эволюция от неидентефицируемого мейкера к репрезентативно-коммуникативному аватару.

Net художник неизбежно начинает работать в эстетике био-моделирования. Причем Митенев полагает, что в ситуации размывания границ тела в виртуальном пространстве и расширения биофизиологических прав личности заложены в себе практические функции: это хорошая тренировка и исследование себя в свете грядущего столкновения с носителями иных биологических качеств и других поведенческих моделей (клонирование, биотехнологические и нанотехнологические открытия, обмен трансплантационным материалом).

Проекты Митенева, отличающиеся целостностью в концептуально-техническом смысле, представляют пересоздание дигитального тела по душе, по настроению, по адресу. Web вечеринка по клонированию, дигитальная акция "Виртуальное тело Кости Тенева" и, наконец, проект "Next Future", занявший второе место в номинации "Radical Conformistic Project" на проведенном в рамках "Da-Da-Net" международном фестивале "Trash Art", демонстрируют обращение художника к проблематике цифровой телесности и множественности самоидентификаций в кибер пространстве.

Константин Митенев также является основателем, куратором, Web дизайнером и одним из ведущих художников Галереи Бионет, появившейся в Internet в 1997 году как творческая площадка проекта Объединенные Дигитальные Нации "UNDINA". Галерея является одновременно инфобазисом и первым русскоязычным ресурсом "следующего" поколения медия "NEXA". Целью ее работы является презентация идей и проектов всех направлений дигитального искусства. Такое широкое определение позволяет совместно выставлять Web сайт "Новой Академии", "Япония будущего" Ольги Тобрелутс, Виктора Мазина, Олеси Туркиной и Кости Тенева, 3D модели Беллы Матвеевой, цифровые фотографии Монро, выполненные Митеневым и другие разнонаправленные работы.

Итак, петербургская культурная жизнь отличается от московской большим единством и центрированностью (что касается offline активности, то она централизованно протекает на Пушкинской, 10) и большей степенью осмысленности и теоретической отрефлексированности (здесь стоит указать на неприменимость в данной ситуации понятия mainstream).

И самым загадочным в этой ситуации оказывается отсутствие следа сколько-нибудь масштабного влияния блестящих аксиом питерского net-арта за географическими пределами Петербурга.