Русский Журнал
/ Net-культура / www.russ.ru/netcult/20020307n.html |
Все о поэзии 97 Написать в гостевую Мирослав Немиров Дата публикации: 7 Марта 2002 Джексон, Майкл 1. Еще один ненавистный символ Америки вообще и ее культурной экспансии в частности. Дождливым летом 1995 года мы сидели с человеком по имени Юрий Ренев, выпивали и целую ночь ссорились относительно духовного облика Соединенных Штатов Америки. Ренев стоял на той, крайне популярной в нашей Отчизне, точке зрения, что вся Америка есть один прагматизм, бездуховность и только погоня за золотым тельцом. Я говорил ему, что он сам козел. - Да там ебанатов еще побольше, чем где угодно! - утверждал я про США, и так я скажу и сейчас. Вот их перечень - первых, пришедших в голову: Морфи, шахматист; Сэлинджер, писатель; Кизи, писатель; Фишер, опять шахматист; Питер Грин, гитарист. Это я перечисляю тех, кто на самой вершине успеха взял да и забил на все - и погрузился во внутреннюю жизнь, о которой ничего не известно. И, если уж призадуматься, вот русских я что-то таких и не припомню. Разве что старец Федор Кузьмич, если, конечно, это правда, что - - - И вот еще пример: этот самый Майкл Джексон: ну в какой стране такое безумное чучело и просто нелюдь могло бы быть всенародным кумиром? А вот в Америке это есть в наличии. Что подтверждает вышевысказанный тезис: конечно, американцы, может быть, и одномерные человеки, но эта их одномерность, судя по тому же Джексону, пролегает в каком-то особом измерении, очень отличном от общечеловеческого. 2. В параграфе 1, вижу, я несколько невнятно изложил то, что хотел сказать. Это вот почему: я и сам толком не понимал, чего я именно хочу сказать. Ибо это было у меня только смутно в голове, подобно струне в тумане. Но теперь я понял, что я имею в виду, и могу сформулировать. И я формулирую: я имел в виду то, что о бездуховности либо нет американцев сказать невозможно ничего, чему доказательством является, среди прочего, сумасшедший и столь многолетний успех там Майкла Джексона. Ибо люди, способные искренне восхищаться им и его творчеством, лежат настолько за пределами сознания и понимания людей, являющихся нормальными, что высказывать хоть какое-либо суждение об их психологии, мышлении и так далее есть занятие, своей необоснованностью примерно подобное высказыванию суждений о психологии и способе мышления, например, привидений: не знаем и никогда не узнаем. Джин-тоник XVIII век: англичане покоряют Индию. В ней свирепствует малярия. Им выдают хину от нее. Для обеззараживания кишащей бактериями воды им выдают джин. Вот что делают англичане - английские солдаты, точнее говоря, ибо речь идет именно о них: не долго думая, они все это выливают в один стакан и пьют. Ну, а чтоб все же было не так горько - все же хина! - они добавляют туда сахар. Вот с тех пор во всем мире и пьют джин именно мешая его с подслащенной хинной настойкой, получившей название тоник. Только ее теперь еще и газируют для пущей вкусности. Когда появляется джин-тоник в банках в России, я могу указать почти совершенно точно: в конце октября 1993. Поясняю, откуда такая точность: в начале ноября этого года я посещаю город Санкт-Петербург с дружественным визитом - и с утра, пребывая с похмелья, направляюсь к ларьку. Там я впервые и вижу указанный в банках - а в Москве его еще не видывал. Ну а затем он появился и в Москве, и везде, и не только в банках, но и в полуторалитровых пластиковых бутылках. В конце 1990-х большим любителем такового, полуторалитрового (и, кстати, очень плохого - очаковского), был тюменский человек по имени Шаповалов Ю. Летом 1998, например, будучи в городе Москве, проживая у брата своего, майора, он проснулся ночью в свойственном ему тогда состоянии полнейшего бодуна и положенную ему на ночь бутылки водки у изголовья обнаружил опустошенной: видимо, просыпался чаше обычного и всю - - -. Но у Шапы было НЗ. У него уже год гнил палец на ноге по причине тромбофлебита, он был всегда поэтому перевязан бинтом. Так вот: в бинт была вмотана - на самый черный момент жизни - пятидесятка. Шапа понял: этот черный момент наступил. Он размотал бинт, вынул пятидесятку и неверным шагом во мраке ночи направился к ларьку. На подходе к ларьку его и схватили знаменитые своей беспощадностью московские милиционеры. - Куда, мужик, направился? - намерение милиционеров было просто, очевидно и нескрываемо: выяснить, есть ли у Ю.Шаповалова деньги, а выяснив, что есть - отобрать их. Понимал это и Ю.Шаповалов. Но присущая ему правдивость - а также и понимание, что запираться бесполезно, - вынудило его ответить как есть: - Да мужики, с похмелья я! Вот за джин-тоником иду! - За чем?!! - поразились менты. Они привычны были к тому, что, пытаясь спасти деньги и апеллируя для этого к остаткам их, ментовского, некогда человеческого, облика, алкаши упирают именно на то, что находятся при смерти и идут за чекушкой или боярышником. Но так вот нагло заявить, что алкаш идет не за чем-то, а за развратным антипатриотичным джин-тоником за 24 рубля бутыль (при том, что чекушка тогда стоила рублей 12)?!! Да еще и притом за ДВУМЯ джин-тониками - Шапу, конечно, заставили вывернуть карманы, и наличие у него пятидесяти рублей было обнаружено. И что? Отняли ли у Шапы менты его заветную пятидесятку? Нет! Сила необходимости для Шапиного организма срочного приема алкогольного напитка придала ему такое демосфеновское красноречие, что он неизвестным науке способом - сумел убедить ментов в том, что у него - Шапы - деньги отнимать нельзя, потому что ему - Шапе - похмелиться нужно позарез, и притом именно - джин-тоником, и притом именно - двумя ими. Вот какие скрытые, еще неизученные ресурсы таятся в глубинах человеческого организма! При крайней нужде он может, оказывается, одними словами, жестами и выражением лица воздействовать даже на лютых московских ментов, подчиняя их своей воле! Вот где оно, короче, таится - поле деятельности для исследований в области парапсихологии. Классик модернизма, а также человек, которой должен быть включен в советскую и русскую историю за то, что именно он явился тем автором, написанное которым слово "хуй" было легально опубликовано в легальном издании на русском языке и в России - во все три буквы сразу, без всяких там многоточий. Даже не в России, а еще в СССР! Еще во время полной КПСС, в 1989 году! В журнале "Иностранная литература", 1989: в 12-м номере, в окончании "Улисса". Там поток сознания уж совсем распоясывается, начиная течь уже без знаков препинания и с трудновычленимым смыслом:
И такого - страниц 80 журнального формата - вот у цензоров и не хватило терпения прочесть это все до конца. Вот в середину его хитроумный переводчик и всунул знаменитое словцо, осуществив тем самым идеологическую диверсию, подрыв основ власти КПСС, а также, нужно полагать, и - бросив дерзкий бескомпромиссный вызов указанным основам:
Так вот бесстрашные бойцы сопротивления во мраке ночи расшатывали упомянутые основы - и таки расшатали.
|