Словосочетание "сетевое искусство" до последнего времени не вызывало у меня никаких эмоций. Так уж сложилось, что я не дружу с техникой - и техника не дружит со мной. Мы друг друга терпим, сосуществуем. И поэтому я, совершенно естественно, не мог допустить, чтобы сложноустроенные технические средства коммуникации и информации обладали какой-либо эстетикой, за исключением разве что дизайна. Но после встречи с Андреем Великановым мои представления о сети и об искусстве изменились.

Великанов - сетевой художник, у него персональные выставки, публикации, сетевые и видео-проекты, свой сайт. В первый же день нашего знакомства он заговорил про сетевое искусство: сеть, медиа, информационные события, кризис саморепрезентации, новый мимезис, сетевая эстетика и, наконец, "виртуальное тело Юкста" - все это слишком необычно, слишком ново. Я внимательно вслушивался в мягкий и ровный голос Великанова, пытаясь зацепиться хоть за что-то узнаваемое. И вдруг - знакомая еще по школе тень промелькнула за его спиной. Конечно же, этот востроносый профиль нельзя было не узнать. Это был Гоголь. Тень Гоголя улыбалась словам Великанова.

Гоголь и Великанов, что их могло связывать?

Вернувшись домой, я перечитал "Мертвые души" и понял, что такое сетевое искусство.

Главный герой поэмы Павел Иванович Чичиков, будучи мелким чиновником, выдает себя за помещика и скупает крепостных, которые формально еще числятся живыми, но фактически являются уже мертвыми. "Один умер, другой родится, а все в дело годится" - в одной фразе, которая принадлежит на секунду промелькнувшему безымянному персонажу - "секретарю", упаковано все содержание поэмы "Мертвые души". "Дело" - социальное делопроизводство - заключается в учете только социально-значимых параметров. Они выявляются отсечением всех остальных подробностей повседневно-бытового характера. Пропустив через такую машину человека, "освободив" его от органической жизни тела, неорганической жизни сознания и души, получаем статистическую единицу, или "мертвую душу".

"Мертвая душа" - это абсолютно социальное существо. Главная характеристика такого существа - его полная нейтральность, равнодушие к различению живого от мертвого. Единственно, на что оно способно, - это числиться и подвергаться статистической обработке, при которой оно может попадать из одного списка в другой, из одной социальной ячейки в другую. В этом весь смысл социального существования, этим мотивируются действия Чичикова. Чиновник Чичиков хочет перейти из одной социальной ячейки в другую. Для этого надо изменить стиль жизни, ее социально-значимые параметры. Для этого, прежде всего, надо стать "хозяином и приобретателем" своей жизни.

Нас окружают предметы, в которых нам хотелось бы видеть отражение нашего стиля жизни, которые говорили бы все о наших устремлениях и нежеланиях идти на компромисс, в которых высокий технический уровень и стиль были бы доведены до уровня искусства, а внимание к деталям диктовалось необходимостью, а не запоздалыми идеями. Гармоничное сочетание дизайна и функций окружающих предметов говорит многое о нашем стиле жизни и устремлениях. Во многих отношениях это сочетание влияет на то, как мы строим свою личную жизнь.

Но Гоголя здесь интересует, конечно же, не то, как Чичиков устраивает свою личную жизнь, не то, как чиновники становятся помещиками. Его интересует не социальная действительность, а универсальность метаморфозы, производящей пошлость, и, главное, способность последней выдать себя за высочайшее достижение искусства, мысли, чувства.

Метаморфоза, которую описывает Гоголь, наглядно демонстрируется разговором Чичикова с Собакевичем. Ситуация известная: два мошенника хотят заключить сделку, и при этом совершенно естественно встает вопрос о стоимости. Стоимость, как говорится, не является свойством вещей. Стоимость - это условность, она тем более условна, ведь сам товар (мертвые души) - условность, "фуфу", как выразился Чичиков. Условность такого товара безусловна, т.к. при огромном непрерывном производстве мертвых душ, как теперь будет называться смерть, спроса на них нет никакого. Комизм заключается в том, что на фоне всеобщей невостребованности этого товара появляется Чичиков, который эту никчемность, "фуфу" готов покупать. На невостребованный товар появляется спрос, и осталось дело за малым - условиться о цене.

При всей необычайности этой ситуации, она остается, тем не менее, самой заурядной: один продает, другой покупает. Надо только выяснить, как много Чичиков готов платить. И вопрос другого персонажа этой поэмы: почем у вас мертвые души? - это вопрос далеко не праздный, это вопрос смыслополагающий.

Вам больше не придется оставаться пассивным зрителем, Вы становитесь участником событий и получаете возможность управлять и строить - создавать свой уникальный и персональный мир развлечений и информации.

Именно вопрос о стоимости инициирует "обильное наводнение речей" Собакевича, то есть презентацию товара или просто рекламную компанию. Рекламируя мертвые души, Собакевич с изумительной подробностью информирует о достоинствах своих умерших крепостных. Какой смысл во всех этих "исчислениях", как выразился Чичиков, если взять во внимание то, что это не простой товар - "ведь души-то самые давно уже умерли, остался один неосязаемый чувствами звук". Но для рачительного Собакевича все эти "исчисления" так же осязаемы, как и бумажки ассигнаций, одна из которых, кстати, оказалась "немного разорванной". Мелочь? Но указание на все эти мелочи, которыми можно просто любоваться и радоваться, не придавая им особого значения, дают возможность Собакевичу, например, постоянно делать заверения в своей дружбе. Собакевич все видит, все замечает, все различает, но ради "дружбы" готов закрывать глаза на все и, не придавая значения мелочам, быть безразличным, "чужим", и "за дрянь брать деньги" - "по сту рублей за штуку!".

Однако и позиция Чичикова тоже объяснима. Умершие души - это уже не люди, они, конечно же, еще продолжают числиться, то есть оставаться как бы людьми. Но самих людей уже нет, хотя при этом они продолжают быть, вернее, как бы быть. Людей нет, есть запись - знак, за которым нет никакой реальности - муляж, который не стоит и речи о нем, кабы не нужда. И Чичиков полагает "с своей стороны, положа руку на сердце: по восьми гривен за душу...".

Между ста рублями Собакевича и восьмью гривнами Чичикова возникает зазор. Этим зазором устанавливаются смещающийся смысл и границы фантома-"фуфу". Смысл и границы ускользающего фантома-"фуфу" удерживаются от исчезновения непрерывным производством различий. Благодаря различиям фантом ускользает, но не исчезает. Определяющая роль этого всегда условного движения принадлежит этому "кабы не нужда", то есть спросу.

Вдруг возникшая нужда, спрос на эти муляжи наделяет их смыслом. Одновременно со смыслом "неосязаемый чувствами звук" обретает вполне конкретную осязаемость денежных знаков. В ситуации условности и товара, и стоимости на него смыслопорождающим оказывается спрос. Теперь, когда есть спрос на мертвые души, они уже не "дрянь", а имеющий свою стоимость товар. То есть благодаря спросу муляж наделяется качествами и становится товаром. И реклама выступает в качестве развития спроса, его производства за счет углубления различий, перечисления подробностей, пусть и незначимых, ненужных, иллюзорных.

"Приобретение - вина всего", - делает вывод Гоголь в конце первого тома поэмы, прерывает свою работу над "Мертвыми душами", потому что вынужден готовить своего читателя к потреблению чего-то необычного - к прозрению своих героев и исправлению их. Именно так он и понимал свою книгу "Избранные места из переписки с друзьями", которую он публикует после первого тома "Мертвых душ". Но продолжения поэмы не получается. Поэма как бы желает теперь жить своей жизнью. Гоголь заламывает руки от бессилия, его замысел рушится.

Возможно, рассеивание электронов и не покажется той самой важной характеристикой, которая определит Ваш выбор, но оно имеет большой значение для получения наилучшего возможного качества изображения. Для того чтобы обеспечить высокое качество изображения в целом, все объекты в кадре должны быть соответствующим образом сфокусированы, а их цвета и геометрия правильно переданы на всех участках экрана, от центра до самых краев.

Но окончательный вывод Гоголя связан не с "приобретением". Есть что-то, что делает приобретение привлекательным, что дает ему возможность соблазнять нас, проникать в нас и овладевать нами. Здесь открываются, по крайней мере, две любопытные детали, зафиксированные Гоголем.

Речь идет о том, что мертвые души как статистические нейтральные единицы, соединяясь в списках, образуя порядки, приобретают какие-то ранее несуществовавшие характеристики и свойства. Такие свойства, что они оказываются способными, вызывая чувства, возбуждая образы, вторгаться в мир действительный, не статистический. Мертвые души как бы перестают быть мертвыми, они как будто оживают, захватывают Чичикова, овладевают его чувствами, когда он работает над списками. Так внутри нейтрального, безразличного, что представляют собой мертвые души, возникает своя эстетика, и герои Гоголя, а возможно - и он сам, наслаждаются ею.

Другая деталь, зафиксированная Гоголем, касается того, как тайное дело Чичикова становится предметом обсуждения целого города. Немалое место в поэме уделено описаниям всевозможных слухов, мнений и рассуждений по поводу покупок, производимых Чичиковым. Сама мысль, посетившая Чичикова относительно покупки ненастоящих, мертвых душ, будучи фантомом, образует вокруг себя своего рода облако, состоящее из разговоров, сплетен, домыслов. И все последующие действия, разговоры являются частью этого облака. Да и сама поэма, и события, с ней связанные, тоже могут рассматриваться как все тоже облако, "фуфу", как сказал бы Чичиков. Но это облако Фуфу уже не зависимо от воли Гоголя, оно не подчиняется ему, оно ему не принадлежит. Более того, своим, прямо-таки человеческим, нежеланием подчиняться оно провоцирует Гоголя на деструктивные антихудожественные жесты, толкает его к самоубийству.

Наслаждаясь отличным качеством и многообразием функций легко не заметить, насколько высок технический уровень. Но Вы обязательно должны обратить на это внимание. Кажется, что плоский экран был создан легко и без всяких усилий, однако Вам интересно будет узнать, что панель из закаленного стекла была сконструирована в соответствии с очень жесткими стандартами, что позволило минимизировать блики и структурные искажения.

Сжечь собственное произведение - акция в духе современного концептуализма. Но ведь концептуализм - это символ кризиса, смерти искусства, свидетельство несостоятельности художника творить эстетику, быть художником. И Гоголь под влиянием инициированного им самим облака Фуфу становится, как ни странно, художником-концептуалистом, несмотря на горячее желание быть проповедником и монахом.

Выполненный Гоголем отказ - это последнее, что можно было сделать, чтобы остаться Гоголем-художником, творцом, то есть живым, а не мертвым. Чтобы не растворится в статистической "как бы" реальности, избежать ее влияния, необходим выход в сверхреальность. Но сумел ли Гоголь осуществить этот выход? Не был ли жест Гоголя все тем же движением по бесконечным лабиринтам облака Фуфу?

Так что же такое - это облако Фуфу? И при чем здесь сетевое искусство А.Великанова?

Облако Фуфу - это событие, инициированное Гоголем и его поэмой. Это и сюжет поэмы, и ее герои, и судьба самого Гоголя, и множество сложных противоречивых наслоений, связанных с поэмой и повлиявших на судьбу ее автора. Это и критика, и слухи, и рассуждения, и исследования - все то, что складывается и образует информационное событие, которое из-за своей неопределенности и расплывчатости похоже на облако, облако Фуфу. Облако Фуфу - это информационная среда, которая уже выходит из-под контроля Гоголя как автора поэмы и разворачивается согласно законам не литературным, а информационным. При этом Гоголь, написавший поэму и уничтоживший ее часть, становится одновременно и автором поэмы, и ее жертвой. Гоголь-художник превращается в Гоголя-медиа, проводника информационного события. Художник становится медиа ⁽¹⁾.

Характерной особенностью информационной среды является то, что в ней из-за огромного количества невостребованной информации невозможно разобраться, что действительно имеет место быть, а что принадлежит к разряду слухов и сплетен. Различие между действительным, настоящим и выдуманным размывается, оно перестает быть значимым.

Незначимость различения между настоящим и ненастоящим - основополагающая специфика сетевого искусства и позиции сетевого художника.

Итак, существует инициированное реально происходящими действиями информационное событие. Например, таким событием для русской культуры является поэма "Мертвые души", которая инициирована реальными действиями Гоголя. Структура такого события очень сложна, как правило, оно состоит из огромного наслоения различной информации, большей частью не востребованной. Благодаря этим наслоениям информация теряет свою главную функцию, она перестает информировать, то есть передавать смыслы, и одновременно приобретает новые качества, интересные с эстетической точки зрения.

И существует медиа, то есть проводник, ретранслятор этого информационного события. Это не обязательно должен быть человек, это может быть группа людей, организация или какой-нибудь объект. Позиция медиа характерна тем, что ввиду его телеологической или прагматической заинтересованности для него эстетическая составляющая не так актуальна, как для художника.

Роль художника заключается в том, чтобы опознать, засвидетельствовать существование информационного события и найти способ заархивировать его эстетическую значимость. Для этого необходимо изобрести средства, инструменты, которые бы разворачивали найденное событие в эстетическом ракурсе. Сетевое искусство - это создание зеркал, которые отражают, или, лучше сказать, свидетельствуют бесконечным набором отражений-интерпретаций о событиях и реконструируют ⁽²⁾ их с эстетической стороны.

Для сетевого художника всегда есть риск самому превратиться в медиа, повторить путь Гоголя. Зазор между медиа и художником удерживается интерпретацией, осуществляющей эстетический сдвиг, задающей эстетический ракурс.

Итак, сетевая эстетика - это один из способов художественного обживания информационного пространства, информационной среды. Это выделение в информационной среде событий, фиксация их и архивирование. Объектом сетевой эстетики является информационное событие. Такое событие не имеет ни автора, ни четко фиксируемых пределов, оно обладает свойствами описанного выше облака Фуфу.

В результате эстетического обживания, исчисляемое в битах информационное пространство превращается в завораживающее зрелище, апеллирующее уже не к памяти, а к чувствам. При этом зритель неизбежно превращается в со-участника, а информационная функция такого зрелищного события становится коммуникационной ⁽³⁾.

Технические средства: теле, видео, Интернет и др. - это инструменты в руках сетевого художника, его кисточки. Электронные и виртуальные технологии - это его краски и мольберт. Реконструкция и архивирование - это произведение его искусства.

Естественно, компания Sony гордится и идеальным равновесием между технической новизной и эстетикой, не только в серии телевизоров WEGA . Телевизор или произведение искусства? Почему бы и не совместить в одном предмете оба эти качества. На этот телевизор обращают внимание даже тогда, когда он выключен. Обращаясь к этой новой серии телевизоров, Вы каждый раз убедитесь в том, что Sony постоянно преодолевает технические барьеры, прокладывая путь в новое тысячелетие, и, предчувствуя перемены, превращает новые технологии в реальные преимущества.

Однако после разговоров о сетевом искусстве и чтении "Мертвых душ" остается несколько вопросов, на которые Андрей Великанов мне пока ответить не смог.

Если Гоголь - это художник, а "Мертвые души" - это произведение его искусства, результат его творчества, то насколько к сетевому искусству приложимо понятие творчества? Можно ли ставить вопрос об авторстве в сетевом искусстве?

Для представления произведения искусства в качестве такового художник традиционно занимал привилегированную позицию. Как сетевому художнику удается локализоваться, обособиться и удерживать отстраненную позицию в информационной среде?

Можно ли описывать сетевое искусство с помощью традиционных эстетических критериев и категорий?

Каждому нравится создавать свое персональное пространство, окружение, которое отражает настроение и создает некую среду обитания. И если Вам захочется внести в эту среду развлечение, которое может доставить отличный телевизор, Вы не найдете ничего лучше телевизоров серии "Моя WEGA"!

Примечания:

(1) "Этимологически "медиа" - это просто "посредничество". Но в современной ситуации роль посредника уже безмерно далека от какого-нибудь банального "перекупщика". Он фактически становится самодовлеющим центром между теми, кого он "соединяет", а его миссия воспринимается уже не иначе, как "дающая им надежду на выживание" (Jean-Francois Six, "Mediation Dynamics", 1997)". В. Штепа. Медиа или NЕТ.

(2) "Я настаиваю на своем - ничего святого, все подвергать деконструкции - и чувствовать сильнее, и это не значит конец творчеству, конец любви. Просто проходишь какой-то рубеж и после этого все происходит на новом уровне". А.Великанов. Переписка философа с художником.

(3) "Коммуникация - это лишь операция передачи, трансляции. <?> Информация в современном мире практически свелась к коммуникации, которая стала почти "самодостаточной". Если мы так определим информацию, то становится понятным, почему главным феноменом нашей эпохи стал Интернет, а не гигантские электронные банки данных или искусственный интеллект. В Интернетe не создается никакого знания, но зато он многократно увеличивает возможности осуществления коммуникаций". Дмитрий Иванов. Виртуализация общества.