Ненавидеть людей несложно.

Точнее, совсем просто.

Гораздо сложнее испытывать к людям какие-то другие, менее сильные чувства.

Ненависть движет большим городом. Ненависть - кровь и плоть большого города.

По городу текут реки ненависти. Они рисуют новую карту, прокладывая неизвестные прежде улицы, переулки и проспекты. Уберите ненависть, и город покроется песком и пылью.

Ненависть стала важнее электричества, газа и горячей воды. Электричество одно на всех, газ и горячая вода тоже, даже деньги, по большому счету, выглядят всегда одинаково.

Не эти скучные и банальные вещи делают человека человеком.

"Вещи" - само это слово уже скучно и банально.

Ненависть - не вещь. Не брэнд и даже не тренд. Ненависть больше, чем религия, и шире, чем национальность. Можно сказать, что ненависть занимает то место, которое в разные времени занимали религия, национальность, тренды и брэнды.

Ненависть определяет бытие.

И, заодно, сознание.

Человек есть то, что он ненавидит. А также то, как он это ненавидит.

Ненависть - самая надежная и точная ID-card. Без ненависти общество распадется на атомы - индивидов без идентичности.

Большой город предлагает практически бесконечное количество разновидностей ненависти.

Можно ненавидеть правительство, журналистов, анархию, албанцев, сербов, зубных врачей, адвокатов, бомжей, метро, милицию, нелегалов, наркоманов, алкоголиков, трезвенников, курильщиков, соседа, собаку соседа, жену соседа или электродрель соседа.

Главное - делать это красиво. Найти себе ненависть по мерке. По карману. По вкусу. По жизни.

Я ненавижу множество вещей.

Во-первых, я ненавижу продавцов и менеджеров винных отделов супермаркетов. Я уверен, что в частной жизни, вне работы они приятные во всех отношениях люди, не заслуживающие не то что ненависти, а вообще внимания. Если бы им хватало мужества всегда оставаться такими - тихими и незаметными в толпе мужчинами и женщинами!

Но нет, им не хватает. Увы.

У меня иногда складывается ощущение, что на самом деле это один и тот же человек. Даже не человек (куда там!), а злой гений, моя личная гарпия. Она встречает меня уже у первого стеллажа с бутылками и с плохо скрываемым раздражением приступает к пытке.

- Здравствуйте, могу я вам чем-нибудь помочь?

Она всегда начинает с этой фразы.

- Нет, спасибо, - отвечаю я обычно. Отвечаю со вздохом, так как слишком хорошо знаю, что это только начало.

Если гарпия в хорошем настроении и уже пообедала, она грозит мне кривым пальцем с длинным черным когтем и, отползая в свой темный угол, бормочет:

- Хорошо, но если у вас будут какие-нибудь вопросы, обращайтесь, я вам помогу.

Раньше я благодарил ее. Теперь просто киваю. А иногда даже и не киваю.

Пользуясь затишьем, я начинаю выбирать вино. Да, мне нужно для этого много времени. Да, время, которое я трачу на то, чтобы выбрать вино, иногда больше того, в течение которого я это вино выпью.

Ну и что?

Разве это повод?

Для гарпии - да.

Через пятнадцать минут она уже снова голодна (метаболизм гарпий такой же, как у голубей - им нужно есть каждые четверть часа). Я стараюсь обмануть себя, я смотрю только на бутылки и этикетки, я усиленно вытесняю из своего поля зрения приближающуюся фигуру в сером костюме.

- Вы что-нибудь выбрали?

Вопрос, на который я не могу ответить, - какое им дело до того, выбрал я что-нибудь или нет? В конце концов, может быть, я пришел просто почитать этикетки. Может быть, я таким образом изучаю иностранные языки. Конечно, сказать такое гарпии я не могу. Вместо этого я качаю головой и вяло благодарю, надеясь, что она снова уйдет в свой чулан. Такое бывает редко, вернее, такого почти не бывает. Обычно именно в этот момент гарпия наносит свой коронный удар.

- А вот, взгляните! У нас есть чудесное красное бургундское! Сухое и терпкое.

Бесполезно объяснять гарпии, что бургундское бывает только сухим. Бесполезно также объяснять, что любое бургундское в той или иной степени терпкое. Я было пытался отговариваться тем, что мне не нужно бургундское, что я вовсе его не люблю, - гарпия делала круглые глаза и продолжала:

- Как? Вы не любите бургундское? Возьмите вот это, попробуйте, вам понравится, я обещаю.

Я использовал еще одну отговорку. Если гарпия предлагала красное, я говорил ей, что вино мне нужно к рыбе. Получалось неплохо. Какое-то время. Но однажды я понял, что и эта отмазка больше не канает.

В тот день я уже почти выследил вино, которое полностью соответствовало моему настроению и, что немаловажно, погоде. Это должно было быть либо красное каталонское, либо красное же лангедокское. Был, впрочем, вариант взять провансальское, но смущало то, что разлито оно было в Эльзасе, хотя на этикетке стояло имя владельца компании-поставщика, а это всегда добавляет баллов - на заведомой бурде и названия компании не найдешь, не то что имени. В конце концов, в Эльзасе много чего хорошего разливают. Все-таки, я склонялся к крепкому, хотя и несколько простоватому каталонскому - день был свежий, а дома лежала коробка камамбера, уже достаточно старого для того, чтобы, раз открыв, съесть целиком, не откладывая на завтра (и не рискуя, таким образом, дверью в квартиру, которую наутро запросто могли бы взломать, учуяв непривычный запах и спутав его с трупным). Словом, я уже почти выбрал. Да что там, я выбрал - мне оставалось только взять бутылку и пойти к кассе.

Но я не успел.

Появилась она. Гарпия.

- Я могу вам чем-нибудь помочь?

- Нет, спасибо. Я уже выбрал.

- Выбрали? Жаль. У нас появилось замечательное красное бордо.

(Кстати, я так и не могу понять, почему в Москве так много бордо? 80% винного рынка - бордо. Лично я, например, бордо практически не пью.)

- Нет, спасибо, красное мне не подходит, мне нужно вино к рыбе.

На это гарпия ничего не сказала, и я уже торжествовал победу. Однако что-то было не так. Вместо того чтобы уползти в свою нору, гарпия осталась стоять рядом со мной, в ее осанке появилось даже нечто от статуи.

Я оглянулся по сторонам.

Мимо нас с гарпией прошел человек. Он толкал перед собой тележку с продуктами. Собственно, продуктов в тележке было мало. Банка красной икры, банка черной икры, вакуумная упаковка какой-то красной рыбы и батон белого хлеба. Проходя мимо стеллажа с винами Бордо, человек почти не глядя ни на этикетки, ни на ценники взял бутылку красного и кинул ее в корзину. К красной рыбе, красной и черной икре и батону хлеба.

Гарпия смотрела на меня с почти нежной улыбкой.

Тогда я понял, что я ненавижу и таких вот людей. Во-первых - гарпий, а во-вторых - таких людей.

Нет, конечно, я не испытываю к ним ненависть 24 часа в сутки. Более того, я уверен, что в то время, когда они не запивают соленую красную рыбу (или соленую красную икру) красным вином, они вполне милые и даже в чем-то душевные люди. Но поскольку ненависть определяет человека, а не наоборот, то в это другое время их для меня все равно что нет.

Я не вполне уверен, стоит ли ненавидеть официантов в кафе с французскими названиями. Скорее всего, нет. Если кого и стоит - так это директоров этих кафе. Если гарпии из винных отделов больших московских супермаркетов все же в состоянии отличить бургундское от эльзасского (пусть не по вкусу, а хотя бы по ценнику), то эти существа могут позволить себе предлагать посетителям пять, от силы - шесть вин, три из которых никак не идентифицируются по месту происхождения, четвертое - бордо, с надписью semi-sweet на этикетке (для меня это было открытием), а пятое (и шестое) - столовое вино с оригинальным названием "Bon Jour". С другой стороны, такой беспредел автоматически выносит директоров кафе за пределы группы, достойной ненависти, потому как иначе пришлось бы начать ненавидеть дворников, сантехников и радио "Русский шансон", а это уже означает переход в другую касту. К этим явлениям ненавидящий людей, которые запивают соленую рыбу красным вином, должен быть равнодушен.

Так же не стоит ненавидеть человека, который, придя в кафе с французским названием и обнаружив там все вышеперечисленные ужасы, несмотря ни на что хочет выпить вина. Хотя и для здоровья, и вообще было бы полезней пиво или водка. А то и все вместе.

Можно ненавидеть тех, кто любит эльзасское, хотя это, конечно, вкусовщина.

Когда-нибудь я открою курсы своей ненависти. Я знаю, как я буду это делать. У меня есть план. Он дьявольски прост (нужна виза и совсем немного денег): мы берем машину и едем по винокурням. Точнее, по пещерам. Маршрут, а также время, которое необходимо потратить на ту или иную пещеру, определяю, естественно, я. Дегустируем и едем дальше. Попутно осматриваем местные достопримечательности и наслаждаемся ландшафтом. Пробуждение ненависти к гарпиям гарантировано после третьего дня упражнений.

Впоследствии идею можно, кстати говоря, коммерциализовать. Звучит ведь: "Винные туры". В конце концов, ненависть - не только identity. При благоприятном раскладе это еще и профессия.