"Волшебное в сказке еще не есть завершение чудесного. Есть одно последнее ее превращение, где сказочное принимает определенно религиозную, христианскую окраску", - Евгений Трубецкой. Христианское в русской сказке.

"Эта модель сдвоенных взаимно обратных миров полностью отвечает символической реальности, причем воплощает ее самым прямолинейным и натуралистичным способом: стороны символа - явление и смысл - получаются друг из друга буквальным выворачиванием наизнанку", - концепция символизма П.А.Флоренского.

Жил-был царь. Его звали Хронотоп. Он был всемогущ. Нельзя сказать, что он мог все (все не может никто), но умел он делать всемогущим Каждого из своих подданных (то, что не можешь ты сам, всегда может сделать за тебя какой-нибудь добрый человек). И стал бы он Богом - да вот беда: не было у него подданных. Не то чтоб совсем уж не было. Каждый хоть раз в жизни хоть на миг таковым становился, оказавшись в нужный момент времени в нужной точке всех доступных ему пространств. А потом долго вспоминал и всем рассказывал про тот самый миг, когда мог все, и горько сожалел, что не может вернуться в царство Хронотопа, потому что не знает КАК. Только Каждого Никто толком не слушал, поскольку думал, что он просто хвастается. Слушатель тоже там был и тоже не знал, КАК вернуться. Не догадывался даже, что речь идет о том же самом царстве. Но мы не про Каждого и не про его невнимательного Слушателя. Мы про царя Хронотопа.

Он очень хотел иметь подданных и исполнять их желания. Иначе он не мог реализовать своего предназначения - быть всемогущим. Но тоже не знал КАК. И вот однажды он встретил прекрасную даму. Ее звали Свобода. Она умела исполнять все желания, но делала это не всегда. Только ПОТОМУ, что порой маленькое желание противоречит Большому. А человек требует, поскольку не знает - ПОЧЕМУ. Свобода же - не выполняет, поскольку знает, что НЕЗАЧЕМ.

Желание царя Хронотопа она, однако, исполнила. Не потому, что знала ЗАЧЕМ, а потому, что хотела сама. Свобода тоже имеет желания (только мы редко об этом догадываемся). Зато Свободу желали все. Но никто не мог ее получить (за исключением царя Хронотопа, конечно), потому что ее никто никогда не видел и Каждый представлял по-своему. Кто - в виде красавицы юной, Кто - в виде ковра-самолета, а Кто и просто в образе мешка, набитого деньгами. И завладевший девой юной, и вцепившийся в мохнатый штурвал, и отобравший у ближнего сундук золота - ниКто ее не получал. Но мы не о Каждом, не о Ком и даже не о Ближнем - мы о царице Свободе.

Посочувствовав Хронотопу (это неправда, что Свобода безжалостна, а жалость ограничивает Свободу - то, наверное, ненастоящая жалость, ненастоящая свобода, или дутое ограничение), она подарила ему старшего сына. Его назвали Топохроном.

- У тебя потому нет подданных, милый, что они просто не успевают. Давай сосредоточимся на пространстве.

Но принц Топохрон в детстве по недомыслию принципиальному сдружился с Лохотроном. Поэтому подданными царя Хронотопа вдруг стали люди, которые не понравились Свободе. Она лишила их желаний, а Топохрона познакомила с Культурой. Они стали выращивать прекрасный сад под названием Единое Информационное Пространство, в чем (кажется) даже преуспели, но им не хватало слов. Простых ключевых слов.

Тогда у Хронотопа и Свободы родился второй сын. Его назвали Язык. Он вырос большой, выучил много слов, недостающие придумал сам и ... окончательно в них запутался. Куда бы ни пошел - всюду лес-лес-лес, а растут в нем слова-слова-слова. Совсем бы пропал, да встретилась ему в тайге дремучей лесная нимфа Математика. У них под дубом вековым родилась прекрасная дочь. Ее назвали Модель. Она была настолько совершенна, что не нуждалась бы в подтверждении своего качества, если бы Единое Информационное Пространство было уже достроено. А оно пока обсуждалось совсем не теми Словами совсем не того Языка.

Но все не так уж грустно. У Хронотопа и Свободы родилась еще одна дочь. Ей дали красивое имя Коммуникация. Она была очень похожа на маму, но оценить это могли только те, кто маму видел, а таковых было немного. Зато Коммуникацию увидели и возжелали сразу все (что тоже указывает на сходство ее с матерью и наследственное всемогущество отца). Коммуникацию подводила ее доступность. Она любила всех и выполняла все желания (этого делать не следовало, о чем ее неоднократно предупреждала мать, но она не была не слишком послушным ребенком - всемогущество не приводит к послушанию). Она обслуживала слепое зажравшееся Сверхпотребление. Жирные щеки закрыли ему глаза, а огромный живот (все долго надеялись, что это признак беременности, но, к счастью, ошиблись) сделал его бесполым. Коммуникацию бессовестно эксплуатировала и тощая иерархическая старая дева по имени Власть. Коммуникация никому не могла отказать. Как ребенок, она любила демонстрировать доставшееся от папы всемогущество (забыв об условии, на котором можно стать подданным). Как женщина, она умела и любила исполнять желания (забыв о маминой разумной избирательности).

Однако (и это хорошо!), женщина не может жить без любви, а ТАКАЯ женщина - без ТАКОЙ любви. На перекрестье каналов ей встретился тонкий юноша по имени Вкус. Первое, что они сделали вместе, - это спасли племянницу Модель (дочь Языка и Математики). Они вывели ее из джунглей слов, опутанных лианами формализма, на цветущее Единое Информационное Поле, почти созданное Топохроном и Культурой.

На ухоженой лужайке у дворца Хронотопа и Свободы собрались истинные подданные всемогущего царя. Юная Коммуникация все оглядывалась по сторонам - кого бы еще пригласить на пиршество? Но мудрое окружение уже не дает ей разгуляться... Однако - пир горой, и музыка играет.

И я там был, мед-пиво пил, по усам (ввиду отсутствия таковых) не текло, зато в рот много попало. Потом меня выставил кто-то - спьяну не разобрал: Вкус это был, Модель - или с Математикой, как всегда, не поладил. Зато саму Свободу видал и с Хронотопом о чем-то столковался! А может, это Топохрон был... но с Культурой и Языком я точно не ссорился, а Коммуникация меня в лесу слов догнала - приглашала еще заходить, когда родственников не будет дома...