(Продолжение. См. статью "Норберт Винер: первый киберпророк".)

Лучшее на что мы можем надеяться, говоря о роли прогресса во вселенной, в целом идущей к своей гибели, так это то, что зрелище наших устремлений к прогрессу перед лицом гнетущей нас необходимости может иметь смысл очищающего ужаса греческой трагедии.

"Никакое поражение не может лишить нас успеха, заключающегося в том, что в течение определенного времени мы пребывали в этом мире, которому, кажется, нет до нас никакого дела". Осознание требует настоящего мужества. Мир не утрачивает своих красок, если смотреть на него без розовых очков. Наоборот, они становятся пронзительно яркими и чистыми. "Мы в самом прямом смысле являемся терпящими кораблекрушение пассажирами на обреченной планете". Новый смысл приобретает слово "кормчий", давшее название кибернетике. Если невозможно бороться с течением, то надо заставить работать его на себя, выбирая курс, приближающий к цели.

Кибернетика и общество

Для Винера человеческое общество - это среда, в которой возможны разнообразные способы коммуникации. Так как члены человеческого сообщества преследуют свои индивидуальные и групповые цели, часто противоречивые, то возникают попытки различных личностей и группировок контролировать общественное устройство, в том числе и механизмы распределения. Общество, как и любая кибернетическая система, стремится к уравновешенному состоянию. Этот процесс называется гомеостазом и подразумевает приведение в соответствие реальных возможностей и потребностей всех сторон - участников. В формировании гомеостаза важнейшую роль играют обратные связи, которые невозможны без развитой инфраструктуры коммуникаций, начиная от формирования языка общения, адекватно отображающего все разнообразие явлений, и заканчивая техническими средствами. Именно поэтому Винер постулирует следующее: "Границы человеческого общества простираются до тех пределов, в которых возможна эффективная передача информации". И, далее: "Механизмы функционирования общества могут быть поняты только через изучение принципов передачи информации, при этом в будущем все большее значение будут приобретать послания или команды от человека к машине, от машины к человеку, и, наконец, от машины к машине", что особенно важно в "нынешний век - век связи и управления". Винер видит социальную задачу кибернетики в том, "чтобы развить язык и технологию, которая позволит нам на самом деле решить проблему связи и управления в общем виде, а также определить спектр идей и приемов, позволяющих классифицировать их частные проявления в рамках отдельных концепций".

Взгляды Винера на право собственности на информацию порадовали бы современных хакеров: "Удел информации в типично американском обществе в том, чтобы стать предметом купли-продажи". При этом любые попытки ограничить обмен информацией, создавая финансовые, государственные или правовые препятствия, в долгосрочной перспективе обречены на провал, так как тормозят развитие той части сообщества, которая наиболее к ним привержена.

"Целостность и единство информационных каналов крайне важна для функционирования общества, и она ставится под угрозу ценой и сложностью коммуникаций. С кибернетической точки зрения правоохранительные и юридические органы государства производят слишком сильный "шум", представляя интересы различных групп и слоев общества. Информация не имеет хозяина, как это подтверждают сложности с соблюдением авторского законодательства. Кроме того, информация быстро утрачивает свою ценность в быстро изменяющемся мире".

Действительно, интеллектуальная собственность не может быть вписана в обычную систему законодательства, исторически сложившуюся в применении к "материальной" собственности. Принципиальное различие заключается в том, что посягательство на интеллектуальную собственность не лишает ее владельца изначального права на обладание ею. Проще говоря, интеллектуальную собственность невозможно отнять. Впрочем, взгляды Винера не мешали ему получать гонорары за издание и переиздание своих работ, которые были существенным дополнением к профессорскому окладу... Но это лишь один из частных примеров "личного" гомеостаза или приспособления к условиям окружающей среды, в данном случае в ее социальном проявлении.

Однако, несмотря на доминирование общей тенденции к стабильности, в современных типах общества гомеостаз, по убеждению Винера, недостижим: "В жизни государства крайне мало действительно гомеостатических процессов". В определенный период развития неизбежно включаются механизмы дестабилизации, которые описываются теорией игр. А конкретно - ситуацией, в которой максимальный выигрыш получает тот игрок, который, выбрав удачный момент, решается нарушить установленные обществом правила игры. "Здесь нет никакого гомеостаза. Мы должны проходить циклы бумов и спадов в деловой жизни, последовательную смену диктатуры и революции, войны, в которых все теряют и которые столь характерны для современности", - написано в 1948 году.

Как хотелось бы, что бы профессор оказался не прав. Но происходящее говорит об обратном. Общественная жизнь все больше приобретает признаки игры, в которой утрачивается смысл. А игра подчиняется своим законам: "Редко можно встретить, чтобы большое количество вполне разумных и беспринципных людей играло вместе. Там где собираются мошенники, всегда есть дураки; а если имеется достаточное количество дураков, они представляют собой более выгодный объект эксплуатации для мошенников. Психология дурака стала вопросом, вполне достойным серьезного внимания мошенников".

Критикуя и развенчивая миф о возможности всеобщего благоденствия в условиях свободного предпринимательства, Винер не оставляет надежд и для социалистического устройства общества: "Постоянный гомеостаз общества не может быть достигнут в предположении логически жесткой завершенности марксизма, как не может он быть достигнут и в случае аналогичного предположения применительно к теории свободного предпринимательства и мотивации за счет прибыли. Важен здесь не сам выбор механизма развития общества, а именно то, что он рассматривается как нечто завершенное, конкретная форма уже не важна". Вообще, профессор не любил фанатизм в любом его проявлении, считая любую завершенную мысль - мертвой, то есть содержащей слишком много энтропии. "Разнообразие и вероятностная возможность свойственны человеческому восприятию и являются ключами к пониманию наиболее значимых человеческих взлетов и достижений. Разнообразие и возможность образуют саму природу человеческого организма".

Именно поэтому "человеческое сообщество является гораздо более продуктивной структурой, чем, например, сообщество муравьев; именно поэтому человек, будучи поставлен в условия, когда его вынуждают выполнять одни и те же действия вновь и вновь, не сможет быть ни хорошим муравьем, ни человеком. Те, кто пытаются организовать нас для постоянного выполнения индивидуальных функций в жестких рамках личных ограничений, обрекают человечество на замедленное развитие. Они, тем самым, лишают человека возможности к адаптации, ограничивая допустимый набор методов и существенно снижая шансы на длительное существование такого общества".

Это относится к любой диктатуре: "Не имеет значения, будет ли военизированная группировка, к которой человек себя причисляет, следовать заветам Игнатия Лойолы или Ленина, если главным приоритетом для него является принадлежность к стороне, которая считает себя безусловно правой, а не личная свобода и, даже, право на наивность". Винер прекрасно понимает, что "власть и стремление к власти являются грустной реальностью, которая может принимать различный облик", но часто ответственность за происходящее наряду с диктатором несут и те, кто позволяют диктатуре утвердиться, так как "современный человек, особенно современный американец, слишком хорошо знает "как" делать что-либо ("know-how"), но почти ничего не знает о том, что надо делать ("know-what"). Это обусловлено тем, что "вера, с которой мы воспринимаем команды извне, не является верой; и общество, которое основывается на такой псевдо-вере, безусловно обречено разрушить себя из-за паралича, обусловленного невозможностью нормально развивать науку".

Очевидно, что близорукий профессор, который не различал лиц окружающих и путал людей в непосредственной близости, очень четко видел историческую перспективу не только Америки, но и Советского Союза. Часть прогноза уже исполнилась с пугающей точностью.

Поразительно то, что сам Винер достаточно скептически относился к возможности кибернетического прогнозирования социальных процессов: "Одна из главных обязанностей математика, выступающего в роли советника, заключается в предостережении от слишком больших ожиданий". Далее он разъясняет: "Все большие успехи точных наук связаны с такими областями, где явление отделено достаточно резко от наблюдателя... В общественных науках связь между наблюдаемым явлением и наблюдателем очень трудно свести к минимуму. Здесь, обычно, наблюдатель оказывает значительное влияние на явление, привлекающее его внимание. При всем уважении к разуму, умению и честности намерений [...] антропологов, я не могу поверить, что любое исследованное ими сообщество останется тем же самым после этого исследования. Не один миссионер, приводя первобытные языки к письменной форме, закреплял в качестве вечных законов таких языков плоды своего собственного непонимания. В общественном укладе любого народа много такого, что рассеивается и искажается, как только кто-то начинает наводить об этом справки... Другими словами, в общественных науках мы имеем дело с короткими статистическими рядами и не можем быть уверены, что значительная часть наблюдаемого нами не создана нами самими. Исследование фондового рынка, скорее всего, изменит его состояние. Мы слишком хорошо настроены на объекты нашего исследования, чтобы представлять собой хорошие зонды... Мы не можем позволить пренебрегать социальными науками, но и не должны строить преувеличенных надежд на их возможности". Иными словами, прогноз в социальной области возможен, но сложность расчета параметров системы со многими степенями свободы и обратными связями приведет к тому, что даже при современном уровне вычислительных средств, прогноз на неделю потребует сбора информации и вычислений, которые могут быть выполнены за месяц...

Но все же достижение гомеостаза в общественном развитии на достаточно удаленном от нас этапе еще неизвестной общественной формации является неизбежным, будет ли человечество стремится к нему, или наоборот, попытается избежать. Дело в том, что установление гомеостаза или полного равновесия и покоя означает конец развития и неизбежный последующий упадок. На этом этапе возникает следующий закономерный вопрос: "Хватит ли у нас мужества встретить неизбежный закат нашей цивилизации, как у нас хватает мужества встретить свою личную неизбежную судьбу?" Но это пока еще очень удаленная перспектива. До сих пор ситуации, приближающиеся к гомеостазу и описываемые историками как расцвет и, одновременно, "застой" в развитии той или иной империи заканчивались новыми всплесками нестабильности (последний пример нам пришлось пережить совсем недавно). Поражает сходный характер основных выводов, полученных кибернетической теорией общества и основанной совсем на других предпосылках теорией "пассионарности" Л.Н.Гумилева. Винер призывает не переоценивать значения технического и научного прогресса, который "открывает не только новые возможности, но и новые ограничения". Тем более, что "чем больше мы получаем от мира, тем меньше остается, и в долгосрочной перспективе нам придется платить по долгам в тот момент времени, когда это будет наименее удобно для нашего выживания".

Исследуя аналогии между различными биологическими и социальными структурами, Винер подчеркивает уникальную особенность человеческого общества, заключающуюся в жизненной важности процесса взаимного обучения членов за счет социальных обратных связей, пронизывающих его структуру, и в обладающем возможностью осознанного выбора основном направлении развития. Игнорирование таких особенностей приводит к "фашистской уверенности в применимости модели большого муравейника, которая вытекает из глубокого непонимания природы, как человека, так и муравья. Муравейник как система обладает малоэффективным метаболизмом за счет ограничения развития нервной системы отдельного муравья, обусловленного потерей индивидуальной памяти и накопленной информации во время многочисленных метаморфоз. Человек, напротив, затрачивает много времени на процесс обучения, чем увеличивается индивидуальная ценность каждой личности".

Познание и самообучение, или Чем мы отличаемся от муравьев

Винер четко и однозначно определяет главный признак "разумной" кибернетической системы, будь это человек, развитое животное или машина. Этим признаком является способность к самообучению, которое заключается не просто в накоплении информации об окружающей среде, а в выработке алгоритмов поведения в динамически меняющихся условиях. Так как изменение условий внешней среды может быть вызвано действиями обучаемого, то речь может идти об обучающихся системах первого, второго и более высоких порядков, в зависимости от того насколько возможно прогнозирование последствий собственных действий. Это особенно важно для человека в индустриальном обществе, так как "мы изменили свою окружающую среду до такой степени, что должны измениться сами, для того чтобы выжить". Таким образом, развитие интеллекта (человеческого или машинного) путем самообучения является необходимым условием выживания.

Более того, так как прогресс и, соответственно, техническое могущество человека существенно опережают возможности биологической эволюции, передача части функций по управлению и контролю машине становится неизбежной. Причем такая "машина, созданная для принятия решений, будет в буквальном смысле "озадачена", если не будет обладать способностью к обучению". Но если часть функций, до этого свойственных исключительно человеку, неизбежно должна быть передана машине, то человек должен будет сам стать самосовершенствующейся системой второго порядка, то есть быть способным прогнозировать последствия такой передачи управления. "Горе тому, кто позволит машине принимать за него решения, если только этому не предшествовало изучение принципов ее действия и не было установлено, что их применение приемлемо для нас". Роль человека в технологии принятия решений не снижается, а, наоборот, качественно возрастает. Само определение жизни в информационной среде приобретает специфические кибернетические очертания: "Я повторяю, жить эффективно, это значит быть подверженным постоянному потоку влияния внешнего мира и самим оказывать активное влияние на окружающий мир, в котором мы лишь промежуточный этап. Образно выражаясь, быть живым в мире - значит, принимать участие в продолжающемся процессе развития знания и его беспрепятственном постоянном обмене".

Какова же цель этой игры? (Не путать со смыслом). Она, буквально, заключается в том, чтобы "бежать впереди паровоза". Здесь необходимо вспомнить о связи информации и энтропии. Паровоз - это движение прогресса и цивилизации, требующее все новых энергетических ресурсов, сжигаемых в топке и повышающих энтропию в ее стремлении к состоянию равновесного "теплого болота", и дающее кратковременные (пока горит огонь) удобства и преимущества. Остановить паровоз невозможно. Он может остановиться сам, когда нечего будет бросать в топку, но это равносильно смерти. Вы сами можете и не участвовать в процессе, если он вам не нравится, но на ваше место погреться у топки всегда найдется много претендентов. Поэтому удел большинства разумных, активных и неэгоистичных существ - буквально, бежать впереди нашего паровоза, с тем чтобы на ближайшем полустанке на смену дровам заготовить бункер с углем, а потом - цистерну нефти, а затем - тележку с ураном, потом - бидон с дейтерием... Что ждет на следующем полустанке? По этому поводу Винер пишет: "Мы живем только благодаря изобретениям, причем не только тем из них, которые уже были сделаны, но, в большей степени, благодаря нашей надежде на новые, еще не сделанные изобретения в будущем".

Но это пока все о цели. Мы все участвуем в движении к ней, хотим мы этого или нет, так как эту постоянно ускользающую цель устанавливает даже не общество, а второе начало термодинамики. А в чем же смысл? Не следует ожидать так много от этой статьи! В конце концов для каждого этот смысл может быть своим. Винер знал свой смысл, и это знание помогало ему победить депрессию. Я предполагаю, что такой смысл присутствует в жизни каждого человека, поэтому для вас хочу оставить несколько намеков, которые могут помочь в поиске. Вот они.

Информация не возникает и не создается. Она только передается (как правило, с искажениями). Кто же тогда первичный источник информации? Важно не кто или что является этим источником, а то, что в первичном источнике адекватной информации содержатся все ответы на все вопросы, даже незаданные. Доступ к ним получают те, кто осознает свою инструментальную роль и ответственность за ее осуществление при условии готовности общества в целом. Для остальных - эта информация остается скрытой в шумоподобных сигналах с высокой избыточностью. Приходит на память любимая фраза академика Курчатова: "шорох орехов". Опять совпадение? Или он тоже знал? Хотите найти смысл? - Прислушайтесь к шуму...

В статье приведены цитаты из работ Норберта Винера:

"Кибернетика" (по изданию - М.: Советское радио, 1968, предисловие Г.Н.Поварова).
"Ex-Prodigy, My Childhood and Youth" ("Бывший вундеркинд").
"I am a Mathematician" ("Я - математик"); перевод - М.: Наука, 1964.
"God & Golem, Inc." ("АО Бог и Голем"); перевод: "Творец и робот". - М.: Прогресс 1966.
"The Human Use of Human Beings" ("Человеческое использование человеческих существ"); перевод: "Кибернетика и общество". - М.: ИЛ, 1958.
"The Tempter" ("Искуситель").

Автор выражает специальную благодарность профессору Виргинского технологического института (Virginia Tech.) Antonio A. Trani ; Jenny O'Neil и, особенно, Deborah G. Douglas из M.I.T. Museum, а также RLE и M.I.T. Historical Collections, J.A.N. Lee, VPI&SU Annals of the History of Computing и Moore School of Electrical Engineering за предоставленные фотографии и материалы.