В последней авторской "Метке" нарушитель конвенции снял вершки с так называемых "литературных" сайтов, чем инцидент не исчерпал. Инцидент был с остервенением подхвачен, размазан по сайтам, продолжен с разных мест, но главным образом у батареи. Затем нарушителя замирили, он стал отвечать за базар, помянул про травмы детства и сломанный позвоночник, а потом все премии с прошлого века кончились, и базар с ними, и Малым Букером ушибленный Кузьмин наградил сам себя в утешение "Дебютом" (в том смысле, что это он на него всех выдвинул и соответственно присудил, с чем себя и поздравил), потом всяк, кто мог, подвел итоги всего, что было, а потом пришел настоящий Дед Мороз и дал каждому по елке. В общем, все хорошо.

Осталась самая малость: за базаром у батареи все больше говорилось о том, где должно быть критике - спереди или сзади, в какое отверстие что входит, и чего из него соответственно выходит, какая бывает критика под-пиво-и-про-путина, наконец, порешали, кто у нас в Бердичеве главный Белинский, каждый назначил себя, с тем и разошлись.

И все же, суть проекта, который с известным опережением событий похоронил пресловутый нарушитель конвенции, была, кажется, в сетевой критике, - собственно, в обозначении жанра, какового нет. Критика в сети есть, но это в лучшем случае бумажная критика. В худшем - то, что с недавних пор стали называть "гостевой" (ее же, надо думать, имеют в виду под "пивной", но первое больше похоже на термин). "Гостевой критики" не было до момента, пока ее таковой не обозвали, а обозвали ее таковой, кажется, на излете скоротечного промежутка, когда Пирогов обретался в "Круге чтения" РЖ. "Круг чтения" все более тяготеет к критике бумажной, что логично, Пирогов там был неуместен буквально. Зато обозначил проблему, чем и заслужил. Казалось, самозарожденному в курицынском гестбуке (теперь Пирогов сколь угодно может говорить, что то не он, а тень его, сути дела это не меняет) критику новой формации самое место в "Net-культуре", но вот не случилось. Возможно, казус в том, что редактор полагал, будто сетевая критика может/должна произойти от гостевой, что опять же было бы логично: hic Rhodus, hic salta, в конечном итоге критик находится в одной плоскости с предметом критики - и так должно быть. По большому счету, что происходит сейчас (и не только с критикой, критика лишь часть проблемы)? - Происходит постепенное и все более агрессивное перетекание бумажных жанров и бумажных профессионалов в Сеть, и, как во всякой истории о поглощении малой культуры большой, здесь будет много мифологического домысливания, героического самостийного сопротивления, разговоров о спецификах, резервациях и правах minority, при том, что, с другой стороны, процесс-то взаимный, и Алла Николаевна Латынина внезапно оказалась на гребне волны. Тот факт, что первой пала откровенно маргинальная в последние десятилетия и изнурительно агонизировавшая "Литературная газета", говорит о том лишь, что в доме повешенного как раз-таки говорят о веревке (но вот как плохи должны быть дела в сохранявшем до последнего момента благопристойность "Знамени", если Александр Агеев недвусмысленно приглашает туда тень тени Пирогова - безъязыкого Кирилла Куталова-Постолль?).

Что же до сетевой критики, то системная ошибка была, похоже, в том, что ее полагали функциональным омонимом: сетевая критика как производное от сетературы, -соответственно, каков поп - таков и приход, рукополагалась она зачем-то на пресловутых "литературных сайтах". Здесь мы совершили необходимый круг и вернулись к тому, с чего начинали: к литературным сайтам, которые проводили ХХ век в разговорах о том, что есть критика, кто есть критик и какую позицию ему - критику - пристало занимать у сакраментальной батареи.

Между тем о литературных сайтах имеет смысл говорить как раз в отсутствующем жанре сетевой критики: сетевой, потому что сайт очевидно больше чем контент и как предмет имеет многие гитики, которых текст в обычном понимании не имеет. Что же до критики, то она тем и отличается от рекламы, что в самом деле научает видеть разность, и здесь один из участников разборки под батареей был совершенно прав: "...до тех пор, пока вам в яркой, запоминающейся форме объясняют, что вам непременно нужно приобрести именно эти памперсы, а не какие-либо иные (ср. у Куталова: "почему они <читатели> ну никак не выживут без этой книги"), - перед вами реклама; критика начинается тогда, когда в программе "Впрок" перед вами кладут десять сортов этих самых памперсов и объясняют, чем каждый из них отличается и почему для трехмесячной дочки "нового русского" следует приобрести вот этот сорт, а для трехлетнего сынишки учительницы с задержками зарплаты - вон тот". Проблема в том, что большинство критиков - сетевых и бумажных - занимаются более всего составлением рейтингов и шорт-листов этих самых памперсов (что есть реклама, причем самая нехитрая из всех возможных), и автор замечательного пассажа о памперсах и о том, где собственно начинается критика, - впереди всех на белом кобыле.

Так что рейтинга литературных сайтов здесь не будет. (Зато он - в придачу к рейтингам остального всего - есть на том же "Вавилоне": это было, кажется, первое, что профессиональный куратор литпроцесса сделал в новом тысячелетии.) Мы же здесь попробуем спросить не "кто есть лучший?" и, соответственно, "кто есть who", а "кто есть какой?". Литературные проекты в сети различаются главным образом по доминирующему своему устремлению и приложению сил. Если все силы обретаются в гестбуках (а те, в свою очередь, по степени интенсивности стремятся к чату), то мы имеем дело с проектом сетевым по преимуществу. Таковы в классической своей простоте "Тенета" и таково - по интенциям - Житинское ЛИТО. Ведь в конце концов отличие сетературы от литературы не в том, что сетература маргинальна, не статусна и маниакально стремится выйти из себя и стать литературой. Сетература специфична в силу особой природы бытования текста. В известном смысле это до-литературная органика, где доминирует синхрония и соответственно нет истории, где отсутствуют непременные категории закрепления текста; авторский статус - лишь одна из них. Вообще, если думать не в направлении до-, а в направлении после-, сетература - это воплощенная мечта теоретиков ПМ, объявивших о смерти автора задолго до появления гипертекстов и интерактива. И когда сетература видит свой главный пафос в том, чтобы стать литературой (как это происходит в Житинском ЛИТО им. Бертольда Шварца), придумывая для этого замысловатые формы a la print-on-demand, она выбирает все же, надо думать, тупиковый путь. Извиняет ее лишь фатальная нежизнеспособность собственно гипертекстов, а это уже третий вопрос. Почему направленные на порождение и воспроизведение сетевой (а не бумажно-литературной!) среды тексты, принимая форму литературной игры, оказываются линейно-конечны - то есть попросту перестают быть? Собственно, парадокс в том, что обычные бумажные тексты имеют физически закрепленные начало и конец, а тексты сетевые - как раз наоборот. Однако кончаются так или иначе, и зачастую раньше и быстрее, чем можно было бы предположить. В чем тут дело? В наших линейных привычках и историческом воспитании: мы привыкли думать, что всякий текст должен однажды закончиться? Но так было не всегда. И исторический период литературы не так уж велик, и не исключено, что конечен. Он будет длиться, доколь в подлунном мире жив будет хоть один носитель авторского (исторического) сознания. Пиит, то есть.

Впрочем, все это - отступление в эмпиреи, а речь о литературных сайтах - тех, которые в отличие от вышеназванных видят свое предназначение в воспроизведении литературной среды и бумажного контекста. В чистом и честном виде это библиотеки. Причем равно как имеют место в Сети библиотеки публичные (с известной претензией на фундаментальность), так точно культивируются домашние, и кажется, именно к домашней библиотеке ближе всего (несмотря на заведомую разность) "литературные сайты" Александра Левина или Н.Колпия. "Домашняя библиотека" как культурный жанр в свою очередь приближается к салону, и сетевые Александр Левин и Н.Колпий в гораздо большей степени соответствуют тому, что принято понимать под салоном (частным культурным пространством, вовлекающим в свою орбиту и т.д.), нежели такое замысловато искусственное, ни в чем не последовательное, не сетевое и не бумажное построение, как салон "НЛО".

Но совсем другая музыка происходит там, где речь заводят об "актуальной литературе" (вариант "Современной литературе с..."). И когда Дмитрий Кузьмин в кураторских предуведомлениях к "Вавилону" покровительственно представляет Левина, чуть ли не как адепта и последователя своего, он в лучшем случае себе льстит (о других мотивах не ведаю). Когда он точно так же ссылается на Курицына, он, конечно, более прав, нежели лев, однако пафос и здесь отчасти лукав: Курицын мертв, а я еще нет. Тем, чем занимается сегодня в сети продвинутый куратор Кузьмин, в самом деле не занимается никто больше. Потому что, на самом деле, Кузьмина родил Житинский, хоть Кузьмин это тщательно скрывает. Кузьмин очевидно заодно с обитателями ЛИТО им. Бертольда Шварца: он точно так же стремится из сетьиздата в самиздат, а там и, глядишь, в "Новый мир". Разница в том, что даже Житинский (не говоря уж о Курицыне) пришел в Сеть, имея какое-никакое литературное прошлое. Фактически, это тот случай (или та тенденция), о которой см. выше: люди из бумажной литературы приходят в Сеть с тем, чтобы продолжать там заниматься литературой, собственной жизнью, зарабатываньем денег и т.д. Но так или иначе они работают на Сеть. У вавилонского прокуратора направление другое, прямо противоположное.

"Вавилон", надо думать, начинался как полезное собирание контекста. И если бы не навязчивый, дурного вкуса конферанс, вроде "наш - найкращий", "остальные - обман и подделка", то и все славно выходит с этим - выкладываемым "Вавилоном" - актуальным контекстом. Он в самом деле отличен - от остальных. Он не столь инертно-традиционен, как "Инфоарт" со своим "Журнальным залом", он не культивирует маргиналов, как "Переплет", и хотя я, убей бог, не понимаю, в чем принципиальная актуальность какого-нибудь Алексея Пурина, все-таки "Журналы", "Тексты" и "Авторы" "Вавилона", если понимать их как отдельный проект, - вещь полезная безусловно, и я подозреваю, статистика хостов вавилонских складывается главным образом из выходов на "библиотечную" его часть. Запрашивая через поисковую машину Мих. Айзенберга, к примеру, я непременно попаду на "Вавилон", и уж там узнаю о существовании Дмитрия Кузьмина.

Впрочем, упрекая "Инфоарт" в инертности, мы здесь вслед за продвинутым куратором, который походя "Инфоарт" пинает, плюем совсем в другой колодец. В тот самый, из которого в конечном счете намеревается испить куратор актуальной литературы. Ведь "Инфоарт", главным образом, создавался как официальный сайт толстых журналов, он выкладывает бумажный официоз и бумажную номенклатуру, так что концептуальные претензии к "Инфоарту" должны адресоваться совсем другому ведомству. Вероятно, оппозиция "Вавилона" "Инфоарту" мыслилась как оппозиция актуальной литературы литературной номенклатуре. Однако даже в такой модели есть известная злокачественность: толстые журналы не то чтобы вовсе игнорируют так называемую "актуальную литературу", и практически все "авторы" "Вавилона" так или иначе в "Журнальном зале" представлены. Не книгами, понятное дело, а журнальными публикациями, но это говорит лишь о похвальной чистоте жанра, то есть в плюс "Инфоарту". Главная неприятность смутного "актуального" концепта в другом. - Сегодня уже очевидно, что пафос "Вавилона" отнюдь не в "собирании контекста", а в том самом агрессивном конферансе и суетливом премиально-рейтинговом дискурсе, в котором куратор преуспел и которому себя со всею посильною страстью посвящает. Причем с самого начала это было перенесением в Сеть именно что актуального бумажного габитуса: видимо, суета вокруг разнокалиберных букеров и выглядит с некоторых пор, - а соответственно, и воспринимается неискушенными, но заинтересованными наблюдателями, - как существо нынешней бумажно-литературной ситуации. Здесь не место судить о спортивно-коммерческих нравах бумажной литературы, просто фокус в том, что самоубийственный бумажный ритуал механически переносится в Сеть, - сначала в "Тенета", затем в собственный пубертатный "Улов" и разного рода насаждаемые рейтинги. А дальше происходит закономерный обратный трансфер, и вот уже сетевые с бумажными в экстазе сливаются на "Дебюте" и Малом Букере, а впереди всех на белом кобыле угадайте кто?

Итак, очевидная ущербность оппозиции "актуальная литература - номенклатура" в том, что нет такой оппозиции. Просто "Инфоарт" представляет на сегодняшний день номенклатуру бумажную (но без конферанса, - несчастный Костырко не в счет, - как свершившийся факт), а "Вавилон" - сетевую. Рано или поздно они взаимоперетекают, и я думаю, в снах с четверга на пятницу вавилонский прокуратор видит себя в кресле Андрея Василевского. Уж никак не меньше.

Со школьной скамьи мы знали, что у ВРЛ есть два сакраментальных вопроса, и они применялись ни много ни мало - к мироустройству. То были "Кто виноват?" и "Что делать?". У "актуальной литературы" в ее премиально-рейтинговом чаду тоже есть два вопроса: "А судьи кто?" и - уже в завершение раздачи - "За что?". Таким образом, первый и главный вопрос "актуальной литературы" - кто у раздачи, то бишь кто есть номенклатура. Номенклатура, как известно, во все времена складывается из публики окололитературной, до известного момента там состояли функционеры, а после известного момента функционеров потеснили писатели из бывших и реально работающие критики (что отрадно). Далее должна произойти дежурная смена поколений, и здесь - кто успел, тот и съел. В конечном счете одни производят продукт, другие занимаются распределением символических слонов. Эти профессии редко совпадают, однако есть что-то эйфорическое в самом механизме приобщения. - И вот поэт Дмитрий Кузьмин, который пишет стихи и называется поэтом в силу участия в сборнике "Поэты в поддержку Григория Явлинского", заседает в одном жюри с поэтом Кенжеевым. Мне не попадалось воспоминаний Кенжеева об этом историческом моменте, вот разве что в "Литературном дневнике" "Вавилона" можно прочесть о том, как встретились два поэта.

И наконец, если вернуться к существу вопроса о литературных сайтах, о сетевом и бумажном контекстах: в чем, скажем так, принципиальное отличие патриархальных "Тенет" от "Улова", "Дебюта" и прочих насаждаемых тем же "Вавилоном" премий, конкурсов и рейтингов? В "Тенетах" изначально работал анонимный гестбук - вместо номенклатурного ареопага, каковой ареопаг, понятное дело, появился, но это уже было начало конца. Сеть, с ее до- или пост-авторской органикой, по природе своей противостояла именному - номенклатурному прилавку, расплачиваясь за то абсолютной безответственностью своей риторики. Какой-нибудь аноним Сержик качественно мало отличается от сетевого Пирогова, но когда Пирогов из Обсервера перемещается в "Литературную газету", наступает тотальное смешение контекста, такое же, как в Сети, когда на смену анонимным гестбукам приходят конкурсы, рейтинги и премии с обязательным номенклатурным жюри. Что же до конферанса Д.Кузьмина, то он-то как раз "гостевой" по сути своей и для гестбука сгодится (хотя драйв у Кузьмина, известно, никакой), а вот на авторскую литературную критику не тянет. В самом деле, представим себе виртуального, однако же исторического "организатора/куратора литературного процесса", какого-нибудь Белинского, или, скажем, Брюсова, задетого в "Библиотеке для чтения" или там в "Мире искусства" соответственно литератором NN. И вот этот самый Белинский или Брюсов в присущем ему печатном органе, будь то "Отечественные записки" или "Аполлон", привселюдно заявляет буквально следующее: "Единственный возможный метод действий здесь (в смысле, отмстить обидчику. - Б.М.) - ебать, предварительно приковав наручниками к батарее центрального отопления..." Подробности процесса (там еще что-то про кляп) опускаются; в конце концов у этой самой батареи мы и оставим "профессионального литератора и дипломированного филолога", тогда как он своими заботами нас не оставит. Это уж как пить дать...