Русский Журнал / Net-культура /
www.russ.ru/netcult/20020725n.html

Все о поэзии 105
Написать в гостевую

Мирослав Немиров

Дата публикации:  26 Июля 2002

Тут меня порицает кое-кто, что я в сочинении, озаглавленном "Все о Поэзии", пишу о чем угодно, от кризиса августа 1998 до выборов декабря 1999, а не о самих стихах - буквах расположенных в столбик, и - - -

А так и буду!

Потому что - так правильно!

Впрочем, про собственно стихи тоже буду писать.

Вот, пожалуйста.

Заболоцкий, Николай

Когда минует день и освещение
Природа выбирает не сама,
Осенних рощ большие помещения
Стоят на воздухе, как чистые дома.
В них ястребы живут, вороны в них ночуют,
И облака вверху, как призраки, кочуют.
Осенних листьев ссохлось вещество
И землю всю устлало. В отдалении
На четырех ногах большое существо
Идет, мыча, в туманное селение.
Бык, бык! Ужели больше ты не царь?
Кленовый лист напоминает нам янтарь.
Дух Осени, дай силу мне владеть пером!
В строеньи воздуха - присутствие алмаза.
Бык скрылся за углом
И солнечная масса
Туманным шаром над землей висит,
И край земли, мерцая, кровенит.
Вращая круглым глазом из-под век
Летит внизу большая птица.
В ее движеньи чувствуется человек.
По крайней мере, он таится
В своем зародыше меж двух широких крыл.
Жук домик между листьев приоткрыл.
Архитектура Осени. Расположенье в ней
Воздушного пространства, рощи, речки,
Расположение животных и людей,
Когда летят по воздуху колечки
И завитушки листьев, и особый свет -
Вот то, что выберем среди других примет.
Жук домик между листьев приоткрыл
И, рожки выставив, выглядывает,
Жук разных корешков себе нарыл
И в кучку складывает,
Потом трубит в свой маленький рожок
И вновь скрывается, как маленький божок.
Но вот приходит ветер. Все, что было чистым,
Пространственным, светящимся, сухим, -
Все стало серым, неприятным, мглистым,
Неразличимым. Ветер гонит дым,
Вращает воздух, листья валит ворохом
И верх земли взрывает порохом.
И вся природа начинает леденеть.
Лист клена, словно медь,
Звенит, ударившись о маленький сучок.
И мы должны понять, что это есть значок,
Который посылает нам природа,
Вступившая в другое время года.

Да, автор этих строк и нижеследующих строк, то есть я, М.Немиров - чрезвычайный поклонник стихотворений Заболоцкого.

И если мне предложить составить, допустим, десятку главных русских поэтов 20 века, первая тройка было бы - по алфавиту, а не по порядку мест - Бродский, Заболоцкий, Пастернак. Плюс примкнувший к ним Пригов.

Еще в начале 80-х, в тюменском университете З. был чрезвычайно популярен. Например, Е.Федотов, приехавший в Тюмень поступать в университет большим поклонником Вероники Тушновой и С.Есенина и на каждой пьянке со слезой читавший "Письмо к матери", уже к третьему месяцу первого курса переключился на Б.Садовского и Георгия Иванова и возглашал, опрокинув стакан:

Скучно жить без самовара!
Жизнь пуста и беспредельна!
На душе тоска и мара,
Мир колышется бесцельно!

Если б кончить с жизнью тяжкой,
У родного самовара,
За фарфоровою чашкой,
Тихой смертью от угара!

или:

Мы скучали зимой,
Мы влюблялись весной,
Играли мы в теннис жарким летом,
И вот летим мы под медной луной,
И осень правит кабриолетом.

А к концу 1-го - началу 2-го курса - весна 1981 - перешел уже совсем на авангард во всех формах, от раннего Пастернака до Т.С.Элиота, единственную книжку которого он даже украл из библиотеки - "взял почитать и потерял", заплатив за это 50-кратную (!!!) ее стоимость.

Ну, и на Заболоцкого, конечно, тоже. И теперь на пьянках задумчиво произносил:

В жилищах наших
Мы здесь живем, умно и некрасиво,
Справляя жизнь, рождаясь от людей,
Мы забываем о деревьях...

Или, будучи в более агрессивном настроении:

О мир, свинцовый идол мой,
О мир, свернись одним кварталом,
Одной крысиною дырой,
Одной дырявой мостовой,
Одним проплеванным амбаром,
Но будь к оружию готов:
Целует девку - Иванов.

(http://www.litera.ru/stixiya/authors/zabolockij/stoyat-chinovnye-derevya.html)

А потом пошел и Хармс, и Введенский, и - позднее - Пригов, Кибиров етс - у Федотова оказался действительно хороший вкус.

Правда, советскую поэзию он ни в каком варианте так и не полюбил - ни Возню с Евтей (что, впрочем, свидетельствует тоже о вкусе), но и ни Маяковского, Луговского, Багрицкого, Сельвинского и проч. Федотов Е. был тогда рьяный антисоветчик и не мог проехать по улице Республике мимо памятника Ленина - а ездить приходилось каждый день - чтобы не выругаться матом и не обрызгать слюнями ярости стоящего рядом. Интересно, как он относится к советской поэзии сейчас, когда он поменял свои убеждения на 180 градусов, стал ярым поклонником советской империи, газеты "Завтра" и лично Проханова - неужели Сулеймана Стальского наизусть учит? Или Ф.Чуева? Или Егора Исаева? Или Рубцова с Тряпкиным?)

Впрочем, это отвлечения.

О Заболоцком.

В середине 1970-х советская власть почему-то расщедрилась и ни с того ни с сего издала двухтомник практически полного Заболоцкого - и "Столбцы", и поэмы, и все прочее - чуть ли не стотысячным тиражом.

Среди советской интеллигенции это резко подорвало престиж З. Он сразу перестал быть эзотерическим чтением, (как например, тот же Пастернак - того только и было, что книга 1965 года из "Библиотеки поэта" тираж которой 15 тысяч - пойди найди), и запретным плодом, а стал - - -

Да и опять же Заболоцкий никогда и не был интеллигентским "культовым автором", как тот же Пастернак, или Цветаева, или тем более Мандельштам - и, видимо, из тех же соображений: его все-таки довольно регулярно издавали - то тут сборничек, то там, а потом разродились практически ПСС в виде двухтомника, следовательно - - -

Мне, впрочем, эффект запретного плода был по барабану - я и к Я.Смелякову и к М.Луконину хорошо относился, во-вторых, ни у меня, ни у кого еще из моих знакомцев этого двухтомника не было, поэтому я шел в библиотеку, этот двухтомник в читательском зале брал по читательскому билету какой-нибудь из сердобольных девушек (свой я потерял на второй или третий день после получения) и - шариковой ручкой на полоске бумаги переписывал все подряд. После чего приходил домой и перепечатывал переписанное на машинке в пяти экземплярах под копирку, и перепечатанное сброшюровывал в книжечки. И перепечатывал не по разу, а по два-три - то есть, занимался, настоящим самиздатом (не совсем настоящим - перепечатывал я не совсем запрещенное, а почерпнутое из советских книжек). Машинку я брал напрокат в пункте проката, это было вполне дозволено, они, машинки ("Москва") в этих пунктах штабелями стояли, и стоили недорого - если на день то, кажется, копеек 40, а если на год - то, вроде бы, 35 рублей или около того. Времена, - не такие давние - когда печатную машинку нужно было регистрировать в КГБ - казались далеким и баснословным прошлым. (На самом деле всего 20 лет прошло: от описываемых времен до нынешних, когда описывается, прошло уже больше.)

(Кстати, крайне эффективный был способ в целях запоминания стихов: в результате я чуть не наизусть знал пол-Маяковского, всего Заболоцкого, значительное количество Пастернака, и проч. и проч. и проч. Рекомендую!

Кстати, и до сих пор стихи все цитирую по памяти, так что если будут какие расхождения с оригиналом - не обессудьте.)

И - раздавал всем желающим.

И - довольно-таки преуспел: ввел, так сказать, Заболоцкого в тюменскую университетскую моду. Из самых неожиданных уст можно было услышать:

И в окна конских морд толпа
Глядит, мотаясь у столба,
И в окна конских морд собор
Глядит, поставленный в упор.

(http://www.litera.ru/stixiya/authors/zabolockij/v-moem-okne.html)

или:

Нехороший, но красивый
Это кто глядит на нас?

или

Прямые лысые мужья
Сидят, как выстрел из ружья.

(http://www.litera.ru/stixiya/authors/zabolockij/skvoz-okna-xleschet.html)

Или:

Вся природа тут валялась
В страшно диком беспорядке

и т.д.

Свою роль сыграл в первую очередь, конечно, самиздатский - подпольный!!!! - характер распространяемых мной брошюрок. Распространяй я книги - имей такую возможность - эффект был бы ... Ну, в лучшем случае, читанули бы да хмыкнули.

Вот так.

***

И, кстати, не меньше - а то и больше - "Столбцов" впечатляли натурфилософские поэмы начала 1930-х - "Деревья", "Птицы", "Безумный волк" и т.д. (примеры см. сообщ. Верлибр)

А то, что после обериутов он стал "коллаборационистом" и, якобы, говном, это не совсем так.

С одной стороны - действительно стал, о чем далее.

С другой - самые ударные места в "Столбцах" - они туда уже в конце 1950-х вписаны!

Например:

Там Невский в блеске и тоске,
В ночи переменивший краски,
От сказки были на волоске,
Ветрами вея без опаски.
И как бы яростью объятый,
Через тоску, туман, бензин
Трещал на башне шар крылатый
И имя "Зингер" возносил".

Или:

И под железный гром гитары,
Подняв последний свой бокал,
Несутся бешеные пары
В нагие пропасти зеркал.

И т.д.

Это все - 1958 год.

***

Но почему же это все- таки советская власть вдруг ни с того ни с сего выделила одного из обериутов и его всячески обласкала, остальных продолжая - - -

Соображений у меня 4.

1: (главное) действия советской власти - необъяснимы. Там было одновременно задействовано столько разных тайных пружин, скрытых ходов, того и сего, что угадать почему вышло так, а не этак - это нужно быть лженаучным фантастом, которых одно время целая - - - была, назывались "кремлелологи", самый известный - Умар Автурханов, из более новых - Соловьева и Клепиков, из еще более новых - В.Третьяков, М.Леонтьев + всевозможные конспирологи во главе с Дугиным и газетой "Завтра".

2: после отсидки З. вел себя тише воды и ниже травы, ничего себе "этакого" не позволял и был образцовым членом ССП: нет, чтобы там активничал на собраниях или еще как безобразил - а безвылазно сидел на даче в Тарусе подальше от всего.

3: постепенно и перековался: из бывшего ультравангардиста стал не просто правильным советским поэтом, бери выше! Стал типичным поэтом-эпигоном конца 19 века - все эти

Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!

(http://www.litera.ru/stixiya/authors/zabolockij/zacelovana-okoldovana-s.html)

что очень ценилось советским начальством. Даже выше, чем быть собственно советским поэтом про БАМ и т.д.

(Не зря и советская эстрада это так полюбила.

И про

Ее глаза - как два тумана

(http://www.litera.ru/stixiya/authors/zabolockij/lyubite-zhivopis-poety.html)

- тоже, и барды - про Можжевеловый куст, - это все неспроста)

4: ну и наконец то, что из всех обериутов-авангардистов, З. - вроде бы самый с человеческим лицом.

Если Хармс или Введенский - это как бы открытое неприкрытое издевательство, то Заболоцкий - криво и косо, конечно, но, вроде, хоть частично понятно, что хочет сказать автор: выразить свое непонимание и растерянность перед сложной эпохой НЭПа. Намерение, конечно, не вполне соответствующее линии партии, но в целом сердцу каждого честного партийца близкое: весь этот "угар НЭПа", с его маклаками, нищими на базарах, стерлядями в лавках на Обводном канале, вся эта система кошек, конечно, истинному рубаке-партийцу - - -

***

С последним можно и поспорить.

Про человеческое лицо обериутства Заболоцкого.

Как раз совсем наоборот: из всех обериутов З. был как раз - с самым нечеловеческим - если не просто античеловеческим - лицом. "Лицо коня" его гораздо больше интересовало и радовало, нежели лицо человека.

Толстенькие девочки, пригласите нас на праздники! -

мог призывать Хармс.

Заболоцкого толстенькие девочки никак не интересовали.

Как не интересовали ни "праздники", ни жизнь как таковая.

Для нее он находил лишь следующие (нужно отметить - страшной силы) определения:

Сквозь дверь он чувствует квартиру,
Где труд людской едва лишь начат,
Где от плиты и до сортира
Лишь бабьи туловища скачут,
Где примус выстроен как дыба,
На нем, от ужас треща,
Чахоточная воет рыба
В зеленых масляных прыщах.
Там трупы вымытых животных
Лежат на противнях холодных,
И чугуны, купели слез
Венчают зла апофеоз!

(http://www.litera.ru/stixiya/authors/zabolockij/koty-na-lestnicax.html)

"Толстенькие девочки Хармса" для Заболоцкого - скачущие бабьи туловища.

Вообще, З. был много лет - и чем дальше, тем больше - последователем двух величайших жизнененавистников - Н.Федорова и К.Циолковского, Федорова относительно недавно издавали; интересно почитать бы натурфилософские труды Циолковского - "Животное космоса", "Растение космоса" и проч. Интересно - они есть в сети? Вряд ли.

***

А вот.

Позорные стихи 1937 года, не переиздававшиеся ни разу ни самим Заболоцким, ни позднейшими его публикаторами. Но человек по имени Кевин М.Ф.Платт их таки разыскал и опубликовал в статье "Н.А.Заболоцкий на страницах "Известий" (к биографии поэта 1934-1937 годов)" - НЛО #44, 2000.

Предатели

Как? Распродать страну?! Чтоб под сапог германский
Все то, что создано работою гигантской,
Всем напряженьем сил, всей волею труда, -
Колхозы, шахты, стройки, города, -
Все бросить, все продать?! Чтоб на народном теле
Опять они, как вороны, сидели!
Чтобы нагайка снова по спине
Пошла гулять! Чтобы по всей стране
Застенки выросли! Чтоб фабрики, заводы,
Колхозы, шахты, пашни, пароходы -
Все снова им, на выбор, с молотка!
Нет, руки коротки. Здесь мы живем пока.
Здесь мы живем. Здесь, в этой части света
Ударил гром, чтоб потряслась планета -
Наш первый гром, предшественник громов.
Сквозь бедствия войны, переполох умов,
Сквозь горе человеческое, муку
Мы пронесли великую науку -
Науку побеждать, чтоб был у власти Труд,
Науку строить так, как в песнях лишь поют,
Науку веровать в людей и, если это надо, -
Уменье заклеймить и уничтожить гада.

Такие стихи Заболоцкий стал писать - и публиковать - и где? в главной газете страны, в "Известиях"! - в 1937 году. То ли с целью обмануть советскую власть и прикинуться совсем своим, то ли постепенно действительно став своим (во что верится меньше)...

Лучше бы он этого не делал: помочь - все рано не помогло, а позору...

***

Что-то, я смотрю, Заболоцкий в моем описании чего-то как-то уж совсем черненьким выходит.

Я этого совсем не хотел.

Поэт он, несомненно, непревзойденной замечательности, поэтому стихотворением и завершим - дабы сгладить возникший перекос и выйти снова на правильную дорогу верного понимания сущности вещей:

Старухи, сидя у ворот,
Хлебали щи тумана, гари.
Там, торопяся на завод,
Шел переулком пролетарий.
Не был задетым центром О,
Он шел, скрепя периферию,
И ветр ломался вкруг него.
Приходит соболь из Сибири,
И представляет яблок Крым,
И девка, взяв рубля четыре,
Ест плод, любуясь молодым.
В его глазах - начатки знанья,
Они потом уходят в руки,
В его мозгу на состязанье
Сошлись концами все науки.
Как сон житейских геометрий,
В необычайно крепком ветре
Над ним домов бряцали оси
И в центре О - мерцала осень.
И к ней, касаясь хордой, что ли,
Качался клен, крича от боли,
Качался клен, и выстрелом ума
Казалась нам вселенная сама!

1928

П.С.

Поэтов 20 века Заболоцкий - уже в 50-е, перед смертью, расставлял так: # 1 - Пастернак, # 2 - он сам, Заболоцкий. Об остальных же и говорить не стоит.

- Как же, а, например, Блок? - изумлялись собеседники.

- Ну, Блок, во-первых, поэт 19 века, поэтому в рассмотрение не входит, отвечал З. А во-вторых, честно говоря, - говно.

Таково было мнение Заболоцкого о русской и советской поэзии.

Но где я его прочитал - хоть убей, не помню.

Может быть, в "Альбоме для марок" Сергеева?

Уточнить.

***

Для совсем диких - вот биография З., почерпнутая из книги "Поэты ОБЭРИУ"., СПБ, 1994:

"Детство Н.А.Заболоцкого (1903 - 1958), сына агронома, прошло в деревне - сначала в Казанской, потом в вятской губернии. Впечатление северной природы предопределили его философские интересы и отразились в его поэзии. В Уржумском реальном училище он приобщился к рисованию, а дома - к чтению. В 1920 году Заболоцкий поступает на историко-филологический факультет Московского университета, однако, не прижившись в Москве, переезжает в Петроград и переходит здесь в Педагогический институт на отделение языка и литературы.

В 1926 году он сближается с участниками театра "Радикс", поэтом принимает участие в ОБЭРИУ, - автором поэтического раздела декларации ОБЭРИУ был именно Заболоцкий.

В 1929 году выходят "Столбцы", многими воспринятые как значительное поэтическое событие, однако официальной критикой встреченные довольно враждебно. Подготовленная Заболоцким в 1932 году новая редакция книги не была издана.

После разгрома ОБЭРИУ Заболоцкий сначала поддерживает отношения с "внутренним кругом" - поэтами Введенским, Хармсом, Олейниковым и философами Я.С.Друскиным и Л.С.Липавским, - однако после ссоры с Введенским в 1931 году постепенно от них отходит. В это время происходит изменение поэтической манеры Заболоцкого, условно говоря, в сторону "классицизма".

В тридцатые годы Заболоцкий работает в детской литературе, много переводит.

В 1937 году вышла его небольшая "Вторая книга".

В 1938 году его арестовали.

Вернувшись из лагеря и ссылки, Заболоцкий с 1946 года живет в Москве, занимаясь переводами.

В послевоенные годы Заболоцкий написал около ста стихотворений - многие из них в русле той натурфилософской лирики, которую он начал разрабатывать в тридцатые годы".

***

Перековался, да.

А как было не перековаться?

Восемь лет на Колыме, да и потом ...

В чьих-то мемуарах читал, опять же не помню в чьих: середина 1950-х, мемуарист заходит в кабинет Твардовского, там сидят Твардовский и Заболоцкий.

- Ты знаешь, что этот написал? - говорит сердитый Твардовский мемуаристу, тыча в принесенную Заболоцким папку. - Он написал, что лебедь - "животное, полное грез"!

(Имеется в виду стихотворение "Лебедь в зоопарке", где есть строфа

Плывет белоснежное диво,
Животное полное грез,
Колебля на лоне залива
Лиловые тени берез)

- Эх, Николай Алексеевич, - выговаривает Твардовский Заболоцкому.- Мало тебе? Наука не впрок? Снова за старое взялся? Опять туда же захотел?

Испуганный Заболоцкий виновато кивает, что да, бес попутал, виноват, Ваш Высокородь, больше не повторится! - и не чает схватить папку и бежать, пока никто, кроме Твардовского, этого не не видел.

А это уже после Сталина!

Это уже начало Оттепели!

Так вот и жили.

Так вот и - - -

Варлам Шаламов - и тот от западных публикаций отказывался и в советской прессе униженно в них каялся.

Разве один Солженицын....

Ссылки:

А вот "Растения космоса" - которое на самом деле "Растение будущего " - в сети нет.